***
Дэвид целует землю под ногами – касается дрожащими губами. Лес вокруг, под порывами ветра в вершинах, шумит колыбельную засыпающему миру. Он чувствует запах хвои, пороха и своей крови – единственное свое на чужой земле, ничейной земле Нейтральной зоны – самое место для изгнанных и ищущих душ. Первые не тающие снежные крошки, предвестники долгой зимы, устраиваются рядом – им места не жалко. Сайлас бы с ними не согласился. В ушах крики тех, кто не дошел, эхо чужих желаний, слова отзвучавших разговоров, шепот чьих-то надежд, единственного Дэвид не слышит - себя. Он касается губами земли, признавая ее своей и себя ее, он просит дать ему приют, не гнать – больше некуда идти. Мерзлые комья под ладонями пачкают кожу чернью, а Дэвид их – кровью. Они скрепляют договор: место, у которого нет имени, и человек, который его потерял, а поздняя осень ставит на нем свою печать узорами снежинок. Дэвид поднимается и идет вглубь своего нового дома.***
Дэвид целует руку Сайласа, называет своим королем – у Сайласа кожа холодная, как зима за окном, а слова отдают пеплом. Дэвид просыпается рывком, выдирая себя из болотных лабиринтов кошмара. Призраки приходят к нему из тени солнца: теплые ладони матери, пахнущие шерстью для вязания, которых не коснуться; голоса братьев, которым хочется ответить, которых стало на одного меньше; улыбка Мишель, не ему, но так похожая, сияющая даже на фоне белой фаты; взгляд Джека, пронзительный, говорящий честнее слов. Будьте в порядке – уговаривает он мироздание. Боже, убереги их – шепчет, прикрывая глаза, – тех немногих, что дарили мне свет. Под веками – остывшие угли, вспыхивающие в лунном свете, силуэты, скользящие по границе памяти. По ту сторону молчания – призраки, делающие его человеком, у которого есть берега, здесь, в месте-без-имени. Сможет ли он выйти в море? Тьма вокруг, тьма в душе и сердце, серая хмарь, обломки, из которых не собрать ковчег – Боже, если преподобный говорил твоими словами – помоги мне советом, ты, что видит эту рефлексию уже который раз, даруй знак... и к черту бабочек. Мне нужен маяк.***
Дэвид целует Джека – касается виска, чувствуя биение жилки под губами. Открытыми ладонями притягивает ближе, ведет по спине, плечам, шее, касается открытой душой; пальцы Дэвида чуть подрагивают, каждое движение – аккорд Шопена. Джек касается его скулы теплым дыханием, каждый судорожный вдох – не произнесенное слово, и Дэвид отвечает ему тем же. Кристальный воздух звенит, время движется рывками, план действий по входу в Гильбоа обрастает листьями – подробностями; разбитые некогда чашки собираются в витражные мозаики. Тают ледники, реки часто дышат и выходят из берегов – Джек – дождь, он чистит пистолет и напевает об известных истинах. Дэвид встречается с ним взглядом и кивает, соглашаясь. Весна греет мир вокруг них, и где-то на дне сердца, Дэвид чувствует, проклевывается росток безмятежности.