Замкнет

В винном магазине пусто. Лишь стеклянные бутылки выпивки красуются на деревянных полках, одним своим видом подбивая окунуться с головой в омут беспробудного пьянства. Кастиэль подолгу рассматривает выстроенное в рядочек спиртное, а затем берет в руки ближайшую к нему бутылку и через мгновение пьет виски прямо из горла. Алкоголь непривычно обжигает горло, тепло приятно разливается по телу. Влив в себя не один литр горячительного, Кастиэль, наконец, понимает, почему Дин питает к нему особую любовь. Дин. Гребаный Дин Винчестер. Он ведь даже не ведает, что творит с бедным пернатым другом. Кастиэль не знает, как так вышло, что его поглотили низменные чувства и помыслы, не достойные чертогов разума ангела Господня, и мучается от того, что так получилось. Много столетий он жил, даже не подозревая, что можно так безудержно любить, скучать, нуждаться и страдать; не предполагая, что можно испытывать терзания достойные пыточных камер преисподней всего лишь от того, что Он не рядом и от того, что невозможно во всеуслышание назвать Его своим. Дин ведь не поймет. Никто не поймет. Признание в светлых и возвышенных разорвет все связи, разрушит крепкую дружбу, разобьет ее вдребезги точно хрустальную вазу, поэтому Кастиэль молчит. Будет молчать всегда. И всегда будет рядом. Будет оберегать, защищать, отдаст свою жизнь, если потребуется, и убьет любого, кто посмеет навредить Ему. Ангел утратил разум и давно смирился с этим. Виски заканчивается, а понимание и осознание все еще не покидают Кастиэля. Он допивает последнюю бутылку, швыряет ее через плечо назад и через мгновение слышит звон бьющегося стекла. Почти с таким же звуком разбивается сердце Кастиэля каждый раз, когда Дин отправляется на поиски любовницы. Ни одна из легкодоступных девиц не значит для Винчестера ровным счетом ничего, но ангелу легче от этого не становится. Ослабив хватку удавки в виде галстука на шее, Кастиэль бредет к стеллажу с коньяком, где снова пьет. Где сейчас Дин? Сидит за барной стойкой, опрокидывая одну стопку горячительного за другой? Или же он на охоте? Его жертва — пышногрудая пигалица, а оружие — он сам, весь из себя такой притягательный стреляет взглядом из стороны в сторону и улыбается каждой симпатичной мордашке. А может он уже в мотеле? В приглушенном свете лампы поддается плотским утехам. Кастиэль непроизвольно морщится при мысли о последнем. Коньяка в магазине оказывается катастрофически мало. Кастиэль бормочет несвязные ругательства под нос и медленно бредет к полке с кристально прозрачной водкой. Жалкий смертный. Заноза в сердце Кастиэля. Если бы мог, ангел бы с удовольствием извлек ее и, когда рана затянулась и перестала причинять дикую боль, он бы избавился от груза неправильной влюбленности. Если бы … Кастиэль кривится. Он не любит размышления с подобным началом. Они абсолютно бессмысленны и отдают лишь горечью, потому что совершенно несбыточны. Водка заканчивается до неприличия быстро. Кастиэль, наконец-то, пьян и не ведает, что творит. А Дин цепляет в баре рыжую девицу. Ведет ее в гостиничный номер, раздевает, целует, вводит в нее свой член и начинает активные движения, что вот-вот вознесут любовников к вершинам блаженства. Кастиэль зачем-то наблюдает за этим, расположившись в каком-то полуметре от кровати. В груди у него точно горячие угли вместо сердца. Давно пора привыкнуть, но отчего-то не выходит. Зачем он мучает себя? У ангела нет дурной привычки ныть, но злиться он умеет. Вот и сейчас все зеркала и стеклянные предметы, что имеются в этом гиблом мотеле как по щелчку разлетаются на сотни мельчайших осколков. Дать бы еще Дину по морде. Просто потому что больно. Кастиэль ищет новый винный магазин. Виски, коньяк, водку. Когда находит, он снова пьет, мечтая отправить боль на самое дно, но та плавает превосходно, даже не думая захлебываться в волнах спиртного. К утру ангела замкнет, и он случайно упадет на собственный клинок. А шлюха Дина словит очередной оргазм.