Возрождение "Совенка".

Глава 4. Обучение и тренировка. …Проснулся Семен от детского крика: - Мальчики, вставайте! Ну вставайте же! Кричала Ульяна, стоя в дверях сеновала. Семен поднял голову: - Что случилось? - Ольга Дмитриевна пропала! - Как пропала? Куда?! – проснулся Шурик. - А я знаю? Неизвестно! Поэтому и называется «пропала»! Кибернетики завозились, поднимаясь. Электроник пятерней пригладил белобрысые кудри, вычесывая из них солому. Шурик тер одной рукой глаза, другой нашаривая очки. - Ну быстрей! – нетерпеливо затопала ногами мелкая. - Куда торопиться? Если найдется, значит, найдется, а если нет, то и торопиться смысла нет, - рассудительно заявил Шурик. «Странная какая-то логика» - подумал Семен, но вслух ничего не сказал. Они потеряли целый день, обошли всю деревню и окрестности, но Ольгу так и не нашли. Поздно вечером, вымотанные вконец, они без аппетита пожевали копченой колбасы с хлебом, запили колодезной водой, причем Алиса едва не упала в колодец, доставая ведро, и разошлись по своим спальным местам. Лена, увидев, что Семен хочет ей что-то сказать, лишь устало улыбнулась, пожала ему руку и ушла вслед за девочками. Насчет Мику Семен сильно ошибся. Через неделю, вечером, когда Семен сидел за компьютером, а Лена рядом на диване читала книгу, раздался звонок в дверь. Семен встал из-за компа и вышел в прихожую. Едва он открыл дверь, как в квартиру ворвался бирюзово-лазорево-циановый вихрь, и сладкий голосок издал длиннейшую трель, в которой Семен едва различил слова: - Вы себе не представляете, как тяжело было вас найти! Только на телефонных звонках я начисто разорила одного своего спонсора, а мой продюсер чуть с ума не сошел! Мне пришлось отменить турне по Швейцарии, но это даже хорошо, потому что они там такие жадные и за концерты платят совсем мало, не то, что у вас - а может, и у нас? – ха-ха-ха! – в России! И каким-то чудом мне удалось дозвониться до Слави – помнишь Славю, Сенчик? – и оказалось, что она знает твой адрес и адрес Лены, а потом я гляжу – а адрес-то один и тот же! Фух! Привет, Ленчик! Случилась немая сцена, потом были объятия, слезы, Мику тараторила за троих, а Семен все никак не мог поверить своим глазам – Мику, компьютерная программа, способная лишь петь песенки по-японски – и вот она, во плоти, извергает мегабайты слов в секунду, обнимаясь с Леной, улыбаясь ему, Семену, и нетерпеливо поглядывая на супермодные часики. Время у Мику было расписано до секунды, поэтому от чая она с сожалением отказалась и заторопилась уходить: - Простите, ребята, но я через полчаса должна быть в гостинице, меня внизу ждет машина, и менеджерам не понравится, если я не высплюсь и завтра выступлю плохо! Мне и самой это не понравится! Приходите на мой концерт! Приходите вдвоем! Я всегда говорила, что вы друг другу идеально подходите! Вы очень красивая пара! Пока! До встречи на концерте! – и высоченные стальные шпильки зацокали вниз по лестнице в подъезде – ждать лифта Мику не захотела. Перед подъездом развернулся длиннющий белый лимузин – и все, болтушки-поскакушки как не бывало. - Я брежу? – спросил у все еще радостно улыбающейся Лены Семен. - Ну что ты, Семочка! Я же тебе говорила – девочки здесь, потому что ты так захотел, а мы согласились! И Славя, и Алиса, и я, и теперь еще и Мику! - А… у тебя… есть свой мир? - Нет, Семочка, я не умею. И другие девочки не умеют. Нас выдумали. - А я? А меня? - А ты настоящий. Наверное. - Наверное?! То есть ты не уверена? - Да уверена, уверена! – и Лена с хохотом повалила Семена на диван. - Погоди! Если этот мир мой, если я его создал, может, я могу что-нибудь в нем изменить – добавить там, или убавить? - Не знаю, Семочка. А что бы ты хотел добавить? - Н-ну, например… Хочешь печенья? - Хочу! Семен напрягся, зажмурился… Ничего. Попробовал еще раз – с тем же результатом. - Что может быть не так? - А ты представь его во всех подробностях, Семочка – размер, форму, вес, консистенцию, вкус… Семен старательно представил. Опять ничего. Лена разочарованно вздохнула: - Ладно, пойду чайник поставлю. А печенье у нас есть – я купила. И когда они сидели за кухонным столом, Лена разлила в чашки чай и полезла в буфет за сахаром, а Семен зашуршал бумажной оберткой пачки «юбилейного», перед глазами у него что-то мигнуло – и пачек печенья на столе оказалось две! Эту ночь Семен практически не спал. Когда кухонный стол уже был завален пачками печенья, а холодильник забит колбасой, маслом, фруктами-овощами и прочей всяческой едой, а Лена давно спала, Семен, потирая воспаленные глаза, одним махом уничтожил все это изобилие и тоже пошел спать. На сон оставалось всего три часа. …Они шли через лес, Лена впереди всех, за ней Семен, за ним кибернетики, сгибаясь под тяжестью рюкзака с едой и свернутой палатки, потом Женя и Мику, после них – Алиса с Ульяной, Славя была замыкающей. Ей с утра нездоровилось, она была бледной, задумчивой и хмурой, что совершенно не вязалось с ее обычным образом непробиваемой оптимистки-активистки. Их маленькая колонна сильно растянулась по лесу, и когда решили сделать привал, Слави позади всех не оказалось. Сбросив поклажу, побежали обратно, оставив Лену сторожить, искали, кричали, аукали на весь лес, Ульянка оббежала все окрестности – тщетно. Славя словно растворилась в воздухе. Когда пошли к месту, где оставили Лену и рюкзаки с палаткой, обнаружили, что и Ульянки тоже нет. - Все, к черту! – заявила Алиса. – Я иду обратно в лагерь, а вы как хотите! - А дорогу знаешь? – спросила Лена. - Нет, конечно! Это же ты у нас юный следопут! – язвительно ответила Алиса. - Тогда нечего и дергаться! – вмешался Семен. – Идем дальше! - Дальше – куда? – с горечью спросила Алиса. - К железнодорожной станции, - ответила Лена. - А там что? - А там посмотрим. Должны доехать до райцентра. Пока дошли до железнодорожной насыпи, потеряли и Женю, и Мику. Девочки отошли в кустики и не вернулись. - Да что за чертовщина?! – бушевал Семен. – Что происходит вообще?! Лагерь срочно эвакуировали – почему?! Толик подорвался на мине – кто ее там заложил? - Толик? А кто это? – протирая очки платком сомнительной чистоты, близоруко щурясь, спросил Шурик. Семен вытаращился на него. - Ты что? Толик – это же… А правда, кто это? – растерянно спросил Электроник. Семен схватился за голову. Лена, тихонько подойдя, прижалась к его спине и вполголоса сказала: - Мы всё забываем, Семочка. Я уже не помню, как звали ту женщину, что осталась с Толиком в лагере. - Виола, - пробормотал Семен. - А кем она была в лагере? - Медсестра. - Совершенно не помню. Красивая? - Не красивей тебя, милая. - И Лена, успокоившись, отошла к своему чемодану на колесиках. Колесики были маленькие, неудобные, и катить на них чемодан по лесным тропинкам было чистым мучением, но Лена не жаловалась. А когда подошли к насыпи, Семен взял чемодан за ручку, и оказалось, что нести чемодан в руке и рюкзак на спине даже легче, чем только чемодан или рюкзак - лучше сохранялось равновесие. Станция была давно заброшена, окна и двери станционного здания наглухо заколочены, так что пионеры просто поставили свои рюкзаки к стене и уселись на них ждать поезда. У запасливых кибернетиков оказались консервы, у Лены - пачка печенья и чай в термосе, у Алисы - упаковка сухого спирта и спички, так что обед вышел вполне приличный. Поезд тоже был какой-то заброшенный - обшарпанный тепловоз и три вагона, что называется, после капремонта - старательно и щедро закрашенные зеленой масляной краской, но все равно старые и грязные. Когда короткий состав остановился, никто не вышел, никто не выглядывал из окон, и Семен бы не удивился, если бы и в кабине машиниста никого не было. Алиса, подхватив тощий рюкзачок и гитару в чехле, полезла в первый вагон, остальные - за ней следом. В вагоне было пусто, пыльно, пованивало краской, расписания следования поезда не было, только пустой кусок пыльного исцарапанного оргстекла, прикрученный шурупами к стенке напротив запертого купе проводников. Вагон был общий, полки жесткие, обитые липким от старости дерматином. Они напомнили Семену кушетку в медпункте у Виолы. Но делать было нечего. Он взял у Лены чемодан, забросил его на багажную полку, свой рюкзак пристроил вместо подушки, и они с Леной, обнявшись, уснули. Кибернетики еще какое-то время шептались, Алиса в другом конце вагона тихонько бренчала на гитаре, но Семен уже глубоко спал. Разбудил Семена звонок сотового телефона. - Алло! - хрипло спросонья сказал Семен. - Персунов? Семен Семенович? - Да, а кто... - Вас беспокоят из райотдела полиции. Вы не могли бы сегодня, часиков этак в 11 утра, подойти к нам для разговора? - по голосу было ясно, что отговорок быть не может, станет только хуже. А говорил тот самый тип в гражданском, что продержал Семена в обезьяннике целый день. - Э-э-э, мне нужно отпроситься у начальства... - растерянно проблеял Семен. - Не беспокойтесь, все уже улажено. Так я вас жду в 11. - И собеседник бросил трубку. - Что случилось, милый? - Лена приподнялась, потерлась щекой о плечо Семена, мурлыкнув, как кошка - теплая, сонная, мягкая... Семен вспомнил свои ночные упражнения и сказал : - Поспи еще немножко, завтрак сегодня готовлю я. Звонили с работы - сегодня можно прийти попозже. - Чудесно, - сказала Лена. - У меня сегодня тоже первой пары нет, - и снова уснула. А Семен, пройдя на кухню, сосредоточился, сотворил себе яичницу, пару тостов с маслом и чашку кофе. Все получилось, и он вдруг успокоился. "Значит, это и вправду мой мир, и я в нем хозяин. И никакой полицейский не сможет отобрать у меня мое счастье!" В полиции на сей раз Семена не стали держать в КПЗ, а сразу провели в кабинет следователя в гражданском. Тот сходу, даже не поздоровавшись, снова начал задавать Семёну вопросы о том, как и когда Семён познакомился с Леной. - Видите ли, Семён э-э-э, Семёнович, адреса, по которому якобы ранее проживала данная особа, не существует, как и школы, в которой она якобы училась. Получается, что она появилась неизвестно откуда. И что мы должны думать? Шпионка или аферистка? Семён, не отвечая, огляделся, отодвинул в сторону колченогий стул, стоявший перед столом следователя, выкатил из угла, отгороженного фикусом в деревянной кадке, мягкое полукресло на колесиках, поставил его вместо стула, уселся и закинул ногу на ногу. Ещё раз огляделся в поисках скрытых камер и заявил: - Вы бы хоть представились для начала, а то разговаривать бог знает с кем как-то даже неудобно. Следователь подавил изумление, широко улыбнулся и ответил: - Мы с вами - С ТОБОЙ!!! - не на светском рауте, а на допросе в полиции, и допрашиваю я, а ТЫ отвечаешь, понял? На что Семён с такой же широкой улыбкой сказал: - Я не обязан отвечать непонятно кому по фамилии Никто! Следователь заскрипел зубами, но сдержался и бросил Семёну через стол лист бумаги: - Пиши! От повторной дачи показаний отказался! Семён взял лист, рассеянно достал из воздуха шариковую ручку, написал, поставил дату, время и расписался.Откинулся на спинку полукресла, полюбовался выпученными глазами следователя и сказал: - Могу по секрету вам сообщить - Тихонова Елена Андреевна, а также ее подруга Двачевская Алиса Ильинична, как и некоторые другие лица, прибыли к нам из параллельного мира по моей просьбе. Можете даже записать - все равно вам не поверят, вы же Никто! Если хотите, убедитесь сами! Следователь достал из внутреннего кармана пиджака удостоверение, где черным по белому было написано: "Капитан полиции Никак Никакович Никто. Должность - следователь". На грани обморока он открыл ящик стола и выдернул из него пистолет. - А, ПМ! - равнодушно отметил Семён. - Не трудитесь, он не выстрелит. Пойду я, пожалуй. Подзадержался тут с вами. Прощайте. И прошу больше мне не звонить. - Щёлкнул запертый замок, и Семён неторопливо вышел, не оглянувшись. Следователь, покраснев от натуги, все давил и давил на спуск пистолета, потом, отчаявшись, швырнул его в ящик, взял в одну руку свое удостоверение, в другую - лист бумаги, который он давал Семёну. Надпись на листе вдруг заизвивалась, расплылась и снова сложилась в крупные, четкие буквы: ДУРАК! В субботу утром снова нагрянула Ульяна, с просьбой проводить ее в общежитие к Алисе. - Я одна боюсь, Семка! А если меня не пустят? - А ты позвони ей, предупреди! - Так я же номера не знаю! Пришлось звать на подмогу Лену. Та, оторвавшись от готовки завтрака на троих, просто взяла Ульянкин телефон, набрала номер Алисы и отдала телефон обратно. "Лена, конечно, специалист по визгу, но до Ульянки ей далеко", - подумал Семён, выковыривая из ушей поселившийся в них звон. - Уррра! Поехали, Семка! Ленка, поехали с нами! Алиска всех зовет! Лена после некоторого раздумья согласилась, и Семёну ничего не оставалось, как присоединиться к девочкам. В общежитии на проходной сидела все та же конусообразная бабища, при виде Семена она немедленно радостно (развлечение само пришло!) завопила: - Это опять ты, хулиган-развратник?! И сучку свою приволок?! А ну пошли отсюда, пока я полицию не вызвала! - не обращая внимания на возмущенные крики Ульянки. В глазах у Семена потемнело, мир вокруг смялся, как лист алюминиевой фольги, голова вахтерши вытянулась, изогнулась и поплыла куда-то в сторону, все предметы причудливо исказились, потом вдруг рывком восстановили форму, голова вахтерши вернулась на место. Ноги у Семена подкосились, он сел прямо на грязный кафельный пол общежитского фойе и упал бы, если бы Лена с Ульяной его не поддержали. - Он что у вас, припадочный? - завизжала вахтерша.- Тогда вызывайте скорую, мне здесь больных не надо! - Сама ты больная! - ответила ей Алиса, спустившаяся по лестнице к вертушке. Ульянка радостно кинулась к ней, но вертушка с лязгом закрылась. - Здорово, Рыжик! - сказала Алиса, не обращая внимания на багровеющую бабищу, перелезла через турникет и обняла Ульянку. - Привет, сладкая парочка! Пойдёмте куда-нибудь отсюда!