Покажешь...?

— Твоя сестрица никогда не даст тебе спокойной жизни, да? — спрашивает Робин, смотря на Зелену, что фыркая и ругаясь разбирала чемоданы. Удивительно было то, что она делала это своими руками, а не с помощью магии, как уже представлял себе мужчина. Совершенно без стеснения, и проклиная сестру, Зелена вешала обратно платья в шкаф, даже не замечая, что Робин был рядом. Мужчина удивился — вроде как чемоданы были небольшими, а в них поместился весь океан ее гардероба. И как у женщин это получается? — Моя сестрица никогда не будет думать ни о ком, кроме себя! — различает Робин среди прочего фыркания слова Зелены, — Ой, да, конечно, Робин, я найду для тебя способ покинуть город! Ты ведь оказался не тем принцем-лошком, как я себе представляла! Удивительно, но у тебя есть характер! И ведь совершенно злодейский по существу, хитрый, коварный! А мне такой Робин не нужен! Мне нужна моя сопелька-мямелька, которая все сделает для меня! Поэтому иди отсюда и не делай мне больно! — разговаривает Зелена интонацией сестренки, продолжая развешивать вещи. Робин в голос смеется. Черт, эта женщина была такая забавная! Ее реплики, смех, и огонь в глазах и в волосах нравились ему куда больше, чем вечно заботящая об ушедшей любви Регина. Винить брюнетку в таком поведении Локсли, конечно, не мог. То, что он как две капли воды похож на ее возлюбленного едва ли было его виной. Но с Региной ему было откровенно скучно. Потому что вечная забота не порождала в нем никаких ответных чувств. А вот рыжая бестия, которая была готова даже город покинуть вместе с ним, не отказала, и почти смогла даровать им свободу была совсем другим делом. Фактически лишенная манер, хорошего тона, и всякого стеснения, со своими шляпками она создавала приятный для Робина образ. И даже ребенок на руках не мешал Робину наслаждаться общей картиной. К тому же малышки сейчас рядом даже не было… Услада для глаз! Робин делает несколько шагов ближе. Дамским угодником он особенно никогда и не был, потому что последствия от таких встреч в виде истерик дам, которые не понимали, почему он на следующее утро уходит и как это насовсем? Совсем ему не нравились. Но Зелена была другим делом. Потому что он был почти уверен, что она горевать по Робину не станет. Кажется, она что-то там лепетела про свою утерянную истинную любовь, кажется, другой Робин в этом даже был виноват… В общем любовью всей жизни Локсли было уже не стать, и пока Регина отчаянно ищет способ для отхода Робина, за что ей огромное спасибо, у него оставалось еще несколько свободных часов… — Ты не мог бы выйти? — увлеченная разбором вещей Зелена, кажется, уже и забыла, что у нее есть магия. Сейчас она добирается до самых интимных частей чемоданчика, которыми она явно не собиралась делится с Робином. Одно дело платье и костюмы развешивать, да шляпки на свое место укладывать, а совсем другое дело о нижнем белье, которое она явно не собиралась ему показывать. Ведьма поднимает на мужчину красноречивый взгляд, который так и говорит, что ему уже пора выходить. Только сейчас она понимает, как близко Робин оказывается к Зелене. И взгляд его сейчас пронзительно затемненный. Зелена отмечает, что не видела такого взгляда у прошлого Робина, значит на свою женушку он так не смотрел. Но ведьма знает этот взгляд. И знает, что он означает на языке мужчин. И поэтому она приоткрывает рот, чтобы высказать свое недовольство, но слышит в ответ нечто обескураживающее: — Да, что я там не видел? — и пока Зелена склоняет голову набок, чтобы понять, что он имеет в виду, мужчина продолжает, — Вернее, что там другой Робин не видел? Или тебе дочь аист принес? — абсолютно серьезно произносит Робин, делая еще шаг вперед, и заставая ведьму в полнейший расплох. Нет, конечно, можно было сейчас начать рассказывать историю о лже-Мэриан, и что фактически таких красивых нижних вещей Робин никогда и не видел, потому что Зелена носила одежду скромняшки Мэриан, которую ненавидела, но просто не могла выйти из образа…. Но не уподобляться же Регине и не грузить мужчину совершенно ненужными и чужими для него фактами? Именно так и решает ведьма, кокетливо улыбаясь, и подаваясь вперед: — Ты там ничего не видел, — хитро произносит ведьма, — И ничего и не увидишь. Так что, — Зелена указывает на дверь, — Вперед! А то сейчас заставлю дочь качать. Что ты там не делал, а? Памятуя, как Робин отозвался о детях Зелена была почти уверена, что это будет контрольный аргумент. Уже после таких фраз лесник должен был проследовать в сторону двери. Поэтому Зелена даже не стал дожидаться, пока он мышью покинет комнату, и просто повернулась к чемодану к спасительным пакетикам, где хранилось все самое драгоценное и интимное. Но ее спокойствие было недолгим. Как только пальцы коснулись материала, пальцы Робина коснулись ее талии, начиная свое движение вперед, и вот уже вскоре его ладони сомкнулись на ее животе, резко прижимая ведьму ее аппетитной попкой к мужскому паху. Да, какой там может быть пакет, когда Зелена так явственно почувствовала, что он никуда от нее не денется. Женщина только и успевает, что ахнуть, пока его пальцы устремляются вниз, пытаясь найти конец платья, чтобы под него пробраться. — Ты что делаешь! — громко произнесла Зелена, явно опомнившись. Она хватает его руки, останавливая их на пол пути вниз по ее платью. Ведьма поднимается и одним движением разворачивается, устремляя на него недовольный взгляд, — Я тебе не какая-нибудь девка из лесу, чтобы меня так трогать! — А как тебя надо трогать? — запирая Зелену в собственной ловушке из слов, шепчет Робин. Его ладони устремляются к женским бедрам, смыкаясь на них, и ничего более не делая. Ведь он совсем не хотел навлечь на нее свой гнев. Вернее, скорее хотел, но лучше бы это был бы гнев в другой сфере… Скажем, она могла бы оставить несколько царапин на его спине…. — Покажешь? — просит Локсли, шепча ей в губы. На мгновение Зелене показалось, что единственное, что ей осталось, так это хлопать своими ресничками, потому что она решительно не понимала, что происходит. Его первая попытка флирта о «женщинах, которых он еще не встречал» и красноречивым взглядом на нее, была встречена Зеленой крайне негативно. Наивная ведьма полагала, что на этом все и закончится, когда Робин поймет, что Зелена не хочет с ним иметь никаких отношений, кроме деловых. Но проходит несколько часов и он становится более наглым, совершенно теряя чувство контроля над собой. Нравилось ли ей такое поведение? Нравился ли ей другой Робин? Его темная, коварная жилка манила Зелену, конечно, куда больше, чем сопляк-Гуд, который был с ней только потому, что Зелена притворилась его женой. А Локсли видит ее настоящую, очарован ей настоящей. Но хочет ли ведьма снова все осложнять? И дело даже не в отношениях с сестрой, которые итак-то не блестят особой любовью. Регина сделает все, чтобы Робин ушел, и останется Зелена опять наедине со своими никому не нужными чувствами, хоть к Арчи ходи! А если не привязываться…? Ей ведь совершенно одиноко, черт возьми! Неизвестно когда, она еще окажется вот так вот наедине с мужчиной, который будет смотреть на нее с явным желанием. Учитывая, что она молодая мамочка-ведьма со скверным характером, это случиться еще не очень скоро. А сейчас у нее был реальный шанс почувствовать себя в таких мужских сильных руках, которые продолжают как бы невзначай сжимать ее бедра, призывая ее к ответу….  — Как ведьму… — выдыхает она ему в губы точно также, как и он ей недавно, после чего забирает сама его губы в плен. И это был невероятно страстный, жгучий, поцелуй, такой, который она позволяла себе очень редко. У них было слишком мало времени, чтобы медленно раздевать друг друга, смакуя каждую секунду, и, честно говоря, Зелене этого не хотелось. Она не хотела ничего к нему испытывать, кроме сиюминутной страсти. И к большому счастью Робин не был тем мужчиной, которому на каждом шагу нужно было чувство любви, да побольше ласки. Ведьма оказалась опрокинутой на кровать за секунду, в следующую он уже устраивается меж ее ног, атакуя пальцами ее ножки под платьем, показывая, что готов к решительным действиям немедленно. Зелена также не медлит, наскоро расправляясь с одеждой, что так старательно подготовила сестра. Она хотела воспользоваться магией, но касания сводили с ума, и разум даже на небольшое заклинание был бы сейчас неспособен. Но ведьма и не противится. Раздевать ей тоже нравилось. Как и ему. И пусть адское течение времени и желание временами побеждали, но чулки были сорваны, бретели платья спущены, обнажая грудь, сокрытую бюстгалтером. Робин наклоняется, оставляя несколько беспорядочных поцелуев на полушариях, вызывая довольные стоны женщины. Он улыбается, поднимая на нее взгляд. Боже, если она сейчас так стонет, то что же будет, когда он в нее войдет…? Удивительная женщина! И это подстегивает желание узнать ответ. Рваные поцелуи становятся бесконтрольными, платье слетает на пол. Когда Зелена тянется сорвать с мужчины брюки, Робин улыбается, давая ей в этом полную свободу. Был бы любой другой случай, женщина уже бы стояла перед ним на коленях, чтобы наградить Робина своим ртом, но не эта ведьма. Не потому, что он ее боялся, нет. Просто так сильно хотелось оказаться в ней, что это перебивало все остальные желания… И когда от брюк не осталось и следа, Зелена сам опустилась на постель, податливо сильнее разводя ножки, приглашая Робина на пир. И каким же надо было быть глупцом, чтобы от такого пира отказаться…? Глухой мужской стон проносится по комнате, когда Робин оказывается внутри, в следующую же секунду перебиваясь громким женским стоном. О, дорогой мой, тебя точно сегодня не будет слышно…. Зелена отвечала на каждое его движение. На каждый виток ускорения, на каждое соприкосновение их тел, на каждый рваный поцелуй и легкое касание рукой ее груди, и на каждый страстный поцелуй, которых было предостаточно на каждую частичку ее тела. Эти стоны сводили мужчину с ума, побуждая делать ласку все более откровенной, быстрой. Он двигается в ней чаще, она царапает его спину глубже и стонет громче. Эта простая закономерность, райская симфония и адски прекрасная боль от женских царапин быстро помогают мужчине потерять контроль. Последнее, что он успевает сделать, так это с очередным глухим стоном кончить на ее простыни, потому что истина о детей была слишком очевидна. Даже от такой безумно страстной женщины, как Зелена, в дальнейшем иметь детей не хотелось. Да и ей, скорее всего, тоже…  — Ты безумно хороша… — он только выдыхает, оказываясь на подушках, рядом с ведьмой. Его спина ощутимо побаливает от женских ноготков. В ответ он слышит ее безумный громкий смех, который быстро наполняет комнату и разум Локсли.