Сегодня, мама!

Это было странное время для них обоих. Странное и страшное. Сара и раньше разрывалась между желанием защитить своё чадо от всех бед и приучить быть Лидером. Но после того как атомная война всё же произошла, после того, как вместе с другими людьми их загнали в бункер, эта борьба в душе женщины достигла своего апогея. Джон изо всех сил пытался быть снисходительным к состоянию матери. Но с каждым днём это было всё сложнее. Соглашаясь с Сарой на словах, Джон всё чаще поступал вопреки, всё дальше уходил от матери и всё злее реагировал на её упрёки. — Я не могу всю жизнь просидеть у тебя под юбкой, мама! — глухо рычал он, и люди нервно оглядывались на источник странного эха. — Люди пропадают всё чаще, и только мы с тобой знаем наверняка, куда и кто их увозит! И если не желаешь мне помочь, не держи хотя бы! И Сара, глотая обиду, не могла ответить ни слова своему повзрослевшему сыну. Не могла запретить. Не могла отпустить. В тот день, когда Джон среди прочих пропал без вести, сердце Сары едва не остановилось. Те дни были для неё истинным Адом, и она с радостью променяла бы эту боль на пытки в плену машин. К сожалению, бьющаяся в агонии Вселенная услышала её безумную просьбу. Сара не могла бы сказать с уверенностью, знал ли в то время Скайнет о том, кто она, и был ли в его поступках какой-то расчёт, когда среди многих женщин железные монстры заперли её в лабораториях. Она знала одно: что бы ни затеял ублюдок, его план провалился с треском. Когда Сару, измученную, обнажённую, вытащили из клетки, она с трудом узнала своего сына. Нет, его лицо ещё не изрезали ужасные шрамы, которые ей снились в кошмарах. Но что-то такое проявилось в его внешности и повадках, что даже её заставляло опускать взгляд и ждать его приказаний. Он стал предсказанным Лидером, и люди пошли за ним. Бережно взяв ослабевшую Сару из рук другого солдата, Джон улыбнулся ей: — Всё хорошо, мам. Мы снова вместе. Сара ничего ему не сказала. Лишь доверчиво прижалась к нему и с облегчением вздохнула. И этим жестом она сказала сыну гораздо больше, чем всеми словами мира.