Соленые слезы и сладкие сны.

Дождь барабанит по стеклу, отбивая ритм какой-то песни о мечте. И, кажется, сбивается. Тук-тук-тук-тук. Часто. Это слишком часто для этой песни. Слишком часто для простого дождя, скорее это ливень — без чувства ритма и особого смысла. В окно пробивается свет — молния. Не ливень — истеричная гроза. Гром перекрикивает соседей и те вдруг затихают. Гроза напоминает швейную машинку, что штопает водными нитями город, заштопывает ряд за рядом линии водостоков. Звонок в дверь уводит от бессмысленного разглядывания капель на окне. Дзынь-дзынь. Тук-тук-тук-тук-тук-тук. Дождь настойчивее просится войти, видимо ему это нужней. — Ты б ещё подольше открывал! — тёмные волосы мокрыми кажутся ещё темнее. — Я пришёл спасать тебя от хандры, нет-нет, что ты, не стоит благодарить. Серо-голубые глаза сейчас просто серые, будто безжизненные, не горят желанием пропускать тебя в дом. Не чаю тебе, не прохода. — Ясно, можешь не приглашать, сам войду. Грусть как болото или зыбучие пески — утягивают на дно, заполняет изнутри, забивая рот. Тушит огонь и вырывает язык. Молния светит лучше любой лампочки. Может, стоит от них избавится? Миша хозяйничает на кухне: Раскладывает грязную посуду в раковине более аккуратней и начинает мыть, что в принципе удивительно. На тумбочке рядом с раковиной стоят две чистые кружки, по-видимому, для чая. — Знаешь, я все понимаю — Весенняя хандра все такое. Плюс типичный Питер со своими дождями, но ты 3 дня не выходил, блять, из дома и не отвечал на звонки. Мы как бы твои друзья — мы переживаем. — О каких «мы» может идти речь, если звонил только Миша? Крышка чайника трещит… или это так дождь бьёт по стеклу. Может пора его впустить? — Знаешь, то, что у тебя пропал язык даже хорошо — обжигать нечего. — Пустые глаза и ноль реакции на голос пугают не по-детски. Кажется, у Дани внутри что-то загнивает. Скоро нужна будет ампутация. Жаль протезов души не бывает. У Миши звонит телефон, посмотрев на экран парень кривится; поджимает губы; уходит куда подальше, из-за чего Даня слышит только самый эмоциональный краюшек диалога. «Раз вам вместе хорошо даже когда вы гниёте внутри, то где ты сейчас, чтобы вытащить его их этой хуйни?!» Свет гаснет. Это выводит из дождевого транса. — Блять — выругивается Миша — Чайник успел закипеть? Чёрное на чёрном по-настоящему теряется. Выручает только яркая толстовка, что видна привыкшим к темноте глазам и редкое освещение молнии. — Да — тихий, в основном из-за долгого молчания, ответ не может не радовать. Хочется попаясничать, удивится ответу, но Мишин гений придерживает эту идею до момента, когда от этого времени останутся только воспоминания. Парень по памяти доходит до тумбочки; нащупывает стаканы и успевает обжечься о горячий чайник. — Так, блять, не может продолжаться! Есть свечи? А лучше фонарик? — Срывается темноволосый, когда, внеочередной раз, калечит себя. — В шкафу в коридоре. Молния может справится и без свечей. Но если Миша хочет… — Только одна свеча. Надолго ли её хватит? Свет будто снова вводит в какой-то транс. Под чечётку дождя Даня думает: где он проебался? В какой момент его забавы с шипперами переросли в реальную симпатию к Мише? И только ли симпатию? Кого винить в этом чувстве? Фанфики? Может гейские фото с ужасно похожими на Даню и Мишу парнями? Или собственную тягу к близости «чтобы срубить просмотров»? Генетику? Даня винит только себя и изнывается из-за своей глупости. Ещё этот дождь нагоняющий тоску. Странно, но на Мишу этот же дождь никогда так не влиял. Парню уютно во время дождя. Для него это прекрасный повод остаться дома, греться в одеяле и спать после своих ночных погулок. Или после странных тус с Даней, которых ему последнее время катастрофический не хватало. И вот темноволосый опять у своего друга, только как-то не особо весело. — Огонь, ты слышишь, начал угасать. Тени мечутся по углам, боясь, пропасть навсегда. У Дани от этого кружится голова, ему хочется, словно душевно больному кричать, чтобы они остановились. Парень будто в центре теневого побоища … или это бал? Подолы платьев постепенно начинают пропадать… или это ноги бойцов? Тени в панике выстраивают слова, боясь растаять и не быть услышанными. « Сделайэто! Сделайэто!» — Окружает парней, но видит это, кажется, только Даня. Пары танцоров\куча бойцов\слова тают и сероглазому остаётся только блик и тот от Мишиных глаз застывших будто неподвижно. — Огонь угас. Ты слышишь? Он угас. Даня Надеясь на правильность советов теней свечи делает это: тянет через весь стол к себе парня напротив и как-то трепетно впивается в его губы, продолжая держать ворот Мишеной кофты. Боясь отпустить. Боясь потерять навсегда, как того мишку из детства. Мишины губы на вкус, как мамины колыбельные, спетые после судорожного плача — сладость сна и солёные слезы. Будь в детстве у дани такой Мишка, он навряд-ли боялся бы грозы и кого-то злого во тьме комнаты. И кто-то говорит сонливым, совершенно Даниным голосом: — Ну и ливень.