24. Что-то новенькое
Мы с Коном встретились на тренировке лишь на следующий день, так что было время примириться с ситуацией. Только потому и смог вести себя как ни в чём не бывало после нашего маленького загула.
Как обычно, сначала размялись на площадке, и потом я поинтересовался, каким заданием порадует мастер сегодня. Мне не нравилось, что Кон никогда не говорил заранее вид тренировки, и потому приходилось переодеваться, если нужно, в последний момент, но я смирился с таким раскладом. Конечно же, вид тренировки зависел не только от мастера, но и, например, от погоды. Возможно, на выбор влияли ещё какие-нибудь факторы, о которых я не знал, но учитываемые учителем.
— Раз у тебя наметился прогресс во всех видах тренировок, я бы хотел добавить ещё один, учащий работать при ветреной погоде, — серьёзно сказал Кон, — но пообещай не дурить и слушаться беспрекословно.
— Почему такие требования? — удивлённо поднял я брови.
— Там опасно, — ответил Кон, смотря мне в глаза.
— Где это — там? — заинтригованно спросил я и тут же согласился на всё условия мастера, чтобы поскорей попасть в заинтересовавшее меня место.
— Увидишь, — сказал Кон и двинулся к воротам, я последовал за ним. Учитель, как всегда, не раскрывал ни единой подробности о тренировке раньше времени.
Мы пришли к скале с ровной площадкой на самой вершине, достаточной, чтобы можно было заниматься вдвоём. Со стороны школы подъём был довольно пологим, будто забираешься на небольшую возвышенность, а вот с другой скала резко обрывалась. Я осторожно посмотрел вниз и присвистнул. Как же высоко! Так высоко, что даже я плохо мог разглядеть находящееся внизу.
Сосредоточившись на чувствах кумихо, дав им возобладать над собой на пару секунд, я выяснил, что внизу пролегает русло реки, берега которой довольно широки и поросли лесом. Раньше, наверное, река занимала всё пространство внизу, но сейчас она обмелела, и появились берега. Я и не знал, что такое место здесь есть.
Теперь стала понятна и серьёзность Кона, и обещание, которое он заставил меня дать. Место для тренировки действительно было опасным.
— Кон, а спуститься вниз есть возможность? — зачарованно спросил я.
— Есть пара тропинок довольно далеко отсюда, — ответил Кон. — Зачем тебе это?
— Просто интересно, — пожал я плечами, стараясь сделать это как можно равнодушней. Пока использовал силу кумихо, я заметил внизу заинтересовавшую меня пещеру — туда манило, я мог чувствовать её даже отсюда, стоя так далеко. Как-нибудь надо будет наведаться и проверить.
Я стал с любопытством ждать задание мастера. Что же это будет, раз потребовалось такое специфическое место. Вспомнив формулировку Кона «Тренировка, учащая работать при ветреной погоде», я хмыкнул. Действительно, сегодня дул сильный порывистый ветер. Может, мастер дожидался именно такой погоды, чтобы привести меня сюда?
А Кон тем временем достал знакомые уже колокольчики (ох уж сколько крови они мне попортили, когда было необходимо их сохранить на поясе, чтобы остаться жить в школе) и протянул их.
— Обвяжи руки и ноги.
Я повиновался. Колокольчики были довольно тяжёлыми, и от порывов ветра даже средней силы не звенели, но стоило начать двигаться, как я услышал их звучание. Вопросительно посмотрев на учителя, я стал ждать последующих указаний.
— Твоя задача — научиться двигаться бесшумно. Колокольчики не должны издавать ни единого звука.
Приплыли. Кон — мастер на выдумку невозможного.
— И у меня есть одно правило, — добавил учитель, — ты не выходишь за пределы участка скалы без растительности.
Я огляделся. Площадка была довольно большая и никак не соприкасалась с обрывом. Требование стало понятным. Оно обеспечивало безопасность тренировки. Говорить не хотелось, так что я просто согласно кивнул, показывая, что всё понял.
Ладно, попробуем. Сначала я просто осторожно прошёлся по площадке, но даже от этого колокольчики зазвенели. Не сильно, но заметно. Стоило же сделать резкое движение, как звук наполнил собой воздух. Я вздохнул. Снова надо учиться двигаться по-другому.
Вытянув руку вперёд, я постарался вычислить, когда колокольчик будет звенеть.
Ветер — это потоки воздуха, им надо подчиняться, а не сопротивляться. С воздухом надо дружить, а не идти ему наперекор. Так же как с водой. Я попробовал. При следующем порыве я осторожно повёл рукой вслед движению ветра и не услышал звона. У меня получилось!
Я радостно обернулся к Кону.
— Ну-ну, понять не значит научиться, — хмыкнул он в ответ на мою невысказанную мысль. — А теперь работай, — и, выйдя с площадки, стал внимательно наблюдать за мной. Не расслабляясь.
Я стал прокручивать самые простые связки, замирая, переделывая отдельные элементы, пытаясь приноровиться. Было трудно, получалось плохо, но эта тренировка началась не так плохо, как все остальные. Может, потому, что я смог подойти к заданию серьёзно с самого начала?
На открытом ветру всё-таки было прохладно, и я продрог уже через полчаса активных занятий, что не укрылось от мастера.
— На сегодня всё, — голос учителя вывел меня из рабочего транса.
— Но…
— Тебе мало? — удивлённо поднял брови Кон.
Я прислушался к своему организму. Оказывается, каждая мышца звенела от напряжения, как колокольчики до этого.
— Достаточно, — удивлённо ответил я. Мастер улыбнулся.
— Задание только выглядит простым по сравнению с остальными. На самом деле оно сложнее.
Пока спускались, я активно бегал вокруг, разведывая местность, ведь здесь я ещё ни разу не был, заодно успел и согреться. Учитель не препятствовал моей бурной деятельности, хоть и не поощрял её.
— Слушай, Кон, задание-то похоже на остальные, так почему ты его даёшь только сейчас? — спросил я, когда перестал обследовать местность и пошёл рядом с наставником.
— Раньше ты не относился к тренировкам серьёзно, — только и сказал на это мастер.
Да уж, не поспоришь.
Тропинка петляла по лесу, выделывая непонятные мне зигзаги и волны, чем сильно удлиняла путь до школы. Я даже начал ворчать по этому поводу.
— Давно в оврагах не валялся? — как бы между прочим спросил Кон, и я всё понял. Местность холмистая, приходится многое обходить. Вздохнув, я не стал настаивать, чтобы мы шли напрямик. Действительно, что я мог забыть в этих оврагах?
Идти по лесу в компании мастера было уже настолько привычно, что я расслабился. Захотелось пошалить, сделать что-нибудь неожиданное или приятное. Тут мой взгляд наткнулся на нераспустившийся цветок, росший рядом с дорогой. Меня посетила идея!
— Кон, ты же не знаешь все мои способности кумихо? — спросил я у него.
— А ты-то сам их знаешь? — хмыкнул на это мастер.
— Нет, но кое-что я тебе сейчас покажу…
Сорвав этот невзрачный на вид стебелёк, я встал перед Коном и протянул его мастеру. Кон удивлённо посмотрел на меня, но ничего не сказал. Я же улыбнулся как можно лучезарнее и дал бутону команду распуститься. Сначала ничего не произошло, но через секунду стебелёк зашевелился и в моих руках оказался белоснежный и очень красивый цветок, напоминающий цаплю с раскрытыми крыльями.
Глаза мастера расширились. Он замер. И я его понимал — было от чего. Я и сам залюбовался красотой цветка. Не ожидал, что здесь, на дороге, будет расти орхидея хабенария радиата, название которой ещё переводилось как «летящая белая цапля». Нет, она росла в наших лесах, но намного южнее, в более болотистой местности, и я никак не ожидал увидеть её здесь.
Однажды в детстве я поспорил с Чан Джо, что добуду этот цветок, и долго бродил по болотам, чтобы его найти. У меня, конечно же, получилось, так что пришлось сестрёнке признать мою упёртость.
— Кан Чи, это ты сделал? — вырвал меня из воспоминаний голос Кона. Он был немного хрипловат, то ли от удивления, то ли от переполняющих его чувств.
— Просто дал команду цветку распуститься, — немного смущённо ответил я, не ожидая такой реакции друга. — Но я и не подозревал, что это за цветок. «Летящая белая цапля», ну надо же!
Кон перевёл взгляд с цветка на меня. Глаза его блестели.
— Ты и такое умеешь? — в голосе проскользнуло то ли удивление, то ли восхищение. От интонации мастера стало тепло в груди.
— Да. Обнаружил у себя эту способность уже давно, пару раз она мне даже пригодилась.
Я вспомнил, как дарил цветок Ё Уль, и грустно улыбнулся. Похоже, она не рассказала Кону об этом случае.
— Ещё я могу растениям дать команду, и они обзаведутся новыми листьями прямо на глазах! — похвастался я.
Кон промолчал. Было заметно, что он находится под впечатлением от случившегося.
Мы пошли дальше. Я так и не выбросил цветок, болтая им по пути в воздухе. Мастер время от времени косился то на него, то на меня и о чём-то напряжённо думал, так что разговор наш как-то сам по себе сошёл на нет.
В школе цветок отправился в мою комнату, где был поставлен с вазу. Ну не предлагать же Кону забрать, да и выбросить такую красоту не поднялась рука.
А этот цветок бы пошёл Кону — оба изящные и стройные, создающие ощущение грациозности и полёта. Я представил, как Кон тренируется, и улыбнулся. О боги, о чём я только думаю.
Но мои мысли продолжили вертеться вокруг мастера.
Интересно, почему Кон не подкалывал меня сегодня? Из-за опасности места, или не хотел, чтобы в ответ я припомнил ему что-нибудь со дня нашей пьянки? Или он просто чувствовал неловкость, которую скрывал за маской серьёзности?
Меня, конечно, обрадовало, что Кон не отстранился от меня после произошедшего в тот день, но и решение игнорировать случившееся, почему-то задело. Или он ничего не помнил? Ладно, посмотрим, что будет дальше.
Сполоснувшись и переодевшись, я вышел, чтобы поесть. В кои-то веки я успевал на общую трапезу. Сидя среди учеников, почувствовал сильную ностальгию по дням, когда Ё Уль была жива. Отогнав от себя грустные мысли, решительно тут же вернулся в настоящее. Незачем бередить душу.
Новый вид тренировки мне очень понравился. Двигаться в гармонии с ветром было хоть и трудно, но приятно. Теперь я понимал, как Кон научился этой своей грациозности и почему от его тренировок не отвести глаз. Эх, когда же я постигну это мастерство? И вообще получится ли научиться двигаться хотя бы вполовину так же легко и плавно, как мастер? Его движения всегда вызывали восхищение, я часто засматривался, когда Кон тренировался, забывая про всё на свете. Удивительно, как Кон ещё не сделал из-за этого мне замечание. Хотя, может, он думал, что я запоминаю связки, учусь у него движениям. Хм…
Тут я вспомнил, что колокольчики-то после тренировки остались у меня, как и остальные используемые предметы. Я улыбнулся. Захотелось ещё раз ощутить то приятное чувство, когда тебя ведут струи воздуха и ты словно паришь, подчиняясь, а не сопротивляясь изо всех сил, как я делал раньше.
«А что мне мешает ещё сходить потренироваться, одному, без Кона?» — вдруг посетила меня шальная мысль. А что? Действительно, можно и сходить. Дорогу я запомнил. Зато на следующем занятии удивлю мастера ещё лучшей проработкой движений! Я так загорелся этой идеей, что наспех запихнул в себя завтрак, забежал в комнату, взял колокольчики и сразу отправился за ворота.
По пути мне пришла ещё одна шальная мысль — как раз и поищу спуск со скалы, чтобы проверить замеченную ранее пещеру. Улыбаясь, я почти бежал до места тренировки, и, конечно же, напрямик, игнорируя все тропинки, так что в этот раз я подошёл к скале с другой стороны, заодно увидел и спуск вниз. Ага, вот один из них! И довольно близко к школе. Один пункт дел, запланированных на сегодня, выполнен.
На скале было жарко и ветрено, пришлось даже раздеться. Без одежды ещё сильнее чувствовалось единение с природой, ветер словно баюкал меня на своих руках. Кажется, я забыл о времени, раз очнулся от танца с воздухом лишь когда начало смеркаться.
Выругавшись, я быстро оделся и пустился в обратную дорогу. Назад шёл не спеша, давая мышцам остыть, чтобы назавтра не было отдачи, как после той спонтанной тренировки на пределе возможностей. Я сделал из неё выводы и не хотел больше настолько перетруждать организм.
Моё появление в школе вызвало лёгкий переполох. Похоже, отсутствие обнаружили довольно рано, и, раз ушёл без предупреждения, это встревожило знающих меня достаточно хорошо. Первым делом забежав в свою комнату и оставив там колокольчики, я пошёл извиняться перед мастерами. Да-да, я не хотел, чтобы они узнали, чем я занимался целый день. Повинившись и схлопотав выговор, я поел и завалился спать. Сегодняшний день прошёл не зря!
25. Страшная трагедия
У меня появилась привычка гулять за пределами школы после тренировок с мастером до трёх-четырёх часов дня. Кону это очень не нравилось, он хмурился и подозрительно посматривал на меня, но пока ничего не говорил. Боюсь, он был уверен, что я что-то задумал.
А я каждый день ходил на скалу наслаждаться «танцем с ветром», как для себя обозвал эти тренировки. Я уже изучил скалу настолько, что смог бы танцевать на ней с закрытыми глазами, и пару раз уже проделывал это: закрывал глаза минут на 5, пока выполнял не очень трудные движения, без прыжков и резких выпадов. В это время я забывал обо всём!
Как же я был благодарен мастеру, что тот открыл для меня этот мир!
Только через неделю, как в первый раз побывал на скале с Коном, тот снова сказал взять бубенчики и следовать за ним. Я с радостью выполнил требуемое.
За эту неделю я сильно продвинулся, колокольчики теперь звенели еле слышно и то не всегда, а движения вызывали чувство лёгкости и совсем не напрягали. Я уже предвкушал, как покажу Кону свои успехи.
Кстати, успехи в моих «танцах» сказались и на других упражнениях. Первая муха уже была поймана, да и первое бревно преодолено.
Как только мы оказались на месте, я привычным движением надел бубенчики и встал в центр площадки. При Коне снять рубашку для танца я не решился, раз он не говорил, что это можно делать на тренировке.
Закрыв глаза, настроился на ритм ветра (а он каждый раз отличался), выдохнул и начал движение. Прокрутив первую связку, я оглянулся на мастера. Тот стоял и пристально смотрел на меня. Похоже, он стал догадываться, где я пропадал всё это время. Вторая связка тоже не вызвала у меня проблем, и я плавно перешёл к третьей, слив эти два «танца» воедино.
Я отдался ветру, жил с ним в одном ритме, совершенно забыв о бубенцах. Кажется, они и не звенели вовсе. Когда я снова обратил внимание на мастера, по расширившимся глазам того понял, что смог произвести впечатление. Чтобы совсем уж ошеломить Кона, я решился закрыть глаза и продолжил упражнения.
— Кан Чи, не надо. Стой, я кому говорю! — ворвался в мой мозг встревоженный голос Кона, но я не послушался. Я жил танцем, я был им и совершенно не хотел останавливаться на достигнутом. И тут…
Кажется, я поскользнулся.
Кажется, рука Кона скользнула по моей, пытаясь ухватить, но не успела.
Я потерял равновесие и стал падать. С закрытыми глазами я опасно приблизился к обрыву и сейчас балансировал на самом его краю, только чудом умудрившись, падая, зацепиться рукой за небольшой скальный выступ и повиснуть над обрывом.
«А ведь там высоко. Так высоко, что и не разглядишь, что внизу…» — подумалось мне.
— Кан Чи, не шевелись. Не смей шевелиться! — услышал я охрипший, напряжённый голос Кона и посмотрел на него. — Я сейчас помогу тебе.
Кон медленно продвигался к месту моего падения. Эх, как же я был беспечен.
— Сам вылезу, остановись, — с досадой крикнул я мастеру. Ещё не хватало, чтобы он навернулся, спасая меня. Я-то бессмертен, а он. «Но, упав с такой высоты, смогу ли я выжить?» — мелькнуло сомнение в мозгу, но я быстро прогнал эту страшную мысль — не время паниковать.
Тем временем Кон и не думал останавливаться, осторожно приближаясь ко мне.
«Нет, я не хочу, чтобы мастер подходил к обрыву», — с этой мыслью я поспешил выбраться. Подтянувшись на руке, другой схватился за второй отступ и даже нашёл опору для ног. Я думал, что уже вне опасности, но…
Камни подо мной посыпались, и я ощутил чувство парения.
Последнее, что я помнил, был крик, полный отчаяния.
— НЕ-Е-Е-Е-ЕТ, Кан Чи!
Кон не успел дойти до меня каких-то полметра и теперь с ужасом наблюдал за моим полётом.
«Неужто это всё?» — вот были мои последние мысли перед соприкосновением с землёй.
26. Преодоление
Первый раз я очнулся ночью. Было очень трудно дышать, а уж шевелиться... Внутри меня что-то булькало. Неужто лёгкие пробиты? Наверное, так и есть, упасть с такой высоты.
Заживление шло, это было понятно по летающим голубым огонькам, но почему-то их было слишком мало. То ли сил не хватало, то ли я потерял много крови.
Попробовав пошевелиться, я снова лишился чувств.
В следующий раз я пришёл в себя, когда вовсю светило солнце. Мне было немного легче. Видимо, способность к заживлению смогла-таки справиться с большой нагрузкой и подлатала самые страшные мои травмы.
Огоньки уже не летали вокруг, но я чувствовал продолжение процесса заживления. Осторожно пошевелив пальцами, а потом и рукой, я с облегчением понял, что могу двигаться, не боясь теперь потерять сознание. Это обнадёжило.
Но попробовав сесть, понял, что переоценил свои силы. Закружилась голова, и затошнило. Прикрыв глаза, я переждал приступ слабости. Когда же в следующий раз решился открыть глаза, то снова увидел летающие передо мной огоньки. Процесс заживления пошёл интенсивнее.
На новые подвиги я решился не скоро. Пару часов просто сидел и смотрел на летающие огоньки, ни о чём не думая и не шевелясь.
Вдруг в памяти всплыл крик, полный отчаяния. Кон. О боги, что же он сейчас должен чувствовать?!?! Только начал оправляться от одной потери, а тут я. Болван. Нет, ну какой же я идиот! Кретин!
Мысль заставила застонать и попробовать подняться.
Надо как можно быстрее оказаться в Му Хё Дон Гван, ведь все переживают. Конечно, они знают, что я бессмертен, но падение с такой высоты кого угодно может убить. Даже я сомневался, что выживу, а уж они… Хорошо, что моё падение смягчили ветви деревьев.
Превозмогая слабость, отдыхая каждые пять минут, я двинулся в путь. Никогда раньше обычная ходьба не давалась так тяжело.
Я потерял счёт времени. Вся жизнь превратилась в череду небольших переходов и подъёмов. Хорошо, что подъём был довольно пологим, иначе я ещё долго сидел бы внизу. Порой, кажется, я отключался, но как только приходил в себя, шёл дальше.
Наконец я узнал места, где нахожусь. Поднялся со дна бывшего устья реки я совсем не там, где думал, а на пару километров правее, то бишь ближе к школе. Это не могло не радовать. В моём состоянии каждый километр был подвигом.
Опираясь на палку, подобранную ранее, как на костыль, я продолжил свой путь.
Дорога ненадолго пролегла рядом с ручьём, где удалось наконец-то напился. Правда, сделать больше десяти глотков я не смог, но и они принесли заметное облегчение.
Сполоснув лицо и руки, я двинулся дальше.
Оставалось уже совсем немного.
27. Встреча
Только к вечеру не знаю какого дня со времени падения получилось выйти к школе. Горели факелы, и в их свете я заметил у лестницы фигуру человека. Почему-то сердце забилось сильнее. Я узнал его.
Кон.
Он стоял и пристально всматривался во тьму, мучительно пытаясь хоть что-то разглядеть.
Я хотел окликнуть мастера, но повреждённые связки позволяли только еле слышно шептать, так что вместо имени получилось какое-то невнятное тихое шипение.
Вздохнув, я сосредоточился на том, чтобы дойти до школы как можно скорее.
В очередной раз подняв голову, я встретился со взглядом Кона. Он меня заметил. В его взгляде читалась смесь из дикого желания поверить в увиденное, страха, что это может быть только игрой его воображения, и боли, настолько дикой, что даже просто смотреть в его глаза было мучительно.
Я слабо улыбнулся мастеру и осел на землю. Куда-то делись все силы, поддерживающие в пути.
Кон почти мгновенно оказался рядом. Как он не сломал шею, слетая с лестницы на такой скорости, можно было лишь гадать.
— Кан Чи, — падая предо мной на колени и поддерживая за плечи, прошептал мастер. На глазах Кона блеснули слёзы или в свете факелов это только показалось? — Ты жив… — прислоняя меня к себе и устраивая поудобней на плече, почти неслышно произнёс он. Сил держаться самому не было, и я с благодарностью облокотился на друга.
Откашлявшись, я более-менее разборчиво произнёс:
— Ты ждал меня?
— Сомневаешься? — с болью в голосе ответил мастер. Вдруг он порывисто обнял, аккуратно сомкнув руки на моей груди, но тут же разомкнул объятья и добавил: — Конечно.
И столько было вложено эмоций в одно слово, что защемило сердце.
— Ты как? Сильно пострадал? Где-нибудь болит? Как ты выжил? Почему мы не смогли найти тебя?
Я с улыбкой слушал этот поток вопросов, даже не пытаясь вникнуть в их смысл. Только теперь, когда Кон был рядом, и я дошёл, получилось поверить, что дальше всё будет хорошо.
Наконец вопросы иссякли, я ощутил прикосновение прохладной ладони к своему лбу.
— Да ты весь горишь! — с тревогой воскликнул друг. — Тебя надо скорее показать мастеру Кон Далю!
Кон поднялся. Я тоже попробовал встать, но не смог — все силы были потрачены ранее, пока добирался сюда, и теперь даже пошевелиться было трудно, почти невозможно. Ни слова не говоря, Кон поднял меня на руки и понёс. Моя голова покоилась на его плече. Я ощущал стук его сердца, его дыхание, его почти неуловимый аромат. Мне стало так спокойно. Я понял, что безмерно доверяю этому человеку, что с лёгкостью могу доверить ему не только свою жизнь.
— Спасибо, что ждал, — прошептал я. Получилось очень тихо, и если бы мои губы не были так близко к его лицу, то меня бы не услышали. Но мастеру это удалось. На секунду замерев, Кон тут же возобновил шаг.
— Разве могло быть иначе? — прошептал он в ответ через какое-то время и ещё крепче прижал меня к себе. И тут я понял, что Кон напуган. Нет, сам он никогда в этом не признался бы, но запах страха не скроешь.
— Всё будет хорошо, — попытался я его успокоить. — Прости, что заставил волноваться.
Кон продолжил идти как ни в чём не бывало. Я уж было подумал, что не услышали, но…
— Главное, что ты жив, — голос мастера задрожал от подступивших к горлу слёз.
28. В Му Хё Дон Гван
Наше появление в школе вызвало переполох. В кратчайшие сроки была приготовлена постель, куда меня аккуратно и опустили. Пока её стелили, Кон так и держал меня на руках, будто боясь, что стоит отпустить, и я исчезну.
Мастер Кон Даль, как только пришёл, сразу же выгнал из комнаты всех посторонних. Попробовал выгнать и Кона, но тот уселся рядом с дверью с таким видом, что только самоубийца решился бы ему сейчас противоречить.
Осмотрев меня, лекарь заставил выпить какие-то горькие на вкус снадобья, после чего объявил, что пациенту нужен полный покой.
— Отоспись. Сон и еда для тебя сейчас лучшие лекарства.
Перед уходом мастер Кон Даль тихо прошептал, как он рад, что я остался жив, и чтобы не смел больше так пугать.
— Представь, что здесь началось, когда Кон вернулся в лагерь и объявил о твоём падении со скалы. Отряд для поисков был собран с одно мгновение. А уж что в это время чувствовал Кон, и представить страшно. Целую неделю прочёсывали лес под скалой, а ночами, когда уже искать становилось бесполезно, Кон ждал у входа. Не знаю, успевал ли он есть и спать всё это время. На Кона было просто больно смотреть.
Я украдкой бросил взгляд на сидящего у двери. Во время монолога мастера Кон Даля Кон даже бровью не повёл, будто и не о нём говорили. Навыки телохранителя давали о себе знать.
Уходя, Кон Даль остановился рядом с Коном, неодобрительно качнув головой, но в итоге так ничего и не сказал. Было ясно, что мастер Кон Даль хотел бы забрать того с собой, но понимал: сейчас это невозможно, Кон просто не уйдёт.
Когда мы остались одни, я стал рассматривать мастера. Первое, бросившееся в глаза — неестественная бледность и синяки под глазами. Интересно, сколько он спал за последнее время? И спал ли вообще?
— Кон, — позвал я. Получилось вполне сносно. Видимо, одно из лекарств было для горла.
— Спи, — посмотрел он на меня, — разве не слышал, что сказал мастер Кон Даль?
Я попробовал приподняться, но тут же мне на плечи легли руки, прижимая к постели.
— Тебе сказали лежать, — немного раздражённо, но в тоже время заботливо и тревожно произнёс Кон.
Наши глаза встретились. Меня поразило, сколько в его взгляде было тепла.
— Тебе бы тоже не мешало отдохнуть, Кон, — оставив попытки подняться, сказал я. Мысли путались, сил почти не было, но очень хотелось убедить друга в необходимости позаботиться и о себе тоже.
Мастер сделал вид, что не услышал меня. Просто сидел рядом и смотрел в одну точку. От такого взгляда стало не по себе.
— О чём-то задумался? — спросил я, пытаясь возвратить друга в реальность.
— Какую же боль ты перенёс, — всё ещё витая мыслями где-то далеко, машинально ответил Кон. Он явно вспомнил что-то из прошлого и находился под впечатлением. — Как ты вообще решился куда-то пойти в таком состоянии?
— Кон, — я накрыл его ладонь своей. Кон не убрал руку, и это уже много говорило о его душевном состоянии. — Я большую часть времени провалялся без сознания, так что боли досталось не так много. А потом в памяти всплыл ты. Как стоял там, на скале. Разве мог я заставить тебя страдать ещё больше?
Кон, переведший взгляд на руки, когда я к нему прикоснулся, снова посмотрел в глаза, пытаясь в них что-то прочесть, но, видимо, не преуспел.
— Я рад, что ты выжил, — тихо сказал мастер и отошёл к двери, устраиваясь там поудобней. Он ведь так и останется сидеть, ничего не вышло. — А теперь спи.
Я хотел снова попробовать заставить Кона пойти отдыхать, но усталость навалилась с удвоенной силой, и я вырубился.
Похоже, ночью была лихорадка. Через бред помню прохладное полотенце на лбу и заботливые руки, ухаживающие за мной.
Очнувшись утром, первым, кого я увидел, был Кон. Он дремал, сидя возле постели, а рядом стоял таз с водой. Полотенце на лбу уже нагрелось, но мне на это было наплевать. Я боялся пошевелиться, чтобы не разбудить измотанного донельзя друга, сидевшего рядом.
Насколько же он устал, если смог вырубиться вот так. Сердцу стало нестерпимо больно. Как там сказал мастер Кон Даль? Неделю целыми днями ходил искал меня без отдыха, а потом ещё и ночами ждал у ворот? Как он вообще на ногах-то держался?!?! Откуда только силы взялись меня нести?
Вдруг Кон порывисто вздохнул и проснулся. В глазах была паника. Быстро оглядевшись и увидев меня, мастер резко подался вперёд, словно хотел обнять, но на полпути одумался и замер. Что такое?
— Снова кошмар? — тихо спросил я. Сердце защемило. Неужто теперь из-за меня…
— Всё нормально, — слегка хрипло ответил Кон. Чувствовалось, что он до сих пор не до конца пришёл в себя.
— Не вижу ничего нормального! — заявил я, быстро сев в постели и обняв друга, пока тот не опомнился. — Кон, послушай, тебе надо поесть и выспаться, иначе заболеешь!
— Твоё состояние сейчас важнее, — как-то тихо ответил мастер.
— Неправда, — возмутился я, ещё крепче прижимая Кона к себе. — Нет никаких «важнее», когда речь идёт о здоровье! Думаешь, мне станет лучше, если ты себя измотаешь и сляжешь? Тебе тоже требуется отдых. Хотя бы одна ночь полноценного сна. Ты на этой неделе хоть спал?
Мастер аккуратно отстранился, избегая моего взгляда. Чувствовалось, отвечать ему не хотелось.
— Кон, — слегка повысил я голос и добавил в него требовательные нотки.
— Н-не знаю, — как-то потерянно произнёс тот, пытаясь, видимо, вспомнить. — Для меня эта неделя смазалась в один очень длинный день. Я не понимал, где сон, а где реальность.
Я смотрел на Кона и не знал, как реагировать. Наконец-то он рассказывал о своих чувствах, просто так делился переживаниями, раньше которые предпочёл бы скрыть. И от моей реакции зависело, закроется ли друг от меня снова.
Я аккуратно взял его ладонь в свои руки.
— Всё уже позади. Прости меня, я поступил ужасно глупо. Хотел произвести впечатление, а вышло...
— Впечатление ты произвёл убийственное, — буркнул мастер, а у меня немного отлегло от сердца. Раз у Кона хватает сил так отвечать…
— Давай ты сейчас пойдёшь к себе, примешь снотворное и хорошенько отоспишься? Я ведь уже здесь, живой, и это главное. Что теперь-то со мной может случиться? — постарался произнести я как можно убедительней.
Мастер тревожно заглянул мне в глаза, я уверенно вернул взгляд и сжал ладонь, до сих пор лежащую в моих. Похоже, Кона ещё не отпустил страх и прикосновения были единственным, что вселяло уверенность: перед ним живой я, а не плод его воображения.
— Но у тебя жар.
— Небольшой. Ничего страшного, я же бессмертный.
— Но…
— Пожалуйста, сделай, как я говорю. А со мной посидит кто-нибудь ещё, пока ты будешь отдыхать, хорошо? Сон, например.
Кон тяжело вздохнул. Было видно: ему не хочется уходить, но даже он понимал, что долго не продержится.
— Хорошо, Кан Чи. Я сделаю, как ты сказал. Сейчас позову Сона, и…
— Позовёшь и тут же уйдёшь спать, а не пойдёшь проверять, дошёл ли Сон до меня.
Кон закатил глаза, я улыбнулся.
Как только мастер вышел, я повалился на постель, тяжело дыша и закрыв глаза. Похоже, мой организм, оказавшись в хороших условиях, решил отыграться за эту неделю издевательств над ним и совсем сдал. Слабость и дикая усталость накрыли с головой, а сердце готово было выпрыгнуть из груди.
При Коне я держался, чтобы убедить того пойти отдохнуть, а то загнал бы себя, как он это умеет делать, чего бы очень не хотелось.
— Сон, пожалуйста, позови мастера Кон Даля, — обратился я к другу, стоило тому появиться на пороге, — что-то мне нехорошо.
29. Назначенное лечение
Мастер Кон Даль появился довольно быстро. Видимо, Сон решил пробежаться до него, а не сходить. Неужели так напугало моё состояние? Стало даже как-то неловко, ведь я знал, что не умру. По крайней мере, сейчас. Хорошо, что Кон не видел Сона, пока тот бегал. Снова переполошился бы.
— Ну-с, давай посмотрим, что с тобой, — присаживаясь рядом, спокойно предложил Кон Даль. Уверенность лекаря порадовала — действительно, нечего надо мной трястись, как над умирающим, всего-то и требуется, что поддержать состояние до выздоровления. Организм-то крепкий, сам справится. Полукровка я или нет?
Осмотр не занял много времени.
— Последняя стадия истощения, тахикардия, множественные травмы внутренних органов, ещё не до конца зажившие, но уже не опасные даже для жизни обычного человека. Похоже, у тебя даже сотрясение мозга было, а уж про полученные переломы, думаю, и упоминать не стоит, — подвёл мастер итог осмотра, — не удивительно, что так себя плохо чувствуешь. Дам-ка тебе парочку настоев, чтобы поскорее всё прошло. Обязательно их принимай три раза в день, тогда быстро поправишься. И да, ты когда последний раз ел-то? — озабоченность вернулась в голос Кон Даля, одновременно являющегося и поваром школы боевых искусств.
— Ой, я уже и не помню… до падения, — тихо отозвался я, только сейчас поняв, насколько голоден был.
Мастер взволнованно всплеснул руками.
— Тогда сейчас разогрею куриный бульон. Тебе надо есть понемногу каждые четыре часа что-нибудь лёгкое, пока организм не окрепнет. Такая диета не будет нагружать, но придаст силы для восстановления.
Мастер порылся в своей сумке, достал пару пузырьков, развёл в чашах по несколько капель и дал выпить. Ох, и почему у лекарств всегда такой мерзкий вкус?! Меня передёрнуло, отчего Кон Даль только понимающе улыбнулся.
— Сон, ты слышал, что надо сегодня делать?
— Да, мастер, — поклонился тот. Пока меня осматривали, парень стоял у дверей и тихо наблюдал.
— Хорошо, тогда я спокоен. Приходи на кухню минут через 15, всё будет готово.
И Кон Даль ушёл хлопотать по хозяйству. Подозреваю, что моя вынужденная голодовка намного больше встревожила его, чем все травмы вместе взятые. Кон Даль же знал о бессмертии. Улыбнувшись своим мыслям, я переключил внимание на Сона. Тот как раз в этот момент осторожно приблизился ко мне.
— Ты как? — участливо спросил он, садясь рядом и беря полотенце в руки.
— Не очень, но жить буду, как слышал, — усмехнулся я.
— Напрасно ты так относишься к своему здоровью. Ну и что, что бессмертный, тело надо любить, а не испытывать. — Сон положил полотенце мне на лоб.
— Давай лучше поговорим о чём-нибудь другом, более весёлом, а? — попросил я. Сил слушать нотации не было, особенно понимая, насколько они в этот раз заслуженны.
— О чём бы ты хотел узнать? — оживился Сон. Он не очень любил быть серьёзным, поучать и говорить на абстрактные темы, так что с удовольствием ухватился за возможность сменить неприятный разговор на что-нибудь попроще.
— Расскажи, что вы сейчас проходите на тренировках? — попросил я. — С вами же мастер Дам занимается?
— Ага, — оживился брат Сон. Тема ему была близка, так что парень начал весело трещать, а я расслабился и с лёгкой улыбкой слушал о захватах, бросках и философии боя. Это было намного легче, чем лежать в тишине под сочувственное молчание или охи-вздохи остальных. Поэтому я и попросил привести именно Сона.
Так прошли эти 15 минут, после Сон принёс бульон и накормил меня: держать ложку в руках от слабости было трудно. После еды глаза стали закрываться сами собой и, как бы я ни хотел ещё пообщаться, меня просто вырубило.
Дальше время стало проходить однотипно: сон — еда, снова сон — приём лекарств — еда — сон, и всё по кругу. Пока в один из моментов пробуждения я не обнаружил Кона, сидящего рядом.
30. Разговор
В очередной раз проснувшись и открыв глаза, я вдруг встретился с внимательным взглядом карих глаз друга. Мастер сидел рядом и с тревогой вглядывался в моё лицо. Он выглядел лучше, чем когда получилось отправить его отдыхать. К мастеру вернулся нормальный цвет кожи, и круги под глазами почти прошли. Вздохнув с облегчением, я прикрыл глаза, но долго так лежать мне не дали.
— Ты как? — с горечью спросил Кон.
— Лучше, — улыбнулся я, прислушавшись к себе. — Отоспался, наконец-то поел и уже чувствую себя намного лучше.
На этот раз я сказал чистую правду.
— Зачем ты… так? — голос мастера дрогнул. Кон пытался говорить спокойно, но в интонациях и фигуре были заметны боль и обида. Мастер разглядывал свои ладони, лежащие на коленях и сжатые в кулаки, избегая смотреть на меня. Видимо, моё состояние заставило его забыть об обиде и злости из-за действий, на которые я решился, только чтобы он отдохнул, оставив в душе лишь тревогу и боль. — Зачем скрыл?
— Кон, я, — быстро начал говорить я и осёкся. Было стыдно, правильные слова никак не находились. Очень хотелось, чтобы мастер понял и простил меня. — Тебе НАДО было отдохнуть! Просто жизненно необходимо! Но послушался бы ты, если бы знал правду?
После этих слов мастер ненадолго задумался и отрицательно качнул головой.
— Вот поэтому и скрыл. Кон, мне не больно, не плохо, я не умираю, просто сильная слабость, переутомление, истощение, но это всё не опасно и пройдёт. Поверь! — я уж было хотел снова сесть, но в этот раз мастер не позволил. Сильные руки прижали к постели. Точно так же, как в первый день моего возвращения.
— Лежи! — сердито произнёс Кон и добавил изменившимся голосом: — Не пытайся при мне казаться сильнее, чем ты есть.
От этих слов по телу разлилось тепло, захотелось успокоить, и я невольно накрыл его ладонь своей, немного её сжав.
— Ладно, — тихо, подчиняясь другу, сказал я, надеясь, что согласие поможет мастеру успокоиться, и полностью расслабился. — Не переживай, всё хорошо. Осталась только слабость.
Кон промолчал, недоверчиво глядя на меня. Похоже, своими действиями я умудрился сильно задеть его, но иначе поступить тогда я не мог. И если бы можно было повернуть время вспять, то сделал бы то же самое.
— Не сердись, — попросил я. Мастер снова не ответил. — Что мне сделать, чтобы ты перестал злиться? М-м-м?
Я думал, что он и на этот раз промолчит, но…
— Лучше ответь, зачем ты ходил тренироваться на скалу в одиночку? Думаешь, если бы позвал, я бы отказался или запретил тебе? Там же опасно. Хотя, и со мной… — Кон тяжело вздохнул, отводя глаза, а я задохнулся от догадки. Кон снова во всём винил себя! Снова это самоедство. Не уберёг, хоть и был рядом, не смог помочь, не вытащил, не…
— Кон, это же я закрыл глаза, это я не послушался тебя. Дважды. Нет, я постоянно не слушаюсь, вот и влипаю в переделки! — как же хотелось, чтобы друг не изводил себя понапрасну.
— Ты это меня сейчас так утешаешь или действительно понял? — с усмешкой спросил мастер.
— Кон… — но договорить мне не дали.
— Я мог бы понять, что ты ещё не настолько серьёзен, как надо для этих тренировок! Мог бы уберечь от идиотской идеи закрывать глаза, если бы был рядом! Мог бы больше рассказывать о технике, чтобы тебе не хотелось экспериментировать! Мог, в конце концов…
— Да прекрати ты уже! — оборвал я уничижительный монолог, начиная сердиться и всё-таки садясь на постели. От резкого движения закружилась голова, но я не знал уже, как по-другому отвлечь Кона от самокопания. Уж лучше пусть обо мне переживает, чем себя винит.
— Кан Чи, ты что…
Меня шатнуло, Кон немедленно поддержал за плечи.
— Зачем…
— Не могу видеть, как ты во всём винишь себя, когда это неправда. Меня аж от возмущения подбрасывает, — слабо улыбнулся я.
— Шутишь? Сейчас? — задохнулся от негодования мастер.
Сердце от неожиданной нагрузки снова начало биться как сумасшедшее, в глазах потемнело. Чтобы не упасть в обморок, я наклонился к Кону и упёрся лбом в его плечо.
— Если не сейчас, то когда? — устало ответил я. — Всегда будут какие-нибудь обстоятельства, из-за которых шутки будут казаться неуместными.
Кон судорожно вздохнул, когда моя голова коснулась его плеча. Он ничего не ответил на мою последнюю фразу и, похоже, даже старался не шевелиться. На пару минут повисло молчание, в котором невозможно было не понять, насколько тяжело мне стало дышать. Придерживая за плечи, мастер осторожно отодвинул меня от себя и с тревогой заглянул в глаза. Расфокусированный усталый взгляд не понравился другу.
— Я всё понял, Кан Чи, отдыхай, — и Кон осторожно уложил меня на постель, заботливо поправив одеяло. Я успел только благодарно улыбнуться мастеру и сразу уснул. Всё-таки эмоциональные разговоры и решительные действия пока что сильно изматывали.
31. На пути к выздоровлению
Шло время. Дела постепенно налаживались. Слабость проходила. Днём я уже редко лежал, хотя из-за этого Кон не прекращал на меня шипеть и злиться, но не выходило уж больше терпеть постельный режим. Хотелось выйти на улицу, но мастер Кон Даль сказал подождать хотя бы ещё денька три. По-моему, он перестраховывался, ведь я полукровка и хуже мне стать уже не могло, особенно из-за какой-то прогулки, но Кон слушал лекаря и категорически никуда не пускал. Мы даже пару раз умудрились поссориться на этой почве. Было забавно наблюдать за злящимся, но всё равно заботливо ухаживающим за объектом своей злости Коном.
— Вот еда, — поставил передо мной поднос мастер, оторвав от мыслей. Кон снова был не в духе.
— Спасибо, — поблагодарил я, улыбнувшись. — Ты сам-то ел?
Интерес мой не был праздным: друг старался как можно реже оставлять меня одного, даже в ущерб себе. Вот и в этот раз мастер одарил меня взглядом и отрицательно качнул головой.
— Тогда поешь. Или придётся мне принести еду сюда, наплевав на все запреты мастера Кон Даля.
Ничего не сказав, Кон пристально на меня посмотрел и вышел, хлопнув дверью. Вот ведь характер, но я был рад.
Кон вернулся. Тот Кон, которого я знал до смерти Ё Уль. Уверенный в себе мастер с живым взглядом карих глаз, из которых наконец-то исчезла тоска и боль, навсегда, как казалось, поселившаяся в них после смерти госпожи, если приглядываться. Мастер даже помолодел и стал выглядеть на свой двадцать один год. К нему вернулись и уверенные непринуждённые движения, так понравившиеся во время игры в го. Депрессия отступила. Видимо, чтобы преодолеть потрясение, Кону надо было испытать ещё одно.
Подумав об этом, я улыбнулся и принялся за еду. Сметя всё с тарелок, я встал и сделал парочку упражнений на растяжку, пока Кона нет. Самых простеньких. Надо же когда-то приводить тело в порядок, а то уже залежался и чувствовал, как мышцы ослабли. Но, увы, закончить мне не дали.
— Ты что творишь? — донеслось от открытой двери.
— О, Кон! — я попробовал развернуться к вошедшему из позы, в которую скрутил своё тело, и не удержал равновесие, свалившись на пол как мешок с картошкой.
— Ты как? — тут же подошёл Кон, забыв о всей своей злости, и присел рядом со мной на корточки. — Встать сможешь?
А мне стало смешно.
— Кон, я же просто потерял равновесие, не переживай ты так!
Я поднялся на ноги.
— Сколько ещё ты будешь думать, что я слаб и болен? Прошло уже пять дней с момента моего возвращения. Вполне достаточно, чтобы прийти в себя. Особенно при такой обильной еде и большом количестве сна.
— Вот как мастер Кон Даль признает тебя полностью здоровым, тогда и буду, — немного раздражённо ответил Кон.
— А он говорит, что я ещё болен?
— Нет, но он не выпускает тебя из комнаты.
— Он перестраховывается! Кон, я хочу гулять!
— Нет.
Я вздохнул. Бесполезно было спорить. Я понимал: Кон волнуется за меня, и только поэтому пока не сбежал на улицу, когда тот отлучался из комнаты. А ведь желание было! И какое.
Вздохнув ещё раз, я вернулся к столу и сел читать. Делать было совершенно нечего… О, идея!
— Кон, может, падук принесёшь, а то скучно, — отрывая взгляд от книги, попросил я.
Мастер подумал, кивнул и вышел из комнаты. Я улыбнулся. Наконец-то будет чем заняться!
32.Падук
Кон задерживался. В нетерпении я стал мерить шагами комнату, поэтому, когда дверь открылась, резко кинулся навстречу, чтобы спросить, почему так долго. Мастер, не ожидавший такого приёма, шагнул внутрь, и я умудрился со всего маха врезаться в него. Падук выпал из рук вошедшего, камни разлетелись по всей комнате, а мы замерли, ошеломлённо переводя взгляд друг с друга на устроенный беспорядок.
— Ой, Кон, извини! — первым опомнился я и, резко присев, поднял доску с чашами для камней, отнёс на стол и осмотрел. Слава богам, они не пострадали. Ещё раз окинув масштаб бедствия взглядом, я посмотрел на Кона и начал собирать камни. Мастер же, стоявший всё это время, замерев от возмущения, хмыкнул и присоединился ко мне.
— Ну и встреча, — подколол он меня.
— Сколько было в твоём наборе камней? — спросил я, не реагируя на явную издёвку.
— 361, всё как положено.
Я вздохнул. Вдруг подумалось: а если мы не найдём все? Что тогда? Кон же меня убьёт. И ему будет наплевать, что совсем недавно сам же спасал от смерти. Я стал собирать камни ещё внимательней. Мы обнаружили всего 360 камней, один чёрный куда-то закатился.
— К-кон, я поищу. Я потом всё ещё раз перетрясу, и он обязательно найдётся! — запинаясь, произнёс я. Было очень неловко и стыдно — Кон же так дорожил набором.
Мастер пристально посмотрел на меня и тяжко вздохнул.
— Ладно, давай садиться играть. Камней нам и так хватит.
— Я найду его, я обещаю.
Почему-то было важно, чтобы друг мне поверил, поверил в искренность и не держал зла, не расстраивался. Но Кон уже готовился к игре. Первую партию я проиграл, так как больше рыскал глазами по полу в поисках камня, чем сосредотачивался на игре.
— Если ты не собираешься играть в полную силу, лучше и не начинай, — раздражённо высказал мне мастер. Только после этого я выбросил все посторонние мысли и полностью ушёл в мир логики и стратегии. Вторую партию я тоже продул, но с минимальным отставанием, а вот третью выиграл.
— Нравится мне с тобой играть, Кон, — заявил я, потягиваясь. — Твои ходы не всегда ожидаемы и довольно часто интересны.
— Ты тоже не любитель стандартной стратегии игры, — спокойно констатировал друг.
— Это скучно, — пожал я плечами.
— Согласен, — улыбнулся мастер.
И мы рассмеялись. Пока Кон готовил падук для следующей партии, я размял плечи и зевнул, прикрыв рот рукой, что не укрылось от моего партнёра.
— Устал? — тут же спросил он.
— Немного, — признался я.
— Давай сделаем перерыв? Полчаса тебе хватит?
— Да.
Я отключился от игры и тут же вспомнил о камне. Хотел начать его искать, но Кон остановил.
— Ты хотел отдыхать, так отдыхай, а не переключайся с одной задачи на другую. Я верю, что ты его потом найдешь, — тише добавил мастер через какое-то время, и от его уверенности я почувствовал себя лучше.
До вечера мы успели сыграть ещё четыре партии, поесть и ещё раз перетрясти комнату в поисках пропажи. Глухо. Камень как сквозь землю провалился.
На следующий день мы тоже играли. Кон на ночь даже не относил набор к себе, всё равно ещё день нельзя было выходить, так что можно было его провести за приятным занятием.
Играть было интересно. Хорошо, когда силы соперников примерно равны и есть интрига: кто же выиграет в этот раз?
Кон в игре был совершенно разным. То экспериментировал, то делал стандартные связки, то переплетал, казалось бы, невозможные комбинации. Я учился у него. С большим интересом наблюдал за ходом мысли мастера и тут же пробовал использовать его приёмы в игре. То же самое делал и Кон.
Как и в тот раз, при игре мастер полностью преобразился. Стал чаще улыбаться и открыто выражать свои эмоции. Нет, определённо, такой Кон мне нравится больше. Жаль, что увидеть его можно было только вот так, если увлечь чем-нибудь, действительно ему нравящимся.
— Кон, скажи, а почему ты не играл в падук с Ё Уль?
— Почему думаешь, что нет?
— А играл?
— Нет. Она не любила настольные игры, — отозвался мастер, внимательно посмотрев на меня. — Ей было интересней полазить по деревьям или побегать с другими ребятами.
— Ясно. И что? У тебя больше не было партнёров, кроме мастера Дама?
— Почему же? Были. Только почти все намного старше меня.
«Может, поэтому он так хорошо и научился играть? Чтобы соответствовать? Чтобы с ним хотели иметь дело?» — вдруг подумалось мне. И стало горько. Даже любимая игра, отдушина для сердца, была для Кона не только отдыхом, но и борьбой. Трудной работой. Её пришлось отвоёвывать и доказывать всем, что с ним будет интересно играть. А иначе кто бы согласился, кроме мастера Дама, сидеть и партию за партией проводить с человеком, который играет хуже тебя?
Я вздохнул. И, конечно же, проиграл, раз мыслями ушёл далеко от происходящего на доске.
— Устал? — спросил Кон, уловив изменение моего настроения.
— Кушать захотелось, — хмыкнул я. И это тоже была правда.
— Сейчас принесу, — мастер встал на ноги.
— Кон, а ведь это будет последний раз, когда ты приносишь мне еду. Завтра уже можно будет выходить, — вдруг вырвалось у меня. Почему я об этом подумал, а уж тем более произнёс вслух, я и сам не понял.
Мастер недоумённо посмотрел на меня. Я грустно улыбнулся. Кон почему-то смутился, прокашлялся и поспешно вышел из комнаты.
И что это с нами такое?
33. Ура, свобода!
Проснулся я очень рано. Уж больно не терпелось выйти на улицу, а сегодня-то можно! Оделся, привёл себя в порядок, подошёл к двери с каким-то детским волнением, задержал дыхание, и… вот она, долгожданная свобода! Мне хотелось прыгать и бегать. Тело соскучилось по движению.
Ноги сами привели меня на тренировочную площадку, где я с наслаждением размялся. Конечно, сразу начинать со сложных упражнений и связок не стал, но и не ограничился самым простым. Да и позанимался минут 20, не больше. Тело отвыкло от нагрузки, и даже этого времени хватило, чтобы запыхаться. Эх, долго придётся приходить в норму.
Ополоснувшись после разминки, вдруг ощутил не только счастье от хорошо проделанной работы, но и прилив сил. Всё-таки движение — это жизнь! Радостно улыбаясь, я бродил по школе, пока ноги сами не привели меня к дубу, который так любила Ё Уль. Тут вспомнились слова Кона, что она облазила дуб вдоль и поперёк, и мне самому захотелось побывать на этом дереве.
Да, дуб действительно был создан, чтобы его покоряли! Да и какой классный вид открывался сверху! Отсюда, наверное, очень красиво должен смотреться восход солнца, что я и решил проверить, так как до него оставалось совсем немного времени. И я оказался прав. Безумно красивое зрелище открылось моим глазам. Окрашенный розовыми лучами восхода холм казался нарисованным кистью умелого художника-романиста, изменчивость оттенков завораживала и не давала отвести взгляд. Не знаю, как долго я просидел здесь, любуясь открывшимся зрелищем, но когда спустился, в школе уже все проснулись.
— О, Сон, привет! — поздоровался я с встретившимся мне по пути другом.
— Привет, — расплылся он в улыбке. — Тебе уже разрешили гулять? Хорошо себя чувствуешь?
— Ага!
— Очень рад!
— А уж как я-то рад, — широкая улыбка озарила моё лицо. Энергия прям переполняла.
— Ты от Кона сбежал, что ли? — тихо поинтересовался Сон. — Он тебя ищет и злой, как тысяча чертей.
— Упс, — я замер. — Нет, не сбежал, но ушёл, не дожидаясь. Совсем рано утром.
— Тогда иди поскорее к нему, — посоветовал Сон как человек, знавший мастера дольше меня. — Лучше сам покажись, пока он тебя не нашёл.
— Спасибо, — от души поблагодарил я как за совет, так и за информацию. — Побегу искать мастера! Пока!
— До встречи, — крикнул уже в спину мне друг.
Кона я встретил около жилых помещений. Окликнув мастера, я уж было хотел подбежать к нему, но…
— Ты где был? — как-то по-змеиному зашипел Кон сквозь стиснутые зубы, направляясь ко мне. Было заметно, что он едва сдерживается, чтобы не взять меня за шкирку и потрясти или даже не ударить.
— Н-но мне же разрешили выходить!
Я попятился. В памяти всплыл его удар в солнечное сплетение. Ох, не хотелось бы повторения.
— Разрешили выходить, а не исчезать незнамо куда! — мастер остановился в каком-то шаге от меня, нависая с яростью хищника, который вот-вот бросится на свою добычу.
Я замер, смотря в глаза мастера. Надо было бы испугаться, но Кон был так близко, что вдруг вспомнился наш поцелуй. Поцелуй, полный горечи и боли, полный отчаяния. Так захотелось изменить эти эмоции! Захотелось, чтобы воспоминания о поцелуе носили совсем иной характер… Ой… О чём это я?!?!.. Растерянно заморгав, я попробовал выбросить странные мысли из головы. Неужели я только что хотел… нет, да не может этого быть!
Похоже, Кон уловил резкое изменение эмоций, отразившееся в глазах, так как сбавил обороты.
— Кан Чи, что с тобой? — недоумённо.
— Что-то тут не так, — эхом отозвался я, находясь всё ещё в своих мыслях. — Так не должно быть. Поцелуи должны вызывать совсем другие эмоции. Надо выбросить из головы…
— Эй, — Кон аккуратно тронул меня за плечо, — что с тобой происходит? Ты о чём говоришь?
И тут я очнулся. О боги! Что я сказал? Какие из мыслей озвучил? Во мне начала нарастать паника.
— Что за поцелуй? Какие эмоции? Ты вообще о чём сейчас? — продолжал допытываться мастер.
— Не обращай внимания, — рассмеялся я, чувствуя, что выходит жутко фальшиво, — просто мысли вслух. О прошлом.
— Крепкие же у тебя нервы, если в такой момент ты можешь думать о поцелуях, — хмыкнул Кон. Похоже, злость его испарилась. Хорошо.
Я чуть было не брякнул, что только в такие моменты про этот поцелуй и вспоминается, но вовремя прикусил язык. Надо собраться с мыслями, чтобы не озвучить чего лишнего, а лучше вообще забыть всё, что произошло в тот день.
Тот день. Мысли опять улетели в прошлое.
***
Кон сделал последний глоток и с грустью посмотрел на дно своей пиалы.
— Не хватило? — понимающе спросил я.
— Не в этом дело, — как-то отстранённо произнёс мастер. — Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. А у меня в жизни его и так было мало. Даже все, кто мне дорог, рано или поздно покидают меня… мать, Ё Уль, — вместо продолжения фразы Кон оторвался от созерцания чаши и перевёл свой грустный и какой-то смиренный взгляд на меня. Почему он так смотрел? Я не понимал. В мозгу неожиданно всплыло воспоминание, что друг-то слышал наш разговор с Те Со. Слышал, что я хотел уйти. Только после этого я сообразил, о чём он сейчас думал. Но ведь… Неужели я дорог Кону, неужели он думал, что и я покину его? Мысли тупой болью отозвались в висках.
— Я никуда не собираюсь! — возмущённо произнёс я. — По крайней мере, в ближайшие сто лет. Я тебе об этом, кажется, уже говорил!
Кон замер. В его глазах надежда боролась с неуверенностью.
— Но ведь…
— Я тебе докажу это! — с жаром выпалил я. — Сегодня ночью буду спать здесь!
— ЧТО? — шокировано выдохнул мастер.
— И ты не сможешь меня прогнать! — добавил я поспешно, пока он не решил вышвырнуть наглого гостя. Пока Кон размышлял, как бы половчее удалить меня из своей комнаты, я расправил постель и лёг на неё.
— Иди сюда!
— Ненормальный, ты что творишь?!?!
Я быстренько встал и потянул Кона за руку.
— Давай спать рядом, мы же друзья!
— Странные у тебя представления о дружбе.
— А что такого? Мы же в одежде. Или ты хочешь… — я кровожадно сверкнул глазами. Меня же обозвали извращенцем, надо соответствовать!
— Нет уж, лучше так, — кажется, мастер решил подчиниться, чтобы я не устроил ему нежданный стриптиз. Кон подошёл к кровати, лёг на неё и тут же отвернулся к стенке. Я не возражал. Ложась рядом, я ощутил приятный запах Кона. Этот аромат показался мне таким родным, что я повернулся к спине мастера лицом и тут же уснул.
***
О боги! И такое было? Мда, следует лучше следить за количеством выпитого.
Видимо, вид у меня был уж очень ошарашенный, раз Кон не только перестал злиться, но и попытался как-то ободрить меня.
— Ну-ну, не переживай ты так из-за прошлого.
Знал бы он, какое прошлое мне вспомнилось…
— И всё-таки, где ты был? — вернулся мастер к интересующей его теме.
— Смотрел, почему Ё Уль любила ползать по тому дубу.
— Что? Ты был на дереве?!?! — по обалдевшему виду Кона было понятно, что мысль искать меня там мастеру в голову не приходила.
— Ну да. А какой с его верхушки вид на восход! — восхищённо протянул я. — Надо бы и закат посмотреть — вдруг выглядит не хуже.
— Кхм. Этим будешь заниматься, когда начнём тренировки, — похоже, мастер опасался, что я сегодня же вечером захочу исполнить своё желание.
— Ладно, — покладисто согласился я и порадовался, что Кон не видел моей утренней разминки. Страшно представить, какой бы была его реакция.
