И все-таки я женщина.....

В какой момент ты осознаешь тот факт, что мужчина перед тобой не просто друг и боевой товарищ, но и еще очень дорогое для тебя существо? Наверно тогда, когда вы стоите на пороге смертельной опасности. А ведь это задание пусть и было тяжелое, не должно было обернутся так. И если бы не этот проклятые пес, который перегрыз твой шланг от акваланга. Но отомстил ведь он не только тебе… - Вы уходите, а я остаюсь, - вроде и сказано обыденно, но что-то задели твои слова внутри меня, всколыхнули запретные чувства. Остаться, значит погибнуть или оказаться в руках у противника. - А как ты вернешься…- слова Бори резанули ножом, озаряя сознание болью скорой разлуки и понимания того, что возможно мы тебя больше никогда не увидим. И это понимали мы все, скрывая внутри себя страх за тебя, командир. – Не, командир, так не пойдет. Давай на чистоту, раз такое дело. Бизон озвучивает все наши мысли, дает понять, что мы можем остаться с тобой. - Давай, - говоришь ты, а я еще больше страшусь тех слов, что потом ты произнесешь. В нашей группе все личные отношения табу, которое ты же сам и установил. Но душа не может противится моей симпатии к тебе, зарождающимся росткам любви где-то в глубине моей души. Пусть я и воин, но все-таки я женщина. А женщине не чужда любовь к мужчине. Особенно такому мужчине, как ты Ваня. - Налетят норвежские погранцы, деваться тебе некуда, - Бизон говорит за всех, он всегда был самым прямолинейным в нашей группе. А мне не хватает слов, я лишь могу смотреть на твой профиль, запоминать черты дорогого теперь лица. – Остается убойная таблетка… Да, последний шанс уйти, не сдав себя, группу, родину…. Но, Господи, как же больно! Больно душе от осознания скорой потери. - Ну зачем сразу убойная таблетка, - твой голос не дрогнул, ты спокоен, расчетлив. А я кричу в глубине души, кричу тебе «Нет! Не оставляй!» - Я и так сердце могу остановить. Обучен…. Не говори! Замолчи! Твое сердце обязано биться. Ради нас. Ради дочери. Ради меня…. - А по нашим правилам твое тело врагу оставлять нельзя… Замолчи, Бизон! Не говори этих страшных слов. Командир живой нам нужен. Живой, здоровый и рядом с нами. Рядом со мной… -Так что нам в любом случае надо будет вернутся за тобой, - ты прав, Борис. Вернутся, забрать хотя бы тело, чтобы придать его земле на родине. Чтобы в последний раз увидеть тебя, твое лицо. Увидеть, чтобы понять, что ты мертв. Что нет будущего без тебя, нет группы, нет нас, меня…. -Значит, так. Никаких вернутся. Никаких «нет». Выполнять приказ! – ты думаешь, что твой приказ может нас остановить. Мы можем уйти сейчас, но тебя в любом случае не бросим. Живого или мертвого вернем. Если не все мы, то уж я точно. –Здесь я принимаю решения. И за мной не возвращаться. Я вижу, что Бизон против твоего приказа, также, как и я, как и Барс. Больше тысячи слов, говорят его глаза, в глубине которых застыла боль. Боль утраты. Такая же боль и внутри меня, но ты не смотришь сейчас на меня, не смотришь мне в глаза. Словно боишься…Но я знаю, что тебе не ведом страх. Страх умереть за нас. Да и любой из нас готов отдать собственную жизнь за тебя, перегрызть горло противнику, голыми руками свернуть ему шею. -А что касается самоликвидации, пусть они меня еще в угол попробуют загнать, - короткий взгляд твоих проницательных голубых глаз, в которых я начинаю тонуть. Правильно, борись Батя. Борись командир. Борись для того, чтобы вернутся домой. Вернутся домой, где тебя будет ждать группа. Где тебя буду ждать я….. Последние лучи солнца озаряют небо над водой. Нам пора уходить, мы уже полностью готовы. Но никто не может сделать последнего шага, никто не решается оставить тебя одного. Всем страшно и больно. - Ну все. Уходите, - я подымаю голову, чтобы столкнуться с тобой взглядами. Столкнуться и вновь потонуть в нем. Больно. Мне ужасно больно. Прячу слез, чтобы не выдать себя, но и с места сдвинуться не могу. Хочу прикоснуться к твоему лицу. Хочу поцеловать тебя в последний, возможно, раз. Но не могу двинуть рукой. Не могу сказать ни слова. Слышу шаги ребят, что отходят к воде, а сама продолжаю стоять на месте. Стоять на месте и впитывать, запоминать черты твоего лица. И показалось на краткий миг, что проскочила между нами искра, но пришлось подавить в себе желание просто прижаться к тебе. Прошло несколько кратких мгновений, которые казалась жизнью, но я смогла найти в себе силы, чтобы сдвинуться с места. Отвернулась, шагая вслед за ребятами, а одинокая слезинка прочертила дорожку по моей щеке. Умоляю, вернись! Вернись мой дорогой, мой хороший, мой любимый…. Что же ты так смотришь на меня. Моя хорошая девочка. Моя верная дикая кошка. Моя Багира. Знаю, вам тяжело уходить, тяжело оставлять меня, но нельзя подвергать опасности всю группу. А за меня не беспокойся, моя девочка. Я вернусь к вам. Обязательно вернусь, чтобы увидеть счастье в ваших глазах… Корабль медленно, но верно несет нас домой. Все молчат, но это молчание намного красноречивее множества слов. Все мы думаем о тебе, о том, где ты сейчас, что с тобой. А я давлю внутри себя панику, отгоняя страх, что крепкой рукой сжимает мое сердце. Как же тяжело, как больно сейчас. И я молю бога, чтобы моя любовь к тебе, спасла твою жизнь. Молю и рыдаю в глубине себя, а для ребят я по-прежнему собрана и молчалива. Но никто из низ не знает, что всего пару часов назад я рыдала навзрыд в своей каюте, давя собственные всхлипы подушкой, кусала уголок, чтобы заглушить рвущийся с губ крик. Я кричала глубоко внутри себя, била кулаками в стену, но ничего не могла теперь сделать…. И вот мы дома. Подъехала машина, что должна была нас забрать с пирса. Все напряжены, все в задумчивости. Забираем вещи и спускаемся вниз, чтобы увидеть тебя рядом с машиной, тепло улыбающегося нам. Ты вернулся! Вернулся целый и невредимый. А я ликую. Не могу сказать этого вслух, но кричу мысленно, что я люблю тебя….