So what do i do with it?

Джен
Перевод
PG-13
Завершён
47
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
44 страницы, 8 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
47 Нравится 15 Отзывы 17 В сборник Скачать

О кошках, утках, часах и самоубийстве. Глава 4

Настройки текста

Вообще-то в Норвегии сейчас декабрь Криденс хочет убить себя. Нюхлер — не кошка. И даже не утка. И наконец-то пойман. Криденс не верит Ньюту.

Во сне Криденса незнакомец больше не зовёт его. Криденс видит его, но тот, ни слова ни говоря, поворачивается к нему спиной. И оставляет. Оставляет его, просто удаляясь во мрак. Криденс приходит в ужас от мысли, что его бросят в одиночестве блуждать в этом страшном месте, лишив путеводного света. — Пожалуйста, — просит он, даже умоляет, и жгучие слёзы стекают по пылающим щекам, когда он пытается бежать за мужчиной. — Простите меня… Не уходите, сэр, не оставляйте меня здесь!.. К этому моменту фигура становится лишь едва видимым пятнышком, Криденс слишком медленный, слишком медленный… А потом что-то светлое бьёт его в плечо. Бумага. Одна из листовок матери. Всё больше их летит к нему, появляясь из воздуха, замедляя его и оставляя порезы на щеках, стоит лишь взмахнуть руками в отчаянной попытке удержать их подальше от лица, чтобы не упустить мужчину из виду полностью. — Пожалуйста! — кричит он, а потом тяжёлые волны листовок погребают его под собой, и он задыхается под их весом. Криденс проснулся до того, как мать позвонила в колокольчик. Впрочем, это не имело значения, поскольку ему всё равно не было позволено есть со всеми. Накануне мать заперла его на чердаке в качестве наказания за «мятежный акт» у Нью-Йоркского национального банка. Криденс провёл уже около четырнадцати часов в пустой комнате, мучимый голодом, жаждой и болью в исхлёстанных руках и спине. Мать не собиралась выпускать его. Пока нет. В последний раз, когда она запирала его так, он провёл на чердаке почти три дня, и всего один раз за всё время Модести принесла ему полбуханки хлеба и стакан воды. Он надеялся, что снова принесёт, но сомневался в этом. В последнее время Модести всё чаще игнорировала его. Совсем как Частити. Заставив себя сесть, он вытер опухшее от слёз лицо неповреждённой тыльной стороной руки. Он не может больше это выносить. Просто не может. Мрачное присутствие внутри его головы ощущалось сильнее, чем когда-либо, и, когда в венах вскипала кровь, Криденс видел, как кончики пальцев обращаются в пепел. Как долго ещё ему терпеть боль? Как долго ещё он должен позволять себя избивать и запирать в пустой комнате? Как долго ещё он должен позволять мучить себя женщине, которая ему даже не мать? Возможно, он может сбежать, но опять же — куда ему идти? Он подумал о мужчине в синем пальто и с чемоданом. Почему-то, несмотря на то, что Криденс даже не знал его имени, тот стал настолько важен для него, что воспоминание о том, что он даже не взглянул на Криденса после того, как увидел листовку, разбивало тому сердце. Может быть, он, как и все остальные, подумал, что Криденс ненормальный? Иначе с чего ему так реагировать? По какой ещё причине он мог сбежать, как не в попытке удрать от сумасшедшего, который пытается завербовать его в ряды охотников на ведьм? Пусть Криденс и не собирался этого делать, но теперь уже слишком поздно. Даже если он снова встретит того мужчину, весьма вероятно, что тот сделает вид, что не заметил его. Отведёт тёплые глаза в сторону и продолжит свой путь, будто не было этой краткой связи, будто он никогда не влетал, споткнувшись, в жизнь Криденса, и, к сожалению, в его мысли. Может быть, даже в его сердце. Криденс не хотел думать об этом. В любом случае, на что он надеялся? На рыцаря в сияющих доспехах, который вызволит его с запертого чердака? На тёплую постель, горячую пищу и руку, за которую можно ухватиться? Неужели он настолько наивен, чтобы полагать, что тому мужчине он небезразличен настолько, что тот возьмёт его к себе? Да. Криденс не осознавал этого раньше, но теперь он понял — да, в каком-то смысле считал, что это яркое, тёплое создание послано, чтобы помочь ему, возможно даже — любить его. Как жаден он был и как глуп. Высокомерно полагал, что совершенно незнакомый человек мог бы вдруг прийти, чтобы заботиться о нём. Но в Криденсе нет ничего, достойного спасения, заботы, равно как и — прости, Господи, — любви. Мать была права. Он заслужил всё это: боль, слёзы, кошмары… Такое чудовище, как он, должно страдать. В его жизни никогда не было места бегу, яркой одежде, возможности улыбаться и получать улыбку в ответ. Никогда не было возможности осуществить мечты. Тот мужчина воплощал в себе всё, что Криденс когда-либо на самом деле хотел. Кожа зудела, трескаясь и расползаясь пеплом. Всхлипывая, он обнял себя тонкими руками, пытаясь сдержаться и не развалиться на части. Его боль, ярость и печаль сплетались глубоко внутри и с каждым ударом разбитого сердца всё сильнее угрожали вырваться из груди. Монстр собирался забрать контроль, и Криденс пытался думать о маленькой Модести, спящей внизу, из последних сил цепляясь за остатки собственного разума. Никогда он не смог бы заставить себя волноваться о матери или Частити, но даже если Модести больше не любит его, он помнит то время, когда она держалась за его руку на промёрзших и скользких улицах, и как она плакала, когда его наказывали. Она больше не заботится о тебе. Помотав головой, он снова всхлипнул, вцепившись пальцами в волосы с такой силой, что едва не вырвал чернильные пряди. Никому нет до тебя дела. Стоило этой мысли проскользнуть в голове, как его рыдания стихли, а плечи перестали дрожать. Заставив себя встать, Криденс очень медленно надел жилет и куртку, однако, не застёгивая пуговиц, и прошёл к единственному здесь окну. Холодный ветер ворвался внутрь, когда он распахнул окно и наклонился вперед, глядя во тьму переулка… Если он прыгнет, то, вероятно, умрёт. Криденс не знал, заботит ли его это по-прежнему. Всё, что он знал — если он останется, Модести будет убита. Он чувствовал пульсирующий в жилах мрак так же чётко, как чувствовал боль в ладонях, когда, глубоко вдохнув, стиснул верхнюю часть оконной рамы. Глядя на камни мостовой внизу, он перебросил дрожащую ногу через подоконник и с усилием заставил вторую последовать за первой. Усевшись, он отпустил оконную раму, оставив кровавые разводы там, где касался пыльного дерева. Кожу покалывало, но глубоко внутри себя он полностью онемел, как только его ноги потеряли опору. Мрак бился изнутри о грудную клетку, и Криденс закрыл глаза, думая о Модести и обо всех тех моментах своей жизни, когда жаждал избавляющей смерти. Коснувшись стены каблуками ботинок, которые он днём ранее даже не потрудился снять, он позволил себе наклониться вперёд и оттолкнулся ногами, окончательно выпадая в окно. Казалось, время замедлилось, секунды растянулись годами, когда он почувствовал, как его внутренности яростно сжимаются, и к горлу подступает желчь… Мрак вырвался из его груди, и тело Криденса исчезло в облаке пепла. Он так и не коснулся земли.

* * *

По улицам всё ещё тёк утренний туман, позволяя Криденсу прятаться под его молочным покрывалом. Укрывшись в заброшенном переулке, он сидел, прислонившись спиной к влажной стене, и раскачивался взад-вперёд в попытке успокоиться, но вскоре понял, что это бесполезно. Сердце колотилось, руки и ноги тряслись, а кожа на лице горела от слёз. Криденс был в ужасе. Он полагал, что из всего, что он хоть как-то ещё мог контролировать в своей жизни, смерть была тем, в чём он был абсолютно уверен. Мысль о том, что он может в любой момент положить конец своим страданиям, служила ему отрадой. Достойный конец, завершение этой убогой жизни по собственному, не принадлежащему больше никому, выбору. И теперь — это. Видимо, в его жизни не осталось ни одной стороны, где у него было бы хотя бы подобие контроля. Он всё ещё был жив, всё ещё был угрозой, всё ещё страдал… Благодаря скрывающемуся под кожей монстру, тому, от кого он пытался сбежать. Неважно, куда он пойдёт, он навсегда останется в ловушке. Никогда не будет свободен. Его внимание привлёк звук, и он поднял голову и смотрел, как из густого тумана выходит высокая худая тень. На мгновение он позволил себе надеяться… Долгополое пальто развевалось вокруг длинных ног, затянутых в… чёрное. — Здравствуй, Криденс. Сердце упало. Было нетрудно узнать бледное, угловатое лицо и тёмные глаза, и он ощутил укол вины из-за чувства разочарования. Да, он хотел бы, чтобы тень оказалась ярким незнакомцем из того переулка, но это же мистер Грейвс, который несколько недель назад предложил ему помощь. Криденс должен быть благодарен и даже счастлив, что тот помнил о нём, что обращался к нему. Особенно сейчас, когда он сбежал из адской бездны своего дома и отчаянно нуждался в помощи. — Зд-здравствуйте, мистер Грейвз, — промямлил он, поднимаясь на дрожащие ноги и склоняя голову. Мужчина шагнул ближе, нарушая личное пространство, и осторожно взял окровавленную ладонь в свою. Неважно, насколько сильно Криденс пытался сдержаться, он всё равно чувствовал, как льнёт к нему, вжимаясь рукой в тёплые сильные пальцы. — Я слышал, ваша мать теперь вербует сирот для распространения своих листовок, м-м-м? — тихо сказал мистер Грейвз, поглаживая израненную кожу большим пальцем. — Я… я не знаю, — выдавил Криденс, смущённый выбором темы разговора. Шершавый палец замер. — Ты не знаешь? — мистер Грейвз подцепил его подбородок пальцами, потянул вверх и пристально взглянул Криденсу в глаза, нависая над ним. — В любом случае, почему ты здесь? Он несколько мгновений колебался, но потом выпалил, даже не пытаясь подавить ни страх, ни гордость от собственных слов: — Я сбежал. Схватив мистера Грейвза за запястья, он нашел в себе мужество самому придвинуться ближе, умоляюще глядя в тёмные глаза. — П-пожалуйста, помогите м… Слова застряли в горле. Мгновение казалось, что мистер Грейвз сейчас ответит, но внимание Криденса полностью переключилось на другое, едва он увидел приближающуюся маленькую чёрную тень. Даже несмотря на то, что он едва видел её, он уже знал, что это. — Тот самый кот, — неожиданно прошептал он, перебивая что-то говорящего мистера Грейвза. Тень на мгновение замерла… и удрала. Со следующим ударом сердца Криденс вырвался из хватки мистера Грейвза и побежал. Отбросить шанс получить помощь мистера Грейвза было глупо, чрезвычайно глупо, но он просто не мог иначе, ему было нужно… На самом деле он не знал, что нужно делать, но пытаясь не упустить из виду удирающего от него странного кота, он понял, что ему плевать на это, как и на струящуюся по венам боль. Это существо, чем бы оно ни было, было ключом к тому незнакомцу. Последним шансом исправить нечто, что Криденс разрушил, показав листовки. Со скоростью молнии странный кот исчез в переулке, и Криденсу, так же стремительно бегущему следом, пришлось перепрыгнуть через спящего нищего, чтобы успеть завернуть туда же. Когда он увидел, что фигурка на мгновение замерла, давая ему возможность прыгнуть и поймать себя, из его губ вырвался крик. Кот издал булькающий звук, когда он впился пальцами в шерсть. Лицо Криденса раскраснелось и покрылось испариной, но он ощущал холод во всём теле, деревенеющем от перенапряжения и без того ноющих мышц. Он наконец присмотрелся к сопротивляющемуся пушистому шару в своих руках и замер. Это, определённо, был не кот. — Нюхлер! — воскликнул до боли знакомый голос, но взгляд Криденса будто приклеился к кротоподобному существу с… клювом? Шаги замерли, и край пальто, в этот раз вторгшийся в его поле зрения, был синим. Теперь, получив последнее подтверждение тому, что нашёл его, Криденс заставил себя медленно повернуться и взглянуть, чувствуя заливающее тело облегчение. Судя по состоянию незнакомца — взъерошенные волосы, раскрасневшаяся и покрытая испариной кожа — он довольно много времени потратил на преследование. Лицо мужчины выражало потрясение с оттенком паники, причины которой Криденс не мог в полной мере понять. — Э-э… — прохрипел незнакомец, и нервно закашлялся, пока его взгляд метался между Криденсом и существом в его руках. — Вы, э-э… вы поймали моего… моего питомца. Питомца. Почему-то, Криденс ему не поверил. Это… эта штука не была домашним животным. Кошки и собаки могут быть домашними животными, но это было чем-то другим. Несмотря на всю выказанную ранее застенчивость, он довольно грубо спросил: — Что это такое? Мужчина изрядно побледнел, и казалось, старательно подбирал слова, всеми силами избегая встречаться с Криденсом взглядом. — Это… — он прочистил горло и поставил чемодан. — Это утка. Криденсу потребовалось мгновение, чтобы понять, что булькающий смешок, который эхом прокатился по переулку, принадлежал ему. Он даже не мог вспомнить, когда в последний раз находил что-либо забавным, но это… Это было нелепо. Сказать по правде, он немного знал о животных, почти ни одно не видел вживую, в частности — уток, но некоторые основные знания у него были. — «Утка», — повторил он, ни в малейшей степени не веря в это. — С мехом. Вздрогнув, незнакомец облизнул губы и растянул рот в фальшивой улыбке. Криденс видел, как нарастает паника в его глазах. — Редкая норвежская порода с, э-э-э... — небольшая пауза, — зимним мехом! Моргнув, Криденс сухо напомнил: — Сейчас сентябрь. — Э-э-э... — поморщился незнакомец. — Вообще-то, в Норвегии... декабрь? Он не стал с этим спорить. Между ними повисла тишина, пока Криденс глубокомысленно разглядывал «утку», дивясь тому, насколько Норвегия отличается от Америки, если там настолько странные животные и декабрь начинается аж на три месяца раньше. Ещё его удивило то, что незнакомец из Норвегии, хотя он был уверен, что его акцент близок к британскому… Но опять же, он не знает, как должен звучать норвежский акцент. Мужчина медленно приблизился к ним, и Криденс вздрогнул, удерживая существо, пытающееся вывернуться у него из рук. — Спасибо, что поймали его, — мягко сказал незнакомец глубоким спокойным голосом, хотя в его глазах всё ещё была толика опасения. — Вы не могли бы вернуть его мне? Подозрительно глядя то на странную утку, то на незнакомца, Криденс напомнил себе о причинах того, почему он вообще оказался здесь. В конце концов, он собирался извиниться за инцидент с листовками и до сих пор не знал имени этого мужчины. Он ничуть не сдвинулся, но позволил ему приблизиться и на мгновение ослабил хватку, когда тот потянулся к животному. Затем всё произошло довольно быстро. Существо было выхвачено у него из рук, мужчина фактически отпрыгнул к чемодану, со щелчком открыл его, закинул «утку» внутрь с большей силой, чем Криденс мог бы ожидать от такого мягкого человека, каким тот казался. И затем с двойным «клик» чемодан был снова закрыт. Глядя на него с раскрытым ртом, Криденс пытался осознать, что только что произошло. Этот мужчина — нежный, ласковый, красивый мужчина, которому он собирался принести извинения, просто запер животное в своём чемодане, где не было никаких отверстий, указывающих на то, что оно может через них дышать, и теперь Криденс задался вопросом, а почему оно, для начала, от него сбежало? Что-то щёлкнуло у него в голове, когда он увязал все пункты. Этот мужчина занимался торговлей экзотическими животными. Он издевался над ними, может, даже убивал; иначе с чего ему рисковать тем, что это животное задохнётся у него в чемодане? Оно так отчаянно пыталось сбежать, и Криденс, вечный придурок, приблизил его убийство. Он торгует мехом? Набивает из них чучела, превращая в некие извращённые предметы интерьера? Так и есть! Конечно, эта ангельская внешность скрывает под собой не что иное как демоническую сущность, а яркая одежда заставляет людей думать, что он хороший человек. Когда Криденс увидел его улыбку и подумал, что это всё равно выглядит прекрасно, то почувствовал, будто его разрывает на части. — Огромное вам спасибо. — Голос мужчины звучал искренне, будто он действительно имел это в виду. Он даже чуть склонил голову, подтверждая свою благодарность. — Я думал, что никогда его не поймаю! Незнакомец и моргнуть не успел, как Криденс вскочил на ноги, подбежал к нему и схватил чемодан. Испуганный возглас раздался ему вслед, когда он рванул со всей возможной скоростью, сжимая чемодан так, будто от этого зависела его жизнь, а слёзы жгли ему глаза. Он держал его, прижав к вздымающейся груди, пока разум и сердце пытались обогнать друг друга. Честно говоря, он понятия не имел, что делает. Он знал только, что не может позволить тому мужчине убить утку… да чем бы это существо ни было! И никогда больше не позволит кому или чему угодно быть запертым, тем более столь необыкновенному и беспомощному существу, как то, что держал сейчас в руках. Не смея оглянуться назад, он пытался найти способ сбежать и отделаться от человека, чтобы успеть выпустить несчастное существо до того, как оно задохнётся в этом на удивление лёгком чемодане. Поняв, где он находится, Криденс чуть не запутался в ногах, заворачивая в проулок, ведущий к заброшенному дому, в котором он мог бы попробовать скрыться… Однако до того, как он достиг двери, его схватили сзади, и он закричал, когда этот ужасный человек попытался вырвать чемодан из его рук. — Пусти! — закричали они в унисон и повалились на землю, причём незнакомец упал сверху. Израненные руки Криденса оказались расплющены их общим весом о бордюрный камень, но он охотно терпел боль, раз это означало, что он сможет защитить то существо. Когда незнакомец ухватил чемодан за ручку и принялся яростно тянуть его на себя, стирая и без того кровоточащие руки Криденса о камни, с губ того сорвался безмолвный крик. Внезапно развернувшись, он воспользовался шансом, чтобы ударить мужчину в живот, отбрасывая от себя. Когда тот со стоном отшатнулся, Криденс вскочил на ноги и снова попытался бежать, но мужчина бросился на него, прижимая всем телом к стене. Четыре руки сплелись вокруг чемодана, беспрестанно дёргая, два лица покрывали грязь и слёзы отчаяния. — Пожалуйста! — умолял незнакомец напряженным хриплым голосом. — Ничто внутри не представляет для вас интереса! Зажмурившийся Криденс яростно замотал головой. Чудом было то, что ему всё ещё хватало сил крепко держать чемодан, но он уже чувствовал — энергия покидает его. Запаниковав, он быстро задышал, из его горла вырвалось рыдание, а зрение на мгновение размылось. — Нет! — Он икнул и упал на подломившиеся колени, утягивая мужчину за собой. — Я н-не позволю вам навредить ему! Внезапно мужчина застыл и повисла пауза. — Навредить ему? — выдохнул он с таким удивлением, что Криденс тоже почти замер. — Ты думаешь, я?.. Он ударил в веснушчатое лицо со всей силы, которую смог собрать, заставив мужчину вскрикнуть от боли и отпрянуть, инстинктивно потянувшись к носу. Тело победно содрогнулось, когда он попытался встать, но он был настолько вымотан, что упал обратно, прежде чем успел сделать хотя бы шаг. К его ужасу, незнакомец уже очухался, и Криденс подполз к стене, обхватил чемодан руками и ногами, защищая его всем телом. Он плакал, свернувшись вокруг чемодана и раскачиваясь туда-сюда в ожидании нападения, которое, несомненно, должно было последовать. Но… ничего не произошло. Его глаза дрогнули, когда он открыл их и увидел, что мужчина стоит на коленях, взирая на него с чем-то сродни… благоговению? Теперь настала очередь Криденса чувствовать себя вконец сбитым с толку, но он по-прежнему дрожал, и лишь крепче сжал чемодан, когда мужчина пододвинулся к нему. Незнакомец медленно и осторожно подбирался ближе, глядя на него широко раскрытыми голубыми глазами, но его лицо было спокойным, несмотря на текущую из носа кровь. — Криденс, — прошептал мужчина. — Послушай, Криденс, я не мучаю его. Сглотнув, он снова покачал головой. — В-вы зап-перли его т-там. Он не может д-дышат-ть и… — Он не задохнётся, — ответил мужчина очень нежно, отчего Криденс напрягся и задрожал сильнее. — Позволь мне показать тебе… Криденс ещё больше сжался, отворачиваясь от незнакомца, чтобы не позволить манипулировать собой. Последовал мягкий вздох, и он совсем чуть-чуть поднял голову, чтобы снова взглянуть на него, ненавидя себя за это. — Ты… Ты истекаешь кровью, — сказал мужчина, скользнув взглядом по его боку. Конечно же Криденс чувствовал мокрое пятно на рубашке, там, где во время драки разошлась глубокая рана, оставшаяся после материнской порки. Затем он увидел, как глаза мужчины метнулись к красным разводам, испятнавшим коричневую кожу чемодана, и к сжимающим его израненным рукам. — Ты тяжело ранен, — прошептал мужчина, медленно подбираясь, будто опасаясь, что Криденс его покусает, если тот приблизится слишком резко. — И всё же ты… Он умолк, казалось бы, не зная, что сказать или сделать. — Прости, — сказал он вдруг, отодвигая полу пальто. Криденс встревоженно застыл и подавился вдохом, когда незнакомец взмахнул волшебной палочкой… — Somnus! Мир почернел.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.