Через тернии к звёздам

Засыпал Кирк долго, ворочался, то взбивая подушку, то откидывая одеяло. Он устал. Весь день переполняли эмоции. Он дрался, ранил, убивал, ссорился. Был отрезан от корабля и вернулся — в общем, сутки выдались насыщенными. Учитывая, что накануне тоже не слишком-то удалось отдохнуть… Но сон упорно не шел, и Джим никак не мог понять, свои ли мысли его терзают, или это Боунс прокручивает все события в голове и не может уснуть. Пару раз хотелось вызвать его по мысленной связи, прикрикнуть, попросить успокоиться, но Джим чувствовал, что это будет похоже на жульничество. Нужно учиться справляться самому. Учиться жить с соулмейтом? Он не знал. Не знал что делать, чего опасаться... Вообще ничего не знал и чувствовал себя крайне потерянным, но надеялся, что всему виной дневное перевозбуждение. Все-таки он действительно выдохся. Нерешительность и смятение были ему в новинку и не особенно нравились: Джим привык решать и делать, а не тратить время, философствуя понапрасну. Он хотел уснуть, быть может, видеть сны, но боялся того, что может пригрезиться после таких потрясений. Вот тебе и удар судьбы: он получил то, чего совсем не хотел, и теперь должен нести это бремя. Вариант пойти по простому пути и просто избавиться от недоразумения в виде соулмейта все еще казался слишком заманчивым. Но останавливало слишком многое, даже тот простой факт, что Боунс просто такого не заслужил. Но не совесть сделала Джим нерешительным трусом, во всяком случае, не в одночасье. Сегодняшний день показал, что у такой связи как минимум одно преимущество все-таки есть… Хотелось отключиться на этой более-менее позитивной мысли. Джим закрыл глаза и постарался подумать о чем-нибудь монотонном, но видел только колышущуюся морем бедствий пустоту. Ночью ему что-то все-таки снилось, но утром он так и не вспомнил что. Джим проснулся резко, буквально вырываясь из объятий сна, сел на кровати, чувствуя, как колотится сердце. И улыбнулся — на душе было почему-то очень спокойно и хорошо, и это приятное чувство не сразу получилось осознать. Чему он-то должен радоваться? «Боунс?» Расслабленная радость чуть утихла. «Я тебя разбудил?» «Да, опять», — Джим не стал упоминать, что в этот раз пробуждение вышло гораздо приятнее, чем накануне. «Она нашлась, Джим! Поймали в космопорте Плутона!» «Я же говорил. А теперь, если позволишь, я дальше спать». «Конечно». Кирк перевернулся на другой бок и вздохнул. Сон, как назло, не шел, спугнутый наплывом эмоций. Приподнявшись на локтях, Джим щелкнул по голоокну — каюты находились в самой середине корабля, но, согласно куче исследований психологов, окна были действительно необходимы — меняя пейзаж ночного морского берега на знакомый рисунок земных созвездий. Провел пальцем по стеклу — вот Пегас: квадрат Альгениб — Маркаб — Шеат — Альферац, и чуть в стороне Эниф. На альфе Пегаса, Маркабе, он даже как-то бывал. Странная там планета — ни одного бара, лишь безлюдные курорты, и на каждом побережье обязательно — дацан. Вспоминая, Кирк прикрыл глаза. Удивительно, но буддисты в Империи все еще были живы, получив во владение целую планету взамен на обещание не пытаться переделывать окружающий мир. Джим потянулся. Тогда он остался на Маркабе на неделю, но еще почти полгода после возвращения его не мучали ни кошмары, ни приступы агрессии. «Попробовать помедитировать, что ли?..» — вдруг, поддавшись порыву, подумал он и перебрался на пол. Сел, скрестив ноги. Кирк уставился на звезды, погружаясь в свое сознание и перебирая события последних дней. В душе его плескалось раздражение, омываемое все не стихающими волнами радости. И, казалось, эта радость побеждала, поглощая негатив и оставляя за собой тихий штиль нежности. Вспоминая про тщеславие, в котором его упрекал Боунс, Джим улыбнулся. Бури и шторма — другим, не ему. Кирк слишком любил безмятежность космоса, чтобы отказаться от него в пользу интриг власти. Выдыхая и раз за разом очищая сознание от мыслей, он проследил взглядом созвездие, почти сливающееся с Пегасом — от Альфераца, альфы Андромеды и одновременно дельты Пегаса, к Аламаку, гамме. Космос — вот что его завораживало, вот чем был его наркотик. Чувствуя себя гораздо лучше, Джим перебрался в кровать и растянулся под одеялом. Почувствовав на границе сознания уже затихающую волну облегчения, поделился в ответ расслабленным спокойствием и, улыбаясь, заснул. Во сне он снова видел звезды.

* * *

Новый день начался слишком рано, слишком резко и в целом неприятно. Альфа-смена прошла спокойно и даже слегка скучно, учитывая вчерашний эпизод с клингонами, но к ее концу на мостик, как обычно, явился Спок. Все время, что тот находился у панели, Джим чувствовал на себе его пристальный взгляд, который, стоило только повернуться, мигом становился чересчур подозрительным. Джим знал, что позволил ему накануне слишком многое увидеть, и понятия не имел, что с этим делать. Сейчас Спок вряд ли будет расспрашивать, но если вдруг станет свидетелем еще чего-нибудь не совсем обычного... что тогда? У капитана, конечно, всегда оставалась возможность запихнуть коммандера в агонизатор, если тот будет вести себя чересчур настойчиво, но проблемы это никак не решало: так он только показал бы, что настроен драться. Биться со Споком, защищая свои отношения с Боунсом? Дурной сон какой-то. Поэтому пока Джим старательно игнорировал настойчивое сверление взглядом и старался занять себя чем-нибудь другим. Например — на свежую голову думалось легче — выяснением того, что еще могла дать их с Боунсом связь. Способность в прямом смысле без слов понимать друга, да еще и на расстоянии, была полезной... Иногда. Знать абсолютно все, что творится в головах друг друга, было бы не слишком здорово. Джим сделал себе мысленную пометку поискать больше информации, все-таки он имел представление лишь о самой сути. Насколько четко и подробно Боунс слышал его? Можно ли закрываться самому или отгораживаться от потока чужого сознания? Слышит ли Боунс все это прямо сейчас, если Джим не старается обратиться к нему? Если Боунс и слышал, то не откликнулся и не подал вообще никакого сигнала. Джим нахмурился: и как проверить?.. Нет, оставлять такое без внимания было опасно. Это сейчас они на одном корабле, на одной стороне и делают одно и то же. Что будет, если кто-то зайдет слишком далеко? Или… От всех возможных «если» Кирку стало не по себе. Слишком много допущений. Слишком неточно. Слишком опасно. Заходя в турболифт, Джим на секунду задумался, не спуститься ли ему в медотсек, но потом одернул себя. Ничего срочного к Боунсу у него не было, а шататься просто так более чем подозрительно. Одно дело альфа-смена, но сейчас заступала бета, а Маккой на сто процентов все еще торчал на посту. К тому же, появись у Джима какая идея, он сразу сможет поговорить с Боунсом по мыслесвязи, не так ли? Вернувшись в каюту, Джим принял звуковой душ и уселся за терминал — документация сама себя не подпишет. Он отвлеченно листал запросы, отчеты, доносы, на автомате проставляя резолюцию: «Принять» или «Отклонить», пока вдруг не обратил внимания на очередной. Медотсек запрашивал закупку адовой тучи транквилизаторов. Насторожившись, Джим позвал: «Боунс!» «Я занят», — и перед глазами Кирка вспыхнул экран терминала с историей болезни. «Зачем тебе столько транков? Всегда же закупали меньше!» «Закончились». «И у кого это на корабле так нервишки шалят, что они кончились так резко?» «Это врачебная тайна». «Боунс, я капитан, я должен знать, кто из моей команды слаб, чтобы на него не рассчитывать», — Кирк вздохнул. «У меня. Доволен?» — по внутренней связи пришла волна раздражения. Джим замер, крепко сжав стилус в руках. «Слаб» и «не рассчитывать», он сам это сказал. С каких это пор он должен выказывать Боунсу особое отношение? Все лежало на двух чашах весов: на одной возможность остаться сильным, прикрыть себе спину на случай вероятного предательства, на другой — это самое предательство. Выбор был очевиден. Никому нельзя доверять. Лгут все. Он отбросил стилус, вышел из каюты и почти бегом направился к медотсеку. «Джим?» — Боунс явно почувствовал неладное. Кирк и сам не мог понять, что творилось у него на душе, сейчас мозги явно брали верх над сердцем. К счастью. «Я должен», — то ли себе, то ли Маккою адресовал Кирк и вошел в кабинет. Боунс сидел в своем кресле, развернувшись к двери и встречая его взглядом. Джим пересек пространство между ними парой шагов и одним сильным ударом отправил того в нокаут. Затем подтянул в кресло сползающее тело и принялся методично душить. Почти привычное, не особо значимое действие. Не самый простой и приятный способ избавиться от человека, но, если дело доходило до рукопашного боя, и у Джима не было припрятано никакого подходящего оружия, приходилось действовать именно так. Вот только сейчас он не был в бою. А в голове стоял хаос. Он вдруг понял, что у него дрожат руки, и почувствовал слабость — свою собственную, в этом он впервые был уверен. Не телепатическая связь с бессознательным Боунсом заставила его опустить руки и отползти в сторону, а рассудок. Во всяком случае, он искренне верил, что рассудок. Все-таки делать это вот так... было подло. Когда Маккой пришел в себя, Джим встретил его больным взглядом: — Назови мне хоть одну стоящую причину, почему я не должен тебя убивать. Боунс потер челюсть, открыл-закрыл рот, затем хрипло ответил, покосившись на него: — Не назову ни одной. Убивай. Джим несколько опешил. Он не ожидал такой прямолинейности. — Что ты еще хочешь, чтобы я сказал, Джим? — правильно истолковав его молчание, устало добавил Боунс. — Если для тебя вопрос стоит так, лучше уж я сам сдохну, чем кто-нибудь узнает про эту связь и выбросит тебя сначала из кресла, а потом с корабля. Это привело Кирка в еще большее замешательство. В голове билось «Ловушка, ловушка, отвлекающий маневр», но от Боунса фонило такой чистой искренностью, что становилось дурно. — Не знал, что ты настолько готов... к самопожертвованию, — медленно, с деланной усмешкой произнес Джим. — Ты важнее, чем я. В глобальном смысле, я имею в виду, — как маленькому ребенку, пояснил Маккой. — Ты — капитан лучшего корабля Терранской империи. И я по своему опыту знаю, что под твоим командованием живется неплохо. Подумай, чего ты сможешь достичь со временем. — Да не хочу я во власть, сколько раз повторять! — выругался Кирк и поднялся. Разумеется, Боунс его не убедил, и Джим решил повременить с устранением Маккоя хотя бы несколько дней. Что-то в готовности доктора умереть настораживало. Пока Боунс был с ним заодно, все было нормально, да и Джим все-таки действительно не думал, что тот мог предать сам, а вот внешние обстоятельства могли и заставить. Боунса можно было шантажировать дочерью, например, к ней он был привязан как ни к кому другому. Не брать же ее, в самом деле, на корабль? Джим усмехнулся: ведь все началось именно с того, что Джоанна попыталась улизнуть к отцу. Итак, если рассуждать здраво, то вариантов было всего два: либо добить Маккоя, либо добить его дочь... «Ну да, а после этого Боунс ровно через минуту сдаст меня клингонам собственными руками», — мысль была на редкость яркой, и Кирк покосился на доктора: не услышал ли тот, а то чем черт не шутит, не пришлось бы отбиваться сейчас самому… На первый взгляд, лишить Боунса дочери означало лишить его слабого места. Но только тот, кто знал Маккоя близко, мог понять, что это был стопроцентный способ нажить себе смертного врага. Отпадало. Самый очевидный вариант — убить Боунса — он уже пробовал дважды, и вечно что-то не срасталось. Первый раз боль от агонизатора почувствовал и сам Джим, так что пришлось остановиться. Во второй раз, пока он душил его, то ничего не чувствовал, и это радовало. Значит, был шанс, что после смерти одного из пары второй соулмейт может выжить. Но проблема была в том, что Маккой не сопротивлялся. Не ненавидел его. Не давал значимого повода ненавидеть себя самого. Вот почему Джим сейчас стоял и смотрел на опирающегося на кресло Боунса, раздумывая, не уйти ли обратно в свою каюту, а не объяснял, почему все-таки убьет его. Боунс прочистил горло, как будто чувствовал необходимость напомнить о своем присутствии, и осторожно опустился в кресло. — Транквилизаторы были нужны, чтобы тебе не сильно мешать, Джим, — негромко произнес он. В подтверждение этих слов, по мысленной связи донеслось смутное: «Заказал на будущее... Пить все время, чтобы волны были слабее...», и Кирк вздохнул. Ну конечно, раз Боунс мог честно и открыто заявить, что готов пожертвовать собой, то просто глушить свои мысли и эмоции он тоже был способен. Джим почувствовал себя глупо: снова принесся с обвинениями, готовый действовать, и снова... не смог. И что сделать сейчас? Извиниться? Это он-то, Железный Кирк? Даже смешно. — Хватит пить таблетки, — Джим покачал головой. — Я не подпишу заявку. Боунс, казалось, такому повороту удивился. Сначала распахнул глаза, потом прищурился и, что-то прикидывая, вперил в Джима такой взгляд, от которого тому стало откровенно не по себе. Он редко чувствовал себя как открытая книга — это было не только недопустимо, но и неприятно, — а ведь Боунс еще мог по-настоящему читать его мысли. Разобраться в тонкостях этой телепатической связи вдруг стало приоритетной задачей. Джим отвел взгляд, хоть и знал, что это никак не поможет, и сделал несколько шагов назад. — Нужно не светиться перед Споком, — произнес он первое, что пришло в голову, и прикусил язык: это было куда важнее. Какая разница, научится ли он закрываться от Боунса, если его самого «выбросят из кресла и корабля». Избегать его, что ли, начать? Не слишком активно, иначе это будет заметно, но хоть как-то снизить контакт… Боунс хмыкнул. — Нужно, — произнес он, будто на автомате, — Джим, что... Кирк потряс головой. Каким бы ни был вопрос, он точно не мог ответить, даже себе. — Разберемся, — только и сказал он. — Ладно, — осторожно ответил Боунс. — Тогда я, может, вернусь к работе? И ты, наверное, что-то там подписывал… Это был верный знак к отступлению, и Джим почувствовал благодарность: в прошлый-то раз Боунс не только надавил, но еще и обвинил в лицемерии. Это было всего лишь вчера, а казалось — так давно. — Подписывал, — согласился Джим, спокойно поворачиваясь спиной и намереваясь удалиться. — Удачной, э-э-э, работы тебе, что бы ты тут ни делал. — Спасибо, — отозвался Боунс, и возникло чувство, что благодарит он не только за это вежливое пожелание, которым Джим всего лишь хотел поставить точку в разговоре. «Мы справимся», — пришло дополнение по мыслесвязи, как только Джим вышел за дверь. Боунс должен был спасать жизни, но иногда прерывал их по одному велению Джима. Сохранить его собственную вдруг показалось как никогда правильным и простым решением. Настолько, что это чувство напугало. Точно. Снизить контакт. Слишком сильно все изменилось за прошедшие сутки. В том числе и он сам.