Сколько же я исходила троп - немыслимые масштабы. потуши хоть один из моих костров, научи меня быть слабой. где-то внутри закалилась сталь, умерли все надежды. преврати стылый камень в живой хрусталь, научи меня быть нежной. не разглядеть золотой маяк - сердце его спрячет. в лабиринтах души затерялась моя вера в то,что могу мягче. сколько же судеб костры сожгли - немыслимые масштабы. отыщи хоть немного во мне любви. научи меня быть слабой. © Элена Хачемизова
— Не смешно, Вольский, — её ледяной голос в трубке, но Эм все равно не сдержал смех. Он, вообще, когда разговаривал с Эридой по телефону, становился немного не адекватным. Воображение рисовало всякие непристойные картинки и мыслить связно и логически получалось плохо. Проще говоря — не получалось вообще. — Важная встреча, говоришь? — уточнил Эмиль. — И с кем же? Уж не с президентом ли? — Нет, — в голосе ледяное спокойствие. — Ко мне приезжает Микеле. Пару секунд у Эмиля ушло на то, чтобы сообразить, кто такой Микеле, а когда осознание пришло... Словом, даже Эрида поняла, какую реакцию у него вызвало это известие. — Так вот. Я звоню тебе потому, что хочу уведомить – не надо забирать меня завтра из универа. И прости, — лёгкая усмешка в голосе. — Если помешала твоим планам затащить меня в постель завтра и насладиться… хм… экзотическим сексом. — Послушай, Кариженская, — Эм старался говорить сдержанно и спокойно, но истинные эмоции все равно прорывались наружу. — Сколько раз тебе можно повторять, что я не стремлюсь затащить тебя в постель. — То есть отношения с девственницей тебя устраивают? — Господи, Эрида, да тебе просто необходимо стать моей женой, — Эм провёл рукой по лицу, стараясь успокоится. Если так и дальше пойдёт, то в свои двадцать один он станет абсолютно седым. А все из-за кого? Из-за Эриды ты не прав потому что я так сказала Кариженской. Раньше он считал стервами падких на деньги девушек, красящих ногти в черный цвет и губы – в алый, истеричек и капризных, но, столкнувшись с Эридой, понял свою ошибку. — Зачем? — в её голосе послышалось удивление и… страх. — Буду тебя перевоспитывать, — на губах Эма заиграла чуть пошловатая улыбочка. — И избавлять от комплексов. — Нет, Вольский, — Эрида, видимо, тоже улыбнулась. — Не для тебя снежную королеву растили. Ты со мной ещё по дороге в загс свихнёшься, так что не спеши. — Нет. — Что нет? — Я уверен, Эрида, что в душе ты нежная и очень ранимая. Просто твои собственные комплексы, некоторые нехорошие люди, которым я с удовольствием бы начистил физиономии, и в какой-то мере твоё окружение вместе поспособствовали тому, чтобы ты закрылась в себе. Спряталась, как улитка в раковину, и в случае чего выпускала когти. — Какой ты умный, Вольский, — в её голосе была горечь. — Поживи хоть один день в моей шкуре – я бы посмотрела на твои оправдания. Воцарилась пауза. Эм подумал, что если бы Эрида на данный момент была рядом с ним, он бы обязательно обнял ее. И поцеловал. Но её не было рядом, а потому требовалось хоть что-то сказать. — У тебя отняли зрение, но дали что-то в замен, — заметил он. Эрида фыркнула. — Я раньше тоже так думала. Но на самом деле это не так. У таких, как я, только отбирают что-то, а в замен ничего не дают. А иначе как объяснить то, что многие абсолютно здоровые люди успешны во всем, в отличии от нас? И это не потому, что мы не к чему не стремимся и ничего не хотим, нет. Даже наоборот. Знаешь, сколько я сил и времени потратила на то, чтобы поступить на журналиста и не вылететь на первом же экзамене? Уверяю – зрячий человек не за что не стал бы так истязать себя. А для меня это единственный шанс получить специальность и устроится на работу. Меня даже уборщицей или дворником не возьмут, — она натянуто рассмеялась. — Я не могу быть не модельером, не дизайнером, не архитектором. Мне даже умереть не страшно, но есть то, что удерживает меня на краю. Я не скажу тебе – что. Пока не скажу. Всему свое время.***
Встреча с Микеле состоялась, но с самого начала Эрида чувствовала – что-то пойдёт не так. И, как оказалось, была не далека от истины. Все то время, что они находились в кафе, парень сильно нервничал и то и дело смотрел на время. Он боялся опоздать на какую-то важную встречу, Раде которой, кстати, и вырвался из родной Италии. Вначале они условились, что после кафе парень доставит её домой, но планы резко поменялись. Микеле срочно нужно было уходить, и он неуверенно предложил вызвать такси, но Эрида отказалась. Настроение было испорчено напрочь, встреча оказалась совсем не такой, как она себе представляла, да и Микеле разочаровал. Девушка вынула из сумки телефон и в задумчивости постучала ногтем по сенсорному экрану. Кому звонить? Отец в командировке, мама ушла в ресторан, на день рождения подруги. У Вероники свидание, Ася уехала в другой город, навестить бабушку. — Как не вовремя, — пробормотала Эрида. Оставался Эмиль. Черт. Вот ему звонить и просить у него завезти домой Эриде хотелось меньше всего. Тяжело вздохнула и решительно разблокировала экран. Не ночевать же здесь. А гордость переживёт как-нибудь. — О, что я вижу? — нарочито удивлённым голосом поприветствовал её Эм. — Сама Эрида Кариженская позвонила мне. Уже второй раз за сутки... хм, чтобы это могло значить? — Ты не занят? — устало осведомилась девушка. — Для тебя я всегда свободен, — и снова в его голосе улыбка. — Заберёшь меня из кафе? — А как же итальянец? — в голосе парня проскользнули ревнивые нотки, и Эрида невольно улыбнулась. — Сбежал и не попрощался? — Не смешно, Вольский. — Ты повторяешься, Кариженская. — Что? — Ты говорила «Не смешно, Вольский», ещё в предыдущем нашем телефонном разговоре, — объяснил Эм. — Потому что действительно не смешно, Вольский. — А мне смешно, Кариженская, — он вздохнул. — Жди. Через десять минут буду.***
— Приехали, — Эмиль припарковал автомобиль возле дома Эриды и повернулся к девушке. Она седела, прикрыв глаза и вцепившись пальцами в ремень безопасности. Была у неё такая привычка. Он прикоснулся к её плечу, затем, не дождавшись реакции, к щеке. Провёл пальцами по губам, взял за руку. Похоже, у неё физиологическая особенность такая – руки всегда ледяные. — Эмиль, — она, наконец, нарушила молчание. — Вот скажи честно – зачем я тебе? Я не стараюсь повысить собственную самооценку данным вопросом. Я трезво оцениваю свои шансы на такого, как ты, и они фактически равны нулю. Признайся – ты поспорил с кем-то, что сможешь меня соблазнить? Или просто решил поразвлечься? Только честно. Пора уже разобраться в наших отношениях. Эмиль молчал. Он просто не знал, что сказать и как доказать ей серьёзность своих намерений. Была, правда, у него одна идея... видимо, момент все решить настал. — Если я исполню одно из твоих заветных желаний, Эрида, тогда ты поверишь мне? — вновь взял её за руку и заглянул в лицо, черты которого мгновенно заострились, став жёстче. Губы сжались в тонкую линию, а брови насмешливо изогнулись. — Тебе никогда не исполнить моё желание, Вольский, — она подалась чуть вперёд и их лица едва не соприкоснулись. Эм сразу уловил исходящий от девушки аромат кофе. — Оно одно. Всего одно единственное желание, Вольский, и оно, увы, не исполнимо. Возможно, через пару десятков лет, когда медицина найдёт способ, но не сейчас. И, слышишь, никогда больше не смей играть моими слабостями. Отпусти мою руку, — она попыталась вырвать пальцы из ладони парня. — Я позвоню Кристине, чтобы она вышла за мной. — Ты не поняла, — он слегка улыбнулся, продолжая удерживать её. — Тебе могут вернуть зрение. — Я. Не хочу. Больше. Ничего. Слышать, — отчеканила она. — Отпусти. — Я разговаривал с другом моего отца – он заведующий медицинского института в Германии, где проходили эксперименты со зрением. — Я не собираюсь участвовать в экспериментах. — Теперь это уже не эксперимент, — Эм не дал ей договорить. — А вполне конкретный метод вернуть утраченное зрение. Правда, доступным для всех он станет, тут ты была права, через пару десятков лет, но для тебя готовы сделать исключение. — Не надо мне никаких исключений, — она выплюнула это чуть ли не с ненавистью и вырвала руку. — Была слепой – слепой и умру. Надеюсь, слишком долго ждать не придётся, — она вытащила телефон и быстро напечатала сообщение Кристине. Эриду трясло, лицо было белее снега, губы дрожали. Эм уже вообще жалел, что начал этот разговор. Дурак бестактный. До чего Эриду довёл. Кристина появилась буквально через полминуты. Ослепительно улыбнулась Эмилю, открыла дверцу и помогла сестре выбраться из машины. Когда девушки скрылись в подъезде, он вытащил из пачки сигарету и закурил. Нет, он не собирается отступать. Не в этом случае. Не в случае с ней. Просто бывают люди, которых ты чувствуешь. Неосознанно, но ты просто знаешь, что они в будущем не исчезнут из твоей жизни, если не захочешь этого сам. И вот Эриду он чувствовал. До какой-то отчаянной одержимости хотел обладать ею, но одновременно и боялся сломать. И через несколько лет, вот также сидя в машине с тлеющей сигаретой в пальцах, он отчётливо понял, что сломал. Никто не мог, а он сломал. Потому что ему она доверяла. В прошлой жизни, когда не было этой огромной пропасти между ними, её холодных, нечеловеческих глаз и ледяного голоса, полного призрения. Призрения к нему, Эмилю. Он убил её, убил ту хрупкую, нежную Эриду, в замен которой пришла ледяная и властная. Правда, в редкие минуты, минуты, когда переставала себя контролировать, она вновь становилась прежней. Становилась собой. Его Эридой. Она воскресала, пусть на какие-то жалкие мгновения, но все же. Значит есть шанс спасти. И он его не упустит. И не отпустит её. Больше не за что и никогда. <right><Я вчера умирала… с половины восьмого вечера без наркоза и абсолютно по трезвяку. расскажи, это ты в первый раз убиваешь женщину, или я обратилась к опытному стрелку? расскажи, как они умирали, как долго мучились? со слезами и стонами или совсем без слёз? ну а те, что особенно бегали и канючили – расскажи, ты кому-то из них предлагал наркоз? поделись-ка со мной, где искали они спасение? запивали тебя? писали тебе стихи? признавайся, а ты для каждой был вдохновением? расскажи, хоть кому-то из них ты сказал «беги»? хоть одна из них побежала? ответить нечего? признавайся: ты им не давал от тебя уйти? я вчера умирала… с половины восьмого вечера… расскажи, ты хотя бы пытался меня спасти? может быть, мне уехать? куда? да куда угодно бы… ты хотя бы отпустишь, не станешь меня держать? там я выплююсь, выревусь, высплюсь, начну дышать… может, даже окрепну и стану тебе-подобною? вдруг я стану особенной, а не одной из них?! стану стервой, покрашусь в белую или рыжую... вот представь на минуту: вдруг я все-таки выживу? – и, пожалуйста, не спеши меня хоронить. © Мила Позняковская/right>