Мир вам

Каждое новое утро Стив встречает с надеждой на светлое будущее. Прошлое изменить нельзя, жить настоящим выходит с трудом. Остается уповать на завтра, в котором они с Тони снова станут друзьями. — Ты еще не помирился с Тони Старком? — спрашивает Баки. Баки одет в военную форму — он такой, каким Стив его запомнил когда-то летящим в пропасть. Стив знает, что настоящий, новый Баки, лишенный железной руки, спит в криокамере в Ваканде, Т’Чалла заверил его, что все будет в порядке, у Стива нет причин не верить. — Я послал ему письмо, — говорит Стив, умывая руки под краном с ледяной водой. — Он свяжется со мной, если захочет. В мире по Стиву у Тони есть право выбирать, пусть даже Стив заранее понимает, что в мире по Тони выбор сделан раз и навсегда. — Этого мало! — говорит Баки. — Что ты будешь делать совсем один? Он был твоим другом, тебе нужно вернуть его. Сейчас самое время для примирения. Пока Баки говорит что-то еще, Стив понимает одну вещь: чтобы будущее свершилось, нужно приблизить его — своими руками, своим сердцем. Невозможно просто ждать. Тому, кто долго спал во льдах, сейчас нельзя просто сидеть на месте. И он идет к Тони. Если Тони прогонит его, он придет снова. Если Тони предаст его в руки властей, значит, он заслужил. Но он знает, что Тони не предаст. Тони почему-то наливает ему выпить, указывает на кресло, но молчит. Не прогоняет, но слушает. На его лице непонятное выражение: он словно сомневается, стоит ли что-то сказать или лучше промолчать. Стиву трудно подбирать слова, но Баки рядом и подсказывает верные фразы, что помогут Тони увериться в самых искренних намерениях Стива. Тони не видит Баки, но пару раз недоуменно смотрит туда, куда смотрит Стив в поисках подсказок. — Там кто-то есть? — прерывает Тони скачкообразный монолог Стива о верности принципам дружбы и доверии. — Там есть я, но ты не говори ему, — говорит Баки Стиву. — Там никого нет, — говорит Стив. Тони подходит к стене и проходит сквозь Баки. Действительно, никого нет. — Я должен подумать над твоими словами, — после долгой паузы произносит Тони. И лишь когда Стив уже собирается выйти, наконец произносит то, что собирался сказать в самом начале: — Сожалею о твоей потере. Мне правда жаль, Стив. И захлопывает дверь. Стив не успевает спросить, что он имеет в виду. Какая потеря? Почему Тони так трудно дается слово «жаль»? Они с Баки идут домой, и им светит холодное солнце. — А ты еще не понял? — спрашивает Баки. — Тони информирован лучше тебя. Я же говорил — сейчас самое время для примирения. Между вами больше никто не стоит. — Между нами стоит моя ложь. И… — Только первое, — с улыбкой отвечает Баки и исчезает. До дома Стив доходит в одиночестве. У него смутное чувство, что он сегодня одновременно и что-то упустил, и что-то приобрел. После визита Стива Тони сидит неподвижно, затем открывает невзрачный конверт и еще раз перечитывает перехваченное послание: «Т’Чалла выключил криокамеру, в которой находился друг Капитана. От Капитана хранить информацию в тайне». Т’Чалла казался Тони разумным человеком, кто же знал, что он способен на такое коварство: предоставить убежище, чтобы уничтожить человека, невиновного в смерти его отца. Но, возможно, это часть какого-то плана, может быть, он в сговоре с Земо. Со временем, когда колесо повернется дальше, будет видно. А что до Стива… Если позвонит или зайдет… нет, если спросит, Тони ответит. Но если Стив не затронет эту тему, наверное, есть смысл оставить его в счастливом неведении до поры до времени. Примерно так, как Стив это сделал с ним.