The search of serenity

      Феликс сидит на каменистой возвышенности, расположенной невысоко над уровнем моря, так, что можно быстро спуститься на берег. Он смотрит на гору причудливой формы, похожую на медведя и находящуюся всего в каких-то двухстах метрах от той самой возвышенности, на которой сидит Червовый Валет. Затем он поворачивает голову и смотрит на далёкий горизонт, где тонкая линия разделяет небо и морскую гладь, и, кажется, если бы не эта линия, то морская вода давно смыла бы с неба все кучевые облака, нагло заслоняющие солнце. Погода портится, и всё побережье медленно теряет краски. На фоне этой серости юноша, у которого волосы цвета омытой солнцем пшеницы, янтарные глаза и кожа, поражённая немногочисленными веснушками, сильно выделяется и будто становится вторым, только маленьким, солнцем.       Но Солнце, как и любая звезда, когда-то потеряет свою энергию и погаснет. И с Феликсом в скором времени может случиться то же самое. И это лишь потому, что он устал. Устал от бесконечной погони за своим счастьем, которая, возможно, никогда не закончится. Самый позитивный и энергичный из клонов столько времени старался не унывать и делать как можно больше добрых поступков для окружающих людей, чтобы осчастливить их. Но кого он обманывал? Ведь как может кого-то осчастливить тот, кто сам не обрёл своё счастье и не заполнил пустоту в своей душе, тот, кто всё это время находился в вечном поиске сбежавшего от него счастья? Ах, если бы Феликс только мог относиться к жизни так же легко, как он…       Для Червового Валета он всегда был тем, кто вызывал в душе чувство глубокого уважения, иногда переходившее в трепет. Так Феликс считал поначалу, а уже потом начал понимать, что это чувство является чем-то большим, чем обычное уважение. Обычно юноша не мог усидеть на одном месте, но его мудрые высказывания мог слушать часами и смотреть на него столько же, потому что он был похож на огонь, а, как известно, на то, как горит огонь, можно смотреть вечно. Феликса поражало то, как настоящий открытый огонь может быть таким спокойным и умиротворённым, а также всё время философствовать вместо того, чтобы вспыхнуть и спалить своей мощью всё на своём пути. Но нет, этот огонь был мудр и отлично себя контролировал, внушая чувство надёжности неусидчивому солнечному лучику.       Несмотря на душевное спокойствие, мудрость и надёжность Данте, открытый характер, оптимизм и доброту Феликса, а также довольно хорошие отношения между ними, их путь к счастью был сложен и до сих пор не завершился. Но, как однажды сказал Данте: «Путь без препятствий, скорее всего, никуда не ведёт». Блондин запомнил эту цитату и привык мысленно проговаривать её в трудные минуты жизни, чтобы успокоиться.       В Карточном мире, в своих государствах, Червовый Валет и Бубновый Король были слишком заняты. Данте, желавший уединения со своими вечными мыслями, затрагивающими практически каждую крупицу в бесконечном космическом пространстве, создал умиротворённое государство с прекрасными пейзажами и малочисленными мирными жителями. Это государство было ограждено от остального Карточного мира естественным барьером, и таким образом практически ничего не могло потревожить покой философа. Он на некоторое время даже запер себя в камне, чтобы обрести полный контроль над своей энергией, полученной от генератора. А Феликс почти не видел Данте в Карточном мире в тот период и довольно сильно скучал по этой причине, но старался не сильно акцентировать на этом своё внимание и сосредоточиться на создании Фелиции.       Потом настало Освобождение. Это было переломным моментом в жизни всех двенадцати клонов. Кажется, не выдержав того, что творилось в Карточном мире, Фёдор решил выпустить его жителей в реальность. Они довольно долго сожалели о потере своих государств, потому что кому-то из них действительно удалось создать что-то хорошее, но в конце концов смирились с этим. Также, проведя период в жизни в роли правителей, они стали умнее и начали смотреть на мир более осознанно. Генераторы в реальном мире работали, но энергии осталось мало. Объединив свои генераторы, бывшие карточные жители смогли создать все нужные документы, аттестаты, а также деньги. К счастью, все клоны откуда-то знали всю базовую школьную программу, а некоторые даже больше. Но Куромаку и Николь решили поступить в университет. Для Габриэля наняли репетитора. Остальные же устроились на работу или начали жить в своё удовольствие.       Когда одиннадцать освобождённых карточных жителей ещё приспосабливались к жизни в «родном» городе, Данте начал путешествовать по миру. Он уехал почти сразу, спустя неделю пребывания в реальности. Тогда была ночь, и все спали, кроме Феликса, у которого была бессонница. Из ночного разговора с Бубновым Королём блондин понял, что тот собрался на поиски красивых мест и спокойствия по всему миру. Они попрощались, и Данте вышел из дома навстречу другой жизни, которая уже ждала его за порогом.       Феликс думал, что это ненадолго, и аловолосый вернётся в скором времени. Но как же он ошибался. Прошло три месяца, затем год. За это время Червовый Валет уже многое успел. Он побывал в Москве, потом снял квартиру в Санкт-Петербурге, где полгода работал организатором детских вечеринок и помогал людям в качестве волонтёра. В общем, делал всё для того, чтобы видеть человеческие улыбки. Но ветреная радость посещала Феликса лишь днём, а ночью она оставляла его наедине со своими мыслями. Лёжа на кровати в темноте, он думал о том, на что тратит свою жизнь. Да, он видел улыбки и слышал смех каждый день, был окружён исключительно позитивными людьми, но зачем Четвёртый клон вообще проводил так своё время, если осознавал, что на самом деле он одинок, и всё это лишь временно заполняло пустоту в его душе? Если он сам не чувствовал радости за тысячами километров от того, кто был смыслом его жизни?       В один прекрасный день блондин не выдержал и бросил свои бессмысленные занятия. Он собрал свои вещи и уехал из Санкт-Петербурга, может быть, навсегда. Феликс отправился на поиски своего счастья. Он никогда не был хорош в расследованиях, поэтому не мог цепляться за тончайшие зацепки и ниточки, но всё ещё явно помнил тот ночной разговор. Валет побывал во многих красивых местах России и даже в некоторых зарубежных странах, но почти нигде не задерживался надолго. Он был в Греции, во Вьетнаме, в Турции, в Таиланде, в Геленджике и в Сочи, в Якутии и многих других местах.       Сейчас Феликс остановился в Гурзуфе, крымском посёлке на берегу Чёрного моря.       Он сидит, стуча по камню пальцами и глядя на горизонт. Юноше кажется, что морю здесь всё-таки нет конца. Погода окончательно испортилась, и теперь на берегу почти никого нет. Феликс вздыхает и думает об этой бушующей стихии, вид на которую сейчас открывается перед его глазами. Спускаться с возвышенности Валету не хочется, потому что он уверен в том, что, если он окажется на одной плоскости с гигантской чашей, солёная вода из которой так и норовит выплеснуться, то его просто затопит с головой, и мир навсегда останется без любого источника солнечного света. Хотя, второе солнце начинает исчезать даже без помощи моря.       Феликс ещё некоторое время смотрит вперёд, затем опускает взгляд на свои колени и цепляется за них пальцами, как будто хочет удержать свои ноги от того, чтобы они не унесли его прямиком в море. Юноше надоело гнаться за тем, кого он никогда не догонит, надоело обманывать себя и вести бессмысленное существование. Уголки губ Четвёртого клона трясутся, и он улыбается, уставившись пустым взглядом на свои тощие ноги, облачённые в синие узкие джинсы. «Путь без препятствий, скорее всего, никуда не ведёт», — успокаивает своего хозяина размеренный внутренний голос. Но, уже не обращая на него внимания, Феликс нервно смеётся и устремляет на небо глаза, из которых начинают вытекать едкие солёные слёзы точно так же, как из моря выплёскивается вода. — Да-а, ты прав! Этот путь с препятствиями ведёт к одиночеству! — не обращая внимания на единицы людей, стоящих на берегу, дрожащим голосом выкрикивает Червовый Валет.       Он почти безумно смеётся с широкой болезненной улыбкой на губах и падает спиной на твёрдый и неровный остывший камень, который даже через одежду царапает лопатки и покрывает кожу мурашками, но на такую мелочь Феликсу всё равно. Он начинает мелко дрожать и издаёт что-то среднее между смехом и плачем. Его внутренняя «Фелиция», когда-то светлый летающий остров со свежей травой и колесом обозрения*, медленно падает в бездну, захватывая с собой всю былую радость в янтарных глазах своего бывшего правителя.       Начавшийся после пары вспышек молний дождь покрывает трясущуюся фигурку Феликса острыми мелкими каплями, затекает за воротник намокающей жёлтой футболки и заставляет замерзать. Валет, не отрываясь, смотрит в дождливое небо и моргает лишь оттого, что дождевые капли колют ему глаза, которые и так щиплет от слёз. Так, намокая под плачущим от безысходности небом, он лежит ещё несколько минут.       Внезапно перед взором юноши появляется белый предмет, загораживающий небо. Только это отнюдь не очередное облако. Феликс фокусирует взгляд на этом предмете и видит, что это белый зонт, которым кто-то так заботливо защитил его от дальнейшего промокания. — Сочувствие во время несчастья подобно дождю во время засухи, — знакомый приятный голос, обдающий душу родным теплом, раздаётся откуда-то сверху, — А теперь вставай на ноги, нельзя так долго лежать под дождём.       Четвёртый клон чувствует, как тёплая рука слегка подталкивает его плечо, приводя в сознание и вынуждая приподняться. Он слушается и поднимается, переходя в сидячее положение, потом оборачивается, немного поднимает голову и видит перед собой Данте, одетого в светлую и свободную одежду. Бубновый Король помогает Феликсу подняться на ноги, и тот, всё ещё немного дрожа, опирается тонкой рукой о крепкое плечо философа и заглядывает в его глубокие алые глаза. Блондин разрывается от самых разных желаний. Он хочет хорошенько ударить Данте, издать торжествующий крик, заплакать у него на плече и накричать на этого равнодушного человека. — Данте, я искал тебя практически всю свою жизнь… — с упрёком произносит Феликс, но в его голосе слышится с трудом сдерживаемая радость. — И ты нашёл меня, Феликс. Кто ищет, тот всегда найдет… Но уверен ли ты, что искал именно меня? — Данте переводит разговор на философскую тему. — Да, я уверен, что искал именно тебя, — отрезает Валет, — Где ты вообще был всё это время?! — Я искал в этом мире спокойное место, похожее на Сукхавати, и нашёл его. Только оно не здесь, а где – я скажу позже, — спокойно отвечает парень с алыми волосами, — Пожалуйста, попробуй держать себя в руках. Гнев есть оружие бессилия. — Хорошо… — Феликс пытается успокоиться, — Я понимаю. Но, может, сначала надо было предупредить об этом тех, кому ты небезразличен? Ведь я потратил столько времени… Вокруг меня была куча приятных мелочей, но я ни на что не обращал внимания, потому что верил в то, что, найдя тебя, отыщу своё счастье! — янтарные глаза юноши снова начинают поблёскивать, наполняясь слезами. — Да, когда отправляешься на поиски счастья, становится не до мелочей. Прости меня, — обычно безмятежный Данте сейчас выглядит слегка расстроенным, — Я не думал, что значу для тебя так много. Если бы я знал, что нахождение в моей компании для тебя равно счастью, то никогда бы не покинул тебя, Феликс, — философ обнимает сердитого и растроганного блондина свободной от зонта рукой, — Где ты побывал за всё это время? — Да я где только не побывал! И в Турции, и в Якутии, и в Сочи! В итоге я просто заблудился среди всех этих «красивых мест» и приехал сюда, — всхлипывая, громко говорит Феликс. — Что ж… Для того, чтобы найти то, что искал всю жизнь, вполне достаточно просто заблудиться. Но я рад, что хотя бы что-то положительное случилось с тобой за всё это время. Теперь в твоей памяти запечатлено много красивых мест, и ты можешь вспоминать их время от времени. Разве это не хорошо?       «Я почти не получил удовольствия от своего путешествия из-за тебя», — хочет сказать Четвёртый клон, но задумывается о том, в кого он превратился. В какого-то нытика, подобного Шестому клону, но никак не в самого позитивного и доброго. Феликс вспоминает все прекрасные виды тех мест, в которых побывал, шикарные пейзажи и природу, блюда, которые там попробовал, и, наконец, вспоминает свою сущность. — Да, ты прав, Данте. Я увидел, ощутил и узнал там много хорошего, — он начинает улыбаться, и его глаза теперь не блестят от слёз, а светятся чистым янтарём.       Червовый Валет со счастливой улыбкой смотрит на Данте и чувствует, как внутренняя Фелиция снова начинает светлеть: трава зеленеет под ярким солнцем, колесо обозрения стряхивает ржавчину, и остров вновь возвращается в своё спокойное воздушное плаванье. На самом деле благодаря самому мудрому из бывших карточных жителей Феликс ощутил реальный мир во всех его красках, но просто не заметил этого из-за погони за тем, кто подарил ему такое счастье.       Дождь прекращается и, видя это, Данте, отстранив от себя юношу, закрывает зонт и смотрит вокруг. Затем он снова переводит взгляд на радостное лицо Валета. Философу приятно видеть его таким, ведь он знает о том, что этот солнечный лучик с огромным трудом контролирует перепады своего настроения. Хотя Феликс и старается всегда дарить людям счастье и позитив, он сам очень раним, и его может вывести из себя любая мелочь. Освещённые солнцем, волосы Четвёртого отливают золотым, и сам он словно светится. Данте признаётся себе, что сам всё это время очень скучал по этому преданному юноше, вокруг которого всегда самая яркая атмосфера. И теперь Бубновый Король постарается, чтобы Феликс больше никогда не испытывал плохих чувств и не выходил из себя. — Я тебя правда люблю, Данте! — блондин крепко обнимает философа и кладёт голову на его надёжное плечо. — Ну, что ж, я рад, что ты испытываешь такое прекрасное чувство. Любовь — высокое слово, без нее нет жизни и не может быть, — Данте с улыбкой обнимает юношу в ответ и поглаживает его по выступающим лопаткам и пояснице, при этом стряхивая следы от лежания на камне, — Но даже я ещё не до конца разобрался, в чём она заключается. Но, кажется, то, что я чувствую, похоже на любовь. Так что, думаю, я тебя тоже люблю, Феликс, — после того, как эта фраза озвучена, Бубновый Король слышит тихий и умиротворённый вздох.       На берегу постепенно начинают собираться люди, но Феликс и Данте ещё некоторое время стоят, обнимая друг друга. Потом спускаются с возвышенности на берег и уходят прочь от скопления народа. Идя по тенистой улочке рядом с тем, кого так долго искал, блондин чувствует себя по-настоящему счастливым. Он старается идти на максимально тесном расстоянии с Данте и часто смотрит на него, будто боится вновь потерять. На очередном повороте, заметив это, философ берёт Феликса за руку, таким образом показывая, что никуда не исчезнет. — Хочешь узнать, где я нашёл то самое место? — напоминает Третий клон о цели своего путешествия.       Феликс кивает. — Оно находится в Японии. Ты отправишься туда со мной? — Да, — соглашается юноша, — Но лишь в том случае, если мы не останемся там навсегда. Потому что в мире есть ещё много всего интересного. — Конечно. Может быть, потом мы даже вернёмся в наш родной город, — улыбается Данте.       Валет одаривает его ответной тёплой улыбкой. Двоих обретших своё счастье юношей обдувает лёгкий бриз. Промокшая ранее, теперь почти высохшая на солнце, футболка Феликса теперь ярко-жёлтым сиянием дополняет его приподнятое настроение. Кто бы мог подумать, что всего каких-то двадцать минут назад этот весёлый юноша в истерике дрожал под дождём, лёжа на неровной каменистой возвышенности. На душе у обоих становится тепло и легко, как будто сейчас им больше ничего не надо, кроме совместной прогулки летним вечером по залитым солнцем узким улочкам. Данте с доброй улыбкой смотрит на Феликса, который слегка подпрыгивающей походкой теперь шествует чуть впереди, и думает о том, как невнимателен был раньше к преданному солнечному лучику с душой в виде тонкой струны, которую столь легко порвать. С недалёкого берега доносятся крики чаек.