Склад

Шедоумару перешел в режим волка, распластался на брюхе и пополз по канализации. Он три дня следил за этим объектом и хотя на первый взгляд это был обычный склад мороженого одной не самой крупной фирмы, но интуиция подсказывала ниндзя, что не все так просто с этим складом. Хотя бы потому, что когда он был здесь с нарядом полиции для проверки, то обнаружил, что у помещения есть подвал — слишком уж характерно распространялись звуки, хотя люди и не обращали внимание на еле слышное эхо. Но рабочие склада отрицали, что под ним есть еще помещение. И они даже не обманывали, если судить по их реакциям на вопрос. Поэтому Шедоумару, предварительно запросив в офисе план строений в этой части города, сейчас и полз по канализации — он должен был проверить свои подозрения. В последний год в Токио и его окрестностях начали пропадать молодые женщины и девушки. Сначала эти пропажи не выбивались из статистики, но потом случайно было обнаружено, что тридцать из всего числа пропавших женщин исчезли после посещения парка Ёёги. А это уже ненормально, если к такому вообще применимо слово «нормально». Когда через месяц группа следователей так и не смогла прийти ни к какому результату, более того — пропало еще две женщины, то было принято решение подключить к расследованию Храбрую полицию. Шедоумару в парке чувствовал себя неуютно, плачущие подружки и родственники жертв нервировали его, вот он и решил последить за фургоном, который привозил в несколько передвижных лотков мороженое. Шедоумару остановился и осмотрелся. Судя по плану, он был как раз под тем самым складом, который и привлек его внимание. Из стены в канал спускался отрезок трубы. Ниндзя сунул в нее нос и принюхался, анализируя запахи. Пахло обычными запахами канализации, протухшей едой и… кровью. Туалет в крохотном офисе на складе был, но крови там точно не было. Шедоумару распрямился и повнимательнее посмотрел на стенку в поисках двери. Дверь там была, а не заметил он ее сразу потому, что она была утоплена в нише. Осмотрев ее, ниндзя понял, что дверью пользуются очень часто. Чтобы убедиться в этом, он не поленился доползти до другой двери и сравнить их. У двери возле «кровавой» трубы возле замочной скважины было намного больше царапин, чем у этой. Да и свежий запах смазки, идушей от петель, тоже ни с чем нельзя перепутать. От «контрольной» двери ничем таким не пахло. Полицейский с заметным трудом развернулся в тоннеле и подполз к заинтересовавшей его двери. Прижался к ней ухом и поднял чувствительность сенсоров почти на максимум. И уловил за дверью тихий хрип, складывающийся в одно-единственное слово — «Помогите». Инструкции им были даны четкие, поэтому Шедоумару не стал ломиться в дверь, а соединился с офисом, передал все необходимые координаты, отполз подальше от двери и стал ждать подмогу. — Куда вы меня тащите? Немедленно отпустите! — крики стали слышны гораздо раньше шагов. Ниндзя осторожно подобрался на такое расстояние, чтобы его не смогли заметить в полумраке канализации, и увидел шофера того самого грузовичка, а с ним связанную веревкой девушку. Она пыталась убежать, но похититель крепко держал в своих руках конец веревки и постоянно дергал ее, заставляя девушку идти. «Шедоумару, мы на месте. Полицейские спускаются в тоннель, а мы стоим возле склада», — оповестил по внутренней линии Декард. «Похититель здесь, с ним девушка», — передал Шедоумару, наблюдая, как парень открывает дверь. Самый обычный, среднестатический японец, самой непримечательной внешности — его бы так и не нашли, несмотря на все камеры наблюдения, если бы не схватили за руку буквально на месте преступления. Когда парень стал запихивать девушку в помещение за дверью, Шедоумару стремительно кинулся к ним и отшвырнул его от двери ударом лапы. Ведь если бы тот сумел закрыться там — они его бы не скоро смогли достать. А это могло стоить жизни девушке. По стенам заметались лучи фонарей и послышался топот ног. Это прибежали полицейские. Похитителя подняли из дурно пахнущей жижи, надели наручники и повели к выходу. Девушка уже выскользнула из двери и плакала, уткнувшись в китель пожилому полицейскому, который развязывал ей руки и одновременно утешал. Эксперт-криминалист уже надевал перчатки и шугал всех от двери и торчащих из замка ключей, настаивая на первоочередности снятия отпечатков пальцев. Вспыхивала вспышка полицейского фотографа, фиксирующего все. Все отмахивались от жирных мух, вылетавших из открытой двери и морщились от сладковатого запаха, не решаясь подняться по лестнице и посмотреть, куда же похититель тащил девушку. — Я проверю, что там, — мотнул головой в сторону помещения Шедоумару. — Если там есть что-то опасное, то я пострадаю меньше, чем вы. Он осторожно просунул голову в проем. К счастью, ширина и высота прохода позволяла ему пройти хотя и на полусогнутых лапах. Поднявшись на четыре ступеньки вверх по лестнице, Шедоумару остановился. «Будь я человеком, меня бы сейчас вырвало» — мелькнула у него мысль. Первое, что он увидел — полчища мух, жужжащих под потолком, ползающих по стенам и облепивших что-то на каталке. Комната была размером со склад на верху, с довольно-таки высоким потолком и бетонными стенами, которые были как-то непонятно декорированы. Присмотревшись к странно раскрашенным стенам, ниндзя ужаснулся — это были кровавые отпечатки ладоней, а местами можно было рассмотреть и иероглифы имен, которые жертвы оставляли в надежде, что это место когда-нибудь найдут. Пол в помещении местами был залит уже свернувшейся кровью. В одном углу были грудой свалены кости, как определил Шедоумару — от трех человек, местами на них еще были куски гниющей, кишащей опарышами плоти. На стеллаже, уляпанном кровью и чем-то еще, стояли банки с заспиртованными изуродованными головами. Похититель вдоволь поиздевался над своими жертвами — у одних женщин глаза были выжжены, у других выколоты, кому-то он их смог выдавить из глазниц и они висели на нервах. Располосованные щеки, выбитые зубы, срезанные скальпы — Шедоумару, несмотря на то, что он был роботом, все-таки начало мутить. Нечто на каталке вдруг пошевелилось и простонало «Помогите». Ниндзя вздрогнул, осознав, что это была девушка. Он протиснулся чуть подальше в склад и рассмотрел ее получше. Маньяк перебил ей руки и ноги, кости местами торчали из плоти сантиметров на десять. Кожа была надрезана во многих местах и девушка лежала в луже своей свернувшейся крови. В глазницах кишмя кишели опарыши, они же были и в ранах. — Как она еще живет-то? — невольно вырвалось у робота-полицейского. — Он накачивал их лекарствами, — протиснувшийся в комнату полицейский врач поднял с пола ампулу и поднес ее к лицу, читая названия. — А потом насиловал и вообще всячески издевался. Некоторых он даже съел, причем начинал это делать, пока они еще живые были. Коллеги уже немного допросили его. А девушке уже ничем помочь нельзя — опарыши ее просто съедают изнутри… Пока они говорили, девушка захрипела, потом задергалась, словно пытаясь что-то откашлять, и замерла. Из открытого рта посыпались все те же опарыши. Врач не выдержал, сорвал с себя респиратор, и его вырвало прямо на пол. Шедоумару фыркнул вентиляцией, прогоняя настойчиво лезущих к нему мух, и начал выбираться из комнаты задом. Он свое дело сделал, дальше пусть уже работают люди.