Переплетение судеб (Interwoven fates)

      75. В комнате       Оказавшись в комнате, я первым делом довёл Кона до постели и заставил выпить снотворное. Благо за ним не надо было обращаться к мастеру Кон Далю: ещё оставалось с прошлого раза. Хотелось, чтобы любимый точно выспался после стресса.       О том, что пришло время пить лекарство, я вспомнил только из-за заглянувшего к нам лекаря. Мозги совсем уже отказывались соображать.       — О, Кан Чи! Ещё не спишь? Слышал, тебе удалось справиться с заданием в одиночку. Снова геройствовал?       — Так получилось, — пожал я плечами, подходя к столику, чтобы заварить настой из трав для Кона, который при появлении Кон Даля сел на постели и стал внимательно следить за разговором.       — Ты в порядке, помощь не требуется?       — Да, со мной всё хорошо, надо только выспаться. Спасибо, мастер.       — Не за что, — расплылся Кон Даль в улыбке. — Ладно, не буду вам мешать. Ты уж пригляди за Коном, мне не удаётся с ним справиться, — лекарь неодобрительно посмотрел на постель. Кон ответил ему спокойным взглядом, будто и не о нём сейчас говорили.       — Давно бы уже поправился, если бы не волновался столько и вовремя пил настои, — неодобрительно добавил Кон Даль.       — Не беспокойтесь, теперь, когда вернулся, я позабочусь об этом, — кажется, мой голос прозвучал слишком серьёзно, раз даже Кон с интересом посмотрел на меня, сбросив маску спокойного внимания.       — Хорошо, — задумчиво кивнул Кон Даль и добро улыбнулся, отчего вокруг его глаз собрались морщинки, — а теперь отдыхайте, не буду вам мешать, — всё с той же улыбкой добавил он и неторопливо вышел, тихо закрыв за собой дверь.       Мы с Коном переглянулись.       — Твоё лекарство, — опомнившись, подошёл я к постели и протянул Кону чашу. — Выпей и ложись. Ты ведь не сомкнул глаз ночью, да? — дождавшись утвердительного кивка, я продолжил: — Тогда отдых просто необходим. Обоим. Кажется, я могу уснуть даже стоя.       Кон закатил глаза, но без возражений выпил лекарство, улёгся и протянул мне уже опустевшую чашу. Наклонившись, чтобы забрать её из рук любимого, я неожиданно потерял равновесие и начал падать на Кона. Усталость и долгое использование сверхскорости давали о себе знать — ноги болели, с координацией от недосыпа и переутомления начались проблемы.       Чаша укатилась в дальний угол комнаты, да там и осталась лежать. Кон, видимо, сразу понял, что к чему, потому что аккуратно придержал меня за пояс обеими руками, отводя от себя, чтобы приземлился я рядом на постель, а не на его многострадальное тело. Следуя заданной траектории, я перелетел мастера, врезался рукой в подушку, проскользил по ней и наконец-то затормозил, не веря, что полёт уже завершён и в общем-то никто при этом умудрился не пострадать. Переведя дыхание, я смущённо посмотрел на Кона. Хотелось извиниться, но все слова вылетели из головы: лицо любимого было так близко. Распахнутые в удивлении глаза, приоткрытый рот... О, так захотелось поцеловать, ведь вот он, совсем рядом, смотрит в упор.       Закрыв глаза, я невольно замер, приходя в себя, унимая неуместные желания, выравнивая чуть сбившееся дыхание. Когда же наконец смог осознавать происходящее вокруг, заметил, что руки Кона так и остались на моей талии, обжигая своим теплом даже через одежду. Одна рука мастера была прижата к постели моим телом. Боги! Ему должно быть неудобно, так и отлежать недолго! Да и ноги стоит убрать. Упав, я удачно разместился рядом с Коном на боку, правда, при этом ноги мои оказались закинуты на его до колен, а левая рука придавлена мной. Это было недопустимо. Я тут же убрал ноги и оперся на локоть, освобождая руку мастера.       — Прости, я сильно устал за эти сутки, ноги уже не держат, — наконец извинился я, от смущения избегая смотреть на Кона, оказавшегося неожиданно так близко.       — Зачем надо было настолько выматывать себя? — спросил Кон, приподнявшись на локте и уверенно положив руку на моё плечо, слегка сжав пальцы. От прикосновения по телу побежали мурашки.       — Спешил домой, — тихо ответил я. Дыхание сбилось, и прежде чем получилось продолжить, меня осторожно привлекли к себе, так что дальше я говорил, утыкаясь головой куда-то в район ключицы мастера. — Вспомнил о тебе и не смог двигаться медленней. Обо мне же ничего не было известно, вот и… А обычным шагом я шёл бы неделю. Или дней девять, ведь со мной был пленный.       При последних словах мастер вздрогнул, замер на пару секунд и ещё сильней стиснул моё плечо. Не будь я кумихо, от такой сильной хватки точно остался бы синяк.       — Не стоило… ради меня... так, — приглушённо пробормотал Кон.       — Конечно, было бы лучше, если бы ты довёл себя до полного истощения! — задохнувшись от возмущения, фыркнул я. — Если бы знал, что ты спокойно будешь ждать, может, и не стал бы перенапрягаться! — я попробовал отстраниться, но Кон не дал.       — Кан Чи…       — Надо ценить своё здоровье! Ты знаешь о моих чувствах, знаешь, что жить без тебя не могу, и если беспокоишься обо мне, то просто поскорей выздоравливай, чтобы не надо было за тебя волноваться! Нет, ты раз за разом доводишь себя до полуобморочного состояния! Нельзя же так, Кон.       — А кто своим поведением постоянно заставляет меня нервничать? — перебил мастер, и я тут же осёкся. Конечно, он был прав, но…       — Но всё равно, можно было меня ждать, не вредя своему здоровью, трезво оценивая состояние и возможности, — сказал я уже на полтона тише, — представь, каково возвращаться и видеть, что тебе хуже? Волноваться, когда не рядом? Да я теперь вообще никуда не уйду! Буду при тебе день и ночь, не отходя ни на шаг, пока не поправишься, — под конец я уже бормотал себе под нос, смутившись искренности и горячности, прозвучавших в словах.       Кон отстранился и с интересом посмотрел на меня, будто изучал что-то на редкость забавное.       — Не отходя... Что, и спать рядом будешь? — ехидно осведомился мастер.       — А почему бы и нет, не впервой! — разозлился я. Перед ним душу изливают, а он потешается! Демонстративно отодвинувшись от Кона, я лёг и закрыл глаза. Хотелось успокоиться и заснуть, но в комнате было слишком тихо, так что через минуту я не выдержал и всё-таки посмотрел на Кона. Тот сидел на кровати с обалделым видом. Было заметно, что снотворное начинает действовать, но Кон держался из последних сил, чтобы не уснуть. Я вздохнул. Сил встать и уйти на свою постель, когда голова коснулась подушки, уже не осталось.       — Ложись спать, — устало проговорил я. — Не кусаюсь, — глаза закрывались сами собой.       — Что с тобой будешь делать, — уже сквозь сон услышал я вздох Кона и почувствовал, что он пристроился рядом. Просто рядом, не дотрагиваясь. Но и это наполнило душу счастьем, а сердце покоем. Это последнее, что помню — незаметно я скользнул в объятия Морфея.       Проснувшись, я почувствовал, что лежу в кольце сильных мужских рук. Кто-то крепко прижимал меня к себе. Кон, больше ведь некому. Сердце пропустило удар. Я вспомнил, как мы вчера уснули, и улыбнулся. Но почему он меня обнимает? Неужто во сне, неосознанно… Ну конечно, как же иначе такое можно случиться? К ночи похолодало, а одеяло у нас было только одно, вот и получилось.       Стало невыносимо сладко. Боги, как же приятно просыпаться в объятиях любимого, как волшебно и правильно! Радость переполнила меня до краёв. На глазах выступили слёзы. Слёзы счастья. Всё-таки напряжение последних дней давало о себе знать, нервы были расшатаны донельзя, из-за чего хотелось плакать или смеяться по любому поводу. Я боялся пошевелиться, боялся разрушить это крохотное счастье, этот волшебный момент единства, мира и покоя. Я боялся, что такое больше никогда не повторится, поэтому хотел продлить момент как можно дольше, запомнить каждую секунду. Жаль, что не проснулся ещё раньше, жаль, что не почувствовал, когда меня обняли. Ладно, не стоит жалеть о прошлом — наслаждаться настоящим в сто раз приятней! Я лежал и таял в объятиях любимого, душа трепетала, сердце заходилось от сладкой муки, мне казалось, что не выдержу больше, что вот-вот умру от любви, от такой нереальной и сумасшедшей, что просто не знаешь, как дальше быть и что с ней делать.       Растворившись в ощущениях, я чуть не пропустил момент, когда любимый начал просыпаться. Кон расслабленно пошевелился, замер на пару секунд и тут же убрал руки. Движение получилось паническим и довольно резким. Кажется, он только сейчас осознал, что во сне обнимал меня. Точно, неосознанно получилось. Притвориться, что спал и ничего не заметил, или…       — С добрым утром. Зачем же так энергично двигаться, только проснувшись? — зевнул я, прикрывая рот ладонью. Мастер удивлённо посмотрел на меня и смущённо отвёл взгляд. Кажется, он думал, я ещё сплю. Судя по свету из окна, было раннее утро, и солнце только-только появилось из-за горизонта. Ничего себе поспали! И ведь легли-то довольно рано.       Надо было вставать и готовить лекарство Кону — если он спал столько же, то пропустил время нескольких приёмов, а это не очень хорошо. Я пошевелился и от неожиданной резкой боли, скрутившей тело, не сдержал стона.       — Что такое? — тут же насторожился Кон.       — Ноги болят, — поморщился я, пытаясь хоть немного привести себя в чувство. Конечно, как им не болеть, если я целый день бегал на сверхскорости. Но не только ноги отваливались — болело всё тело, просто они чувствовались сильнее всего: именно на них пришлась основная нагрузка.       — Погоди, — остановил меня мастер, видя, что я энергично стал вращать ступнями, одновременно грубо растирая икры, пытаясь этим хоть немного размять одеревеневшие мышцы. — Так ты только навредишь себе.       Кон сел в постели, размял свои пальцы и начал аккуратно массировать мои ноги. Движения его были точными и уверенными, в них чувствовался профессионализм и немалый опыт. Откуда?       «Ну конечно же! — я чуть не стукнул себя по лбу от озарения. — Он же мастер и тренер, он обучает боевым искусствам, так что должен знать, как правильно расслабить натруженные мышцы. Кон знает больше, намного больше, чем я могу себе представить. Он профессионал в своём деле и не раз уже доказывал это».       Я сидел и как-то отстранённо наблюдал за тем, как любимый массирует икры ног, осторожно растирая мышцы, ставшие за сутки почти каменными. Было немного неприятно, но и только, я себе всегда в таких случаях делал намного больнее. Странно, но эти прикосновения не вызывали во мне бурной реакции: сердце не начинало колотиться быстрее, душа не вздрагивала, только тепло и спокойствие разливались по телу. Кон сейчас работал. Я бы даже сказал, что его бережные действия были слишком «официальны» и не шли ни в какое сравнение с объятиями или случайными прикосновениями, а уж отождествлять их с моментом, когда любимый нежно (как мне показалось) поправил выбившуюся прядь волос, и вовсе не хотелось.       — Готово. Попробуй теперь встать, — сказал Кон, выводя меня из задумчивости. Пошевелив для проверки ногами, я улыбнулся. Стало намного легче.       — Спасибо, — поблагодарив, я тут же встал и направился к столу, где хранились лекарства Кона. Ходить было ещё больно, но, по крайней мере, уже возможно. Я уже взялся за чашу, когда мастер подошёл и остановил меня.       — Я сам. Теперь я уже могу о себе позаботиться, — пояснил Кон в ответ на мой удивлённый взгляд. Ну да, теперь он мог ходить, значит, и заварить травы, и разбавить настои тоже сможет самостоятельно. Почему раньше я не подумал об этом? Стало грустно. Постепенно отпадала нужда в заботе о любимом, Кон уже мог со всем справляться сам. Надо бы радоваться… Нет, конечно, я был рад, но ничего не мог поделать с печалью оттого, что скоро придётся отдалиться от любимого.       — Главное, не забывай вовремя принимать лекарство, — отходя, напутствовал я мастера. — Это основная твоя проблема.       — Постараюсь не пропускать, — обернувшись на секунду, улыбнулся мне Кон. На сердце сразу потеплело. Любил я его улыбку, и всё тут. Эту искреннюю спокойную улыбку, которую до дружбы с мастером никогда у него не видел. Не знаю, улыбался ли он раньше так вообще кому-нибудь, даже Ё Уль.       — Кон, я схожу переодеться, а то носить чужое, — я выразительно оттянул ворот рубашки.       — Конечно, иди, — напутствовал меня он, стоя с кружкой в руках. В этот раз любимый намного быстрее приходил в себя после потрясения. Видимо, мастер Кон Даль в моё отсутствие не дал Кону совсем уж себя измотать. И это радовало.       — Что ж, — я вышел и аккуратно закрыл за собой дверь.       76. Шрам       Приведя себя в порядок, я наведался на кухню, узнать, чем сегодня будут кормить, и надеясь хоть немного перекусить. О том, что не ел как минимум два дня, не хотелось даже думать.       — Спасите, погибаю, так есть охо-о-о-ота! — ввалился я в помещение, пропитанное вкуснейшими ароматами на свете. По крайней мере мне, оголодавшему, так тогда показалось.       — Проходи скорее, садись, сейчас мы тебя накормим! — тут же засуетился Кон Даль. — Давно не ел?       — Целую вечность! — отозвался я с горящими от предвкушения глазами. Кон Даль скептически хмыкнул, но решил промолчать, только поставил передо мной большую миску риса да добавок поразнообразней. Пока я ел, он с улыбкой наблюдал за тем, как я уплетаю за обе щеки.       — Кан Чи, сегодня обещал прийти адмирал. Думаю, тебе будет удобно всё рассказать сразу ему и мастеру Даму, чтобы потом не повторяться, — после первой порции риса, быстро исчезнувшей во мне, произнёс Кон Даль. Я благодарно кивнул мастеру и принялся за вторую порцию.       Перекусив и поблагодарив моего «спасителя», я направился к Кону, совершенно не представляя, чем ещё можно заняться, да и слово надо было сдержать — обещал же, что не отойду ни на шаг. Совершенно ни о чём не думая, без стука распахнув дверь, прошёл в комнату, закрыв за собой, посмотрел на мастера и ошеломлённо замер. Кон стоял около шкафа голый по пояс и удивлённо смотрел на меня. Кажется, я помешал переодеваться. Сильно смутившись, я хотел уже отвести взгляд, но тут заметил шрам на его груди. Шрам, напоминающий о той боли, что пережил любимый, о моей вине, о жутких мгновениях, когда Кон был на волосок от смерти.       Как загипнотизированный, я смотрел на след от меча и не мог пошевелиться. В голове стало пусто, в ушах зазвенело, на глаза навернулись слёзы. Словно в трансе, медленно подойдя к мастеру, притронулся к шраму кончиками пальцев. Рука двигалась против моей воли, я ничего не мог с собой поделать. От прикосновения Кон вздрогнул, но не отстранился.       — Кан Чи, ты чего? — тихо и как-то неуверенно спросил он. — Это просто шрам.       — Но он напомнил, что тебя чуть не убили! — всхлипнул я, еле расслышав через звон слова Кона… любимого. — Я был рядом, но всё равно…       Кон не нашёлся, что ответить. Просто растерянно стоял и смотрел, как я осторожно, едва касаясь, провожу дрожащей рукой по всей длине ещё только недавно зажившей раны.       — Как бы я хотел убрать его, — прошептал я срывающимся голосом — и вдруг оказался в объятиях.       — Но сейчас ведь всё хорошо. Я жив, я рядом, — успокаивающе произнёс Кон тихим голосом.       Я снова всхлипнул и уткнулся лбом в плечо любимого. Сердце разрывалось от боли. Это была моя вина. Надо становиться сильнее, рассудительней, надо взрослеть, в конце концов! Злость помогла успокоиться и взять себя в руки.       — Извини, — пробормотал я и отошёл от Кона, смущённо пряча глаза. — Я помешал тебе.       — Ничего, я уже заканчивал, — судя по звукам, Кон накинул на себя рубашку и сейчас завязывал тесёмки. — Кан Чи, не думай о прошлом. Что было, то прошло. Мы живы, и это главное. Хорошо?       Я кивнул, но головы так и не поднял. Разумом я был согласен с любимым, но сердце отказывалось принимать его слова на веру. Было ужасно горько осознавать, что мастер меча, второй по силе в Му Хё Дон Гван, пострадал из-за меня. Что Кона ранили только потому, что он отвлёкся. Если я и дальше буду рядом, такое ведь может повториться.       Я должен стать сильнее, чтобы иметь право находиться возле Кона.       — Прошу тебя, поскорее выздоравливай, — быстро пробормотал я и выскочил за дверь, чтобы снова не расплакаться на глазах мастера. Отойдя от комнаты достаточно далеко, чтобы меня нельзя было услышать, я прислонился к стене, судорожно вздохнул и зажмурился, приводя свои чувства в порядок.       «Всё хорошо. Я стану сильнее. Я смогу защитить любимого. Больше никогда его не ранят по моей вине. И не по моей тоже. Больше никому не позволю к нему и пальцем прикоснуться!»       77. Совет       Как мастер Кон Даль и сказал, адмирал прибыл сегодня днём. Я случайно встретил его по пути в свою комнату, куда шёл переодеться во что-нибудь более лёгкое: солнышко припекало, и я бы зажарился в тёплой кофте.       — О, Кан Чи, — окликнул меня Ли Сун Шин, остановившись. Я тут же подошёл и поклонился, — сможешь зайти к мастеру Даму минут через двадцать? Нам бы хотелось услышать, как ты добыл свои ценные трофеи.       — Нет проблем, — снова поклонился я, и адмирал, улыбнувшись, продолжил прерванный путь.       Сменив кофту на рубашку, по пути в кабинет мастера Дама ненадолго заскочил к любимому — предупредить, что могу задержаться.       — Сейчас меня будут допрашивать, так что не забудь принять лекарства, ведь могу не вернуться вовремя.       — Хорошо, — нахмурился Кон. Было заметно, что ему тоже хочется пойти, узнать последние новости, но раз не приглашали…       — Я тебе потом расскажу, если пообещаешь не волноваться, ведь всё в прошлом, — попробовал я его успокоить.       — А будет от чего волноваться? — насторожился мастер.       Что сказать? Я прекрасно осознавал, что мой рассказ никак не будет способствовать душевному равновесию. Скорее, наоборот, ведь за время вылазки я мог умереть и попасть в плен сотню раз. Только счастливое стечение обстоятельств, везение, так сказать, помогло мне выйти сухим из воды и выполнить задание, что стояло перед отрядом.       — Любое задание связано с риском, — пожал я плечами. Отговориться общей фразой сейчас было легче всего.       Кон закатил глаза, но промолчал. Было видно, что он не доволен ответом, но что поделать… Ещё раз напомнив про лекарства, я вышел и поспешил в кабинет.       Меня уже ждали. Кроме адмирала и мастера Дама, в помещении находился и Кон Даль. Интересно, а он пришёл просто из любопытства или по долгу службы, как мастер?       Поприветствовав собравшихся, я без приглашения сел возле стола для переговоров. Разговор предстоял долгий, и мне было попросту не выстоять — перетружденные ноги не позволили бы такой роскоши. Присутствующие переглянулись и безмолвно тоже расселись у стола.       — Перед тем, как начать, хотел бы поблагодарить за выполненное задание. Если бы перехваченные тобой бумаги попали в Японию, было бы трудно исправить последствия, — заговорил адмирал. Слова звучали официально, даже в какой-то степени торжественно, и это меня немного смутило.       — Не за что, я просто исполнял свой долг, — пробормотал я в ответ. Как бы пафосно ни звучало, но именно это я и чувствовал. Долг любого жителя Чосона — защищать свою страну любыми способами. Страну и любимых, дорогих сердцу людей, живущих здесь.       — Ну а теперь… Не мог бы рассказать, что происходило в течение суток, когда мы потеряли тебя из виду? И по возможности со всеми деталями, — спросил адмирал.       Глубоко вздохнув, я начал рассказ. Сначала старался говорить сухо, без лишних подробностей, но потом увлёкся, и моё повествование стало больше напоминать какое-то художественное произведение, чем отчёт о выполнении приказа. Точнее, приказ-то своими действиями я как раз таки нарушил. Я рассказывал о том, как выполнил поставленную перед целым отрядом задачу в одиночку, и никак не мог отделаться от мысли, что хвастаюсь перед сидящими своим успехом. Хоть ничего не приукрашивал, но рассказ всё равно выглядел не очень правдоподобным. Слишком много в нём было удачных стечений обстоятельств, которые помогли мне выйти сухим из воды. Только сейчас, выложив все факты, я начал осознавать, как сильно рисковал.       — М-да, — многозначительно протянул адмирал после того, как я закончил говорить. — Ты и вправду очень везучий парень.       Я опустил глаза. Было почему-то стыдно. Перед всеми. Хоть и выполнил задачу, но…       — Вот поэтому мы и не берём тебя на задания, — теперь слово взял мастер Дам. — Ты полагаешься на своё везение, на удачу, а не продумываешь каждый шаг. Удача же не может длиться вечно. Ты сам должен понимать…       Мне было нечего возразить. Действительно, я действовал, полагаясь на обстоятельства, и не всегда такое заканчивалось хорошо, как в этот раз. Впервые я задумался над допустимостью своего поведения.       — Адмирал Ли, как состояние пленного, что я захватил? — тихо спросил я, вспомнив, каким передал его на руки отряду под командованием Ли Сун Шина. Только сейчас мне пришло в голову, что не стоило так наплевательски относиться к жизни. Даже если это жизнь врага. Может ли обычный человек выдерживать скорость кумихо столь продолжительное время без серьезных последствий? Не убил ли я спешкой человека, когда можно было обойтись без этого? Во время пробежки мне было плевать, а теперь...       — Да, Кан Чи, не беспокойся. Господин Ёсимото уже оклемался, но пока отказывается давать показания.       Я перевёл дух. Хоть, вернись в прошлое, поступил бы так же ради Кона, но было спокойней осознавать, что не навредил и не напортачил.       — А теперь поподробней остановимся на корабле, — и адмирал стал спрашивать интересующие его детали. Я пытался отвечать как можно подробней, понимая, что его вопросы не из-за праздного любопытства.       Из кабинета я вышел выжатый как лимон. Голова гудела, казалось, что ничего больше никогда не смогу вспомнить. Адмирал вёл допрос по всем правилам. И по порядку, и перескакивая с детали на деталь, и задавая миллион наводящих вопросов. Он даже умудрился выяснить у меня цвет одеяла в каюте важного гостя, что сейчас был у него в плену.       Я сам не подозревал до этого, что запомнил так много.       Закрыв глаза, на мгновение остановился и вдохнул полной грудью прохладный воздух, пытаясь прийти в себя. Ух, не завидовал я сейчас господину Ёсимото. Меня допрашивали по-дружески, а за него возьмутся всерьёз.       — Кан Чи, не хочешь перекусить, чтобы восстановить силы? — спросил меня вышедший вслед за мной из кабинета мастер Кон Даль.       — Не знаю. Я сейчас даже не уверен, что меня зовут Кан Чи.       — Да, адмирал умеет допрашивать, — улыбнулся Кон Даль. — Тогда иди отдыхать. Как придёшь в себя, так и поужинаешь.       Что, ужин? Неужели так поздно? Я осмотрелся вокруг. Да-а-а-а… Вот это выпал из реальности, называется. Хорошо, что уже всё закончилось. Вздохнув, я отправился к себе в комнату. Хотелось посидеть в тишине, уставившись в одну точку, и ни о чём не думать.       78. Снова один       Войдя и закрыв за собой дверь, я прислонился к стене рядом, сполз по ней да так и остался сидеть, смотря в окно. На улице было уже темно, когда дверь в комнату открылась и я услышал голос Кона.       — Кан Чи, вот ты где, — было заметно, что он взволнован. Чем? Меня потерял?       — Привет, — тихо ответил я.       — Что-то случилось? — с той же интонацией спросил Кон, входя и садясь передо мной на корточки.       — Нет, просто сильно устал. Адмирал умеет спрашивать.       — Вот оно что, — выдохнул Кон и сел рядом, тоже устремляя взгляд в окно. — Собираешься перебираться в свою комнату? — помолчав, добавил он так же тихо.       Что? С чего такие мысли? Потому что после допроса не вернулся к Кону, любимый так растолковал моё отсутствие? Или так как нашёл меня здесь? Захотелось сказать, что Кон всё неправильно понял, что не хочу съезжать, но... «А ведь и правда, пора», — вдруг осознал я. Кону больше не требуется постоянная забота, даже лекарство и то уже сам заваривает. Помощь нужна только во время тренировок и разминки, но на это никак не влияет раздельное проживание.       Стало грустно. И больно. А ещё страшно. Вдруг, когда съеду, любимый отдалится? Да и я. Как я без него? Только встречи на тренировках станут обязательными. Что с нами будет?       — Если тебе больше не нужна помощь, — дал я себе последний шанс остаться. Кон, милый, скажи, что я тебе ещё нужен, что не хочешь отпускать! Но ещё до фразы вдруг ясно понял, что этого не произойдёт, что Кон никогда так не ответит.       Молчание.       — Когда заберёшь постель?       — Оставь у себя, это запасная.       Кон тяжело вздохнул и поднялся на ноги. Я тоже встал.       — Спасибо, что помогал мне, — смотря в пол, тихо произнёс Кон. Кажется, ему было грустно, или снова приписываю его поведению свои чувства?       — Если что понадобится, обращайся. Всегда готов помочь, — на глаза навернулись слёзы. Хорошо, что Кон не смотрел на меня.       — Спасибо, — мастер поклонился и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь, а я тихонько застонал и снова сполз по стене. Так неожиданно и резко оборвать эту ниточку единения было больно. До ужаса больно. Комната теперь казалась чужой и неуютной, в ней не было мастера, который бы скрашивал своим присутствием вечера. Только пустота и одиночество. Снова. И как я раньше жил один?       Слёзы всё-таки прочертили дорожки на моих щеках. Не хотел плакать, но острое чувство одиночества накрыло с головой. Я почувствовал, что задыхаюсь в четырёх стенах. Вскочив, быстро выбежал из комнаты и помчался куда глаза глядят, лишь бы не ощущать это давящее чувство безысходности и тоски.       Не помню, как оказался у дуба. Шмыгнув носом, не задумываясь о своих действиях, забрался на самую его верхушку и посмотрел вокруг. Перед глазами всё плыло от слёз, но от открывшегося простора стало легче на душе. Хорошо. Здесь меня никто не станет искать, здесь можно дать волю чувствам. Я сел на переплетение веток, уронил голову на колени и горько заплакал. Бесшумно, но от того не менее безутешно. Снова один.       Интересно, почему раньше одиночество не ощущалось так остро? Потому что никогда не делил комнату, а теперь, пожив с любимым, просто невыносимо возвращаться к привычному образу жизни? Я не думал, что наше сожительство когда-нибудь повторится.       Вздохнув, попробовал взять себя в руки.       «Кан Чи, ну чего ты расклеился, в самом деле? Вспомни, каково было думать, что мастер прогонит. А сейчас ты будешь видеть любимого, будешь играть с ним в падук, тренироваться, разговаривать. Это ли не счастье? — старался уговорить я сам себя. — Да, счастье. Но теперь этого было слишком мало. Зато хоть что-то. Шанс выжить. Кто знает, что будет в будущем... Стоп. Не надейся».       Но надежда — это теперь единственное, что могло поддержать меня, единственное, что давало хотя бы призрачный шанс не сойти с ума от нахлынувшего одиночества. Я не мог больше запрещать себе надеяться, иначе… Иначе мне было бы не выбраться из отчаяния, в которое сам себя зачем-то загнал.       Надо постараться убедить Кона, что моя любовь — не ошибка, не поверхностное чувство, что рядом со мной он будет счастлив. Я ведь уже нужен ему. Кон переживает, когда не знает, где я и что со мной, когда мне плохо. Может, получится… Оставаясь рядом, может, выйдет стать для него кем-то родным, стать больше чем другом. Может, когда-нибудь добиться и… любви мастера? Ведь судьба непредсказуема, так почему бы не случиться такому чуду?       Робкая надежда поселилась в душе. Словно глоток чистого воздуха, она научила снова дышать, примирила с настоящим, дала цель в жизни и помогла понять, что всё ещё только начинается.       Мы же молоды, у нас есть время, чтобы разобраться в чувствах, чтобы жить, чтобы совершать безумства и преодолевать, казалось бы, непреодолимое.       Я улыбнулся сквозь слёзы, вытер лицо рукавом, спрыгнул с дерева и пошёл в свою комнату, которая наконец-то перестала казаться мне адом одиночества и концом моей счастливой жизни.