Жестокость – изнанка обиды. Ненависть – изнанка слабости. Жалость – изнанка взгляда в зеркало. Агрессия – тыл гордыни. Теперь возьмем всё это – плюс многое другое – разделим на бумажные жребии, бросим в шляпу, встряхнем, хорошенько перемешаем и начнем тянуть билетики в другом порядке. Думаете, что-то изменится? Ничего подобного. От перемены мест слагаемых, даже если слагаются не числа, а чувства… Банальность – изнанка мудрости. Генри Лайон Олди. «Дитя Ойкумены»
***
Обида сжигает внутри пламя, и это кажется банальным и абсурдным. Как сжечь пламя? Элементарно. Мидорима склоняет голову, и чёлка застилает глаза. Золотая статуэтка пёчет руку и, кажется, мгновение и останется ожог. Несмываемый. В комнате душно и жарко; шерстяной ковёр щёкочет босые ноги, а шёлк подобно холодной воде холодит кожу. Лампадка светит неровно, и тень играет бликами; Такао застывает на пороге не решаясь, сдвинутся с места, смотрит на Мидориму с раскрытым дорожным мешком в его руках. И понимает. За раскрытым окном светит полная луна, она светит отраженным светом солнца, ярко и кристально-бело, и кажется, побитая поверхность ночного светила усмехается жалостливо и сочувственно. Становится неловко, и Такао вздыхает громко и протяжно, наконец привлекая к себе внимание. Мидорима смотрит долго и изучающее, словно только-только увидел этого человека. И усмехается. Уязвлено и обескуражено. Такао кивает, словно понимая без слов, и поворачивается к нему спиной, не видя, как Мидорима резко дёргается вперед, словно хочет его остановит, но не решается. Напрасно. Ведь… Ни у одного из них ни нашлось и слова.***
Пыль висит в воздухе подобно паучьим сетям и из-за этого кажется, что город в сером блеклом тумане. Сильный ветер срывается и гуляет по домам и по площадям, завывая свою песню, заставляя людей кутаться в плащи и прятаться от сыпучего дождя из песка. Кагами ныряет в тёмный переулок, перехватывая платок возле лица и прикрывая глаза от режущих золотых крупинок. - Ого, что за драгоценность. – Голос противный и скрипучий. Кагами словно просыпается и смотрит на нарушителя его покоя, высокого и плотного, усмехается. - Бесценная. - Ну, это мы посмотрим, - сиплый голос звучит из-за спины и Кагами не успевает обернуться, как сильный удар обрушивается на затылок. И темнота подобна чёрному вакууму поглощает.***
Город словно плывет в сыпучем песке, поглощая все звуки и движения. Яркий шатёр остался далёко позади, и сейчас Аоминэ казалось, что весь мир поглотило заморское животное, и город утонул в тёмном желудке, теряя свои прежние краски. Рядом словно прирученная шагала пантера, её смолянистая гладкая шерсть блестела на солнце, и казалось она из другого необыкновенного мира. Изумительная. Аоминэ вдыхал запах и не мог надышаться, острым и пряным ароматом улиц и домов. Совершенно… Он остановился, когда почувствовал, что пантера напряглась и её нетерпеливая дрожь, словно электрическими зарядами прошлась по телу и перешла к хозяину. Распаляет. Животное словно натянулось как тетива и зарычало утробно и угрожающе. Готова к прыжку.