Ты, я и он

      Возня и плескание в бассейне ожидаемо закончились поцелуями и объятиями. При этом Пхичит не думал даже удаляться сколько-нибудь далеко от своих соулмейтов, не отплывая от них, даже когда видел, насколько Крис, вовсю пользующийся тем, что сейчас в бассейне они - единственные посетители, в данный момент занят Минами, выгибающимся в сильных руках швейцарца. В такие моменты Чуланонт лишь облокачивался на бортик, с неприкрытой нежностью во взгляде тёмных глаз наблюдая за тем, насколько счастливыми выглядят его любимые. Такая гармония в отношениях радовала его. Тем более, после того стресса, что ему пришлось пережить, тревожась за младшего брата. Так что сейчас эта идиллическая, даже, можно сказать, пасторальная картина была именно тем, чего так сильно ему не хватало, придавая спокойствия и собранности душе. Не удержавшись, юноша, подтянувшись, выбрался из воды, дошёл до своего телефона, небрежно кинутого на один из небольших столиков, и, вернувшись к бассейну, уселся на бортик, спустив ступни в воду и фотографируя своих любовников. Невозможно было не восхититься зрелищем того, как два почти обнажённых (ну разве плавки можно считать полноценной одеждой?), красивых каждый по-своему парня наслаждаются друг другом. Как по загорелой коже Джакометти, не сводящего влюблённых глаз с изящного скуластого личика прикрывшего от удовольствия глаза цвета гречишного мёда японца, медленно скатываются капли воды. Вообще этот блондин, способный одним лишь жестом или взмахом ресниц повергнуть публику в экстаз, становился совсем другим в такие моменты. Более тёплым, даже ручным. С мягкими движениями и осторожной заботой в каждом прикосновении к кажущемуся таким хрупким, почти что как незабвенный Плисецкий, парнишке. Каждым касанием даря будоражащий, волнующий кровь жар в теле, приятно контрастирующий, до мурашек, с прохладной водой, со свежим ветерком, овевающим мокрые головы фигуристов.       - Хэй, ребята! Улыбнитесь-ка! - звонко потребовал Пхичит, которому надоело изображать молчаливого папарацци (это вообще не в его духе, если честно). Он помахал рукой своим возлюбленным и, когда они оторвались друг от друга, с такими пьяными глазами от близости, от запаха партнёра посмотрели на него, то таец, нажимая на кнопку камеры и запечатлевая этот безумно эротичный момент, осознал, что плавки становятся ему тесноваты. Если от Кристофа можно было ожидать столь развратного взгляда, полного уверенности в собственной неотразимости, то Минами подобный взгляд показывал нечасто. Разве что в постели, когда стонал от наслаждения, плавясь от прикосновений в четыре руки и горячих губ соулмейтов. Однако это вовсе не значило, что у младшего из трио это получалось плохо. Вовсе нет: от такой зашкаливающей смеси эротики и невинности во взгляде, казалось, можно мгновенно сойти с ума. Брюнет ревниво подумал, что, если парнишка будет так смотреть во время своих выступлений, когда его видят не только его партнёры, но и посторонние люди, пусть даже и поклонники, то, в конце концов, сердце тайца не выдержит и он запрёт его в номере гостиницы. Или вообще похитит и, вместе с Джакометти куда-нибудь сбежит. Почему-то Чуланонт твёрдо решил, что зеленоглазый искуситель поддержит его в таком начинании: собственнические чувства, кажется, охватывали не только его одного. Ведь иногда во время своих выступлений, ещё до того, как они узнали о своей связи, парень ощущал этот пылающий взгляд, а, обернувшись и встретившись глазами с Крисом, неизменно получал дружелюбную и совсем не ревнивую улыбку, скрывавшую настоящие, пусть и не всегда светлые чувства швейцарского фигуриста.       Сглотнув, таец заблокировал и отложил подальше телефон, оберегая его от попадания воды, видя, что его партнёры уже успели переместиться поближе и расположиться возле его опущенных в прохладную, но отчего-то сейчас кажущуюся кипятком воду ног. Более уверенный в своих действиях Крис осторожно раздвинул колени парня и почти ласково провёл ладонью по его паху, ощущая кожей сквозь влажную ткань плавок, как сильно возбуждён раскрасневшийся и кусающий нижнюю губу таец. Минами в это же время тоже вклинился рядом с Джакометти, плечом к плечу, и принялся оставлять на внутренней поверхности бесстыже раздвинутых бёдер короткие поцелуи, придерживая Пхичит за колено, сам почти по подбородок погрузившись в воду, но не доставая ногами дна, в отличие от того же Криса, чей рост спокойно позволял ему стоять на покрытом плиткой дне бассейна. Такая проверка растяжки очень смутила Чуланонта, однако он не возражал и не вырывался, оперевшись руками за спину, чуть выгнувшись, словно позволяя своим возлюбленным делать с ним всё, что им угодно. Чем, собственно, они и пользовались, причём, если Кенжиро всего лишь целовал его мокрую и покрытую мурашками кожу, то Джакометти уже не церемонился, спуская ниже плавки сидящего перед ним в такой раскрытой, бесстыжей позе брюнета, освобождая его член из давящей тесноты и улыбаясь, глядя снизу вверх на любимого. А Пхичит не смог сдержать стона, от облегчения, ведь к этому моменту он и сам был готов умолять облегчить его муки. А вот этот пошлый, обещающий небо в алмазах взгляд изумрудных глаз был достоин того, чтобы оказаться на обложках самых эротических журналов. Или в самых высокорейтинговых порнофильмах. Как таец не кончил только от этого взгляда, удивлялся и он сам.       - Мм... Крис... Минами... - проскулил Чуланонт, закрывая глаза и полностью отдаваясь во власть своих любимых парней, старший из которых с той же полуулыбкой на чувственных припухлых губах касался ими напряжённой плоти парня, не замечающего, как поцелуи Кенжиро медленно переместились от чувствительного бедра к не менее, а то и более чувствительной части его тела. Брюнет выгнулся сильнее, одной рукой прикрыв себе рот ладонью, чтобы не привлекать слишком громкими звуками излишнего внимания. Мало ли, вдруг персоналу взбредёт в голову пройти к двери, ведущей к открытому бассейну на крыше, и, услышав подозрительные звуки, проверить их? Каждый поцелуй словно выжигал на члене тайца метку, и Пхичит, несмотря на сильное желание сдержаться, не смог совладать с реакцией организма и с хриплым стоном, прикусив чуть ли не до крови губу, почувствовал, как накапливающийся внизу живота узел становится совсем невыносимым, а затем наступает облегчение, смешанное со столь ярким удовольствием, что брюнет буквально падает спиной на бортик без сил, не видя, как эротичнейше выглядят его любимые с его семенем на губах и лицах.