Beautiful Dead Bodies

На вопрос, что она испытывала к стране Восходящего Солнца, Райнес вряд ли могла бы ответить что-нибудь вразумительное. Не потому, что она у неё были проблемы со словарным запасом или эмоциональным фоном. Райнес Арчизортр сама до сих не определилась с тем, что же она чувствует к Японии. К стране, которую так ненавидел её дражайший братец, лорд Эль-Меллой II. Создавалось впечатление, что Фуюки совершенно не изменился за прошедшие шесть лет: Мион всё также неспешно струился себе, разделяя собой две части города. Райнес твёрдо решила — в старую часть города она не пойдёт. Ей нечего было бы там делать. Сфера её интересов лежала в Синто, заново отстроенном после прогремевшего тут взрыва. Шесть лет. Неужели этим упрямым японцам не надоело отстраивать всё снова и снова? — Глупцы, — пробормотала себе под нос девушка, поправляя длинную прядь светлых волос, лезущую в лицо. Хотя, пожалуй, ещё большим глупцом был другой человек. Путь Райнес лежал к городскому парку, разросшемуся ещё больше, чем раньше, и представляющему из себя фактически редкий лес внутри жилой инфраструктуры. От зелёного уголка города, вместо обещанного уюта природы, веяло могильником. Тем не менее, наследница семьи Арчизортр не была удивлена такому раскладу. «Перенести две Войны за Святой Грааль, впитать в себя всю ненависть и боль, всю скверну и смерть. Логично, что здесь будет аура похуже кладбищенской, » — рассудила про себя Райнес, складывая на груди руки и оглядывая зеленеющую травой поляну. Здесь ещё можно было увидеть редких гуляющих, сидящих и греющихся в лучах осеннего солнца. И всё же люди её не волновали. Её интересовало то, зачем сюда приходили практически все парочки Фуюки… — Братец мой, до меня доходят слухи, что ты очень популярен среди своих студенток. Многие из них просто таки мечтают о том, чтобы завладеть тобой. В ответ на столь вопиюще наглую фразу мужчина, стоящий напротив глубокого вальтеровского кресла с сидящим в нём Райнес, лишь цыкнул, отворачиваясь. Он терпеть не могу подобного рода разговоры, которые так или иначе затрагивали его личную жизнь. — Что, неужели ни одна из твоих учениц не трогает твоего сердца? Какой ты чёрствый, право слово! А как же Лувиегилита, прелестная леди семьи Эдельфельт? Ох, и что с твоим лицом, братец? Ты словно съел самый кислый лимон! Значит нет? А может тебе нравятся сестры Пентел? Радия и Назика очень экзотичные девушки, у них незаурядная внешность, под стать их умениям. Как! Тоже нет? Боже, да ты готов слиться с собственным пиджаком по цвету! Хм, дай подумать… Тогда может та странненькая девушка, которую ты с трудом протолкнул на обучение в Ассоциацию, взяв её под своё крыло? Ну та, у которой странная манера колдовать и злая кошка-фамильяр. — Помолчи, сестра. Это было сказано дрогнувшим голосом, но тем не менее, даже Райнес замерла. Тон фразы был сухим и жёстким, максимально безэмоциональным. Но… — Никогда ты не умел врать, братец, — фыркнула девушка, глядя на то, ради чего она сюда приехала, на практически другой край света. — Никогда ты не умел врать и сбежал от меня за этой девицей, в ужасе от которой была добрая половина принимающей комиссии Часовой Башни. И чем это обернулось?.. Перед Райнес высилась статуя, если это можно было назвать таким пустым и ничего не выражающим словом. Это было нечто большее, чем статуя. Две фигуры, мужская и женская, были туго сплетены вместе, их невозможно было бы разорвать никакими силами на свете. Мужчина и женщина, поглощённые лишь друг другом, не замечающие ничего кругом. Им не нужен был мир, им нужны были только они сами. Лица, обращённые друг к другу, были максимально близки, так, что их губы почти сливались в поцелуе. — Ты всегда врал мне, говоря, что тебе не нужны женщины. А сам сох по собственной студентке. И ладно бы ты выбрал благородную леди из древнего рода. Нет, твой дрянной вкус предпочёл дикую девицу, не знающую манер даже понаслышке. Блондинка впилась ногтями в собственную щёку. — М-мы… М-мы не нашли его тела… Совершенно ничего… Ничего… Только эти японские школьники… — Что значит «не нашли»?! Как вы искали, олухи?! Он не мог исчезнуть! Здесь должно быть его тело! Райнес кричала так, как никогда не кричала. Это было даже не принципом ради семьи, найти тело погибшего лорда Эль-Меллоя II. Это было её личным принципом. Горящие останки парка, заваленные кусками застывающей, словно лава, скверны, был обшарен вдоль и поперёк. Ничего. Просто ничего. Она была готова встретить любую картинку: обугленное, полностью искорёженное тело, тело с выпущенное наружу кишками и захлебнувшееся собственной кровью, тело, лишённое конечностей и с вырванным языком и выдавленными глазами. Всё, что угодно. Но не пустое место. — Найдите его! СЕЙЧАС ЖЕ! — Ты оставил меня с этим чёртовым титулом, сгнив тут со своей обожаемой кошкой в потоках проклятой скверны Грааля. Райнес Арчизортр Эль-Меллой III нахмурилась, сжав зубы, невольно обнажая их в злом оскале. Она подошла ближе и дотронулась до локтя мужчины, столь трепетно поддерживающего свою подругу. Пустой гроб. Неброско украшенный белыми лилиями и устланный изнутри красным бархатом с золотистой вышивкой. В него нечего было положить. Конечно, они никому не сказали, что тело покойного лорда Часовой Башни так и не было найдено среди обгоревших остатков Фуюки. Никто не узнает, что они захоронят пустой гроб. Всё было тихо и чинно, но одновременно с тем холодно и отстранённо. Кажется, никто на самом деле не скорбил откровенно об утрате молодого лорда. Райнес не плакала, но её гложило странное чувство отвращения. Как могло такое случится? Её брат не был полнейшим глупцом, чтобы вот так просто взять и сгинуть. Эль-Меллои могли замять отсутствие тела в могиле, но вот семье студентки их лорда делать было нечего — у них не было возможности достойно похоронить единственного отпрыска. Что было сказать безутешной матери, которая не смогла даже на тело дочери взглянуть напоследок? Райнес нечего было им ответить. Она не жалела ту девушку. В глубине души, Арчизортр винила студентку во всём том, что случилось. Но, конечно, она этого никогда не скажет. Не пристало говорить плохое за глаза про умерших. — А ведь долгое время я думала, что ты просто сбежал куда-то. Я же, расспросив Эскардоса, узнала, что ты втихомолку миловался со своей девчонкой по углам Башни. Надо отдать парню должное, он послушно хранил твою тайну, даже не пытаясь её выболтать кому бы то ни было, несмотря на свой длиннющий язык без костей. О да, я и правда думала, что ты, воспользовавшись подвернувшимся шансом, просто убежал со своей любовницей, только бы не возвращаться ко мне и обязанностям лорда — ведь мы так и не нашли твоё тело. Блондинка глубоко вздохнула, скользнув изящными пальцами по кисти мужчины, очерчивая его пальцы, что сжимали чужой бок. — Но понятно мне стало лишь потом, когда я приехала сюда спустя полгода после твоих похорон. Слухи и о статуе влюблённых, что завораживает взгляд своей чувственностью и откровенностью. Люди не могли понять, из чего она сделана, не могли её переместить куда-либо, потому что она не поддавалась… Впрочем, Райнес знала, почему эти фигуры невозможно было перенести в другое место. Скверна, застывшая и некогда запечатавшая в себе тела двух магов, двух Мастеров, рискнувших в этой Войне, пожертвовавших собой ради победы, глубоко вросла в землю, соединяясь с духовными жилами Фуюки. Отделить статую от них не представлялось возможным. Почему же люди Райнес не нашли тогда эту фигуру, олицетворяющую такую богомерзски верную до гробовой доски любовь? Единственное объяснение, которое дала себе девушка, состояло в том, что, похоже, спустя какое-то время один из верхних тонких слоёв скверны лопнул либо был повреждён японцами, отчего и вскрылось наличие статуи. — Знаешь, а я же столько лет действительно ревновала тебя. Как ребёнок, чей старший брат нашёл себе девушку и отдал ей всё своё свободное время. Винила эту девицу во всём, что произошло. И всё же… Ты правда так любил её, что добровольно шагнул навстречу уничтожающему потоку скверны? Ты же трус, мы все это знаем. Трусливая мышь, что грызёт втихаря свои книги в углу. Но ты сделал это. Значит, твои чувства были искренне и ты не мог представить себе жизнь без неё. Молчание. — Предатель. Блондинка ударила статую кулаком и тут же отдёрнула руку, потому что было больно. Она отступила, потирая отбитую кисть. Внимание девушки привлекло тихое позвякивание ржавого колокольчика. Чёрная кошка, поседевшая и осунувшаяся, устало подволакивая заднюю лапу, приблизилась к статуи и неловко вспрыгнула на нарост скверны, укладываясь в ноги влюблённых. Меж ушей Райнес разглядела такую же потрёпанную мышь, слепо взирающую на окружающий мир белёсыми бельмами глаз. Сомнений не было. Это были фамильяры, оставленные здесь своими погибшими хозяевами. Они должны были развалиться и сгнить, вновь приняв вид тех мёртвых тел, которыми они и были до становления фамильярами. Но нет, они ещё функционировали и двигались, как верные псы приходя на живую могилу своих создателей. Похоже, их поддерживали ещё остатки праны магов, оказавшихся заключёнными в скверне. — Хотела бы я верить, что скверна вас не убила, но, к сожалению, это не так. Проклятье Грааля никого не щадит. Но, видно, Святая Чаша исполнила ваше желание — вы будете вместе всегда. Подведя столь неутешительный итог для себя, Райнес качнула головой, словно стряхивая сон. Сморгнув непрошенные слёзы, она отвернулась от статуи. — Надеюсь, ты счастлив, братец, и упиваешься моей беспомощностью на том свете, как я когда-то наслаждалась твоей беготнёй на цепи. Райнес Арчизортр Эль-Меллой III чётко решила для себя, что в Фуюки она больше не вернётся. Прошлое остаётся в прошлом, и воспоминания, связанные с предыдущем лордом