Как ты меня за...

- Прекрати. Ругаться... Себастьян запрокинул голову, но тут же пожалел об этом - от усталости кружилась голова. Откинув от себя последнего монстра, он упал на холодную землю, утирая тыльной стороной ладони потный лоб. Не до Рувика было сейчас. - Иди нахрен, - одними губами прошептал Кастелланос, жадно глотая обжигающую жидкость. Аристократическое лицо перекосило совсем не аристократически. Как при таких ожогах Рувик умудряется строить столь эмоциональные мины, даже сам Викториано не догадывался, но недовольную мину держал ещё минуту. - Я искупаю тебя в твоей же крови... - зашипел он, словно змея. - Насрать, - тут же отреагировал детектив. - Я вырву тебе сердце... - Да похуй, - Рувик нервно передернулся. - Да я... - Добавил угрозы в голос призрак, хотя уже ясно слышалось, как яростно он дрожит. - Харе пиздеть, делай что хотел - или пиздруй отсюда. Не до тебя. Рувик спустился вниз, босыми ногами переступая по разгоряченной окровавленной земле. А Себастьян был слишком вымотан, чтобы пустить какую-нибудь нецензурную шутку про его голые ноги и совершенно не аристократичное пузико, которое часто бывает у завсегдатаев пивных пабов. - Сдался? - неожиданно вслух спросил призрак, и сам же напугался того, что это сделал. - Объебался, - почти через обморочное состояние на автомате ответил Себастьян, заваливаясь на спину. - Только не говори, что ты за мной бегать опять будешь. Все. Остановись. Стой так. Рубен замер, не дойдя до детектива буквально шага два, изумленно изогнув бровь. - Солнышко ахуенно загораживаешь... - Так и будешь здесь прохлаждаться? Вставай, надо идти и направить свой гнев на толпу монстров. Ты же хочешь понять, что здесь происходит. - Отъебись, и без тебя тошно... - Без меня тут ничего бы не было. Кастелланос не ответил, прикрыв усталые глаза. Было жарко и невыносимо больно - ныло все тело, начиная со сбитых кончиков пальцев ног и заканчивая гудящей от ударов макушкой. Но даже земля казалась ему мягким матрасом. Хотелось спать. Рувик, будучи доктором по домашнему образованию, быстро смекнул, что если Себ не матерится пять минут, после того, как отхлебнул из фляги, значит дело - дрянь. Помер бы - да вроде... жалко, что ли... Хотя они тут дохнут толпами, всё равно его как-то особенно жалко. Однако, стоило Рувику приподнять детектива над землёй, тот засопротивлялся, хотя и вяло, но всё-таки как-то умудрился несильно дать Викториано по лицу. Однако аристократ перенёс этот выпад стойко, хотя щеку тер он долго - видимо, ссаднила она сильно. - Отъебись, я тебе говорю. Захлебнусь, блядь, дай я сам. Руки у Кастелланоса дрожали, поэтому Рувик даже и думать не пробовал отдать ему небольшой кувшин с чистой водой. Здесь, в тени персидских ковров и прохладе ближнего ключа, детективу лежать было куда безопаснее, чем в пустынной местности. Рувик, правда, сам себя оправдывал клятвой Гиппократа, хотя никогда и не давал её. И дал бы Себастьяну здесь помереть, легче будет. А почему-то воду нашёл, тень, чуть ли не с рук живительный холод и спокойствие на него выливает. Обожженные руки, смоченные в ледяной воде, скользнули по лицу, смывая пот и грязь, расстегнув верхние пуговицы сорочки, смачивая шею. - Прекрати, блядь. Бесишь. Правда, дыхание выравнилось у Себастьяна, и на лице появилось что-то похожее на улыбку. Пока не сопротивлялся, Рубен положил его голову себе на колени, влажной рукой гладя по волосам. - Бесючее блядское пидорасище, - заверил его детектив, вместо благодарности. - Как же ты меня за... - Себастьян даже заинтересованно ёрзнул, наклонив голову, ожидая того, чего добивался уже не первый день. - Замучил, Себ...