Where Blood Runs Deep

Блейн всё ещё был на занятии, когда телефон начал вибрировать – уже третий раз за час! Он заволновался – а вдруг что-то случилось? – но не посмел взять трубку, пока преподаватель всех не отпустила. И хотя она вела историю театра и совсем не была похожа на Кассандру Джулай, но точно так же нетерпимо относилась к подобного рода помехам на уроке. Поэтому Блейн исподтишка отклонил вызов, искренне полагая, что телефон больше звонить не будет. Его надежды, разумеется, не оправдались, как это всегда и бывает. Блейн вздохнул. До конца занятия оставалось всего пять минут, зато он сидел в конце кабинета, поэтому решил всё-таки незаметно проскользнуть в коридор, умоляя высшие силы, чтобы преподаватель не заметила. Четыре пропущенных вызова – и все от Купера. В груди что-то гулко стукнуло, и Блейн нажал на имя брата, чтобы перезвонить, в то же время раздумывая, кому могло стать плохо – отцу или матери, или вдруг вообще кто-то умер. Как оказалось, настойчивые звонки Купера не касались родителей. – Ты вытащил меня посреди занятия из-за какой-то роли, Купер?! Нет, это, конечно же, очень здорово, но эта профессорша могла… – Погоди-ка, ты сбежал с урока? – Так ты мне четыре раза позвонил! – Ох. Серьёзно, так много? – Купер!.. – Да ладно тебе. Я просто очень взволнован! Это… Блейн, это очень серьёзное предложение. Его голос был каким-то совсем другим, совсем не похожим на тот заносчивый и высокомерный, когда Купер рассказывал о своих пробах в рекламу, и не тот чрезмерно восторженный, когда речь шла о каком-то второстепенном персонаже в сериале. Нет, совсем не так. На этот раз Блейн отчётливо слышал какой-то благоговейный трепет в голосе. – Подожди-ка, – начал он, широко улыбаясь, – подожди-ка, Купер… неужели Майкл Бэй всё-таки тебе перезвонил? Он что, снимает новых Трансформеров? И тебя взяли? – Как это ни прискорбно, но нет. Однако! Я безумно польщён, что ты такого хорошего обо мне мнения. – Так что за роль-то? В трубке повисла тишина. И потом: – Блейн? Ты когда-нибудь слышал о пьесе «Обыкновенное сердце»? х х х х – Давай обобщим, – проговорил Курт, прячась в углу туалета и надеясь, что его работодатель не ворвётся сюда, угрожая уволить. Это было, конечно, маловероятно, учитывая, что туалет был женским, но нельзя было недооценивать людей. – Ты говоришь, что а) они написали сценарий «Обыкновенного сердца» для фильма, и б) твой брат будет играть Феликса? А как же его сериал? Открылась дверь, и в щель между ней и косяком появилась Сантана (вернее, её голова) и зашипела, чтобы тот поскорее выходил, так как на нём ещё несколько столиков. – Он уволился. Его легко смогут убрать из сюжетной линии без значительного ущерба, – всё ещё шокировано ответил Блейн. – Я… это был… самый продуктивный разговор из всех, что у меня были с братом. Не уверен… – Солнышко, прости, – прервал его Курт и поморщился. Сантана снова шикнула на него, и хотя она всегда вела себя, словно дьявол в юбке, на этот раз Курт был уверен, что та просто старается избавить его от неминуемого увольнения. – Давай об этом поговорим, когда я приду домой? А то у нас сегодня очень много посетителей. – Да, конечно. Прости, я не должен был звонить, пока ты на работе. – Блейн. – Голос Курта был похож на мёд – сладкий, но в то же время твёрдый. – Ты можешь звонить мне в любое время. Ты ведь знаешь это. Просто… короче говоря, я готов обсудить с тобой все детали, но позже. Меня ждёт куча необслуженных столиков. – Ох уж эти счета, которые нужно оплачивать… – парировал Блейн. – Я понял. У меня тоже есть недоделанные задания. Но… нереально, правда? – И впереди ещё столько всего, – согласился Курт и закатил глаза, когда Сантана показала ему средний палец и раздражённо хлопнула дверью. х х х х – До сих пор не могу поверить, что они решили превратить пьесу в фильм. Они лежали на кровати за закрытой занавеской, которая заменяла стену, и отчаянно пытались игнорировать вокальную репетицию Рейчел и дикий храп Сэма. Ноутбук Блейна был ещё открыт, бледным светом подсвечивая последнюю страницу сценария, которую оба почему-то до сих пор не могли закрыть. – До сих пор не могу поверить, что они взяли на главную роль моего брата. Курт поёжился, и Блейн притянул его ближе к себе. – Я когда-нибудь тебе рассказывал, что читал эту пьесу в восьмом классе? Блейн вытянул шею. – В средней школе? В Лайме? Да ладно?! – Не в школе, идиот. Мне просто захотелось. После урока сексуального воспитания, где нам рассказывали про СПИД. Мне было тринадцать. – Боже мой, Курт!.. – Да. Ну и пусть она не совсем подходила для моего возраста. Я был до смерти напуган. Тем, кто я есть, что люди каким-то образом это узнают, что в этом случае произойдёт – или не произойдёт. В общем, я был в ужасе от всего. Казалось, что у Блейна пелена спала с глаз, когда он посмотрел на Курта. – Значит, прикосновение кончиков пальцев… Курт пожал плечами. – Не знаю. Быть может, я что-то оттуда почерпнул. В то время у меня всё смешалось в голове, сложно было мыслить здраво, поэтому всё может быть. Блейн не смог удержаться – он наклонился и поцеловал его, а потом спустился чуть ниже и потёрся носом о шею Курта. – Надеюсь, что Купер исполнит эту роль с честью, – вздохнул Курт и погладил Блейна по спине. – Не то чтобы я плохо думаю о твоём брате, просто… – Я понимаю, – пробормотал Блейн ему в волосы. – Но по какой-то совершенно непонятной мне причине, я ему доверяю. – А я доверяю тебе. х х х х Через неделю Купер приехал в город на какую-то встречу и позвал их пообедать в каком-то непомерно дорогом и роскошном вегетарианском ресторане, который нашёл в интернете, и о котором ни Курт, ни Блейн ни разу не слышали. – Тебе правда не стоило так утруждаться, – произнёс Курт, оглядывая комнату и тем самым напоминая Блейну чудесного колибри. – Но мне хотелось, – ответил Купер и улыбнулся. А Блейн не мог удержаться – его до сих пор немного бесило то, что брат заставлял его жениха краснеть. Он громко прочистил горло, пытаясь прогнать это (проклятое) очарование Купера. – Могу сказать за нас обоих, Купер… мы очень рады твоему приезду. И тому, какую невероятную роль ты получил. Купер кивнул, и его лицо внезапно приобрело странное выражение, которого Блейн никогда раньше не видел. Потребовалось несколько долгих секунд, чтобы понять – это была тревога. – Вообще-то я хотел поговорить об этом. С вами обоими. Неожиданно Блейн напрягся и захотел заказать бокал вина, чего раньше никогда не случалось. – Хорошо. – Я хочу, чтобы вы знали: я со всей серьёзностью подхожу к этой роли. С предельной серьёзностью. И я не принимаю как должное то влияние, которое это окажет на людей. Блейн почувствовал, как Курт вложил свою ладонь в его под столом. И крепко сжал в ответ. – С той самой минуты, как мой агент передал мне сценарий, я точно знал, что должен получить эту роль. Для вас. Для вас обоих. Блейн… на протяжении всего твоего детства я был настоящей занозой в заднице. И вёл себя ужасно по отношению к тебе. Я был заносчивым, самодовольным и постоянно исчезал тогда, когда больше всего был нужен тебе, и… – Купер, ты ведь понимаешь, что вовсе не должен играть больного СПИДом, чтобы за это извиниться, правда? – нежно прервал его Блейн и опустил взгляд на свой странный, полусъеденный вегетарианский бургер на тарелке. Курт снова сжал его руку. – Конечно. Я просто… просто не хочу быть как брат Нэда, понимаешь? – Куп… – Но дело даже не только в этом, – продолжил он. – Это… – Купер вздохнул и остановился. – Блейн, я хочу, чтобы вы с Куртом знали – я понимаю значимость того, что буду делать. Я тщательно изучил этот вопрос, до прослушивания я обсудил это с нужными людьми – ведь только так я мог получить эту роль. Моими соперниками были люди гораздо опытнее, умнее меня. Они и как актёры в разы лучше. Думаю, я всего лишь хотел сказать… что эта роль влечёт за собой много серьёзных последствий. И я постараюсь справиться с ними с честью и достоинством. – Спасибо, – тихо проговорил Курт. Большего ответа и не нужно было. х х х х – Ты знаешь, о чём я подумал? – выкрикнул с кухни Курт. – О чём? – раздался в ответ голос Блейна, который с напряжением смотрел на экран. Они с Сэмом играли в Марио Карт, и оторваться было просто невозможно. – У твоего брата будут эротические сцены с самим Марком Руффало! Карт Блейна на большой скорости вылетел с Радужной дороги. – Спасибо, Курт! – довольно закричал Сэм и пересёк финишную прямую, тем самым выигрывая гонку. – И нам придётся не только смотреть это вдвоём, но ещё и вместе с ним, – продолжил Курт. – Пожалуйста, прекрати говорить! – краснея, ответил Блейн. Эта новая роль брата, судя по всему, просто уничтожит его. х х х х Через две недели после начала съёмок Купер в слезах позвонил Блейну. – Коротышка, – всхлипнул он и шмыгнул носом, тем самым смягчая раздражение от надоедливого прозвища. – Прости, мне так жаль. – Купер, за что ты извиняешься? – спросил Блейн и начал гладить Курта по волосам, ведь его пальцам, судя по всему, нужно было к кому-то прикоснуться, успокоить. Курт же только довольно вздохнул и покрепче к нему прижался. – Это… Боже, это просто ужасно. Что творили эти люди, как они тебя игнорировали, позволили умереть, как ведут себя до сих пор, чёрт подери… – Купер, – так нежно, как только мог, проговорил Блейн. – Не меня. Мне не пришлось пережить этот ад. Ты ведь это понимаешь, правда? Мы с Куртом живём совсем не в этом мире. Сам подумай, теперь мы можем даже вступить в брак. Стало гораздо лучше. – Знаю. Но это тяжело. Намного тяжелее, чем я думал, – вздохнул Купер. – Знаешь, мне нужно было погрузиться в него целиком, заставить себя залезть к нему в голову. У меня есть друзья, которые немного нагнетают обстановку, говоря, что я должен быть идеальным Феликсом, потому что в реальной жизни я натурал. Как будто я должен что-то кому-то доказать. Но единственный человек, мнение которого меня действительно интересует, это ты, братишка. Блейн улыбнулся. Он был безумно благодарен, что Купер это делает, по многим причинам. – Ты же сам знаешь, что существует только один способ, которым ты сможешь мне это доказать. – Какой это? – Ты должен постоянно указывать пальцем. Ты сейчас указываешь пальцем, Куп? На другом конце трубки раздался удивлённых смех, и Блейн ещё шире улыбнулся. – И, может, тебе стоит попробовать прокричать все твои строчки, потому что твои чувства очень сильны. И ещё не забудь полностью игнорировать Марка Руффало, но честно говоря, даже не знаю, как кто-то может игнорировать мужчину, которого я даже никогда не… – Эй! – вскрикнул Курт, приподнимая голову. – Вообще-то я прямо здесь. Купер рассмеялся ещё сильнее. – Я так и знал, что нужно позвонить тебе, Коротышка. Спасибо. – Всегда пожалуйста, Купер. – Секундная тишина. – Я тебя люблю. – Я тоже тебя люблю. В голосе Купера была отчётливо слышна улыбка. х х х х – Боже мой, боже мой, боже мой, – бесновался Курт, раскидывая вещи по всей их миниатюрной комнатке, тем самым превращая её в настоящую свалку. – Боже мой, боже мой, мы опоздаем на обед с самим Марком, чёрт тебя дери, Руффало, потому что на моём чёртовом шарфе красуется огромное чёртово пятно, боже мой, Рейчел Берри, неужели ты брала его и испортила окончательно? Рейчел, одетая в свою любимую пижаму, яростно отдёрнула разделительную шторку. Как хорошо, что Блейн хотя бы успел надеть новые трусы. – Во-первых, ты злорадствуешь, прекрати это. Это нечестно, – сказала она. – Во-вторых, твои шарфы не в моём стиле, и спустя столько времени ты уже должен был это понять, Курт. В-третьих, ты можешь нацепить на себя картонную коробку и всё равно будешь выглядеть потрясающе. Вы оба! Ненавижу вас обоих! – Рейчел, задёрнув шторку обратно, раздражённо ретировалась. – Господи, да заткнётесь вы все уже или нет?! – заорал с дивана Сэм. – Сегодня воскресенье, нормальные люди в это время ещё спят! х х х х – Ну так что, – хитро проговорил Блейн и широко улыбнулся, – как это прошло? – Он сделал глоток кофе и терпеливо прислушался. – Что это? Блейн закатил глаза. – Ты же сам знаешь, – сказал он и, оглядевшись по сторонам, понизил голос: – Секс. Купер непонимающе на него уставился. – В фильме, – с наигранным драматизмом добавил Блейн. – Об этом мы говорить не будем, – ответил Купер, резко мотая головой. – Это слишком странно. Я не буду обсуждать свой гейский секс со своим братом-геем. – Но я мог бы дать тебе несколько подсказок! – Так, во-первых. Подсказки мне никакие не нужны. В сексе я потрясающе хорош, – сказал Купер. – И, во-вторых? Это настолько неправильно, боже мой… – Ну он хотя бы был хорош? Марк? Купер закрыл глаза, а потом, повторив движения брата, наклонился поближе и понизил голос: – Ты ведь понимаешь, что это всего лишь актёрская игра, да? – пробормотал он и зашипел: – Это тебе не порно, Коротышка, мы по-настоящему сексом не занимались. Блейн пожал плечами. – Да я просто подумал, что вы, вероятнее всего, друг об друга тёрлись, касались, а ты ещё и полностью погрузился в своего персонажа, можно сказать, стал Феликсом… Мог бы уж по меньшей мере показать, что у тебя встал. Своим безразличием ты, должно быть, глубоко ранил чувства Марка. – Я не… Боже, как это странно, – проговорил Купер и уткнулся лбом в ладонь. – Это было… было очень чувственно и напряжённо, в хорошем смысле, и может быть у меня и… – Он остановился и посмотрел на Блейна, которых изо всех сил пытался не выйти из своей роли и не засмеяться на весь этаж. – Ты меня сейчас разыгрываешь, не правда ли? И всё-таки не получилось. Блейн громко рассмеялся и кивнул. – Это была моя маленькая месть. Нет, но ты просто должен был видеть своё побагровевшее лицо… – Ах ты задница, – ответил Купер, но, несмотря ни на что, улыбнулся. – Куп, – сказал Блейн, всё ещё не в силах нарадоваться своей братской подколке. – Ты ведь помнишь, что я гей, да? Задница? Для меня это не оскорбление. На какое-то мгновение Купер снова покраснел, а затем громко фыркнул. – Господи, ты стал таким забавным, когда подрос, – засмеялся он. – Когда это случилось? Блейн, неожиданно смутившись, пожал плечами и уставился в свой стаканчик. х х х х – Он оказывает на тебя хорошее влияние, – сказал Курт, отвлёкшись от своей домашней работы на Блейна, который, довольно напевая что-то себе под нос, мыл плиту. – Кто? – Купер. Своим присутствием. Ты выглядишь счастливым. Или даже не то чтобы счастливым, просто даже в твоих походке и движениях появилась какая-то лёгкость. Блейн улыбнулся. – Я рад, что моя семья где-то рядом. – Ты имеешь в виду та семья, которая на самом деле поддерживает тебя? – спросил Курт. Блейн подошёл к раковине, чтобы помыть губку, и мысленно улыбнулся. – Когда я был совсем маленьким, то всегда представлял, что мы с Купером подрастём и станем лучшими друзьями. А потом мне исполнилось восемь, и он переехал, стал совсем другим, поэтому моя мечта лопнула, словно воздушный шарик. Я перестал надеяться. – Он посмотрел на Курта. – Я даже почти успел смириться с тем, что моя семья никогда не будет такой, как другие семьи. Но Купер со своим фильмом… – Надежда вернулась? – Возможно. х х х х – Подожди-ка, что ты делаешь? – спросил Блейн и вытащил очередной пончик из коробки, пытаясь не накрошить на свои записи. Впереди было ещё два экзамена и вокальное выступление, и он зубрил. Работая и головой, и ртом одновременно. – Эм... я с тобой это не обсуждал, потому что не хотел, чтоб ты волновался, – сказал Купер. – Но мы взяли трехмесячный перерыв. Чтобы я мог основательно похудеть. Блейн замер, не донеся пончик до рта. – Ты? Похудеть? Купер, ты и без того худой, как палка. Вы с Куртом оба такие, и это иногда жутко бесит. Не понимаю, почему тебя не задела наша семейная наследственность... – Мне нужно выглядеть больным, Блейн, – перебил его Купер. – Ты... ох, – вдруг понял Блейн. Теперь ему почему-то расхотелось есть пончики. – Ты должен выглядеть, как мужчина на последней стадии борьбы со СПИДом. – Да. Блейн отложил ручку. – Эм. Ясно, – сказал он и поежился. – Ну и какой у тебя план? – Я с самого начала консультировался с врачом, – рассказал Купер. – Первый месяц он предложил обычную овощную диету, это для начала. А вот вторые два... Блейн. Я должен выглядеть по-настоящему больным. – Значит, тебе нужно будет потреблять как можно меньше калорий, – подытожил Блейн и закрыл глаза. Его немного подташнивало, потому что он и подумать не мог, что Куперу нужно будет для этой роли превратиться в получеловека-полумертвеца. За последние шесть недель он так сблизился с братом, что подобные новости его немного смущали и даже беспокоили. – ...Да. Поэтому я возвращаюсь домой, в Калифорнии гораздо проще быть вегетарианцем. А в последние две недели перерыва меня посылают в какой-то местный спа, чтобы почистить кишки и вытащить оставшуюся дрянь. Блейн, играя с тесемкой на воротнике, опустил взгляд. – Купер, а это вообще безопасно? – Никто не даст мне умереть, это уж точно. В конце концов, мне же нужно будет ещё сниматься. Внезапно Блейн жутко разозлился, не понимая даже, почему. – Чёрт подери, Купер, эта роль не стоит того, чтобы ты загубил своё здоровье. – Блейн, успокойся. Они будут постоянно проверять моё артериальное давление и всё такое, да и потом, это же временная мера. Просто... это так важно. Я закончу сниматься и снова буду есть всё, что захочу. А вот те парни из пьесы, из фильма, из настоящей жизни? У них не было такой возможности. Блейн тяжело вздохнул. – А мать и отец в курсе? И вообще, что они думают обо всём этом? Я так и не спросил. – Я им ничего не рассказывал, – признался Купер. – Честно говоря, я боялся того, что натворю, если отец сделает какой-нибудь идиотский комментарий по этому поводу, или что-то скажет о тебе. Поэтому я решил вообще не ездить домой. Да мы и не общаемся с ними. Кто-нибудь им потом расскажет. Ярость вернулась к нему с прежней силой. – С каких это пор тебе стала небезразлична моя судьба? С каких пор это стало твоей битвой против мира? Ты как-то не торопился проявлять сочувствие, когда меня избили на школьных танцах! Купер какое-то время молчал, и Блейн испытал чувство вины, хоть раздражённое состояние никуда не испарилось. – Ты прав, – в конце концов, проговорил Купер. – Я должен был быть дома в те дни. Должен был спорить с отцом и убеждать в неправоте, я... – Знаешь, что? Просто... ой, да забудь, – сказал Блейн. Купер был единственным в его семье, кто положительно относился к его выбору и искренне считался с его мнением, и если слова Блейн как-то повлияют на это... – Нет, ты давно должен был ткнуть меня носом в мои ошибки, – заверил его Купер. – Ты прав. Но это... Да, я знаю, что в самом начале говорил о тебе и Курте, что делаю это ради вас, но чем глубже я проникаюсь этим, тем больше понимаю, что целая популяция мужчин была оставлена наедине с этой болезнью. Их откровенно игнорировали, а они умирали, и никому не было до этого никакого дела. Я хочу воздать им должное, рассказать их историю поколению, которое напрочь о них забыло. Которое о них даже и не знало. Теперь в его глазах стояли слёзы. – Я знаю. Знаю, и Курт тоже это понимает, боже, Курт вообще всё понимает. Прости, что я сегодня такая чувствительная лейка, я... Купер рассмеялся. – Ты говоришь с мужчиной, который каждый день рыдает на съемочной площадке. Так что мы с тобой две чувствительные и эмоциональные лейки. – Хорошо. – Блейн глубоко вздохнул. – Хорошо. Я буду по тебе сильно скучать. И я не хочу потерять тебя вследствие какой-то глупой причины, вроде голодания, особенно после этих шести недель, проведённых вместе. – Я буду предельно осторожен. И буду внимательно слушать врачей, обещаю. – Договорились. Вдруг Блейну на ум пришла одна замечательная мысль, которая в разы улучшила его настроение. – Купер? Боже мой, я реально хочу, чтобы отец это увидел. – Почему? – Потому что все эти годы я слышал только одно: «почему ты не можешь быть таким, как твой старший брат?». И теперь я жажду, что эти слова вернутся к нему бумерангом и укусят в самое болезненное место. Ты же вроде говорил, что Феликс снизу? Пару минут до Купера доходила эта информация, и вскоре он засмеялся. – Да он с ума сойдёт после этого. – А я тебе о чём. – Но если говорить откровенно, то по шкале от нуля до того, что я никогда в жизни не хотел знать, информация об этом была прямо на вершине. – Ой, прости. Я думал, что ты в курсе. Ну, знаешь, что ты догадывался. – Подожди-ка, как это я... серьёзно? Я стараюсь вообще не думать о твоих сексуальных предпочтениях или любимых позах. Для меня это значения не имеет, – сказал Купер. А вот для Блейна это имело ещё какое значение, но в этом он никому не готов был признаться. – Купер? Я правда буду очень скучать по тебе. – И я буду скучать, Коротышка. Можно я буду звонить тебе в минуты слабости? Например, когда буду уже готов купить что-нибудь ужасное, вроде крекеров? – Звони в любое время. х х х х Осенью они устроили свой маленький День Благодарения в лофте. Берт и Кэрол прилетели в Нью-Йорк – им необходимо было сменить обстановку, особенно учитывая, что это был первый большой праздник после смерти сына. Было много людей, а потому шумно и оживлённо, но даже так отсутствие Финна было заметно невооружённым взглядом. Всё закончилось тем, что ели в основном пирог. Беседам на разные темы не было видно конца, разговоры перетекали из одного в другой с бешеной скоростью, а потому все не столько ели нормальную пищу, сколько закусывали десертом. Курт даже подумал, что Финну, будь он с ними, такой расклад очень бы понравился. Однако не только ему не хватало брата. Курт наблюдал за Блейном, который нацепил на себя искусственную улыбку и старался этим вечером быть идеальным и гостеприимным хозяином, несмотря на пустоту в душе. Но когда Рейчел протянула ему кусок тыквенного пирога и объявила, что он просто обязан съесть его за Купера, Блейн молча протянул тарелку Курту и прошмыгнул в окно на пожарную лестницу. Это напомнило Курту о недавнем Дне Благодарения, когда они были порознь, и он чувствовал только злость и отчаяние. На этот раз он будет тем человеком, который сможет предложить крепкое объятие. Когда Блейн вернулся обратно, украдкой вытирая глаза, Курт увлёк его к себе, пока кто-то другой не решил угостить его очередным кусочком пирога. – Ты в порядке? Блейн слабо улыбнулся. – Он не рассказывает, сколько килограмм уже сбросил. А сегодня он даже не ест индейку. – Секундная пауза. – Я попросил его сделать селфи и выслать мне. А потом вздохнул с облегчением, когда он отказался. Курт приобнял его за талию и поудобнее устроился подбородком на плече Блейна. – Он по нам очень скучает, – пробормотал Блейн, уткнувшись в его волосы. – И сказал, что по моим рассказам у нас тут шикарная вечеринка. – Мне бы хотелось, чтобы он был с нами. Блейн медленно кивнул. – В следующем году, – проговорил Курт и, улыбнувшись, отстранился, всё же пытаясь поднять Блейну настроение. – Я знаю, что он ни за что бы не пропустил сегодняшний день, особенно учитывая, что за шесть недель с начала съемок вы стали невероятно близки. И он сможет съесть абсолютно весь пирог, если захочет. – Курт посмотрел на десертный столик. – И уж если посчитать, сколько кусков пирога у нас осталось, то, думаю, что нам удастся припасти для него несколько. Блейн хрипло рассмеялся, и тогда Курт поцеловал его в щёку. – Он сказал, что вернётся к Рождеству, так что всё хорошо. Прости, – проговорил Блейн и покачал головой. – Я не должен думать только о своих проблемах, только не сегодня, когда здесь твоя семья… – Об этом мы говорить не будем, – уверенно остановил его Курт и, закрыв глаза, сглотнул внезапно образовавшийся комок в горле. – Я не хочу превращаться в хлюпающую кашу в этот день, потому что у меня есть столько всего, за что я готов благодарить. На этот раз Блейн поцеловал его в щёку и крепко сжал руку. – Надо во что-нибудь поиграть, – сказал он и, чуть покосившись, посмотрел на Кэрол, которая безучастно смотрела в свою тарелку. – Это всех отвлечёт, и может тогда вечер закончится всеобщим смехом, а не слезами. И я всегда хотел поиграть в «Карты против всех» с твоим отцом. Думаю, он будет до смешного непристойным. – Как будто бы тебе нужно прилагать какие-то усилия, чтобы поставить себя в самые неловкие ситуации, – рассмеялся Курт, покачивая головой. Он был очень благодарен и пока не мог выразить это словами. х х х х – Куп? – Передо мной сейчас комбо-набор из Макдоналдса. Скажи, что я не должен его есть. – Думаю, что если ты поддашься соблазну, то потом будешь проклинать себя из-за больного желудка и постоянной тяги опустошить его, – сказал Блейн, принимая сидячую позу, а потом осторожно, чтобы не разбудить Курта, выбрался из-под одеял. Купер слабо рассмеялся. – Постарайся-ка ещё сильнее, дружок. Я знаю, ты способен на большее. Блейн взял из стоящей неподалеку корзины для белья тёплый плед и, накинув его на плечи, выскользнул через окно на пожарную лестницу. На улице было очень холодно, ветер нарастал, и, даже приветливо мигая сотней огоньков, Нью-Йорк казался необычайно одиноким. Блейн на минутку замер, раздумывая о том, чтобы позволить Куперу съесть этот бургер и что-там-ещё. Но, наконец, произнёс: – Подумай о Феликсе. Подумай о Нэде. – Продолжай. – Подумай о том, скольким людям нужно услышать их историю, какой большой вклад ты сможешь сделать, если будешь выглядеть, как… Он не мог закончить эту фразу. – Как умирающий, – сделал это за него Купер. И вздохнул. – Но пахнет-то потрясающе. – Так убери подальше от своего носа и вообще из поля зрения. Неужели там на улице нет никакого бродяги, которому можно это скормить? – Я уже пытался. Сразу после того, как купил. Но эта женщина не стала брать мою еду, сказала, что я явно нуждаюсь в ней больше, чем она. Блейн нахмурился. Купер не рассказывал ему, на сколько похудел, но, судя по всему, цифра была внушительной. – Тогда соседу. Все любят комбо-наборы. – Я знаю, – жалко проскулил Купер. – Я ведь тоже люблю. – Купер? Немедленно избавься от этих бургеров, – строго произнёс Блейн, чувствуя себя за это последней скотиной. Где-то дальше по улице просигналило такси, и, стоя над ночным городом, ёжась от пронизывающего ветра, разговаривая с братом, живущим за тысячу километров отсюда, Блейн почувствовал себя необычайно крошечным. – Хорошо, – вздохнул Купер. – Спасибо, Блейн. х х х х – Блейн? – Курт рассеянно проглядывал последний номер журнала Vogue, тогда как Блейн как-то неспокойно метался по кухне и гремел всем подряд. – Что происходит? Тот с громким стуком захлопнул дверцу шкафчика. – Блейн? – повторил Курт и отложил журнал. Он стоял перед раковиной и смотрел в окно, сильно скрестив руки на груди. А потом пробормотал что-то совсем неразборчивое. – Что ты сказал? – Он не разрешил мне встретить его в аэропорту. Курт вздохнул. – Послушай, – сказал он, очутившись на кухне. Курт протянул руку и коснулся его плеча, но Блейн одним неловким жестом стряхнул её оттуда. – Блейн… – Я просто… я просто очень волнуюсь за него, Курт. У него был такой уставший и слабый голос по телефону, что мне казалось, Купер вот-вот развалится на мелкие кусочки. А впереди у него ещё пять дней этой дурацкой чистки, или как она там называется. – Я знаю, – проговорил Курт, по большей части лишь потому, что больше ничего не мог придумать. Он и представить себе не мог, что Блейн однажды будет так переживать из-за брата, с которым толком-то раньше и не разговаривал. Когда Блейн, наконец, повернулся к нему лицом, в его глазах виднелись слёзы. – Я не понимаю, как быть дальше, – пробормотал он. – Как только я начал привыкать к тому, что у меня уже никогда не будет семьи в самом настоящем смысле этого слова – вот как у тебя, – появился Купер и решил, что пора наладить отношения посредством этого фильма, а сейчас я только и делаю, что беспокоюсь. Вдруг он там свалится прям на улице от истощения, будучи за тысячи километров от меня. После этого Курту оставалось только обнять его. – С ним всё будет хорошо, – прошептал он, надеясь, что говорит правду. х х х х – Купер. – Блейн… вот чёрт, я думал, что это Марк, он должен был заскочить… – Купер, – только и смог выдавить Блейн, чтобы не показать свою внутреннюю панику. Он решил незваным гостем заявиться на пороге дома Купера, так как тот, вернувшись в Нью-Йорк, запретил Блейну видеться с ним, пока не наберёт хотя бы несколько килограмм. И теперь Блейн понимал, почему – Купер напоминал изморённого судьбой, только что вышедшего на свободу узника концлагеря. – Да знаю я, знаю. Ну раз уж ты всё увидел, тогда проходи. Они уселись на диван. Блейн дрожал, всё ещё пребывая в состоянии шока, Купер – от голода. – Хорошие новости в том, что я уже могу нормально есть! Мы уже отсняли все сцены, где я должен быть без одежды. – Значит, есть и плохие новости? Какие же? Например то, что это не уже не имеет никакого значения, потому что ты изморил себя и теперь ищешь органы для пересадки? Я всё это конкретно изучил, когда моя подруга Марли страдала расстройством пищевого поведения, – абсолютно спокойно проговорил Блейн. Купер сухо рассмеялся. – Мне сегодня дали крекер, чтобы я отпраздновал последнюю сцену. Там я был в душе и… Короче. Меня тут же им стошнило. Блейн пристально на него уставился. – Теперь-то ты понимаешь, почему я запрещал тебе видеться со мной? – Я бы очень хотел понять, – сказал Блейн, избегая вопроса Купера, – почему ты считаешь справедливым и уместным своё желание просто так появляться и исчезать из моей жизни безо всякого предупреждения? У Блейна прямо кровь кипела под кожей. Купер нахмурился, а у Блейна как-то нехорошо скрутило в животе при виде глубоких чёрных кругов под глазами брата. – И когда конкретно я исчезал из твоей жизни? – Даже и не знаю, давай посмотрим. Например тогда, когда решил свалить в Калифорнию, даже как следует не предупредив, или же когда запретил встречать тебя в аэропорту… – Я просто не хотел тебя пугать, Коротышка, – прервал его Купер и опустил взгляд. – Я и не собирался вновь исчезать куда-то, потому что делаю это и для тебя в том числе. Ты это прекрасно знаешь. – И ещё я бы очень хотел понять, – продолжил Блейн, не в силах остановить поток острых, словно кинжалы, слов, срывающийся с губ, – зачем ты намеренно жертвуешь собой ради меня, почему ты взял мою практически нормальную жизнь в качестве первопричины! Я никогда не просил тебя изнурять себя голодом и… – Блейн, – попытался остановить его Купер, но это было уже невозможно. – Знаешь, одно дело – это смириться с тем, что родители не хотят иметь никакого дела с тем человеком, в которого ты превращаешься, но клянусь тебе Богом, если вдруг ты всё это время притворялся, чтобы как следует вжиться… – Блейн. Это нечестно – и неправда, – и ты прекрасно об этом знаешь. – Мне нужно уйти отсюда, – пробормотал Блейн и бросился к двери, чувствуя себя капризным ребёнком. – Потом увидимся, – бросил он через плечо и исчез, с чувством хлопнув за собой. Однако это вовсе не доставило ему радости. х х х х На улице рядом с домом Купера он встретил Марка Руффало, держащего в руках два зелёных смузи. – Ох, – проговорил тот и одарил Блейна своей знаменитой полуулыбкой. У Блейна немного затрепетало в груди. Ну и странный денёк. – И как всё прошло? – Да просто потрясающе! Мой брат похож на ходячую смерть… я в полном экстазе, – с плохо скрываемым сарказмом процедил Блейн, нацепив на лицо широкую искусственную улыбку, а потом скрестил руки на груди. – Ясно, значит, примерно так, как я это себе и представлял. Послушай, я тебя понимаю. Мне пришлось с ним работать – и это страшно. Но не бойся, я приносил и приношу ему калории, – сказал Марк и кивнул на один смузи. – Он пока не слишком хорошо воспринимает твёрдую пищу, но вот это похоже на те штуки, что ему давали в спа-центре, только чуть более питательные. Для Блейна, который очень любил пончики, эта зелёная хрень совсем не выглядела питательной. С другой стороны, лучше уж это, чем ничего. Блейн опустошённо вздохнул. – Я наорал на него. – За что? – Если честно, то я дико раздражён, – признался Блейн. – Мне всё время кажется, что он отталкивает меня от себя, или просто врёт, или ещё что. Но этого я сказать не мог, поэтому назвал его великомучеником. Или что-то вроде того. И теперь я чувствую себя настоящей скотиной. Потому что я верю в то, что он делает, этот фильм так важен для всех… На этот раз Марк широко и искренне ему улыбнулся. – Ты за него переживаешь. Блейн кивнул. – Он очень тебя любит, ты ведь знаешь это? На площадке он постоянно говорит о своём младшем брате. – Серьёзно? – Ага, – подтвердил Марк. – Послушай, я не призываю тебя вернуться и попросить прощения. Думаю, что нелегко было видеть его таким. И мне кажется, что держать тебя на расстоянии вытянутой руки тоже было не самой лучшей идеей, но всё-таки Купер пытался тебя защитить. Блейн снова кивнул. Он прекрасно это понимал, но всё равно хотел дать себе немного времени, чтобы остыть, а потом уже заявляться на порог. – Скажи ему, пожалуйста, что я на него не злюсь? – Это я могу, – весело сказал Марк. – Только если ты в ближайшем времени сам ему это повторишь. – Договорились, – ответил Блейн и слабо улыбнулся. Они разошлись, но Блейну было гораздо легче от осознания, что о брате есть, кому позаботиться. По дороге домой он позвонил Курту. – Иногда жизнь такая странная и непредсказуемая штука, – проговорил он, когда Курт взял трубку. х х х х – А вот и мы колядуем средь зелени в лесу, – пропел Блейн, сливаясь с Куртом в идеальной гармонии, когда открылась дверь и в проёме возник Купер. – А я блуждаю тут и там, я радость вам несу, – исполнил он свою переделанную партию. И улыбнулся. – С Рождеством вас! Блейн тут же крепко обнял его, чувствуя под свитером отчётливо проступающие лопатки и бугристую нитку позвоночника. – Ещё раз прости меня за прошлую неделю, – пробормотал он и крепче сжал брата, надеясь, что не сломает его. – Всё хорошо, – пробормотал Купер, сжимая его в ответ своими костлявыми руками. – Я тоже немного провинился. Но ты всегда любил раздувать проблему на пустом месте. Ох, ты только глянь – подарки! Курт рассмеялся и прошёл мимо них с кучей разноцветных коробочек в руках. – Какая прелесть, ты только посмотри на эту милую ёлочку. Она такая же тощая, как и ты сам, Купер. Блейн заглянул ему через плечо и увидел, что на кофейном столике стоит ёлка Чарли Брауна*. Он улыбнулся, тогда как Купер гордо кивнул. – Я так рад, что хоть кто-то оценил мою шутку! Ты первый человек, который заметил – остальные почему-то решили, что я могу себе позволить что-то более симпатичное, – и Купер повернулся к Блейну, дружелюбно ткнул его в плечо. – Береги этого парня, он очень умный. – И лучше меня этого никто не знает, – проговорил Блейн и, наконец, закрыл за собой дверь. х х х х Когда они распечатывали подарки, кто-то постучал в дверь. Блейн, желая хоть самым малым растрясти накопленную за день энергию, решил открыть, оставляя ещё слабого Купера сидеть на диване. Как оказалось, на пороге стоял Марк Руффало, его жена и их дети. – Привет, Блейн! Мы решили принести твоему брату немного рождественского веселья – ничего? Нам бы не хотелось вламываться в разгар вашего торжества. – Никто и не вламывается! – выкрикнул Курт со своего места на диване. Его голос быть чуть выше, чем обычно. – Заходите! Позже они с удивлением узнали, что гости принесли подарки не только для Купера, но и для них с Куртом тоже. Когда он открыл крышку своей коробочки и увидел там пару запонок от Александра МакКуина, то на несколько минут шокировано застыл, пытаясь прийти в себя. – Но как… как вы узнали? – запинаясь, спросил он. Санрайз, жена Марка, на это просто улыбнулась. – У нас есть свои уловки, – сказала она. – Я очень рада, что тебе понравилось. Весь день они играли с детьми, тогда как Купер постоянно засыпал на диване и через некоторое время просыпался. Сложно было привыкнуть к тому, что теперь его жизнь была именно такой – праздничные посиделки со знаменитостями, общение с их семьями, – и что Купер хотел включить в это Курта и Блейна. Перед ужином Марк со своими домочадцами попрощались и ступили за порог с новыми игрушками, которые их дети жаждали пустить в дело. Курт крепко обнял их младшую дочь, тихо поблагодарив за проведённое с ними время, которое она могла бы потратить на свои детские развлечение, чем и заслужил поцелуй в щёчку. У Блейна трепетно сжалось сердце при мысли о том, что таким может быть и их совместное будущее. Когда Марк обнял Купера на прощание, Блейн широко улыбнулся – их привязанность и уважение друг к другу можно было увидеть невооружённым взглядом, а уж на экране между ними была просто потрясающая химия. Санрайз, должно быть, тоже так думала, потому что рассмеялась и сказала: – Ладно вам уже, голубки, дети ждут. Оставьте все эти прелести на следующий съемочный день. Все рассмеялись, и Марк добавил: – Не забывай пить смузи, и обязательно добавляй туда белковый порошок. После этого они уехали. – Ну что же, – выдохнул после этого Курт. – Что же? – Думаю, что именно так мы и должны праздновать каждое Рождество, – продолжил он свою мысль и вернулся на диван, чтобы как следует насладиться новыми запонками. х х х х – Помнишь нашу чересчур любопытную соседку, миссис Роули? – спросил Купер. – Которая жила на противоположной стороне улицы, в доме наискосок? Они решили вместе пообедать в любимой пиццерии Блейна. Купер завершил съемки на прошлой неделе, и теперь, когда его желудок вновь привык к нормальной еде, Купер пытался наверстать упущенное. Блейн умилительно фыркнул. – Ту самую, чью лужайку мы однажды заставили кучей розовых фламинго? Боже, мне тогда так сильно досталось... – Да, её, – улыбнулся Купер. – И почему ты о ней упомянул? – Благодаря ей наша мать теперь знает, что я снимаюсь в фильме. Вчера она мне позвонила – знаешь, это напомнило мне тот эпизод в Гарри Поттере, где Рон получил кричалку. Блейн застонал. – И что она сказала? – Кучу всякой ерунды, как и всегда, – ответил Купер и съел кусочек пиццы, избегая ответа. Но Блейн не стал возражать. – Я так рад, что в этом году мне удалось провести с вами Рождество. Нужно положить начало интересной традиции – «Рождество в Нью-Йорке». – Уж всяко лучше, чем Рождество в Огайо, где нет Марка, и где последние года три нас с Куртом перестали приглашать на званые вечера Андерсонов... – Кстати, а почему так? Они мне так и не рассказали. Почему-то это стало одной из тех ситуаций, о которых нельзя даже упоминать. – Это был выпускной год Курта. Мы немного выпили шампанского, – начал Блейн, – а потом... решили, эм, немного пошалить в прачечной. Как оказалось, стены там были не такими толстыми, как мы надеялись, и отец вошёл внутрь. – Боже, – пробормотал Купер и широко улыбнулся. – Я бы всё отдал, лишь бы увидеть его лицо. – Да, весёлого было мало, – ответил Блейн. – И хуже всего было то, что мы вообще не должны были пить шампанское. Купер покачал головой и улыбнулся, а кожа не совсем здоровым образом натянулась на лице. Он всё ещё восстанавливался, это было заметно. Блейн на минутку разволновался, что Купер больше никогда не станет прежним, но потом заставил себя отогнать эти мысли. – Мне жаль, что они так и не смогли разглядеть, какие вы чудесные вдвоём. Блейн пожал плечами. – Я уже привык. – И меня бесит, что тебе к этому приходится привыкать. – Купер? Я очень ценю твою поддержку и заботу, всё такое, но мы можем поговорить о чём-нибудь другом? х х х х Прошло несколько недель, фильм был на стадии пост-продакшна. Каждый раз встречаясь с Купером, Блейн думал, что сегодня тот объявит о своём возвращении домой. Но этого не происходило. В конце концов, Блейн набрался смелости и спросил сам. – Ох, – задумчиво пробормотал Купер. – Я думал, что сказал тебе – подумываю пока что остаться в Нью-Йорке. Почему бы и нет, не находишь? Здесь я завёл полезные знакомства, да и ты тоже тут. Здорово, когда семья рядом. Блейн пару раз моргнул. – Но... твои же друзья в Лос-Анджелесе... – Вообще-то у меня нет там близких друзей. Здесь мне больше нравится – может, Нью-Йорк вдохновит меня для следующей роли! – воскликнул Купер и улыбнулся. – А ты, судя по всему, не сможешь от меня избавиться в ближайшее время, Коротышка. Блейн отвернулся и принялся теребить лежащий на столе листок бумаги, чтобы Купер не понял, как затронули эти слова. х х х х – Нам прислали приглашение на премьеру, – держа в руках толстый конверт, сказал Курт, когда Блейн пришёл домой после занятий. – VIP-пропуск и всякое такое. – Угу, – невнятно буркнул Блейн и взял приглашение. – Угу? Нас только что пригласили на красную ковровую дорожку, а ты можешь сказать только «угу»? – Я просто... я не знаю, хочу ли идти. – Подожди-ка. Что? Блейн со всей серьёзностью посмотрел на него. – Я не уверен, что хочу рыдать перед сотней знаменитых людей. – Ох, Блейн, – сказал Курт и подошёл ближе, чтобы обнять, что Блейн с радостью позволил и поскорее уткнулся лицом в его шею. – Забудь. Останемся дома. Когда они отстранились друг от друга, Блейн тихо вздохнул. – Ты ведь очень хочешь пойти, да? Но сейчас просто пытаешься быть снисходительным. – Я... – начал Курт, но тут же остановился и прикусил губу. – Ничего страшного, можешь говорить. – Просто... это ведь красная ковровая дорожка, Блейн. Но твои чувства важнее, поэтому если не хочешь, мы останемся... – Может, мне поговорить с Купером? Разузнать, можем ли мы посетить какой-нибудь предварительный показ или что-то вроде того, чтобы я смог хотя бы подготовиться. Он, разумеется, хочет, чтобы мы посетили премьеру, иначе бы не выслал приглашения. Курт просиял. – Я знал, что не просто так тебя люблю. Блейн с наигранным удивлением приподнял брови. – Надеюсь, что причин для этого несколько. – Скажу тебе больше, – пробормотал Курт и, хитро улыбнувшись, поцеловал его в губы. – Их целая куча. х х х х Курт хотел устроить грандиозную вечеринку, и поначалу Блейн согласился, не раздумывая. Принимая во внимание единственное условие (что нужно держать язык за зубами, иначе придётся иметь дело с обвинениями и юристами), Курт пригласил Эллиотта, Дани и Арти, Сэма и Мерседес, а также практически всех их совместных друзей. Блейну оставалось беспокоиться только о том, чтобы Сантана не оторвала Рейчел голову прямо посреди лофта. Но много позже, сидя перед целой горой промокших насквозь платков, и тихо всхлипывая прямо в шерстяной свитер своего жениха, Блейн задумался. Что касалось самого фильма, то идея была замечательной. Но вот его брат на экране... Блейн не мог разделить Купера и его персонажа. Ему всё казалось, что это его брат неизлечимо и смертельно болен, что это его брат униженно сидит на унитазе, что это его истощённый брат едва справляется с душем. Успокаивало ещё и то, что не он один рыдал, словно дитя – Курт сам цеплялся за свой свитер, Эллиотт замер на стуле, словно статуя, не двигаясь с самого начала фильма, а краем глаза Блейн видел, как Сэм несколько раз вытирал лицо внутренней стороной ладони. И каким бы сильным не было смущение, Блейн был безумно рад, что смотрел «Обыкновенное сердце» в кругу своих друзей. х х х х Этой ночью они трахались со слезами на глазах, трахались молча, но чувственно и напряжённо. Впервые Блейн кончил, даже не прикасаясь к своему члену, и этот оргазм высвободил наружу ещё один нескончаемый поток слёз. Курт тихо и нежно его целовал, оставаясь внутри. Он начал двигаться, но для Блейна это было уже слишком, поэтому он отстранился, снял с Курта презерватив и обхватил его член губами. Потом они лежали в кровати обнаженные, не в силах уснуть. – До сих пор не могу понять, как можно быть одновременно таким озлобленным и таким благодарным, – наконец, пробормотал Курт. – Ммм, – невнятно промычал Блейн, слишком вымотанный для любых разговоров. Курт повернулся к нему. – Ещё не готов это обсуждать? – Я пока пытаюсь всё осмыслить. Давай утром? – Хорошо. – Минутная пауза. – Я тебя люблю. Блейн улыбнулся. – Я тоже тебя люблю. Это было единственной правдой во всех хитросплетениях жизни, и только за это Блейн цеплялся, когда остальное утрачивало смысл. х х х х На следующее утро Блейн ещё не оправился от просмотренного; Курт, зайдя на кухню, увидел это по его напряженной спине. – Если честно, то я даже не знаю, смогу ли когда-нибудь об этом говорить, – произнёс Блейн, качая головой. Курт же был немного сбит с толку, потому что отчаянно нуждался поделиться своими мыслями хоть с кем-нибудь. – Хоро-хорошо, – медленно проговорил он и взял тарелку с мюсли. – Эм... тогда ты не возражаешь, если я это сделаю? Обсужу фильм с кем-нибудь другим? Блейн приподнял брови. – Полагаю, ты говоришь про Эллиотта. – Да, я изначально о нём думал, но если у тебя есть какие-то возражения... – Иди, – сказал Блейн не совсем холодным тоном, но и не тёплым. – Только обещай, что не станешь его целовать в порыве эмоциональной речи и всякое такое. – Блейн, – сказал Курт и повернулся к нему, обхватил его лицо обеими ладонями. – Ты должен перестать волноваться о нём. Единственный парень, которого я хочу целовать, это ты. – И, чтобы подкрепить свои слова действуем, Курт прижался к его губам своими и ощутил, как Блейн тает от такой ласки. – Прости, – тихо выдохнул Блейн через пару минут. – Я просто... – Он махнул рукой, но Курт всё равно понял. – Я могу немного послоняться в комнате, пока ты не придёшь в себя. Не хочу, чтобы твои распирающие изнутри эмоции вылезли наружу, – предложил он. – Это потрясающая идея, – с облегчением проговорил довольный Блейн, и Курт насыпал ему в чашку мюсли. х х х х Красная ковровая дорожка была совсем не таким мероприятием, как они себе представляли. Никто не смотрел на них дважды – а всё потому, что им нельзя было пройти с Купером из-за его обязанностей перед прессой, поэтому они плелись где-то позади и с восхищением и недоверием оглядывали всё вокруг. – Это невероятно, – прошептал Курт ему на ухо. – Думаю, нам нужно начать к этому привыкать, – ответил Блейн и подпрыгнул, когда фотограф крикнул им уйти из кадра. Что они немедленно поспешили исполнить. – Может, ты и прав, – вздохнул Курт и чуть не влетел в один из вертикальных шестов, поддерживающих шатёр. – Но только не к этой части. – Неужели это всегда так происходит? – спросил Блейн и нахмурился. В этот самый момент к ним подошла Джулия Робертс, широко улыбаясь, и потрясла их обоих тем фактом, что уже откуда-то знает Блейна. Они были в шоке. Даже забыли обсудить свой предшествующий встрече разговор. х х х х Блейну удалось сдержать себя и не разрыдаться во весь голос, но слезы всё равно текли, превращаясь в маленький, но очень настойчивый водопад. Слава Богу, что Курт заранее обо всём подумал и запасся огромным количеством платочков. Когда фильм закончился, они быстро ретировались в туалет, но по дороге их выловил Купер и как-то уговорил попозировать с ним на красной ковровой дорожке, где всё внимание было приковано только к ним. Курт запаниковал; их лица были красными и распухшими, а сам он вообще был похож на оленя Рудольфа с ярко-алым носом. – Огурцы, Блейн, – резко и на грани истерики пробормотал он, когда Джим Парсонс удалился восвояси. – Нам срочно нужны огурцы! Блейн только улыбнулся и поцеловал его в висок. – Не думаю, что мы найдём их здесь, солнышко. Ласковое прозвище шокировало Курта, но вывело из состояния паники, как Блейн и предполагал – они никогда не называли друг друга иначе, как по именам. Блейн наклонился и прошептал: – Посмотри, – и указал на Нила Патрика Харриса и его мужа Дэвида, – их лица выглядят точно такими же. Судя по всему, этого было достаточно, потому что Курт широко улыбнулся, а через минуту возникший из ниоткуда Купер увлёк их обоих в крепкое объятие. х х х х – Ну и что ты думаешь? Твоя первая ковровая дорожка и все эти знаменитости, просто люди, интересующиеся твоей персоной? – спросил Купер, с удовольствием уплетая фондю. Он искал себе новые апартаменты и взял с собой Блейна. – Честно? Не скажу, что остался в большом восторге. Купер улыбнулся. – Знаю! Это самая нелюбимая часть у всех известных людей. Добро пожаловать в шоу-бизнес, братишка. Блейн пожал плечами. – Но ты с этим вроде как хорошо справляешься. Телешоу Today, шоу Джимми Киммела, Джимми Фэллона... Америка тебя обожает. – Далеко не вся Америка. Видел бы ты пачку писем с ненавистью в мой адрес. – Нет, спасибо. Не хочу. – А если отбросить это в сторону... что ты думаешь? Ты практически ни слова не сказал о самом фильме. Не понравился? – Нет, что ты! – воскликнул Блейн, а потом неловко пожал плечами. – Просто... я не знаю, как именно выразить это в словах. Не могу прийти в себя с того первого раза, как посмотрел. И не могу перестать об этом думать – это очень сильный фильм, очень эмоциональный, я давно таких не видел. – Это из-за меня? – прервал его Купер. – Я спрашиваю не для того, чтобы потешить своё самолюбие. Мне самому было тяжело смотреть. Я уж и не говорю о мучивших меня кошмарах – я постоянно просыпался в ужасе, полностью уверенный в том, что болен СПИДом. – Думаю, что сложно разделить реальность и вселенную на экране, – сказал Блейн и с интересом уставился на кусок хлеба. – Как будто это было не только на экране, ведь я видел твою неестественную болезненную худобу в реальной жизни. Ты с трудом вставал, чтобы дверь открыть. – А теперь я снова бегаю по утрам, – напомнил Купер, – и ем фондю. Со мной всё хорошо, Коротышка. – Ты прав, – вздохнул Блейн и тыкнул шпажкой в кусок хлеба. – С ролью ты справился фантастически. Фильм вышел потрясающим. Но мне он показался слишком реальным, понимаешь? – Это всё потому, что я великолепный актёр. Выше нос. Со мной всё в порядке. х х х х Вскоре наступил день переезда, и Блейн, стоя на холодном утреннем ветру, чувствовал себя неловко. Он предложил их с Куртом помощь для переноса мебели и коробок, но Купер только на это рассмеялся и отмахнулся от него. Сегодня же они стояли на улице и с интересом смотрели, как нанятые Купером работники переносили все его пожитки на четвёртый этаж. Блейн вспомнил те времена, когда они с Куртом тратили много часов на свой переезд, на переезды друзей, жалуясь на боли во всём теле и, громко смеясь, поедая пиццу. Тогда они мечтали о том, чтобы нанять специально обученных для этого людей. И хотя Блейн был благодарен за то, что спина не ноет и не хрустит, всё же было странно смотреть на то, как другие делали их работу, пока они пили горячий кофе. – Как у вас дела с Куртом? – спросил Купер, прерывая повисшую между ними тишину. Изо рта вырвалось облачко пара и тут же растворилось в воздухе. – Хорошо, – улыбаясь, ответил Блейн. – Сегодня утром он занимается со своей группой. Планирование свадьбы продвигается медленно, но это потому что всё очень дорого. Мы подумываем о том, чтобы расписаться здесь, в Нью-Йорке, а саму церемонию провести в Огайо, но я не уверен... – Мм, очень умное решение, – поддержал его Купер. – Но ты же знаешь, что если нужно как-то помочь с деньгами... – Нет, этого я не просил, – перебил его Блейн. – Мы хотим всё сделать сами. – Он замолчал. – Но... я поговорю с Куртом. Понимаешь, просто всё так дорого... – Только слово скажи, – произнёс Купер, – и я весь твой. – Он легко толкнул Блейна в плечо, а потом ухмыльнулся и покачал головой. – Это так странно – говорить с тобой о твоей свадьбе, Боже. Когда ты успел меня перерасти? Блейн лишь улыбнулся и, наклонив голову в сторону, пожал плечами. – Я очень рад быть здесь, Коротышка. Рядом с тобой. Я всегда надеялся, что мы подрастём и станем друзьями. Это заявление Блейн встретил с удивлением. – Правда? – Да. Тяжело дружить с братом, когда ты подросток в переходном возрасте, но я... не знаю. Я всегда надеялся, что с тобой всё будет хорошо. И посмотри, как жизнь сложилась – ты превзошёл все мои ожидания. Блейн лишь благодарно моргнул. х х х х – Блейн... послушай, почему бы нам не поменяться? Почему бы мне не закончить обжаривать лук, а ты пойди и расставь свечи? – нарочито ласково произнёс Курт, держа в руке деревянную ложку, но Блейн отчетливо слышал в его голосе напряжение. – Курт, думаю, что я в состоянии... – Мальчики, что мне надеть? – выкрикнула Рейчел, прерывая их спор, и высунула голову из-за занавески. – Боже мой, – раздраженно взревел Сэм и, не двигаясь с дивана, вытянул шею в их направлении. – Внезапно я понял, что этот Нинтендо такой глупый и скучный... – Так, слушайте все, – сказал Блейн. – Прекратите. Все вы. Это всего лишь Купер. Мой брат. Забыли? – Всего лишь Купер? Всего лишь Купер?! Блейн! – прокричала Рейчел, отдёрнула свою разделительную шторку и выбежала в комнату в полурасстёгнутых джинсах и ярко-розовом лифчике. Сэм так резко крутанул головой, что Блейн не удивился бы, если бы она отвалилась. – Чтобы ты знала, Рейчел, я совсем не смотрю. Совсем. Не смотрю, – проговорил Сэм, с явным интересом разглядывая её в отражении телевизора. – Он никогда не был просто Купером, – продолжала Рейчел, полностью игнорируя Сэма. – Хорошо, – вновь попробовал урезонить её Блейн. – Давай так. Он просто... – Всем привет, я сегодня пораньше! – сказал Купер и проскользнул в полуоткрытую дверь, держа в руках бутылку вина, но, заметив стоящую Рейчел, замер и широко распахнул глаза. – Ох... я что, слишком рано пришёл? Рейчел неприлично громко пискнула и, словно резвый кенгуру, запрыгнула в свою комнату и задёрнула шторку. – Если тебе полегчает, – начал Купер, – то ты далеко не первая девушка, которую я видел в лифчике... Блейн покачал головой. – Итак, Купер... думаю, что всех присутствующих ты уже знаешь... х х х х Несмотря на неловкое начало вечера, Блейн был словно в раю. Именно о такой семье он мечтал всю свою жизнь. Его жених, брат и друзья, собравшись вместе за одним столом, праздновали что-то значимое. Он уже и не испытывал прежней горечи от того, что родителей не было в этом тесном кругу, и скорее всего никогда не будет. – Я бы хотел произнести тост, – неожиданно сказал он, поднимая свой бокал вина и тем самым прерывая чересчур энергичный монолог Рейчел. Купер широко улыбнулся и подмигнул ему, тогда как все остальные последовали примеру Блейна и подняли свои бокалы. – За семью. За успех, который можно с кем-то разделить, за друзей, за любовь... – Блейн украдкой взглянул на Курта, который взял его за руку. – И за Нэда, за Феликса, за прогресс. Последние несколько месяцев выдались какими-то нереально сумасшедшими, и я просто... – он прочистился горло. – Моя жизнь – это полная чаша, и всё благодаря вам. И я хотел сказать за это спасибо. – Думаю, что мы все с радостью поддержим твой тост, – нежно проворковал Курт и улыбнулся той самой лучезарной и искренней улыбкой, которую так любил Блейн. Все пятеро подхватили тост и, выкрикнув: «За нас!», чокнулись бокалами. Блейн выпил своё вино и закрыл глаза. Тепло его дома окутывало тело, словно жидкий мёд, а присутствие дорогих и любимых людей превращало этот день в совершенно сказочный. И он улыбнулся.