Внешность

      Чертово обостренное вампирское обоняние! Неприятное амбре бьет по мозгам. Ужасное вино, почти уксус. И где они только достали эту дрянь? Да и почему вино? Чего бы ни кровь, более привычная и, что греха таить, более приятная на вкус? Дураки! "Помнишь, когда-то были людьми? Вспомним былое!.." А дальше — пьяный угар. Давно же градус в протухшей крови не бушевал. И с непривычки валит с ног. Вампиры, черт возьми, а самих разморило со второй бутылки! Какой позор... Помянули быт человеческий, чтоб его! Вот теперь и валяются на полу, в луже гребаного скисшего вина, как два забулдыги в придорожной таверне.       Зябко. Да что вампирам холод? Глубоко плевать, что осень, ночь и небо затянуто. Промозглым костям не надо тепла. Но всё же неприятно, когда ветер, так бессовестно врывающийся в окно, цепляется за намокшую в треклятый алкоголь рубаху. — Эй, — тихий шепот звучит неожиданно громко, — я не видел отражения собственного лица три чертовых сотни лет, — в голосе сквозит невыносимая печаль, — я помню каждую мельчайшую деталь, каждый гребаный аспект своей внешности, но не могу воспроизвести собственного лица в воображении. Почему? — Мужчина не то, что с пола не встает, он даже телом не двинулся, лишь слегка голову повернул, — скажи, какого цвета мои глаза? — Глаза? — Немного отрешенно повторяет его собеседник, в пол уха слушавший ту чушь, что нес собутыльник, — гла-за, — вновь цедит он, перекатываясь с боку на бок, дабы оказаться ближе к оппоненту и рассмотреть его, — зеленые, — после небольшой игры в гляделки говорит он, — я удовлетворил твое нездоровое любопытство? — Зеленые, значит, — горько усмехается вампир, игнорируя заданный глупый вопрос, — я знал, помнил, что зеленые. Когда-то. Но уже давно не могу восстановить в памяти собственный взгляд. А еще? — Он немного оживляется, даже елозит на месте, — расскажи обо мне еще. Как я выгляжу?       Собеседник ухмыляется. Дурацкая затея, чего прошлое ворошить? Да только вот уже сам ей воспылал. — Тогда ты тоже, опиши меня, — он садится прямо посреди комнаты так, что за его спиной оказывается деревянный дверной проем с чудаковатой резьбой. — По очереди? — Предлагает мужчина, хотя, по совести, он предложил - его первого и описывать. Но когда это вампиры поступали по совести? — Твои глаза... Хм, тоже зеленые, с какими-то крапинками. Теперь ты. — У тебя узкие губы, — немного склонив голову вправо, продолжает импровизированную эстафету собеседник. — Ты немного курносый, — говорит мужчина, сам при этом немного сморщив собственный нос. Вонь-то от порченого алкоголя никуда не делась. Но чертов запах сейчас не особо его волнует, ибо он уже полностью погрузился в атмосферу этой дурацкой игры. Глупое развлечение. Но до одури необходимое. — У тебя родинка под правым глазом. — Твое лицо немного вытянутое. — Твои клыки не симметричны, левый немного меньше. — Нет, — качает головой мужчина, — не хочу знать о том, что получил после обращения. Так что, не считается, давай еще раз. — Да как хочешь, — хмыкает тот, — у тебя брови тонкие. А для мужчины - даже слишком. — И шрам над левой. Еще будучи человеком заработал. Те, что получал вампиром, затягивались чуть ли не мгновенно, а этот до сих пор остался. — Четкие линии скул, — его собеседник тоже выдал собственную черту. — Светлые, но густые ресницы, — незаметно описание внешности сидящего напротив перетекло в описание собственного внешнего вида. — Немного впалые глаза... — Большой лоб...       И, все-таки, странный дверной проем. Ну, тот, что занял его собеседник. Слишком уж резьба для того вычурна. А вот для рамы зеркальной - это да, это в самый раз.