Огонь и тени

«Итак, после принятия во внимание всех доказательств и свидетельств очевидцев, данный Вершитель Судеб признается... Признается...» Интересно, почему медлит Тунон? Ты смотришь на него и видишь то, что было незаметно раньше: мелкую дрожь, рябь по краям бесстрастной серебряной маски. Нерешительность? Страх? Ерунда, Тунону не с чего бы бояться. Бояться, по идее, надо бы тебе — но тебе совершенно не страшно. Тебе, скорее, весело. Ты не колебался ни мгновения, предавая безумный, спутанный, как мириады окровавленных нитей, хаос Алого Хора Голосов Нерата. Ты колебался разве что долю секунды, предавая отточенный, словно бронзовое лезвие, порядок Опальных Аше. Чего теперь бояться, предавая Правосудие Тунона? А если Тунон назначит тебя виновным, ты уж точно не будешь мирно ждать приговора. И Тунон это знает. Твои спутники стоят неподвижно... точнее, кажутся таковыми. Но ты ощущаешь, как огромная человековолчица по правую руку от тебя напрягает задние лапы, готовясь прыгнуть, как закованный в неснимаемую броню воин слева медленно кладет ладонь на рукоять меча, как стройная девушка с выбритыми висками начинает еле заметно раскачиваться в каком-то ей одной слышном ритме. Тебе не нужно смотреть на них — это чувствуется, как чувствуются в сердце пульсации пяти огромных колонн, живых-каменных, как сказала бы Смерть-из-Тени, исполинов. Ты и твои спутники сейчас — одно. Единая воля, готовая убивать. Стрела, наложенная на тетиву, занесенный топор, обнаженный кинжал. Бьющееся в кулаке пламя. Чувствует ли Тунон это яростное пламя своей бесстрастной маской? Скорее всего, да. Именно поэтому право-судие — или противо-стояние — длится уже вполовину дольше, чем надо бы. «Признается...» В следующий момент тени за твоей спиной поднимаются с пола и обретают объем — с таким звуком рвется истлевшая ткань. И из темных лент появляется фигура: эбеново-черная кожа, седые волосы, белозубая усмешка. Твои верные стрела-топор-кинжал не подводят: волчица, девушка и воин мгновенно разворачиваются к новоприбывшему. Но твоя рука, дернувшаяся было к оружию, тяжелеет. Словно бы вместо удобного боевого наруча от локтя до запястья ее охватывает тюремная железная колодка. Наруч. Да. Вершителям Судеб не дарят подарки. Им приносят дары — вроде бы незначительная разница, но на практике это — как пропасть между быком и той самой (мифической? вымершей?) антилопой. Им дают взятки (такое впечатление, что каждый третий на твоем пути рано или поздно пытался всучить тебе сколько-то колец в качестве взятки; лучше бы они так усердно на полях пахали — Ярусы бы уже цвели яблоневыми садами, с ожесточением думаешь ты.) В конце концов, такие, как ты, могут просто взять то, что хотят. Из чужого сундука — никто не будет возражать. С мертвого тела — а даже если и будет... Но подарок... Бледен Марк был единственным за долгое время, кто просто подарил тебе что-то — этот самый наруч, когда ты засмотрелся на него — и не потребовал ничего взамен. Бледен Марк, палач Тунона. И если сейчас Тунон признает тебя виновным — именно Бледен Марк будет исполнять приговор. Ты не колебался, предавая хаос, порядок и правосудие. Ты не колебался, обрушивая Эдикты Кайроса на сотни и тысячи людей — и после, направляя послушный теперь уже тебе Эдикт на войско, атакующее твой новый дом. Так чего теперь колебаться, если придется убить кого-то еще? За тобой сила. Ты знаешь, что можешь победить. Более того — ты знаешь, что победишь. Такая мелочь, честное слово. Такая мелочь. Всего пять слов. «Я не хочу тебя убивать». Ты говоришь это. Нет, не говоришь. Смотришь в глаза Марку и молчишь. Ты играешь с огнем, малыш, молчит он. (Малыш. Только Бледен Марк, которому сколько-то сотен лет, может называть так и старых, и малых, и женщин, и мужчин...). Я знаю, молчишь ты. Я знаю, что я делаю. И ты знаешь, просто не хочешь признавать. Если мы будем бояться огня, мы никогда не разожжем костер. Костер, в котором сгорит Кайрос. Между вами пляшут тени. А потом Бледен Марк шагает вперед и встает за твоим плечом. Он что-то говорит, и Тунон что-то отвечает, и ты уже — четко, как выщербины на своих живых-каменных опорах — знаешь, какой вердикт вынесет Тунон, но это уже не имеет никакого значения. Ты вспоминаешь предсмертные слова Аше, лидера Опальных. «Архонт никогда не бывает один. Не должен быть один». Тогда ты решил, что он несет чушь. Или, говоря вежливее, ты решил, что опыт Аше если и важен, то лишь для самого Аше, чье основное умение — поддерживать своих солдат на поле боя. Возможно, он был в чем-то прав. Потому что сейчас ты чувствуешь в себе такую мощь, как никогда прежде. Потому что, возможно, сила Архонта — еще и в тех, кто верит в эту силу. Кто готов встать рядом. «...признается невиновным». Ты поднимаешь взгляд и смотришь прямо в прорези маски Тунона. И Тунон покорно опускает голову.