Путешествие в зомби-апокалипсис

Выдержки из дневника Джессики Эванс 2/2/2017       Раньше, когда меня спрашивали, какой я представляю свою жизнь после двадцати пяти, я всегда отвечала, что стану рисовать картинки к детским книжкам. Я думала, что у меня будет милый стол в офисе, где я поставлю свою кружку с муми-троллем, а на обед мы станем ходить с коллегой, стараясь каждый день заглядывать в новый ресторан — французский или немецкий, ирландский или кубинский, почему нет?       Или я буду работать из дома, отправляя свои рисунки по электронной почте, а в перерывах между заказами — встречаться с друзьями и играть в настолки: «Пандемию» или «Манчкин», «Элиас» или «Зомбицид».       О том, какой на самом деле окажется моя жизнь в этом возрасте, я и думать не могла.       Теперь в «Зомбицид» играем мы все — и для этого нам совсем не нужны кубики и игровое поле.       Для меня все началось на конвенте комиксов, ради которого пришлось ехать в пригород Коламбуса. Мне повезло, что его устроители не выбрали для проведения центр города. Если бы они сделали так, мы все были бы уже мертвы.       Да что там, нам всем редкостно, невероятно повезло.       Конвент был закрытым и проходил на территории развлекательного комплекса с высоким забором, — про себя мы прозвали его мечтой интроверта — кроме того, начался он еще за пару дней до того, как новости стали тревожными…       Единственное условие, которое мы должны были соблюдать, — не выходить в Сеть и никак не связываться с родными и друзьями. Устроители считали, что это поможет нам сконцентрироваться на ролевых играх, развлечениях и, конечно, на своих сюжетах…       Мы и правда старались. Я даже побывала на конкурсе косплея — до сих пор помню, как меня развеселило выступление одной девушки, которой по комплекции стоило бы играть Зефирного Человечка, но она вместо этого выбрала для себя роль хрупкой эльфийки. И, попав на мастер-класс, где каждый рассказывал свои идеи, не удержалась от шалости. Я рассказала всем, что моя идея — нарисовать графическую новеллу про обычных хомяков, которые путешествуют по миру, охотятся на тварей, которые вылезают из теней, а когда встречают собрата — сражаются с ним до смерти. По легенде, тот хомяк, что останется последним, получит бессмертие, доступ к секретам бытия и бесконечное золотое зернышко.       Я шутила, конечно: какие могут быть бессмертные хомяки в комиксах, но народ воспринял все всерьез. После моего рассказа там еще час обсуждали, какие твари могут обитать в тенях в придуманном мной мире.       А на третий день во время завтрака кто-то включил телевизор, и мы увидели выпуск новостей. На улицах Чикаго, Нью-Йорка, Лос-Анджелеса бесновались монстры.       Из их глаз текло что-то черное, рты были перемазаны кровью, вены на лицах вздулись и побагровели. Они шипели, беспорядочно размахивали руками, бросались на людей, пытавшихся пробежать мимо, и валились под колеса проезжающих машин.       И их было много. Очень много.       Сначала мы решили, что эти новости — часть задумки устроителей. Фальсификация с целью подстегнуть творческую фантазию. Среди нас были и те, кто специализировался на хорроре, так что этот вариант казался самым логичным.       Пустить по телевизору фейковые ролики — что может быть гениальнее?       Потом, когда таких новостей стало больше и передавались они по самым разным каналам: CNN International, Deutsche Welle, BBC World, Euronews — у нас появились сомнения.       Разве можно снять так много разных роликов, только чтобы обмануть нас?       Не знаю как остальных, а меня окончательно убедило видео, в котором Сандра Лоуренс, известная телеведущая, сидела за своим столом и, заливаясь слезами, повторяла, что ее оператор и продюсер канала сейчас ломятся в дверь студии, а она уже не выдерживает…       На фоне и правда слышались монотонные звуки ударов. А потом был треск — мне он показался таким громким, будто я услышала его не по телевизору, будто сломалась дверь в столовую комплекса, где мы сидели. Я даже покосилась в ее сторону, и — я краем глаза видела это — так сделали многие из тех, кто смотрел со мной новости.       Следующая сцена была такой жестокой, что в эфир ее не пропустил бы никто. Да и ее участников я не могла даже представить в этой роли. Никогда.       Дейв Эллисон, который всегда появлялся на экране только в костюмах, пошитых на заказ, и тогда был в одном из них. Только этот костюм сейчас висел лоскутами, как и кожа на лице Дейва. А любимая кепка Ларри, оператора Сандры, была перепачкана кровавыми оттисками ладоней и темно-бурыми пятнами. Думать о их происхождении я тогда не могла, а сейчас — просто не хочу: слишком хорошо представляю, что это могло быть.       Если судить по виду Ларри и Дейва, казалось, что они не могут двигаться быстро. Да что там, было странно, что они вообще хоть как-то передвигаются, учитывая, что из груди Дейва торчала ножка штатива видеокамеры, и пиджак вокруг нее пропитался густо-красным, а у Ларри недоставало половины лица — ее словно кто-то выгрыз, как сердцевину яблока. Но они передвигались — и очень шустро, а когда заметили вжавшуюся в стену Сандру, то ускорились еще сильнее. Сандра даже не сопротивлялась, не пыталась выбежать из студии. Просто прикрылась руками. До них Дейв и Ларри и добрались в первую очередь…       Я помню следы зубов на ее предплечьях. Помню, как ее светлые косы отлетели в угол — Ларри и Дейв так старались достать до мозгов, что сорвали с нее скальп. Именно тогда в камеру, на которую все это снималось, полетели кровавые брызги.       Но мы не перестали смотреть передачу. Ни у кого не поднялась рука выключить ее.       Мы смотрели и смотрели. Как от Сандры остается все меньше. Как она превращается в кусок кровоточащего мяса, в обрубок, который все еще продолжает кричать.       Мы смотрели на экран, пока на нем не появилась сетка профилактики…       Не знаю точно, для чего я это пишу, для чего припоминаю детали, сейчас уже не имеющие значения. Зачем вспоминать столкновения с самыми первыми зомби, если после них я видела столько живых мертвецов, что они слились у меня в голове в одно размытое пятно?       Клацающее зубами и воняющее дохлятиной.       Должно быть, затем, чтобы в памяти сохранилось хоть что-то о том, каким был мир, прежде чем все посыпалось, как небоскреб, фундамент которого разбит стенобитным снарядом.       Если здание уже разваливается, собрать его назад не получится, как ни пытайся. Это не смогли бы сделать ни один великан, ни одно божество из мифов… Даже появись сейчас такой, ему бы тоже, наверное, не поздоровилось. Волны зомби окружили бы его со всех сторон, стали обкусывать икры и лодыжки, взбираться друг другу на головы, пока не достали бы до колен и выше. В конце концов он повалился бы в шевелящуюся безмозглую массу, его разорвали бы на части, — и ни один мертвец не ушел бы без сочащегося кровью трофея.       Этот мир не место для великанов и богов.       Живым людям в нем, впрочем, места тоже почти не осталось».       Посмотрев на часы, Джессика закрыла тетрадь, засунула ее в свой рюкзак и вышла из домика.       Собственно говоря, была не ее очередь дежурить. Сейчас ей полагалось разбудить Мэри, которая прикорнула в углу со своими мальчишками, и послать ее на смотровую вышку.       Но Бобби, сын Мэри, угомонился меньше часа назад, а до этого — плакал и уговаривал всех проверить, не ходит ли за забором мальчик с белыми пустыми глазами. «Я видел, видел его вчера, — твердил он сквозь рыдания. — Он ходит там и ждет, когда сможет прийти сюда и съесть меня!» Сколько его мать ни убеждала его, что никакой белоглазый не придет за ним, все было бесполезно. Успокоился он только после того, как Майк еще раз обошел периметр и авторитетно заявил, что никаких угроз за оградой нет.       Слишком поздно успокоился.       Было бы свинством сейчас прерывать сон Мэри.       Кроме того, если откровенно, Джессика и не любила спать в домике вместе с остальными. Особенно в эту пору. Зима в Огайо вообще была поганым временем: недостаточно холодно, чтобы застудить и остановить мертвецов, но достаточно морозно, чтобы обходиться без теплых курток было нельзя.       И если в теплое время года у них еще была возможность мыться в ручьях и озерах, то в феврале вариантов для того, чтобы поддерживать личную гигиену, было немного.       Можно было обтираться влажными салфетками, но теперь и они тоже попадались в супермаркетах редко, приходилось экономить.       Можно было растапливать снег и кипятить талую воду в котелке, но на это требовалась масса времени, которого у группы чаще всего не было. И сил на это тратилось непомерно много.       Вот и получалось, что от всех в группе — и мужчин, и женщин — несло так, что впору было ложиться в противогазе… Как и от одеял, накидок и пледов, собранных во время вылазок, — в них, укладываясь спать, заворачивались все: и дети, и взрослые.       Поэтому Джессика и предпочитала дежурить, когда все спят, и спать, когда все уходят заниматься своими делами.       Она поднялась по деревянной лестнице, села на старенький, но еще крепкий стул, а потом нацепила прибор ночного видения.       С кнопками и настройками пришлось повозиться. Хотя парочка таких приборов появилась у группы уже две недели назад, управляться с ними было все еще непривычно.       Но удобство таких очков Джессика уже оценила. Прежде ночные дежурства были сущим кошмаром — реагировать приходилось только на звуки, доносящиеся из-за ограды. Тогда она вскидывалась из-за любого, почти не слышного треска.       Каждого шороха. Каждого скрипа.       После любого звука она подходила к забору и направляла тусклый луч фонарика за него, втайне надеясь, что там всего лишь мелкое животное. Оправдывались эти надежды редко. Большую часть мышей, белок, бурундуков и других небольших зверьков давно сожрали мертвецы. И если какой сурок и уцелел, то сейчас, наверное, прятался глубоко в норе, даже не думая вылезать, чтобы посмотреть на свою тень.       Теперь же ей достаточно было просто посмотреть — и она уже знала, кто пришел к ним в гости. Через зеленый объектив зомби казались не такими уж и страшными.       Кроме того, их убийство теперь не было задачей Джессики.       Раньше она, защищая ограду, действительно стреляла из своей мелкашки. Один выстрел — и голова взрывается, как перезрелый, прокисший арбуз. Один спуск курка — и мозги размазываются по стволу дерева, как шмат детской клубничной каши, подернутой зеленой плесенью.       Когда Майк стал частью группы, он убедил всех, что стрелять ночью, даже из мелкокалиберной тихой винтовки, слишком рискованно — даже такой шум способен собрать у ворот пару десятков зомби.       Поэтому, когда Джессика заметила за забором шатающуюся фигуру — нос провалился, в уголках глаз ворочаются белесые личинки мух, со щек свисают бурые лоскуты прогнившей кожи — она поднесла ко рту рацию и негромко проговорила:       — Мертвец на девять часов от тебя. Осторож…!       В последний момент предупреждение показалось ей излишним, поэтому Джессика замолчала. Зомби же по другую сторону забора, надо очень постараться, чтобы в таких условиях дать себя укусить.       К тому же предупреждать стоило тех, кто испытывает страх перед мертвецами, а Майка отличало то, что он будто бы и не боялся их.       Вот и сейчас он зеленым силуэтом подошел к решетке, помахал перед ней ладонью, а когда зомби, издав сдавленный рык, кинулся на прутья, Майк аккуратно и глубоко воткнул в его глазницу узкое лезвие ножа для колки льда.       Джессика помнила: когда он только присоединился к ним, то называл этот прием «лоботомией по-томпсоновски», однако теперь предпочитал делать свое дело молча. Должно быть, заметил, как остальных раздражает такое позерство.

***

Выдержки из дневника Джессики Эванс 5/2/2017       Уже два года мы живем в испорченном, искореженном мире. Самое смешное — в нем все еще остались проблески красоты. Я, по крайней мере, ее вижу.       Она — в табунах лошадей, которые сбежали из своих загонов, и теперь носятся по лугам, свободные и счастливые: даже свежим зомби, у которых еще не сгнили мышцы и сухожилия, и потому они могут бегать, их не догнать. Что уж говорить о медленных.       Она — в звездном небе, которое сейчас, когда огни городов погасли, видно так же ясно, как в эпоху Колумба.       Хотя, конечно, у меня почти нет времени на то, чтобы глядеть на небеса. Максимум, что я могу себе позволить, — это лежать, рассматривая звезды, когда мы ночуем под открытым небом, а дозор несет кто-то другой.       Сколько бы временных обиталищ мы ни сменили, сколько бы дорог ни прошли, проблемы всюду одни и те же, и на то, чтобы их решить, уходят все силы…       Когда я пытаюсь припомнить все места, где мне приходилось ночевать в последнее время, у меня не получается. Названия рассыпаются в памяти, как бусины из порванных четок, отказываясь выстраиваться в нужной последовательности.       Что было раньше: здание старшей школы или пустая ферма? Магазин туристических принадлежностей или квартира в многоэтажке, из которой нам подали сигнал SOS?       Разве могли мы всего за два года посетить столько мест?       Я глупая. Разумеется, могли.       Мы ведь нигде не задерживались надолго.       Три месяца — в развлекательном комплексе, с которого все и началось: сначала зомби были только по телевизору, потом появились и у наших дверей: запорошенные пылью, со стертыми до мяса ступнями и ранами, сочившимися мутным гноем. Тяжело же им дался путь из Коламбуса…       Пять — в огромном магазине. Там можно было просидеть и дольше, если бы нас не выбили оттуда парни с туннелями в ушах и татуировками в виде бритв. Нас уже тогда было немного — многие из тех, кто был со мной на конвенте, ушли, потому что надеялись добраться до своих семей, — но после столкновения с бандой стало вполовину меньше.       Четыре — в коттеджном поселке на берегу реки Сайото. На воротах там висело приглашение присоединяться к общине. Относилось оно, правда, только к незараженным обладателям прикладных навыков — за ним шел длинный список подходящих профессий…       Понятия не имею, как именно обитатели поселка отмахивались от тех, кто очень хотел попасть к ним, но полезными умениями при этом не обладал. Когда мы пришли, там не было ни одного живого человека, а зомби, с их репертуаром из «гррр», «аххх» и «мммэ», не слишком красноречивы.       Это все было в прошлом году. Ужасно странно, что прошлогодние события восстанавливаются в голове лучше, чем недавние, которые размываются, как стекляшки в калейдоскопе.       Абсолютно точно я уверена лишь в том, что происходило после прихода в детский лагерь, в котором мы сейчас обитаем.       Я помню, как мы укрепляли забор досками и кусками жести. Как обживали домики, выгоняя поселившихся там летучих мышей, а потом хорошенько все обрабатывали моющими средствами. Как осваивали наблюдательный пост и изучали теплицы.       Но, может быть, этот лагерь — единственное, что стоит сейчас помнить? К чему концентрироваться на местах, покинутых нами полгода назад? Вернуться туда у нас все равно не получится.       И, может, именно здесь мы останемся надолго, ведь для каждого из нас в лагере нашлось что-то, способное порадовать.       Для детей Мэри — запас игрушек: в одной из мальчишеских комнат нашелся Базз Лайтер, а в чулане — плюшевые Микки и Минни, пластиковые ковбои, индейцы, динозавры и много чего еще.       Для мужчин — бильярдный стол и тренажерный зал. А еще — как вчера признался мне Билли, который совсем не умеет хранить секреты — вожатые припрятали в подвал ящик хорошего виски.       Для девушек — творческие наборы с материалами к ним: благодаря им мы можем даже шить себе одежду. Вот уж за что я благодарна этому месту! Если бы мне пришлось проходить в старом джинсовом комбинезоне, в котором я когда-то приехала на конвент, еще немного, я бы завыла.       Мне бы этого хотелось. Остаться тут.       Ужасно интересно, правильно ли мы собрали гидропонную установку и вырастет ли у нас хоть что-то».       Жизнь в детском лагере имела кучу преимуществ.       Самым важным было то, что при всей удаленности от густонаселенных мест и больших магистралей, всего в трех милях к западу от него находился небольшой склад — и его до сих пор не успели разграбить.       Группа Джессики узнала о нем почти случайно. Когда принесенные с собой в рюкзаках крупы и консервы почти закончились, Колин вызвался пойти на охоту — оказалось, что он был единственным, кому приходилось это делать прежде, а Билли попросил взять его с собой.       Никаких зверей или птиц они, разумеется, не принесли — опыт Колина ограничивался тремя походами на охоту с отцом, и то давным-давно, в десятилетнем возрасте. После этого стрелять ему — через много лет — приходилось только в оживших мертвецов, а между ними и чуткими, умными животными была большая разница.       Но сказать, что они вернулись совсем без ничего, было нельзя.       На дороге они отыскали мужчину. Всего искусанного, умирающего, но все еще сжимающего биту — вокруг него валялось пять трупов с размозженными черепами, откуда текло грязно-белое и проступало сине-бордовое…       Он и рассказал о складе и сообщил, что когда у него кончилась еда и взять ее стало негде, он решил попытать там удачи. Сказал, что оттуда товары в основном доставлялись в ближайший городок, в котором находилась больница округа. Всех укушенных в первые дни везли туда, поэтому жителей этого городка сожрали первыми.       Посоветовав проверить склад, мужчина скончался. Парни пристрелили его, милосердно не дав обратиться, а потом, отправившись по указанному адресу, поняли, что сорвали банк.       Вот и вышло так, что теперь выжившие могли не бедствовать. Походы на склад даже почти напоминали походы в магазин старых времен — с той разницей, что теперь ни за что платить не приходилось. Они даже завели привычку раз в неделю составлять списки, кому что привезти. В день списков все привычно оживлялись, как дети в Рождество.       Бензина у них не было, машин тоже, но два велосипеда с большими багажниками-тележками вполне позволяли привезти достаточный запас всего.

***

      В этот раз очередь ехать «за покупками» выпала Джессике и Майку.       Никто из них и не думал не возражать. Джессике вообще нравилось выбираться из лагеря с Майком: с ним было надежно. Она даже думала иногда: а может быть, у них что-то получилось бы? Да и он — девушка почти ручалась за это — порой поглядывал на нее по-особенному и однажды даже обмолвился, что если бы поблизости имелся работающий ресторан, он бы непременно пригласил ее туда…       Прошлая их вылазка — проверить ветряк за воротами — прошла без сучка и задоринки.       С этой им не настолько повезло.       Когда они уже ехали обратно, нагруженные до отказа, велосипед Джессики наткнулся на стекляшку, и у него лопнула покрышка. За минуту заднее колесо сдулось и обмякло. Ехать дальше стало невозможно.       Произошло это в самом неудачном месте и в самое неудобное время.       Случись авария на полчаса раньше — и у них была бы возможность укрыться за холмом и не спеша все починить.       Случись получасом позднее — и они были бы уже на подходе к лагерю, так что без проблем довели бы до ворот даже велосипед с одним только передним колесом…       Но до лагеря оставалось еще около полутора миль, а значит, на шину надо было ставить заплатку — и быстро. Задерживаться на перекрестке, где до сих пор сохранился указатель: «До больницы округа 500 ярдов», было ужасной идеей.       Майк с Джессикой старались действовать слаженно. Это был уже не первый случай поломки в пути, случались и более серьезные, чем проблемы с шиной. Поэтому все члены группы прекрасно выучили, что делать в каждом случае.       Вытащив из рюкзака ручной насос, кусочек резины и клей, Майк принялся искать и заделывать проколы, а Джессика в это время оглядывала окрестности, чтобы не проглядеть появление зомби.       Она и не проглядела. Первого мертвеца она заметила сразу же, как тот показался из-за холма, и взволнованно прошептала:       — Долго там еще? Давай быстрее, сможешь?       — Ебаный насос, — прошипел он сквозь зубы, и в этой ситуации ругательство прозвучало уместнее некуда. — Не могу накачать. Шина где-то еще пропускает. Не торопи, я же и так стараюсь.       Джессика снова посмотрела в сторону, где видела мертвеца, и прикусила губу от досады. Зомби никуда не делся, конечно. Более того, он подошел так близко, что можно было разглядеть оголенные, обгрызенные кости его левой руки.       А за ним шли другие. Ряд за рядом. За плечами первых уже виднелись головы последних.       Зомби в больничных рубахах. Зомби в униформе продавцов. Зомби в купальниках.       Некстати вспомнилась компьютерная забава, в которую она порой играла в далеком прошлом, когда еще считала живых мертвецов интересными…       В игре нужно было оборонять дом от наступающих зомби. Идиотским способом, конечно — на их пути нужно было сажать растения, — но сами мертвецы выглядели вполне жутко и тоже различались манерой одеваться. И когда они подходили к дому — сразу десятками — в игре это называлось волной.       Прежде Джессика никак не могла понять, почему.       Теперь, кажется, догадалась.       Она бросила быстрый взгляд на сгорбившегося на земле Майка — тот поспешно давил на поршень насоса, закачивая в шину воздух, — и потянула из чехла на спине мачете.       Стрелять сейчас было нельзя. К ним и так шло порядочное количество мертвецов, не стоило помогать им, привлекая сюда выстрелами тех, кто пока не сообразил, что тут есть люди.       Но, вступив в бой, она хотя бы могла попробовать выиграть немного времени…       Впрочем, эта цель оказалась забыта после первых же минут драки. Краем глаза Джессика заметила, что теперь и Майк бросил возню с велосипедом и оберегает ее спину, и сообразила, что теперь единственная возможность выбраться отсюда живыми — победить всех зомби. Даже если велосипед уже в порядке, она все равно не успела бы прыгнуть в седло.       Горячка боя захватила так, что она забыла обо всем, кроме необходимости отбиваться. Все вокруг обратилось в хаос, утратило смысл, кроме ее руки, сжимающей мачете.       Если к ней тянулись скрюченные руки, она инстинктивно отмахивалась, с хрустом перерубая хрупкие мертвецкие кости.       Если приближался рот с почерневшими пеньками зубов, она уклонялась, а потом била — выкорчевывая пеньки, располовинивая челюсти, отсекая головы одним ударом.       Чутье подвело ее всего раз. Джессика отвлеклась на зомби, который двигался к ней очень уж медленно — мешали петли кишок, похожие на донельзя испачканную пулеметную ленту. Они свисали у него из живота так низко, что он все время на них наступал.       Решив, что он будет легкой добычей, она пробежала несколько шагов в его сторону, но прикончить «пулеметчика» ей не удалось. Что-то тяжелое и вонючее повалилось на нее, как мусорный ком, и опрокинуло на землю.       Это оказался самый странный зомби из всех, что она успела повидать. Он выглядел так, словно после воскресения к не-жизни ему удалось сожрать как минимум двоих взрослых людей: бочкообразное туловище выпирало во все стороны, а одежда расползлась по ниткам.       Зомби-обжора наклонился к Джессике, щелкая зубами и пуская кровавые слюни, и после этого оказалось, что еле выдерживала у него не только одежда. Полуразложившаяся брюшная стенка не выдержала давления многих фунтов сожранного мяса и лопнула, обдав девушку невообразимым смрадом. Но даже после этого мертвец продолжал упрямо щелкать зубами, стараясь дотянуться до нового источника пищи. К счастью, у него не хватало мозгов, чтобы сообразить — мешает ему исключительно непомерно раздутый желудок.       Когда на нее посыпались куски тухлого мяса — кто знает, как давно зомби таскал их в себе? Год? Два? — Джессика непроизвольно прикрыла лицо руками. Это было единственное, что она могла сделать.       Скинуть придавившую ее тушу у нее все равно не получалось, сколько ни извивайся…       Но когда она уже решила, что больше не сможет нормально вздохнуть, так и умрет, придавленная телом зомби-Гаргантюа, тяжесть вдруг исчезла.       А на нее смотрел Майк и протягивал руку, желая помочь встать.       Она оглядела дорогу — ни одного зомби, способного передвигаться, на ней больше не было. Они справились со всей этой толпой. Справились!       Яростный восторг затопил ее. Захотелось обнять и расцеловать весь свет, а начать с мужчины, вместе с которым они прошли через это испытание.       Джессика схватила его за любезно предложенную руку. Того, что он после этого охнет от боли, она совсем не ожидала.       — Боже… — Она огромными глазами уставилась на его запястье. Укус, очень заметный на бледной коже, казался до смешного аккуратным. Никакой рваной раны, как часто бывает после нападения зомби. — Нет, только не это!       Просто несколько дырочек, по которым, наверное, можно было бы даже сделать зубной слепок.       Если бы ходячего мертвеца хоть сколько-то волновало состояние его зубов.       — Может быть, мы успеем остановить заражение? — она лихорадочно обтерла свое мачете полой рубашки. — Может, если отрубить кисть, это не поднимется выше?       Майк отпрянул от нее, словно ужаснувшись от самой мысли о подобном.       — Ни за что, — твердо сказал он. — У меня был знакомый, которого укусили. Он тоже подумал, что так можно избежать превращения, и заставил меня отрубить ему укушенный палец. Не помогло. И мне тоже не поможет. — Он закатал рукав. — Посмотри внимательно. Не на рану, а выше.       Джессика вгляделась и действительно увидела, что ей хотят показать.       Красные полосы распространялись по руке, как тенета ядовитого паука, и доползли уже до плеча.

***

      — Дальше я не пойду. — Майк указал взглядом на Лесли и Бобби, играющих в песочнице, прекрасно заметной от ворот. — Не хочу гадать, сколько времени пройдет, прежде чем я окончательно превращусь в тварь. А еще больше не хочу ошибиться, решив, что времени еще вагон, а в результате перезаражать всех вас.       Он вытащил из кобуры пистолет, вытряхнул на ладонь магазин и освободил патронник.       — Вот, держи. — Майк высыпал все патроны в ладонь Джессики, а в другую положил пистолет. — Больше они мне не понадобятся.       — Но… Что ты хочешь сделать? Разве для такого тебе не нужно оружие?       — Я когда-то учился прыжкам с большой высоты, так что хорошо знаю, как нужно прыгать, чтобы ничего себе не повредить, — усмехнулся он. — Мне всего лишь надо сделать наоборот. Найти подходящий обрыв и спрыгнуть так, чтобы сразу разбить голову.       Майк сделал пару шагов в сторону, но остановился и снова посмотрел на нее:       — Попрощайся со всеми за меня, хорошо? Я уверен, ты сможешь найти нужные слова. Ты всегда их находишь.       После этого он уже ничего не говорил. Просто двинулся по обочине вдоль следа от шин походкой человека, принявшего важное решение.       Джессика смотрела ему вслед, и на виске ее судорожно билась крохотная жилка.       Его последние слова… Они напомнили ей о чем-то, что уже было в прошлом. Как будто в ее жизни уже случалось похожее. Как будто кто-то уже говорил ей такие слова.       Мужчина с усами? Парень-латиноамериканец?       Брюнетка с медальончиком в форме дольки мандарина? «Это она говорила такое?»       Когда у нее в памяти практически нарисовалось лицо той девушки, Джессика с негодованием прогнала эту мысль.       Слишком многих она уже похоронила. Слишком многих пришлось потерять.       Это и так достаточно плохо, но то, что одна смерть уже начала напоминать ей другую, было просто ужасно.       Зайдя в домик, она стерла со щеки слезу и, не замечая, как вслед за ней катится еще одна, начала строчить в тетради:       «Сегодня погиб еще один хороший человек.       На его месте могла быть, нет, должна была быть я.       Единственное, что я могу сейчас для него сделать, — это рассказать о том, каким он был и как много сделал для нас.       Майк заслуживает, чтобы его помнили…»

***

Четырьмя неделями ранее

Вы — поклонник фильмов ужасов о живых мертвецах? Вы замирали перед экраном, когда в фильме «28 веков спустя» зараженные вирусом «Ярость» проникли в телепорт на давно оставленной Земле и попали в колонию на Энцеладе? Вы прочли все сценарии, надиктованные головой Джорджа Ромеро, и подписали петиции, настаивающие на их скорейшем воплощении на экране? Вы собрали полную коллекцию раритетных зомби-ужастиков XXI и даже XX веков? Вы хотели бы попробовать себя в роли человека, выжившего в зомби-апокалипсисе? Теперь у вас есть такая возможность! Это лучше, чем фильм или компьютерная игра. Это жизнь. Огромный мир, переживший нашествие зомби, ждет вас! Кем вы станете там? Решать только вам. Из рекламного объявления

      — Здравствуйте, меня зовут Салли Миллер, я ваш администратор. У вас есть ко мне вопросы?       — Это путешествие в самом деле не опасно? Там мне ничто не угрожает?       Девушка-администратор на мгновение закатила глаза: «И почему каждый, кто сюда приходит, всегда начинает с этого вопроса?» — но тут же профессиональным тоном ответила:       — Разумеется. Вас, конечно, могут укусить, это даже заложено в большинстве историй, но для вас никакой опасности в этом нет. Вы же понимаете, это всего лишь лучший способ вывести вас из сюжета.       — То есть вы предлагаете платить за то, чтобы меня же еще и ранили?       — Это будет не совсем рана. Просто след на коже, который затянется за пару часов, наноботы об этом постараются, а заодно и привьют вас от всех известных болезней. Это даже не больно, хотя выглядит страшновато. Сразу предупреждаю: когда боты начинают действовать, от ранки распространяется краснота. Это немного похоже по виду на заражение крови, но поверьте, я и сама это пробовала, бояться тут нечего. И если вы против, значит, никаких укусов не будет. — Салли широко улыбнулась. — Вы сможете выбрать любой финал своего пребывания в гостях.       — Хорошо. А вы сумеете дать мне больше информации о парке? Какую он, например, занимает территорию?       — Так прямо и не скажешь. — Девушка легко дотронулась до экрана планшета, и он высветил гигантскую живую карту. — Приблизительно 200 тысяч квадратных километров. Это совсем не намного меньше, чем территория Великобритании. Он весь поделен на зоны, у каждой из которых свое название и предназначение. К примеру, «Запад» — это только реконструкции американских городов, а «Восток» — азиатских.       Мужчина подался вперед и скрестил пальцы. Он постарался скрыть свою заинтересованность, но Салли успела увидеть, как сверкнули его глаза.       — Звучит интригующе. А что вы посоветовали бы посетить в первую очередь?       — Зависит от того, что нравится именно вам, — просто ответила девушка. — В каждой зоне есть свои локации. Моя любимая — «Парк аттракционов», но вы при выборе должны ориентироваться только на свой вкус, — она заговорщически подмигнула. — Если хотите, вы можете ознакомиться с видеороликами и оживленными фотографиями локаций, тогда и выберете. Сейчас я дам вам доступ. Подождите.       Она несколько раз ввела в окошке комбинацию цифр, а когда гость нацепил наушники и начал смотреть первое видео, вышла из зала для гостей, вызвала в воздухе клавиатуру с огромными буквами и стала сердито печатать.

Чем ты там занят, Бретт? Быстро тащи свою задницу в девятый сектор! Там скопилось целое стадо зомби, не задействованное в квестах. Гони их в восточную зону, там у нас намечается штурм Израильской стены. Наверху уже требуют результатов, всем хочется на это посмотреть. Да и показатели настроения участников квеста начали падать… Если они заскучают, не видать тебе премии в этом месяце! Ты мне и так уже обязан. Знаешь за что? Я тебя прикрыла, когда ты налажал и не сообщил техникам, что в группе № 67 есть почти дозревший мертвяк, они вовремя не заменили модель A на Z, и сюжет поплыл… Знаешь, сколько нам потом пришлось держать квест в заморозке и сколько памяти восстанавливать из бэкапов? Ты мой должник. Старайся. Служебная записка от 7/29/2156 14:08 р. m.

      Вернувшись в комнату, Салли обнаружила, что гость уже закончил с видео и теперь нетерпеливо постукивает пальцами по интерактивной столешнице, а она играет музыку, подстраиваясь под его ритм. Впрочем, заметив ее, он тут же прекратил это делать. Музыка смолкла.       — А других людей, кроме меня, в группе не будет? — Этот вопрос явно сильно его занимал. — Это же скучно.       — Если вы пожелаете, будут. — Администратор пожала плечами. — Но учитывая, что вы прибыли к нам в одиночку, да еще и впервые, я бы рекомендовала выбрать вариант 1G — один гость. Поверьте, вы не заметите разницы между обитателями парка и людьми, с которыми вы еще вчера общались на работе. Но так погружение в историю будет более полным.       — Ммм, — гость явно засомневался, о чем спросить еще, и в итоге выдавил. — А какие у вас обычно бывают сюжеты? Один мой друг был у вас полгода назад. Попал в сюжет из древнего фильма, где были торговый центр, укушенная беременная с русским именем и переговоры с парнем на соседней крыше с помощью плакатов.       — Да, — Салли заулыбалась. — Зимой и весной были популярны реконструкции классических фильмов о зомби. Тогда к нашему Джорджу паломники толпами валили. Вы, наверное, видели в Сети расшифровки интервью с ним?       Мужчина неопределенно качнул головой: это могло означать как да, так и нет, как «начинал смотреть, но не дошел даже до середины», так и «посмотрел все интервью до единого». В итоге девушка решила на это никак не реагировать и просто перейти к следующему пункту.       — Интервью — это совсем не то, что пообщаться с ним лично, сразу вам говорю. После вашего приключения у вас будет шанс пообщаться с головой Ромеро. Она сейчас в музее парка и скучает без гостей. Но сразу предупреждаю, версию с плакатами и беременной не советую с ним обсуждать, если не хотите разгневать… Еще вопросы? Нет?       Девушка сверилась с встроенным в кисть руки хронометром, согласно ему, она могла потратить на консультацию еще пятнадцать минут.       — Тогда я просто расскажу о том, что, по моему опыту, будет вам полезнее всего... Итак. У нас возможно все. Хотите — можете стать диктатором, который управляет каждым аспектом жизни группы, жестко распределяет еду и может даже посадить кого-то на голодный паек. Хотите — можете свергнуть такого тирана и стать освободителем. А еще в каждой группе у нас есть архивариус, который в подробностях записывает в дневник детали из истории мира и рассказывает о пережитых приключениях. Когда вы к ним присоединитесь, сразу предупреждаю — он или она будет много писать о вас, ваших поступках и о том, какое впечатление вы производите. А когда ваш визит к нам подойдет к концу, вы сможете забрать копию дневника с собой. Впечатляет, правда?       Салли улыбнулась и еще раз поинтересовалась:       — Ну что, все еще не придумали вопрос? А то на сегодня моя консультация почти закончена, дальше с вами будут работать мои коллеги. Не хочется, чтобы вы терзались, потому что забыли что-то выяснить.       — Придумал. Как у вас тут с личными отношениями? Романы заводить можно, когда находишься в сюжете?       — Конечно. Это одно из самых больших удовольствий наших гостей. Любой член группы, кроме тех, кто по сюжету находятся в браке друг с другом и поэтому их защищает протокол «Гименей», по умолчанию готов к отношениям: кто — к поверхностным, кто — к серьезным. Пофлиртуйте с ними — и они вас очень удивят…       Девушка протянула гостю тонкую руку с изящным маникюром. На каждом ногте была выгравирована буква Z.       — Добро пожаловать, Майкл Джей Томпсон. Искренне надеюсь, что вам понравится у нас. Поверьте мне, сколько бы раз вы ни приезжали сюда, у вас не получится прожить в точности такую же историю. Каждое путешествие уникально.