"Пока жив - не женись!"

Жениться надо всегда, так же как мы умираем, — то есть только тогда, когда невозможно иначе. Лев Толстой

      Горацио мог похвастаться довольно обширным спектром навыков — от создания алкогольной продукции до оживления мертвецов, — однако топтаться на месте тоже не следовало. Жизнь быстро менялась, пока некромант сидел в изоляции. Для выживания было необходимо преумножать знания, как завещал Шалидор, — а старик плохого бы не посоветовал.       Для начала орсимер захотел обустроить достойную мастерскую, однако все смелые задумки не уместились бы в скромном жилище, а значит, под них требовалась целая пристройка. Крытый парник тоже не помешал бы рядышком… и поле с капканами.       Горацио прекрасно знал, что плотник из него, как из Рунила — Брат Бури. Чтобы мечта стала явью, вдобавок нужно было поискать строителей, которые не побоялись бы работать в глуши под присмотром злого некроманта. Более того, на всё это великолепие требовались деньги — целая гора звонких септимов! Если в карманах забредших бандитов и водилось золото, его хватало разве что на скромные припасы. Вполне логично, что они шли грабить одинокую хижину в лесу не от красивой жизни — в этом плане трэллы были некроманту близкими по духу товарищами.       Раньше его совершенно не задевал финансовый вопрос — теперь же Горацио ломал голову, где можно заработать. В последнее время торговцы опасались брать его товары, а после скандальной продажи чёрных камней душ в ночь на Новую Жизнь и вовсе стали шарахаться при встрече.       В итоге, поворчав для приличия на глупых соседей, некромант в очередной раз отложил идею в долгий ящик. Однако, на его счастье, в Фолкрите как раз испустил дух старый товарищ Тадгейра — хускарла бывшего ярла и, по совместительству, брата и дяди идиота Сиддгейра. У семейства деньги как раз водились, но проблемами тогда ещё и не пахло.       Старый норд по имени Берит хоть и прославился на всё владение как храбрый воин и искусный боец, однако характером слыл сложным и даже мерзким. Поговаривали, что к старости он вовсе распустился: грубил каждому встречному и кидался подвернувшимися под руку предметами, если что-то ему не нравилось. Стражники и жители терпели беспредел, отдавая дань его возрасту и былой славе, пока однажды сердце Берита не выдержало постоянного напряжения и громких выкриков. Ему собрали скромный погребальный костёр, друзья оплакали покойного — с выпивкой и траурным мордобоем под песни испуганного барда, — а следующим днём Тадгейр принёс чашу с прахом жрецу Рунилу. С этого момента и начались проблемы.       Утром в «Мертвецкий мёд» явился довольно потрёпанный жрец Аркея и внезапно заявил, что душа Берита по каким-то причинам не может упокоиться в чертогах предков. Всю ночь Рунил провёл за молитвами в Зале Мёртвых, а призрак старика крутился рядом, отпуская расистские шуточки в адрес альтмера. Выспавшись и выпив для уверенности зелье бодрости, упрямый служитель Аркея повторил ритуал очищения.       Во вторую ночь призрак Берита заметно обнаглел, и к оскорбительным шуткам прибавилась порча имущества. Дух бегал по Залу Мёртвых, выкрикивал лозунги Братьев Бури, жонглировал посудой и переворачивал скамейки, а к рассвету, стуча лопатами по крышке пустого гроба, исполнил «Рагнара Рыжего».       — Он так фальшивил! — сокрушался Рунил, рассказывая утром Валге и Касту о пережитых ужасах. Впервые ассистент жреца не желал оказаться на его месте.       Мягкосердечная трактирщица не могла смотреть на мучения Рунила и, когда приблизилось время третьей попытки упокоения, Валга отправилась к Горацио.       — С чего это я должен жрецу Аркея помогать его работу делать? — удивился некромант. — Может, он моей — только препятствует?       — Рунил не забудет, поверь, — клонила своё трактирщица и окинула халупу Горацио брезгливым взглядом. — Деньги тебе лишними не будут: Тадгейр за друга точно не пожадничает, а он — дядя ярла!       Поскрипев клыками для приличия, Горацио вооружился: собрал несколько пустых камней душ, какие-то порошки, банки и травы, свитки сгрёб в охапку и пошёл за Валгой в город. По дороге она рассказала в подробностях, что произошло. В это время Рунил держал оборону в Зале Мёртвых, вспомнив старые армейские приёмы: соорудил из пустых гробов баррикады, обвешался амулетами Аркея и Стендарра (на всякий случай), зажёг самые вонючие благовония и вновь вознёс молитву.       Призрак выглянул из-за укрытия и кинул в Рунила чёрствую булочку.       — Что, оккупант, хочешь нордов славных выкосить? Накося — выкуси! — победоносно заголосил он.       Зал Мёртвых одновременно манил возможностями и отпугивал Горацио из-за населяющего чертоги жреца. Впервые оказавшись в святая святых смерти, некромант заметно нервничал, однако, увидев Рунила, сражающегося с призраком на чугунных сковородках, сразу расслабился и даже немного разочаровался.       — Эй, ты, — не слишком приветливо обратился он к призраку и продемонстрировал пустой камень душ, — если не хочешь тут поселиться, вали обратно в свою пыльную коробочку.       Берит для вида устроил небольшой погром: сбросил на пол пустые кружки, поднос и венок из лиловых горноцветов. Затем взбесившийся призрак начал таять, пока вовсе не исчез. Сковорода с грохотом упала на пол, и в Зале Мёртвых наконец наступила тишина. Рунил устало осел на скамью напротив алтаря, уронил голову на руки и облегчённо вздохнул. Переведя дух, он первым делом накинулся на Горацио:       — Завязывай уже каждого встречного камнями своими пугать! Да и нельзя тебе здесь находиться! — Рунил огляделся, не шпионит ли за ними Каст, но могильщик даже за все септимы ярла не пожелал бы встретиться с буйным призраком, поэтому отсиживался в таверне.       Горацио бережно протёр чёрный камень рукавом балахона, дыхнул и снова протёр, пока не увидел в отражении клыкастую физиономию. Положив инвентарь для колдовства обратно в карман, орсимер пожал плечами и сказал:       — Может, торговец из меня не самый лучший, однако я — не бесполезный жрец Аркея, что душу спровадить даже не в состоянии. Проблема не моя, могу и уйти.       Некоторое время заклятые соперники молча пялились друг на друга, пока Рунил не сдался: ритуал действительно шёл не по плану, а душу Берита что-то держало. Мощная то была магия, древняя.       — Погоди, — с мукой выдавил жрец, признав поражение. — Мне бы не помешала твоя помощь, однако не шибко крутись перед глазами у жителей — превратно поймут.       Горацио согласился на условия. Не шибко-то он и желал с местными видеться и тем более общаться. До праха виновника очередного воссоединения с Рунилом ему тоже не было никакого дела — разве что зелье колдовства из него можно было сварить или подкормкой в огород пустить. Первый вариант был даже в своём роде символическим.       Заранее планируя, что первым делом изготовит в новой мастерской, некромант предложил план действий: для начала следовало пообщаться с близким другом покойного и узнать, что могло удержать дух среди живых. Прах оставили в Зале Мёртвых, где Берит уже никому не мог навредить, повесили вокруг него амулеты и заперли изнутри двери.       До Тадгейра уже дошли слухи о бесчинствах Берита, поэтому приглашению Рунила он совсем не удивился, однако Горацио встретил в штыки.       — Может, это он решил Берита вызвать? — предположил недоверчивый норд, скрестив руки на груди и прожигая невозмутимого орсимера взглядом.       — В этот раз Горацио помогает, ибо людские души — не в его власти. Нам всем хочется понять, почему Берит не может найти покой — может, клятва какая его держит?       Рунил, как обычно, взял устную часть на себя, а некромант стал за свидетелем наблюдать. Друг покойного, услышав про клятвы, начал ёрзать на стуле, явно что-то припомнив.       — Глупость, конечно, — начал он и сам рассмеялся. — Берит всегда любил повторять: «пока жив — не женись». Это стало его девизом, однако самые близкие родственники — и я, конечно, — знали, с какой тоской он смотрел на девушек. Не поймите неправильно, Берит был не обделён женским вниманием, однако тепло домашнего очага ему так и не суждено было познать.       Горацио крякнул, стараясь выразить недовольным видом, что интимная жизнь трупа в столь глубоких подробностях его не интересовала. Однако что-то в словах Тадгейра зацепило его внимание.       — Вполне возможно, что дух ждёт… свадьбу? — неуверенно произнёс он и сделал многозначительную паузу. Рунил и Тадгейр тоже задумались над словами Горацио.       — Это может сработать, — кивнул норд, — только женщина в силах обуздать старого упрямца — даже после его смерти!       Чтобы священный обряд точно сработал, было решено следовать традициям, вплоть до мелочей. Урну с прахом начистили до блеска, нацепили амулет Мары и приготовили к смотринам.       Только кто бы мог в здравом уме согласиться выйти замуж за урну с прахом? Как известно, смерть не разлучала женатую пару, союз заключался раз и навсегда, так что суженая после собственной смерти будет вынуждена провести вечность в компании старого брюзги Берита. Даже Тадгейр совершенно не верил в своего боевого товарища и согласился, что найти «обречённую» будет непросто.       — Среди бандитов много женщин, — сообщил Горацио, которому было по сути всё равно.       — Согласие должно быть добровольным, — поправил Рунил зеленокожего невежду.       — А как сам Берит скажет «да»? — резонно заметил тот, чтобы оставить за собой последнее слово.       Эту часть плана они ещё не успели продумать, поэтому решили для начала разобраться с невестой. Поскольку Рунил обладал даром убеждения, он первым попробовал себя в роли свахи, однако ожидаемо потерпел неудачу. Женщины крутили пальцем у виска и говорили: «Как вам не стыдно? Жрец Аркея, а столько пьёте!» либо, шестым чувством уловив причастность Горацио, предупреждали о страшных последствиях дружбы с некромантами. Сам Горацио знал в городе только алхимичку Зарию, поэтому и не захотел к ней обращаться — вдруг отравит ненароком за такие предложения?       Обойдя весь Фолкрит и став жертвами насмешек на долгие годы вперёд, Рунил и Тадгейр снова вернулись в Зал Мёртвых, чтобы сообщить «жениху» о провале. Если тот и расстроился, то не подал вида — дух подозрительно молчал. Рунил впервые был не против встречи с покойным — может, хоть тот бы предложил им варианты.       Тадгейр принёс три бутылочки мёда и, усевшись с комфортом в скромной комнатушке жреца, припомнил кое-что ещё:       — Берит за десятком дамочек по молодости приударял, но в живых осталась только Анис. Кстати, она до сих пор живёт в отдалённой хижине за лесом. Думаю, ей уже всё равно, может, с радостью соединится со старым возлюбленным.       Поскольку Рунил не мог покинуть Фолкрит из-за накопившихся покойников, а Тадгейр — из-за службы брату, методом исключения пришлось идти Горацио. С самого начала он скептически отнёсся к кандидатуре Анис: если кто-то добровольно выбирал одинокую жизнь в лесу, следовало проявить осторожность — он знал это по личному опыту. Однако решил наведаться к старухе, раз не было вариантов получше. В принципе, какая Бериту разница? Кучка праха ещё и невест выбирать начнёт?       Но перед тем, заглянув домой, написал письмо старой должнице из Маркарта, впрочем, не слишком надеясь на положительный ответ. Отдав письмо в городе мальчишке-курьеру, орсимер взял простенький посох, облачился в старую походную мантию с меховыми вставками и отправился в путь.       Через несколько часов он достиг хижины Анис. Жилище выглядело ветхим: ни дверей, ни даже ставен, пол наверняка земляной — убожество, одним словом. Будто никто здесь и не жил. А говорят ещё, что женщины — лучшие хозяйки. Орсимер недовольно фыркнул.       Нехорошее предчувствие ещё сильнее забилось в груди, и Горацио остановился, не желая подходить ближе.       — Кто дома? — позвал он. В лесной глуши голос разносился достаточно чётко, чтобы даже старуха его услышала.       Анис вышла из-за дома, держа в руках мотыгу, и поздоровалась, однако, вместо ответного дружелюбия, Горацио сразу перешёл к делу:       — Бериту нужна жена, а ты, вроде как, с ним знакома была.       Анис удивилась, но рада была услышать о старом знакомом, хоть и не знала ещё о его кончине — Горацио решил сделать сюрприз. Думал он, что не будет в уме держать странности бабки, однако, зайдя за ней в дом, первым делом осмотрел алхимический стол. Может, обычному путнику такие детали могли бы показаться незначительными, однако Горацио мог сразу составить портрет собеседницы по яйцам оригмы, веточкам снежных ягод и россыпи маленьких камней душ.       — А козу не держишь, случайно? — поинтересовался он. — Иль зарезала уже с подружками?       Кого Горацио терпеть не мог, так это ворожей. За милю их чуял, даже если перья у тех только прорезались, и в каждой женщине подозревал — возможно, поэтому сам так и не женился. Анис даже спорить с ним не стала, а сразу напала. За неимением под рукой верных трэллов, Горацио немного растерялся, однако, как любила говорить его старая знакомая, Колдовство не только некромантией ограничивалось.       Можно было бесконечно смотреть, как грозовой атронах гонял старую ведьму по поляне, однако с неупокоенным духом Берита нужно было что-то делать, а главное, ещё и получить за это деньги. Горацио опустил детали встречи с давней возлюбленной покойного, да и отказом никого не удивил. Ночью Берит снова заскучал или же уверился, что угроза женитьбы миновала, и как прежде начал бродить по Залу Мёртвых, знакомиться с новыми соседями и распевать гимны Братьев Бури. Рунил же от души радовался, что имперцы не заслали в Фолкрит эмиссаров.       К счастью, ответ из Маркарта пришёл быстро. На обратной стороне записки аккуратным женским почерком было выведено: «Без проблем. Встретимся в Рифтене». Горацио поспешил в Зал Мёртвых, где Рунил уже привычно работал метлой и совком, скрывая следы ночного дебоша потусторонних сил. Каст так и не вернулся домой — решил на время поселиться в таверне, пока история с призраком не закончится, да и на Горацио с некоторых пор у него была аллергия.       — Я нашёл кандидатку, — с самым серьёзным видом заявил некромант, — однако сделает она это только за вознаграждение.       Тадгейр лишь пожал плечами.       — Само собой, я не удивлён. Если бы какая-то дамочка решилась на эту свадьбу «вслепую» забесплатно, я бы тут же отвёл её в храм Шеогората.       Как Валга и обещала, брат Тадгейра денег не пожалел — всё-таки у племянника и имперцев забирал, а у тех не жалко. Захватив начищенного до блеска жениха, они погрузились в повозку и отправились в Рифтен. Даже Рунил решил поехать и переложил заботы на Каста, чтобы увериться в успехе предприятия и проследить за ушлым Горацио, который подозрительно ретиво налаживал семейную жизнь Берита.       В храме Мары их встретили довольно прохладно. Получив извещение о помолвке, жрец Марамал до последнего не желал верить, что жениха принесут в урне. А ведь когда-то он думал, что каджит и данмерка — экзотическая пара. Хорошее было время…       — Они там в Фолкрите совсем охренели, — пробормотал он, устраивая прах Берита на алтаре. — Мать Мара, прости.       Однако собравшихся гостей и жрецов больше волновала будущая жена Берита. Злые языки шептались, что в храм зайдёт страшная, как слоад, орчанка, на что Горацио злобно скрежетал клыками и не переставал бормотать что-то о пустых камнях душ. Однако в назначенный час дверь распахнула миловидная босмерка. Немного растерянно оглядев гостей, она улыбнулась и помахала Горацио рукой. Рунилу было тяжело определить её возраст — женщины отлично умели скрывать невыгодные им черты. Выдавали глаза — настолько необычные, что жрец невольно залюбовался, — чёрные, как космическая пустота, и невероятно грустные, будто повидали такие ужасы, о которых в обществе говорить не принято.       — Как я рада!       Босмерка подскочила к Горацио и, приподнявшись на цыпочках, обняла его за шею. Неподдельная радость озадачила всех, включая Марамала. Гости тем временем расселись в зале. Шафер Тадгейр взял урну на руки и открыл крышку, видимо, чтобы Бериту было лучше видно его ладно сложенную невесту. Чихать в сторону жениха было запрещено.       Марамал затянул привычную речь, и когда церемония дошла до клятв, босмерка твёрдо сказала:       — Согласна!       Повисла тишина. Всё внимание теперь было устремлено на жениха. Рунил беспомощно развёл руками, поэтому на этот раз слово взял Горацио. Сложив руки на груди, орсимер подошёл к Тадгейру и с самым грозным видом заглянул в урну.       — Берит, ты же говорил: «пока жив — не женись». И вот ты мёртв, поздравляю. Норд ты или альтмер какой? — Рунил возмущённо выдохнул, но воздержался от комментариев. — За слова свои отвечать начнёшь?       Тут же перед алтарём возник призрак неупокоенного Берита. Хоть через его лицо было видно застывшего в растерянности Марамала, от Горацио не укрылась промелькнувшая гримаса гнева. Берит погрозил ему пальцем.       — Да как ты смеешь упрекать норда в…       — И твой ответ? — перебил его некромант. — А то опять слышу отговорки.       — Согласен! — выкрикнул Берит в лицо орсимера, будто на нём и женился. Босмерка не казалась уязвлённой и с равнодушным видом продолжила выдирать лепестки из свадебного букета.       — Поздравляю, теперь вы муж и жена! — объявил жрец Мары, не скрывая радости.       Будто скинув наваждение, призрак Берита впервые увидел свою жену. Осознав, что именно произошло, он схватился за голову, вскричал в страхе и быстро сгинул в чертоги Совнгарда — подальше от ответственности.       Горацио выдохнул почти одновременно с Рунилом, радуясь, что этот ужасный день наконец закончился. Свадьбы стариков порядком утомляли.       — Спасибо, Нимфанет, ты меня спасла, — с неподдельной нежностью сказал некромант, когда они с босмеркой остались наедине.       — Честно говоря, думала, ты попросишь сделать что-то более… страшное, — она довольно равнодушно пожала плечами. — Главное, мы теперь квиты.       — К старости запросы уменьшаются, — объяснил орсимер. — Да и никогда не отличался фантазией, как некоторые.       Колдунья Нимфанет давно заложила свою душу то ли Намире, то ли ещё какому-то даэдра, — а, возможно, нескольким сразу, — поэтому она могла не бояться встречи с Беритом, если тот, конечно, не скрывал от семьи и друзей что-то важное. Даже если так, им будет, о чём поговорить.       — Ну что, дорогой, не пора ли исполнить супружеский долг? — босмерка как-то жутковато рассмеялась и спрятала урну с прахом за пазуху. Рунил хотел что-то возразить, но махнул рукой: больше Берита ему видеть не хотелось — в любом агрегатном состоянии. Жена имела на него все права.       Горацио же пересчитал честно заработанные септимы, переданные Нимфанет от Тадгейра, и первым делом по возвращении в Фолкрит решил посетить лесопилку — новой пристройке понадобится много материалов, а за двойную плату можно было подыскать плотника.       Может, он и обладал целым набором полезных навыков, побывал практически в каждой провинции Тамриэля и за долгую жизнь повидал много странного, однако следовало признать: некросвахой* Горацио ещё ни разу не работал.