***
Многое взял Куруфинвэ Атаринкэ от великого Сына Тэриндэ, что был подобен негасимому пламени Илуватара. И внешним обликом, и необыкновенным талантом, и огненным нравом походил Куруфинвэ на Феанаро. И подобно старшему из Финвионов, мало любви питал он к потомкам Индис. И в годы Непокоя Нолдор, омрачившие правление премудрого Нолэмэ, наравне с Духом Огня не уставал подозревать Искусник своих сородичей в коварных интригах. И считал он их презренными предателями, которые ради покровительства могучих Валар, готовы были позабыть узы крови и свергнуть Нолдорана. Вот и сейчас, закончив устраивать малочисленный лагерь, стоит Куруфинвэ возле самой кромки зеркальной глади холодного озера и не слышит слов Карнистиро, стоящего за его плечом. Со жгучей ненавистью смотрит Атаринкэ на противоположную сторону Митрима. Там потомки златокудрой королевы, прошедшие через Вздыбленные Льды и познавшие скорбь и холод, разбили стан. Оттеснили они Феанарионов на пустынный южный берег озера, а сами же заняли их укрепления. - Вы пришли туда, куда вас никто не приглашал, – зло усмехнувшись, произносит Куруфинвэ. – Вы заняли то, что по праву меча принадлежит нам. Анар освещает яркие стяги Второго и Третьего Дома, что гордо развиваются на ветру. Поток воздуха стремительно доносит до Атаринкэ и Морифинвэ резкие голоса верных Аракано и отступившего от праведной мести Инголдо. С неукротимой ненавистью они проклинают Феанаро и его сыновей. Кровожадной расправы желают они и скорой мести. Страшно порочат они старшего из Финвионов, ещё не ведая, что прах его давно развеян на просторах Эндорэ, и его род. - И Вы ещё смеете безнаказанно оскорблять память нашего отца?! – восклицает Куруфинвэ и кажется, что он задыхается от возмущения. – Смеете?! В бессильном гневе сжимает Искусник богато украшенный эфес клинка. О, нет. Нет, он не сожалеет ни о пролитой в белокаменных гаванях крови своих сородичей, ни о сожженных в яром пламени Лосгара лебедях Корабела. И если бы чудесном образом время повернулась вспять он бы сделал тоже самое. Разве, что вместе с Духом Огня поскакал бы к железным вратам Ангамандо и принял бы там смерть за него. Отцовской гордыни ему было не занимать. - Вы хотите войны? – скрывается на крик Куруфинвэ. – И Вы её получите! Он вновь видит перед собой обезображенное тело едва живого Феанаро, который протягивает жалкий обрубок руки к нему. Он вновь слышит искаженный до неузнаваемости голос отца, просящего повторить Клятву и отомстить за гибель его и государя Финвэ. - Собственной кровью умоетесь! Позавидуйте этому жалкому трусу Инголдо! Но клянусь, будет Вам война! – кричит потерявший самообладание Куруфинвэ, что сдерживал сильное горе так долго. – И Ваша слава будет воспеваться в песнях! В погребальных песнях! Резко развернувшись, Атаринке огненным вихрем стремительно покидает берег, при этом чуть не сбивая Морифинвэ. - С дороги, Карнистиро! Сейчас Искусник был похож на сына Териндэ, как никогда прежде. И ярый гнев на потомков высокомерной Индис, пылал в нем, как прежде пылал в Феанаро. - Недостойные нолдор Аракано еще пожалеют о том, что перешли Льды!***