Исповедь

На его предложение заехать за ней Кариженская ответила отказом, что, в общим-то, не удивило Вольского. Он был уверен почти на сто процентов, что Эрида попросит Асю или Веронику завезти ее, но тут девушка отличилась. Эрида была одна. То есть совсем. Официант, похоже, был знаком с ней, потому что помог ей снять куртку и проводил к нужному столику, где её уже ждал Эмиль. — Ты больная, Кариженская, — заключил Вольский, кладя на её, как всегда, ледяную ладонь свою горячую руку. Эрида усмехнулась. Она никогда не улыбалась ему, только изгибала губы в кривой усмешке. — Есть немного, — кивнула она. — Закажи мне эспрессо, пожалуйста. — Желание дамы – закон, — рассеяно пробормотал он уже однажды сказанную им фразу и подозвал официанта. Когда тот принёс чашку с кофе, Эрида обхватила ее руками и вдохнула аромат. — Да ты кофеман, — попытался пошутить Эм. Девушка оторвалась от кружки и с совершенно серьёзным видом кивнула. — Да, ты абсолютно прав, я жуткая кофеманка. Но, позволь спросить, если человек заказывает кофе в баре, почему он сразу кофеман? — Не каждый, — Эм вновь коснулся ладони девушки, внутренне воодушевившись. Руку Эрида не убрала. — Но твои волосы пахнут кофе. На секунду она застыла, касаясь пальцами чашки. Потом вновь усмешка... с горьким подтекстом. Эм правую руку был готов дать на отсечение, что думали в этот момент они об одном и том же. Пауза затянулась. Чтобы разрушить неловкое молчание, он спросил: — Так о чем ты хотела поговорить? — А ты куда-то спешишь? — или Вольскому показалось, или в её голосе действительно слышалось разочарование. Эм ещё крепче сжал ее пальцы, с удивлением отмечая, что не смотря на чашку кофе и его пальцы, её кожа оставалась холодной. — Нет. Я буду только рад провести вечер в обществе такой восхитительной девушки, — он улыбнулся. Эм не скрывал от Эриды своей симпатии. Просто не видел в этом смысла. — Хорошо, — Эрида осторожно убрала руку из-под ладони Эмиля. — Я расскажу тебе немного о своём детстве, Эмиль. Но, предупреждаю, если тебе от меня нужен только секс, можешь уходить прямо сейчас. — Я не уйду, — тихо, но чётко произнёс Эмиль. — Тогда слушай, — она отставила чашку в сторону и начала рассказывать. — Я родилась в вполне обеспеченной семье. Мой отец к тому времени уже был довольно успешным бизнесменом, дела шли в гору. Родилась я здоровым ребёнком, врачи не выявили никаких заболеваний. Рак обнаружили, когда мне было пять месяцев. Родители заметили, что левый глаз светится. Не буду вдаваться в подробности, но глаза мне удалили. Левый – в восемь месяцев, а правый – в два года. Я мало что помню о том времени, все по рассказам мамы. Но знаешь, одно из воспоминаний очень чётко отложилось в моей памяти. Мы тогда с мамой лежали в каком-то исследовательском институте. Посреди ночи у меня резко подскочила температура. Не тридцать восемь и даже не тридцать девять, а сорок. У меня начался приступ, я задыхалась. Мама побежала за дежурной медсестрой, но та спала, закрывшись в кабинете. И пока мама пыталась до неё достучатся, я увидела его. Он был чем-то похож на козу, но одновременно и не похож, понимай это, как хочешь. Но я точно знаю, что это был черт. И также я знаю, что должна была тогда умереть. Но не умерла. Меня вымолили. Бабушка с дедушкой объездили столько церквей, монастырей и соборов, что тебе и не передать. И ему пришлось оставить меня. Эрида рассказывала обо всем этом таким спокойным голосом, что кровь в жилах Вольского стыла уже только от этого. Сложно даже вообразить, сколько перенесла эта внешне хрупкая и беззащитная девушка. — А потом? — голос Эмиля сделался хриплым. Эрида задумчиво пошевелила бровями и ответила: — А потом он исчез и пришли мама с медсестрой. Как уже упоминалось ранее, у меня начался приступ и, чтобы я не проглотила язык, мама засунула мне палец в рот. Приступ был таким, что у меня выпал зуб, настолько сильно сжала я челюсти. — Господи, — Эмилю было нехорошо. — Рида... — Рида? — черт, за её улыбку можно сдохнуть. — Так меня ещё никто не называл. — Значит я буду первым, — Эмиль тоже улыбнулся. Эрида неожиданно подняла руку и коснулась его предплечья. Эм замер, с затаенным ожиданием глядя на нее.

***

Эрида провела рукой чуть выше, скользя по плечу, шее. Затем пальцы мимолетно задели скулы и запутались в волосах. — Эрида, — хрипло окликнул он. Кариженская мотнула головой. — Прости, Эм, но если я отвечу, то мы вновь начнём целоваться... — Я не против, — Вольский резко притянул ее к себе за талию и легко коснулся губами шеи девушки, вынудив ту пальцами зарыться в его волосы, которые, кстати, оказались очень мягкими. Губы парня скользнули вверх, по щеке, вызывая шквал эмоций и тысячи мурашек по всему телу. Эрида попыталась освободиться, но руки Эмиля держали крепко. — Отпусти… — выдохнула она, с дрожью ощущая, как он слегка прикусывает мочку ее уха. — На нас… смотрят… — Пусть смотрят и завидуют, — шепнул Эм. Он не собирался останавливаться, но вполне ощутимое прикосновение ледяных пальцев к скуле отрезвило его. — Я не закончила, — спокойно объяснила Эрида. Эмиль разозлился. — Слушай, Кариженская, мне на колени встать, чтобы ты согласилась стать моей девушкой? Бороду отрастить? Эрида улыбнулась. — По-моему, борода тебе не подойдёт. А вот щетину оставь. Она к поцелуям добавляет какой-то… м… пикантности, что ли. — Я просто поражаюсь, Кариженская, как быстро меняется твоё настроение, — высказался Эмиль. — То прикоснуться к себе не даёшь, то про поцелуи рассуждаешь. — Я проблема, тебе такая не нужна, — вздохнула девушка. — Так, ладно, на чем я остановилась? Ах, да... В школу меня отдали рано – в пять лет. Посчитали, что я уже слишком умная для детского сада и отправили учиться. Через два года я перешла в другую школу, где и проучилась до выпуска. Интегрированные классы, слышал о таком? — Что-то такое помню, — кивнул Эм. — Это когда обычных детей и детей с ограниченными возможностями объединяют в один клас, верно? — Абсолютно, — кивнула девушка. — Вот в таком классе я и училась. Слава Богу, одноклассники нормальные попались. Не травили, не показывали пальцем. С Кирой я вообще с первой минуты подружилось... На всю жизнь запомнила её слова, сказанные мне при нашем знакомстве: «Мечтаю стать бумерангом. Тебя кидают, а ты им - обратнo в морду», — девушка улыбнулась воспоминанию. — В седьмом классе закончила музыкальную школу по классу фортепиано и получила аттестат. Именно после этого, наверное, я поняла, что могу добиться чего-то сама. До этого с учебой у меня было не очень, но с первого сентября следующего года я сказала родителям нанять мне репетитора по химии, алгебре и физике, учитывая, что к тому моменту я уже два года занималась дополнительно английским и итальянским. Я твёрдо решила поступать на журналиста, к тому же выбор у нас, незрячих, не очень большой. На филологический не взяли бы – грамматика нужна, а на юридический я не хотела. В общим, нагрузила я в тот год себя так, что мама не горюй. Превратилась в тень себя прежней, проще говоря. Дошло даже до того, что во время зачета по истории я упала в обморок. Но своего добилась, войдя в тройку лучших учеников гимназии. — И? — поторопил её Эмиль. Эрида, будто очнувшись, продолжила: — Так вот. Я стала ощущать себя ущербной. В то время,когда мои зрячие подруги красились и встречались с мальчиками, я сидела, забившись в угол и читала, давясь слезами. И не я одна. — И ты считаешь, что в этом виновато отсутствие зрения? — перебил её Эмиль. — Я не думаю. Я знаю, — просто ответила она. — Сам посуди, кому нужна такая обуза? — Мне нужна, — не сдавался Эм. — И никакая ты не обуза. — Ты – редкость, Вольский, — вздохнула Эрида. — До тебя я вообще не разу с парнями не целовалась. Ужас, да? — Какая же ты дура, Кариженская, — со вздохом заключил Эм. Она пожала плечами. — Пусть так. Но это не отменяет моей правоты. Беспомощна – значит обуза. Я не могу ориентироваться в незнакомой местности, прежде чем прейти куда-то самой, мне нужно досконально изучить маршрут и несколько раз пройти вместе со зрячим человеком. Я не умею готовить, убирать, стирать, ухаживать за домом. Подумай и скажи, Эм, на кой черт я тебе вообще сдалась? Есть много красивых, умных, а главное здоровых девушек. Хватит убивать на меня время и усилия. Без-по-ле-зно. — Нет, Кариженская. После твоего рассказа я ещё больше уверился в правильности своих намерений, — кажется, он произнёс это с излишней важностью, потому что Эрида прыснула. — Пойдешь у родителей моей руки просить? Или ноги? — Зачем же? — Эм поднялся из-за стола и взял за руку девушку. — Всю, Эри. Но чуть позже.