--seven--

Слэш
PG-13
Завершён
14
Пэйринг и персонажи:
Размер:
6 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
14 Нравится 7 Отзывы 9 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Джош Дан носит желтые волосы и красные бини, и еще белый лак на ногтях. У Джоша Дана хрустящая такая, мягкая кожа, как рисовая бумага, окунутая в черный чай. Гладкая и темная, совсем не для их родного города. Джош Дан улыбается и щурит глаза, прикусывает язык в улыбке — Тайлеру верится, что так делают все люди, которые хотят смеяться по-настоящему. У Джоша Дана все руки в маленьких зимних царапинах, это просто вот так проходит, просто так бывает, что заживает (нет). Тайлеру Джош Дан кажется всем таким неслыханным, как будто из сказки, в самом-то деле. Типа, он нигде больше такого не знал, да. Джош Дан просто чужой немного, недышащие люди посреди улиц смотрят ему вслед долгими своими взглядами — такими горчично-желтыми и холодными, как разметка. Тайлер просто, типа, теряет свое дыхание и суть.

| | |

В их родном городе семь источников, и ни одного света. В их родном городе, словно в той сказке про подземных королей — Озеро Забвения и Замки Сна, и Тайлеру кажется это все таким дрожащим и преходящим, что хочется захватывать дыхание и писать куда-то в пустоту, этим чужим людям, которые должны его когда-нибудь узнать, что-то о том, как все они ошибаются одинаково. Озеро Забвения в лесу, где они все кричат от страха посреди деревьев. Тайлер ходит туда по темноте, то есть постоянно. У Джоша Дана улыбка с белыми зубами, и Джош Дан заботливо готовит ему ромашковый чай и открывает чердак в дождливое — сверху капает на нос и щеки, словно так надо.

— тебе не холодно — тебе не темно

Джош как те утки из стихотворения неизвестного автора, которое Тайлер нашел на обороте полароида, купленного на ярмарке. не темно не темно не темно Это как его молитва, только немного глубже. Это его посыл, это все его помыслы в рафинированном кубике слов. Он сидит на берегу Озера Забвения и крутит в руках шишку — такую простую, сухую шишку. У таких от недостатка влаги внутри волокон раскрываются перья. В Озере Забвения — чьи-то старые ботинки, книги, рамки с выполоскавшимися газетными вырезками. Где-то там, на этих вырезках, Тайдер видел однажды эти дурацкие слова про грязномысленные головы и желание стать другим. Ему подумалось тогда о том, что никто не пишет такого в газетах. В Озере Забвения утоплены его объекты страсти. Там его новый баскетбольный мяч, пробитый шиной вот этой машины какого-то человека, которого он никогда не видел. Там клавиши от его фортепиано — черная фа-диез и белая соль. Там его блокнот с фразами на двух языках — французском и английском, ну, потому что он так делал когда-то лет в двенадцать. Озеро Забвения под дымным небом этого противного цвета, который почти как бирюза — его называют еще «яйца дикого дрозда», но он такой грязный, что когда Тайлер кидает туда стаканчик из-под кофе с надписью «-i_¡» на, ему отчаянно хочется помыть руки. Это Озеро Забвения высасывает из него свое последнее, в самом-то деле.

— как ты заставляешь себя спать — как ты заставляешь себя просыпаться

Джош бы посмеялся над тем, как он бежит сквозь мокрую траву в Замок Сна. Сказал бы что-то об атмосфере, и еще — простуде, зеленых соплях и красной глотке. Тайлер бы возразил, да, что глотка всегда красная. Это такая специфика, такой концепт — почти как с этим дымом из объектов страсти, как с этим порочным восприятием и создаваемыми стереотипами. Архетип Замка Сна в виде белого домика с деревянным забором. Автоматические ворота в гараж. Кофемолка на окне на кухне. Тайлер взбегает по лестницам вверх и стягивает куртку, потому что Джош увидит, и ему обязательно захочется сказать про антисанитарию и черномазые уши. Тайлеру захочется возразить, что уши всегда черномазые — подкопченые и немного совсем порочные. Как и все чувства восприятия. Это такой концепт. Тайлер смывает с рук этот поганый бирюзовый, и там снова белесая кожа — как у пещерного мальчика, который никогда не видел солнца. Его никто не знает.

| | |

Тайлер Джозеф — просто очередное чудо из этой массовки. У Тайлера Джозефа бритая голова и небритый подбородок в этом подростковом перепушке-недощетине. Тайлер Джозеф весь такой бледный и неяркий, какой и должен быть в месте, где нет солнца. Тайлер Джозеф создает названия каждой локации и пытается с этим жить, и Тайлер Джозеф пытается цепляться за Джоша обеими парами — рук и ног. Тайлер Джозеф улыбается редко и только тогда, когда сбрасывает объект страсти в Озеро Забвения или предается сну в Замке Сна. Тайлеру думается, что так поступают люди, ищущие что-то внутри. Типа, в самом себе, но снаружи, как в изнанке, да. На Тайлера Джозефа не оборачиваются прохожие, и к нему уж точно не лезут все эти бродячие щенки в ошметках грязи. Тайлер Джозеф — такой себе сгусток дыма, он старается не растерять.

| | |

Четвертый источник — это Бальная Зала. Тайлер приходит туда, чтобы танцевать, и в темноте это порождает отчетливое желание выплюнуть внутренности. Это как поражение дымом своего родного города. Бальная Зала окружена столбами сосен, и на них вырезаны столпы его существования:

— ты хочешь жить — ты хочешь умирать

И еще что-то вроде: «Не заБудЬ СМеНиТЬ НоСКи, Когда пРидеШЬ доМой, ТидЖо» Тайлер танцует в болотной каше, трясет расхристанными конечностями, запарывая ко всем чертям единственные джинсы. В темноте нет этого чертова солнца, и его руки белесые — и еще один ноготь на большом пальце выкрашен лаком Джоша, и он сливается с кожей этих самых рук. Словно Тайлер призрак собственного существования. Свое несуществующее будущее и забытое прошлое. Все такое в бирюзовых разводах. Тайлер придет в Замок Сна Джоша, и будет петь ему песни о продаже желтых кудрявых волос, и Джош будет тихо улыбаться, прикусывая этот его острый язык, и белые руки Тайлера будут совсем ужасно смотреться на этой выкрашенной морилкой укулеле, но Джош будет писать эти его руки самой белой своей краской, и это будет смотреться красиво. Цинковые белила? Титановые? В Замке Сна Джоша всегда тихо и пахнет печеньем и молоком, и на столе всегда этот ромашковый чай, а рядом — ключи от чердака: на случай, если Тайлер внезапно узнает свое отражение. И еще: с неба всегда дождливое. Капает прямо на бритую голову и оголенный живот.

— будешь чай — будешь мной

Тайлер приведет Джоша в Бальную Залу, потому что ему надо будет танцевать под этим нескончаемым темным дождем, и где-то в темноте у Джоша будут светиться ногти, глаза-щелочки и улыбка, и Тайлеру будет хотеться петь песни, которые никто не знает. Вокруг них будут эти бирюзово-серые столбы сосен и столпы жизни в желтоватой смоле, и над небом не будет совсем ничего, только эти мечты Джоша о чем-то, что там должно быть, как внутри этих его любимых X-files. Их безынтонационные разговоры о смертном и привычка недоговаривать по слову-два внутри

будто что-то особенное повисает в мыслях, и у каждого свое.

Тайлер танцует и думает о том, как он хочет показать этим северным людям другие цвета — не этот ужасный бирюзовый, что вокруг, и уж точно не тот горчично-желтый, каким выкрашены их взгляды. Красный краплак. Ультрамарин. И еще черный — потому что белого слишком много. Тайлер танцует и хочет глотать слезы, а не дождь, и Джош стоит в тишине и темноте, и руки-по-ткани-руки-по-коже-руки-на-ремне, и Тайлер тянет Джоша в свой танец за ремень — это конечно же не то, о чем вы бы могли подумать. Тайлер Джозеф танцует — и это дает этому городу ультрамарин и черный, и с волос Джоша, выбившихся из-под бини, желтый капает прямо на эти ультрамариновые кочки. Получается противный бирюзовый. Такой, какой знают все.

| | |

Если Тайлер Джозеф — это воплощение зимы, то он режет ножиком руки Джошу по ночам. Садится и рисует рисунки под дождливым. Пахнет ромашковым чаем и еще — влажным лесом. По загорелой коже размывается кровь: акварельные разводы и темперная непрозрачность. Если Джошуа Дан — воплощение лета, то в нем слишком много солнечного для их родного города. Он садится и рисует рисунки в Замке Сна под яркой лампой. Пахнет молоком, печеньем и еще — выкуренной в утро сигаретой. По белесой рисовой бумаге расползаются линии — как макеты будущих татуировок Тайлера, на которые у того никогда не хватит денег.

| | |

Пятый источник — и это важно — всегда закрыт от них. На той Смотровой Башне всегда сидит этот дедок лет ста девяноста, который помнит их еще малышами. Тайлер ходит к Смотровой Башне, чтобы понять. Такое бывает по ночам — и в конце улицы эта Смотровая Башня кажется такой далекой, и хочется выволочь на улицу фортепиано и сидеть весь вечер, играя что-то простое, но. Смотровая Башня, она близко, ближе, чем все, что Тайлер знал когда-либо. Это как собрать все вещи и поехать на школьном автобусе до Кливленда. Все куда проще, чем кажется многим, и тот старик каждый раз смотрит на него печальными глазами уставшего пса, и Тайлеру так хочется отпустить эту его душу что в глазах, наружу — показать ему что-то большее, чем вечный бирюзовый свет опознавательных огней Смотровой Башни. Атласные разводы на окунутой в черный чай рисовой бумаге. Белую масляную краску на коричневом холсте. И черный, потому что белого и так слишком много. В Смотровой Башне где-то лежит его записка себе взрослому. Там что-то вроде «я надеюсь, что ты меня не разочаруешь», и это так по-взрослому детско, что Тайлер действительно хочет найти ее. Джош в своем Замке Сна ставит чайник — и это значит, что у него есть восемь минут тридцать восемь секунд на обратную дорогу. Тайлер хочет петь, и это то, что он будет делать сейчас под эту мореную укулеле в Замке Сна Джоша, стоящем через дорогу от другого Замка Сна: того, в котором пахнет лекарствами, которые ему прописывают, и одиночеством. В их родном городе все эти северные люди видят один только бирюзовый, белый и горчично-желтый, и Тайлеру просто тошно, да.

— не боишься двигать руками — не боишься менять чью-то жизнь

Ромашка — тоже горчично-желтый и белый, Джош заваривает ее в бирюзовом чайнике и пишет руки Тайлера на мореной укулеле, и выглядит это так, словно из пальцев Тайлера льется кровь, закрывая всю деку. Красный краплак, только чуть более реальный. Это, типа, как сидеть утром на заправке около трассы, и ждать попутчика. Тайлер не знает, что ему еще сделать, чтобы перестать выглядеть, как сумасшедшему. Ему нужна земля под ногами.

| | |

Есть еще два места, как одно, и это одно — на двоих. Лодка и Весла, потому что каждые предметы что-то да значат. Тайлер приходит на Лодку рано по утрам, и над рекой висит туман. Солнца нет. И никогда не будет. Они — всего лишь эти два никто, и Джош всегда, как обычно, рядом, и эти его бирюзовые от холода губы на вкус сливаются с жвачкой из Таргета, которую он закупает целыми ящиками. У Джоша желтые волосы, белые ногти и красная бини, и все руки у него изрезаны чертовыми зимними царапинами, Тайлер целует каждую и ничего не говорит этим его безжизненным голосом. Весла качаются на ветру, и Джош снова говорит что-то о семи метрах в секунду, шторме и обязательно — болезни. Тайлеру хочется возразить, потому что это всегда шторм, потому что по-другому не бывает в этом их чертовом родном городе без солнца и цветов. И еще — что у Джоша есть ромашковый чай и Замок Сна, где они могут всегда укрыться вдвоем и греть друг друга от лихорадки. Расстегивать душу, показывая друг другу что-то помимо того, что вокруг. Солнце. Душу цвета красный краплак, ультрамариновое сердце и черный разум. Тайлер как Данко. Джош как путеводная звезда. Их никто такими не знает в этом их родном городе без солнца и цветов. В этой дурацкой сказке про Семь Подземных Королей с ее Озером Забвения, и Замками Сна, и этой Сторожевой Башней, и дедком с глазами пса, и Лодкой и Веслами. Их никто. Не знает.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.