***
Похоже, что обычаи Британии были одинаковыми во всех мирах, где была Британия. И традиционное британское чаепитие в 5 часов, за пренебрежение которым Лелуша в прошлой жизни одна не в меру шумная президент-студсовета так часто называла букой, не было исключением. Впрочем, после проклятых трущоб жаловаться было просто грешно, особенно учитывая тот факт, что профессор решил угостить своего будущего ученика и его воспитательницу. В «Фортескью» подавали прекрасное шоколадное мороженное, против которого победитель несметных армий устоять просто не смог. Ну, а затем, чувствуя, как на языке приятно тает, расползаясь шоколадным вкусом, сладкий комочек, бывший Зеро заметил то, что полностью, в его глазах, оправдывало поход в это заведение. Всего лишь небольшое окошко, где полноватого вида волшебница раскладывала с помощью волшебной палочки стопки газет. Информация об окружающем мире — вот, что необходимо в любом случае, если ты хочешь выжить и добиться успеха. Знай своего врага — и ты уже наполовину победил. Этот урок, полностью оправдавший себя во время войны с Британией, бывший принц помнил слишком хорошо. Можно было, конечно, закупиться литературой о магическом мире в книжном магазине. Но, во-первых, книги не дадут информации о свежих, актуальных новостях. А во-вторых… Книги для ознакомления с магическим миром пишутся волшебниками для только вступающих в их мир. И Лулу был готов поспорить, что точка зрения там подаётся примерно следующая: магический мир — это рай земной, спасибо за внимание. Понятное дело, что в газетах тоже не обходится без пропаганды. Но там, среди актуальных новостей, которыми дышит магическая Британия, намного легче будет читать то, что скрыто между строк. Сунув несколько серебряных монет продавщице и получив, после некоторых препирательств, газеты за последний год, Лелуш спрятал их в купленную недавно заплечную сумку. Лощёный сноб с платиновыми волосами бросил на мальчика ироничный взгляд с движущейся фотографии, прежде чем скрыться в недрах рюкзака. «Самое важное — узнать, каков строй в волшебном мире, кто в нём имеет власть, какую роль играет Хогвартс… Уровень цен, ценность денег — Дамблдор сказал что этого мешочка хватит до нового года? Способы подработать студентам… Да и об этом Грин-де-Вальде хотелось бы узнать поподробнее…» В голове Лелуша успела наметиться большая схема возможных решений. Первым делом, в будущем мире помимо учёбы придётся заняться заработком. Вряд ли школьного финансирования ему хватит на полноценную жизнь, пусть он и будет экономить. Это печальный подводный камень всех социальных стипендий, что означает, что ему придётся подрабатывать. Если в магическом мире останется возможность играть в шахматы (или их аналог) на деньги, то, в принципе, Лулу довольно быстро смог бы разжиться галеонами — в прошлом мире в свое время со своих игр он мог содержать двух человек, причём один из них был инвалидом. Здесь же денежные потоки потребуются явно не настолько большие. И книгу по медицине явно стоит проштудировать. Проклятие, почему в сутках всего двадцать четыре часа? Нужно проверить, есть ли способ увеличить количество часов. Кто сказал, что магия этого не может?***
Лелуш отложил очередную газету в сторону, глубоко вздохнул и помассировал виски. Глаза уже слипались — он провёл за чтением всю ночь. И ночь эта была не первой. В голове слегка гудело, словно напоминая о старых добрых временах, проведённых в режиме «днём учусь и сплю на уроках, ночью — управляю Орденом». Что можно было сказать. О Гитлере газеты не писали, как не писали о бомбардировках, о голоде и нищете в Лондоне. Вообще, пока что у Лелуша создавалось впечатление, что магический мир был практически полностью отрезан от обычного, человеческого. А такие люди, как Дамблдор, который явно хорошо ориентировался в Лондоне — скорее исключение из правил. С другой стороны, подобная отрезанность отлично объясняла тот факт, что магическая часть Лондона словно пришла по своему внешнему виду века из девятнадцатого. А экономика — так вообще из средних веков. Вместе с гоблинами, которые очень уж, судя по описаниям Альбуса, напоминали ростовщиков-евреев заката средневековья. Зато они наперебой спорили и выдвигали гипотезы о том, где сейчас укрывается Геллерт Грин-де-Вальд и какие козни он задумал. Как понял Лелуш из газетных вырезок, Грин-де-Вальд и был местным пугалом, Тёмным Лордом, который активно и много раз терроризировал волшебный мир. При этом, как было понятно, он не раз ускользал от правосудия, а сама позиция Грин-де-Вальда, противоречащая Статуту о Секретности, на взгляд Лелуша, немного попахивала максимализмом. Геллерт хотел отмены Закона о Секретности и установления диктатуры магов надо всем миром. Общества, где магия и технология шагали рука об руку. С одной стороны, на взгляд Лелуша, пустая затея. Для открытой борьбы с маглами волшебников было элементарно слишком мало. Максимум, что могло произойти при снятии Статута секретности — это сотрудничество и постепенное вливание магов в современный мир. Да и то с оговоркой, что религиозные фанатики всех мастей или просто недоверчивые люди, не устроят Инквизицию. Впрочем, это на первый взгляд. Для полноценного суждения не хватало тех возможностей, что могли из своего арсенала достать волшебники. С другой же стороны, всматриваясь в острое лицо с серыми глазами цвета несгибаемой воли, что смотрело на Лулу с фотографий, бывший принц невольно проникался его харизмой. Да и идея синтеза магии и техники… Каких высот мог бы достичь такой союз? А методы — в конце концов, мир не изменить красивыми словами. Правда, потом перед глазами возникали картины того, что делал ручной немец Грин-де-Вальда — Гитлер. Ад, что сейчас творился в Германии и Европе. И всё вставало на свои места. Геллерт был террористом. Но не таким, каким был Зеро. И всё же, несмотря на ту неприязнь, что испытывал Лелуш к Грин-де-Вальду после слов профессора о том, что тот стоял за Гитлером, Лулу не мог не замечать одной вещи: газетные заметки порой были похожи на вопли британцев о том, что японцы посмели поднять головы. О том, что их лидер, Зеро, поднял восстание против Священной Британской Империи. В общем и целом, создавалось впечатление, что волшебники (по крайней мере, британские) стараются держать голову, засунутой в песок, не обращая внимания на то, что происходит за пределами их уютного мирка. Более того, они не желают признавать свои ошибки. Тот же Тёмный Лорд, стоявший за человеком, по сравнению с которым Император Чарльз мог показаться добрым дедушкой с благородной целью. Они поносили его на все лады, но при этом деликатно помалкивали о том, что сей Лорд вырос в обществе магов. И, в какой-то мере, волшебный мир был ответственен за то, что сейчас творит его подопечный. Впрочем, если заметки о Грин-де-Вальде вызвали у бывшего Зеро реакцию неоднозначную, то вот другие статьи, из которых, вдумчиво анализируя, он мог почерпнуть информацию об устройстве Магической Британии (а также написанные в каждой газете благодарности одним и тем же лицам, так что сомнений не оставалось, кто эту газету контролирует), вызвали у него отзыв вполне себе однозначный. И нельзя сказать, что он был положительным. Во всех газетах одни и те же фамилии: Малфой, Нотт, Олливандер, Гринграсс, Бёрк, Эйвери, Яксли, Крауч, Блэк, Поттер — и другие, не менее именитые граждане, которые, похоже, полностью разделили сферы влияния в магической Британии. Газеты кишели упоминанием Древнейших и Благороднейших и прочее магических родов. Не являвшиеся аристократами формально — ни у одного из них не было титула. Но сути это не меняло. Перед Лелушем была вполне себе настоящая родовая аристократия во всей своей неприглядной красе, поплёвывающая вниз на тех, кто не её круга — в газетах, в особенности это касалось криминальной хроники, то и дело мелькали полные презрения статьи об «очередном маглорождённом». Лелуш откинул голову назад и улыбнулся слегка безумной улыбкой, щуря свои фиолетовые глаза. Кусочки мозаики, кажется, сложились в единое целое, оставив ясную картинку. Чистокровная аристократия, подмявшая под себя и прессу, и министерство. Про Визенгамот — местный аналог высшего суда и парламента, где заседали «представители наиболее уважаемых магических семей» и говорить нечего. И те, кто под ними. Например, грязнокровки, что, очевидно, являлось ругательными синонимом маглорождённых. Которые, как и его биологическая мама, для аристократов — грязь. — Судя по всему, обычаи в Британии абсолютно не меняются от мира к миру. И это, увы, касается не только чая. Добро пожаловать в родной дом — старую недобрую Империю, Лелуш! С поправкой на то, что уровень общественного развития здесь еще ниже.***
«Чтобы попасть на платформу, необходимо пройти в столб между платформами 9 и 10». Когда Лелуш это прочитал, он слегка иронично приподнял бровь. Пройти в столб? Забавно… Перед глазами Лелуша довольно быстро промелькнула картина размазанных по столбу мозгов. Впрочем, ладно. После всего, что с ним происходило, вряд ли он сможет удивляться хоть чему-то в этой жизни. — Мисс Юна? — шепнул Лулу, с заплечной сумкой за спиной входя в её комнату. Наверное, дети складывали туда много одежды из своего мира. Бывший принц же, большую часть прошлой жизни проживший пусть не в роскоши, но в достатке — точно, свою ободранную одежду не любил и потому положил туда, помимо закупленных школьных принадлежностей, только бельё и мантии, в которые он рассчитывал переодеться в поезде. — Лелуш? — голубые глаза Юны были похожи на глаза Наннали, и Лулу было приятно, что она ласково говорила. Всё же, именно ей он был обязан тем, что банально выжил — и бывший Зеро ценил это. — Ты собрался? — Да, мисс, — шепнул бывший Чёрный Принц и очень удивился, когда тонкие ручки воспитательницы сомкнулись вокруг его плеч. Женщина прижала к себе мальчика и ласково поцеловала в макушку. — Будь там осторожен и учись хорошо. И… Постарайся остаться в школе. Я боюсь того, что может произойти здесь. Поговори с директором, с учителями. Пусть тебя оставят на каникулы. Хорошо? — Юна ещё раз прижала Лелуша к себе, а он и не вырывался. — Хорошо. Добраться до вокзала по предвоенному Лондону было тем ещё удовольствием. Не самым приятным и не самым безопасным. Впрочем, Лелушу, самому успевшему побывать в этом городе карманником, это не доставляло неудобств: он абсолютно спокойно лавировал между «коллегами по несчастью» и прочими неприятными элементами, пока искомый вокзал не был найден. Пройти между платформами 9 и 10. Мчаться в очевидно не прозрачный и не мягкий камень было для рационального Лелуша не самой умной мыслью. Но, смотря на то, как озираясь и неудачно, с точки зрения карманника, стараясь быть для всех незаметными, дети пробегали в этот камень, Лелуш всё же понял, что надо делать. Всего лишь закрыть глаза и с боевым кличем «Банзай!»… вбежать в стену. Платформа была совершенно обычной, как и все остальные. С тем исключением, что по ней, в большинстве своём, ходили чистые, сытые люди. Некоторые дети — явно маглорождённые — в привычной для не-волшебной части Лондона одежде. Другие, целыми семьями — в мантиях. Но пока что глаза Лелуша заняла всего одна семья: невероятно похожий на него самого мальчик, которого сопровождали до одури знакомые люди. Практически не изменившиеся. Те самые, которые превратили молодую девушку в пускающий слюни овощ, а его самого приговорили к семи годам ада. С самого рождения показали ему, что этот мир не для него. Мир волшебников, который Дамблдор восторженно, а Лелуш скептически, называли удивительным. Как оказалось, скепсис был вполне оправдан. Фиолетовые глаза Лелуша чуть сощурились. Точно как у хищника, увидевшего свою добычу. Однажды эта семейка заплатит по всем счетам — точно так же, как заплатил в своё время отец Лелуша, Император Чарльз. Не только за то, что сделали с ним самим, но и за то, что, по сути своей, являются одним из столпов мира, который не заслуживает жизни. Сейчас, в эту минуту, Лелуш понял одну важную вещь. Если раньше его целью было просто вернуть своих родных, дать им долгую (если не вечную) жизнь, то теперь, поняв, что из себя представляет хотя бы в общих чертах магический мир, бывшему Зеро стало ясно: он не может вернуть Наннали сюда, в эту клоаку. Если сестра вообще захочет возвращаться. Она заслуживает действительно волшебного мира. А раз так — этой планете придётся поменяться. Но пока что Ламперуж стоял и смотрел, натянув капюшон своей куртки поглубже. Месть, как и глобальные планы — это блюдо, которое подают холодным. А уж ждать он умеет. Время расчехлить хадрон-пушки найтмеров ещё придёт.***
— Блэк, Орион! Профессор Дамблдор чуть приподнялся в кресле, когда мальчик с надменным выражением лица подошёл к Шляпе и закономерно отправился на Слизерин. Альбус чуть хмыкнул в каштановые усы: будущие слизеринцы были видны с самого начала. Семьи, чьи ценности и богатства переходили из поколения в поколение. Семьи, чьи обширные знания и древние магические артефакты хранились в больших библиотеках и сокровищницах. Интересно было понять, каким растёт новое поколение Слизерина — поколение большей части магической аристократии. И не сказать, что Альбусу нравилось то, что он видит. Да, были старые родовитые семьи и на других факультетах. Но основной костяк, те, кто держат британскую политику за горло — вот они, под зелёным с серебром знаменем. Объединённые традициями чистокровности и постоянными родственными связями, они оплетали Магическую Британию в своих плотных сетях, словно огромные пауки. — Ламперуж, Лелуш! Альбус напрягся, смотря на мальчика, которого водил по Косому Переулку. Перед глазами на мгновение всё поплыло — и, внезапно, в зале воцарилась давящая тишина, которую, казалось, можно было резать ножом. Глаза профессора впились в лицо юного Блэка и переместились на лицо Ламперужа… Одно лицо. Минимальные отличия на таком расстоянии даже не были заметны, лишь глаза различались. Тёмно-синие против ярко-фиолетовых. Картинка с тихим щелчком сложилось в единое целое. Стало понятно и смутное ощущение дежа-вю, и странное чувство породистости, которое витало вокруг мальчика, и неплохие магические способности. Теперь бедный мальчик оказался в школе, бок о бок с изумлённо поднявшим брови Орионом, наследником семьи, бастардом которой Лелуш был. Оставалось надеяться, что шляпа не обратит внимание на кровь, в глазах родов аристократии ещё более грязную, чем кровь маглов, и отправит малыша на другой факультет. Ведь маглы — это второй сорт, а бастарды — это пятно на идеальной картине семьи. — Слизерин! — огласила шляпа. Альбус закрыл глаза, понимая, что мальчик оказался в самом настоящем змеином гнезде. Из приюта — к господам. «Мерлин, дай ему силы выжить»