Иллюзия счастья.

Когда я добрался домой, было уже десять. С порога, едва ли успев открыть дверь, сразу понял, что Джейка нет. Это не было пустой угрозой, ребячеством или опрометчивым бросанием слов на ветер. Это было самой, что ни на есть, правдой. Он четко решил испытать судьбу снова. Не раздеваясь, я прошел вглубь квартиры и, достав телефон, набрал его номер. Гудок… 5… 10… — Слушаю. — Джейк! Ты где? – выпалил я, удивляясь, что он всё-таки соизволил мне ответить. — Там, где и должен быть. — Ты не можешь. — Я могу, хочу и буду. Я не собираюсь сидеть на твоей шее, Адам. Я расплачусь с долгами сам. — Зачем ты всё усложняешь? Это стоит того, чтобы рисковать своей жизнью? Неужели для тебя нет ничего важнее? — Я так решил. Прости меня… Но теперь я не отступлю. Ставки уже сделаны. 10 минут до заезда… — Прошу тебя, не делай этого! – выкрикнул я, поддавшись внутреннему порыву. — Знаешь… Я люблю тебя. Это всё, что я хотел тебе сказать. — И я тебя… — мой шепот смешался с монотонным звуком гудков. Настолько паршиво мне было только один раз в жизни. И это настораживало больше всего… Скитаться по квартире было бессмысленно. Пытаться что-то сделать – бесполезно. Какое-то ноющее чувство давило в груди. Реакция на то, что уже было и что могло произойти вновь. Никому не хочется повторения трагичных моментов, которые могут закончиться плачевно. И я не хотел. Но Джейк упорно не хотел жить без адреналина, пытаясь тем самым свести меня с ума. И, надо признать, у него это получалось лучше, чем у меня пытаться его остановить. Что я мог сделать? Детская, глупая отговорка, но… Действительно, что? Пробить стену в его сознании и достучаться до здравого смысла – было моей задачей. Но я ее провалил. Запихнув мобильник в карман куртки, я вышел из квартиры, намереваясь хоть как-то заглушить внутреннее беспокойство. Я вошел в кафе на углу, тихо звякнув колокольчиком, висевшем над дверью, и сел возле дальнего столика у окна на всю стену, через которое хорошо просматривалась улица, освещенная яркими желтыми фонарями. Заказал только черный кофе без сахара. Нервы… Они были накалены до предела. Я чувствовал, что что-то не так. Как в тот раз… Но это не могло снова быть правдой. Я боялся себе признаться, что снова чувствовал то же самое. Это слишком жестоко. Не верить в это было моей ошибкой, как и верить. Невозможно. Дико. Холодно. Я держал в руках чашку с горячим напитком, пытаясь согреть замерзшие пальцы. Напрасно. Холод шел из самого сердца. И это было страшнее всего. Душа, скованная страхом и как будто осознанием той самой обреченности, когда уже совершенно точно знаешь, что ничего не сможешь изменить, но пытаешься еще хоть на что-то надеяться, не кричала лишь о том, что всё будет в порядке. Я будто забился в дальний угол сознания, лишь бы не воспринимать реальность. Да, это было моей маленькой защитой. Просто гнать от себя мысли, сомнения, предчувствия. Я всем сердцем желал ошибиться в своей интуиции, которая, к слову, ни разу меня не подводила. Глазами искал, за что зацепиться, на чем можно остановить свой взгляд и отстраненно подумать о какой-нибудь чепухе. В кафе почти не было посетителей, лишь парочка влюбленных и парень, одиноко сидевший в двух столиках от меня. Чем-то он привлек мое внимание, может, ссутулившейся миниатюрной фигурой, а может, апатичностью и некоей отрешенностью ко всему происходящему вокруг него. Его голова была слегка опущена, а на лицо спадала длинная молочная челка, из-за чего я не мог его рассмотреть. На пару секунд, будто чувствуя, он поднял на меня глаза, но вновь уставился на свои переплетенные пальцы. Рядом на столике стояла нетронутая чашка кофе. «Наверное, совсем остыл…» — безразлично подумал я, не особо разбирая поток своих мыслей. Они были сумбурными, неясными, не имеющими никакого значения. Молодая пара покинула здание, и мы остались вдвоем, да еще и хозяин кафе. Повисла звенящая тишина. Я повернулся к окну, наблюдая, как мимо медленно проехала машина, дополнительно осветив дорогу и близлежащие строения. Еще пару минут было тихо. Но резкий свет фар и громкий визг колес не позволили этому продлиться долго. — Опять эти гонщики… — недовольно пробубнил хозяин кафе и скрылся в подсобном помещении. Сердце невольно ёкнуло. В следующую секунду все изменилось. Даже через стены было невыносимо слышать скрежет шин по асфальту и грохот железа. Подскочив с места, я кинулся наружу. Картина, которую я увидел, была ужасающая. На повороте, в пару метрах от перекрестка, лежала перевернутая машина, из бака которой вытекал бензин. Она постепенно начинала гореть. Но самое ужасное было то, что это была ЕГО машина. Белый Mersedec. Не узнать ее было невозможно. Всё внутри будто оборвалось. Я не мог поверить, что это происходит на моих глазах, что это вообще ПРОИСХОДИТ. Я был в ступоре, не мог шевелиться. Но первое впечатление прошло, сменившись ужасом и паникой. Я слышал, как кто-то звонил в 911. Но мог ли я стоять просто так, ничего не предпринимая? Сорвавшись с места, я бросился к машине, которая разгоралась всё сильнее. — Ты что делаешь?! – до моего слуха долетел чей-то окрик. – Уйди оттуда, идиот! Рванет же! На долю секунды я обернулся. Это был тот самый парень из кафе. Но он ничего не знает! Не знает, сколько значит для меня тот, кто горит сейчас в этой грёбаной тачке! Не знает, как сильно я его люблю! Не знает, что жизнь моя кончится, если… Он просто не может знать!!! Я видел в разбитом окне своего Малыша. Как он оставил последние попытки выбраться из-под придавившей его груды железа. Видел, как его губы шепчут слова, которые я никогда не услышу… По сердцу полоснуло тысячей острых клинков. Пламя разгорелось ярче и безжалостно трещало, вверх взметнулся первый огненный столб, вознося с собой кусок железа, которое мигом отлетело с грохотом в сторону. Я остановился. Но колебался не долго, решив, что лучше умереть вместе с Джейком, чем стоять и просто смотреть, как меркнет свет в его глазах. — Стой! Ты умереть хочешь, придурок?! – парень схватил меня за руку. – Чего ты лезешь в пекло? — Потому что! – гаркнул я в ответ. – Тебе не понять! И пока я мешкался, случилось то, что и должно было случиться. В тот момент, когда я повернулся, поднялся еще один столб огня, потом, всего лишь на мгновение затихнув, раздался мощный взрыв. Клянусь богом, в этой сияющей огнем и ужасом ночи я видел его взгляд. В свою последнюю секунду он смотрел на меня и повторял одно единственное слово… *** Я держал в руке горстку холодной земли, согревая ее своим теплом. Гроб опустился в могильную яму с легким стуком. Это отдалось в моем сердце новой болью. Разжав пальцы, я выпустил горсть, и она стремительно полетела вниз. Только сейчас я смог поверить, что это действительно происходит. Услышав глухой стук сырой земли о крышку гроба. Слёзы всё это время катились по моим щекам, и я даже не пытался их скрыть. Не вижу смысла. Ни в этом, ни в своей жизни. Больше не вижу смысла. Когда могилу стали засыпать, силы окончательно покинули меня. Я бухнулся на колени перед ямой и сжался, прижав руки к груди. Больно… Слишком больно, чтобы жить. Сердце разрывала пустота. И желание умереть. — Адам, тебе плохо? – рядом со мной на корточки опустился Патрик. Я лишь кивнул. Мне было плохо без него. – Уйдем… Я поднял на Рика глаза, из которых всё так же лились слезы, чего я, казалось, не замечал. Он выглядел подавленным, разбитым, но, посмотрев на меня, замолчал. В его взгляде читался ужас. Моё состояние можно описать одним словом – боль. Тупая, разрывающая, уничтожающая, убивающая, сводящая с ума боль. А разве может быть иначе? Разве можно чувствовать что-то еще, навсегда потеряв любимого человека? Знать, что больше никогда не увидишь любимой улыбки, живой искорки в родных глазах, больше никогда не обнимешь хрупкое тело и не почувствуешь его тепло. «Чтобы ты никогда меня не забывал… Так я всегда буду с тобой…» — я прикоснулся губами к кольцу, вспоминая тот день, когда Джейк мне его подарил. — Я буду помнить тебя вечно… — еле слышно прошептал я, а сердце гулко отвечало на удары сырой земли по крышке гроба…