Чёрная луна

      Ударивший по стене кулак неприятно саднит, и Гриндевальду приходится тряхнуть рукой, чтобы сбросить настигнувшую боль. Скамандер резко уводит подбородок в противоположную сторону, сжимая веки. Его руки, все ещё скованные за спиной цепями, делают Ньюта безобидным и беспомощным, однако в его присутствии Геллерт чувствует себя как никогда встревоженно. Он вынужден несколько раз пройтись по допросной, чтобы успокоить дыхание. Вопрос Ньюта звенит в голове... Неужели он, Геллерт Гриндевальд, мог так опростоволоситься? “Как вы хотите его использовать?” - спросил он. И перевернул все с ног на голову.       Это эмоции. Они выжигали изнутри, портили все, переворачивали на пути стулья, мешая Грозе Европы стать мессией. Но выход есть всегда. Даже из самой безвыходной ситуации. Нужно только прекратить это затянувшееся прощание.       Геллерт напряженно, но с долей изящества, одергивает вниз края своего жилета с красной каймой. Затем поворачивается к Ньюту, глядя на него исподлобья.       — Я ведь предупреждал тебя, - он покачивает головой расстроенно, мол, ну что же ты, Ньютон, так расстраиваешь папочку. — Сначала в Судане ты обманул меня, спрятав в своем сундуке обскура, - Геллерт неопределенно указывает в сторону парящей в вакууме паразитической силы, — потом во Франции... навел на мой след аврора, - Персиваль Грейвз всей своей монолитной фигурой медленно начинает надвигаться на Ньюта (второй раз за прошедшие три минуты с того, как они остались одни).       — Помнишь, что я пообещал тебе, если ты снова встанешь на моем пути? - Ньют смотрел мужчине в глаза. Это было удивительно как для Геллерта, так и для самого магозоолога. Карие радужки, похожие на две крупные спелые черешни, как будто толкали Ньюта дальше и дальше к стене. Но ему не было страшно, Геллерта он так и не начал бояться. Только в душе неистово саднило за Тину. И ещё за то, что Геллерт так и не переменился с их последней встречи во Франции.       — Отпустите Тину, она не виновата, - выдает, будто выталкивает из себя Скамандер по дуге, и опускает взгляд в пол за Персивалем, стоящим напротив Ньюта на расстоянии палочки. Его просьба тонет в напряженной тишине.       — Посмотри на меня, Ньютон, - что-то неуловимое проскальзывает в голосе Геллерта. Что-то, даже произнесенное голосом первого аврора МАКУСы, выдаёт Грозу Европы. Прерванный зрительный контакт причиняет дискомфорт мужчине, и он, как капризное дитя, немедленно хочет ещё. Но Ньютон не двигается. Видно, как крупно он дышит, опуская голову ниже и ниже, но взглядом продолжает прожигать кафельный пол. Безапелляционно.       — Посмотри на меня, Ньютон, - теперь звучит по-другому. С нажимом, со сталью. Слышно, что Геллерта раздражает упорство непокорного зоолога.       — Я сказал, посмотри на меня! - повышает вдруг голос аврор, точно вспыхивает, и забирает себе последнее расстояние между ними так, что отглаженная брючина слегка касается колена зоолога. Левой ладонью маг хватает Скамандера за подбородок, сдавливая его пальцами до белых пятен, и насильно поворачивает голову к себе, желая овладеть его взглядом также сильно, как любой из мужчин - своей первой возлюбленной. Геллерт не привык к отказам, Геллерт - как наполненная газом комната, а Ньют - не случайный прохожий, решивший закурить у двери.       Лицо Скамандера так близко, что темный волшебник судорожно отмечает, как густо испещрено оно золотыми веснушками. Как отвратительно выглядят вблизи его губы, почти полностью прямые, продольные. Как спутаны его волнистые волосы, нависающие челкой над глазами. И какие странные у него глаза... Глаза рептилии. Глаза? Неужели Ньют смотрит на него?       Кто-то крадет из комнаты воздух, оставаясь незамеченным. Большой палец Геллерта дергается на половину дюйма, чтобы самовольно и будто случайно коснуться уголка чужих некрасивых губ. Кажется, в этой комнате движется только он. Гриндевальд не может отвести глаз. Кто-то завладел его сознанием и заставил это сделать. Заставил смотреть на это.       Все существо пронизывает одна большая иголка - сверху донизу. Маг коротко выдыхает, сжимая зубы до боли в скулах. Затем дергается, брезгливо отбрасывая подбородок зоолога, и отходит на расстояние более метра назад. Его лицо искажено гримасой отвращения.       — Я пообещал, что убью тебя, - говорит Геллерт не оборачиваясь, точно бросает фразу себе за спину. — И я склонен сдерживать обещания, - он разворачивается теперь лицом, чуть запрокинув голову, и наблюдает, как служащие под руки выводят Ньюта на верную гибель. Но рядом с Геллертом зоолог вдруг резко останавливается и поднимает взгляд до уровня чужого плеча. Удивительно, насколько спокойным Ньют выглядит. Хотя на самом деле в его груди осатанело стучится сердце, разрываемое множеством по большей части противоречивых чувств.       — Мы умираем.. лишь отчасти, - произносит он, и, сморгнув, опускает голову, позволяя увести себя.       Геллерт, чуть прищурив глаза, задумчиво смотрит ему вслед.       А затем, сильно сжав одну руку в кулак, прижимает большой палец другой к губам.