Cigarette lighter

Все возвращается на круги своя. Рано или поздно, так или иначе, афоризмами можно сыпать хоть весь день, это не изменит сути - самое первое выбранное безопасным убежищем место остается таким даже по прошествии почти пятнадцати лет, и они снова возвращаются сюда, чтобы затихнуть на некоторое время, залечь на дно, хотя Мик совершенно не умеет этого делать. Залегать на дно. Нет, это не по его части. - Какие планы на будущее? - навряд ли Мик правда хочет знать об этом сейчас, потому что его несказанно огорчают планы вроде “два месяца посидим тихо, а потом посмотрим”. Поэтому Лен отмахивается общими фразами про “систему подземных коммуникаций”, схему которых он составляет последнюю пару лет. Осталось совсем немного до того момента, когда спустившись в нужный подвал можно будет незаметно пройти через весь город. Немного терпения, немного тишины - то, что надо, а очередной визит в Айрон Хайтс был бы совсем не к месту. В конце концов, только вышли же оттуда. Не по УДО, конечно, а своими силами, поэтому и стоит сидеть потише некоторое время. “А у тебя?” - интересуется Лен тоже скорее из вежливости или от того, что поговорить больше пока не о чем, а тишина в отсыревшей квартире гнетущая и неприятная.. И без того ясно, что Мик планирует в ближайшие пару месяцев оторваться за все два месяца в Айрон Хайтс. - Волосы отращу, - Мик проводит ладонью по гладкому затылку, скалясь своему отражению в зеркале. У зеркала, кстати, отколот нижний правый угол и это раздражает. Нужно купить новое. - И, помнишь ту красотку файрбёрд семьдесят седьмого?.. - Хочешь угнать? - идея Лену не нравится - машина дорогая, раритетная, такую в Централ не спрячешь. - Хочу купить, мать твою. За кэш. Выставляют на аукцион через неделю, я везунчик. Мик разве что не дрочил на эту машину с тех пор, как узнал о её существовании и о том, что её выставят на аукцион. - Есть через кого? - воздух в квартире сырой и с привкусом плесени. Вот и думай, то ли клининговую компанию вызвать, то ли самому с этим разбираться. Светиться лишний раз неохота, возиться самому - тоже неохота. - Да конечно есть, - Мик тоже ведет носом, принюхиваясь. На питбуля похож. - О, и еще надо эту херню забить сверху рисунками. Помнишь, этот умник, как его?.. - Магеллан? - точно умник. Убил двух парней зубной щеткой. Приходится быть экстраординарной личностью, если предпочитаешь, чтобы тебя называли Магелланом, а не как-то попроще. - Точно. Он сказал, есть девчонка, которая за это возьмется. “Это” - сожженная напрочь кожа на руках и плечах. С чего Мик решил, что будет выглядеть лучше, если набьет поверх татуировки, Снарт не знал, но и не спорил. - Угол Грант и Третьей. Девчонку зовут Сансет. Не та информация, которую было так уж необходимо запоминать, но Лен знал, что рано или поздно Мик все равно спросит. - Точно, - Рори кивает. - Как ты все это запоминаешь… Слушай, Ленни, надо просушить эту дыру… Это не дыра, конечно, это просторная, двухкомнатная квартира в далеко не самом неблагополучном районе города. Просто здесь никто не жил последние пару лет. - Открытое окно нам точно не поможет, - Лен качает головой, когда Мик, раздраженно фыркнув, захлопывает только что открытое окно. - Завтра вызову кого-нибудь, кто наведет тут порядок… - Желательно - посимпатичнее, - скалится Мик. Раскидывается на темно-бордовом диване, разложив руки по спинке. - Я сто раз тебе говорил - не трахай людей, с которыми работаешь, - Лен действительно говорил это сотню раз. Мик точно не был хорошим бойфрендом, а спьяну любил обещать золотые горы каждой смазливой цыпочке. Цыпочки мстили ему яростно и часто, так что мешать все это дерьмо с работой точно не стоило. - И не трахай эту девицу, Сансет. - Чего это вдруг? Я уверен, что уж её-то это не испугает, - Мик прослеживает долгим, задумчивым взглядом шрамы на правой руке - от плеча до ладони. Лен помнит, как сидел с ним в больнице - и, о чудо, это была даже не тюремная больница, а вполне обычная. Мик редко выглядел беззащитным или уязвимым. Он даже на медсестричек огрызался или отпускал не в меру скабрезные комментарии. Но Снарт видел его беззащитным, уязвимым, измученным. Даже испуганным. Тогда, в больнице, когда ему сказали, что с такими ожогами моторика может и не восстановиться, даже в половинчатом объеме. Мик больше всего в жизни любил собирать что-то, что может гореть, и копаться в машинных движках. Потом в числе его приоритетов стоял секс со всем, что выражало свое более менее внятное согласие на это. - Не испугает. Но я бы тебе не советовал обижать женщину, которая за пару-тройку сеансов этой своей иголкой может подарить тебе букет от гепатита до сифилиса. Мик настолько виртуозно умел раскрывать в женщинах стервозных сук, что это не казалось таким уж немыслимым вариантом. Рори тоже так думает, по всей видимости, потому что замолкает, хмурясь, обдумывая. - Больной ты, Ленни. Фантазия у тебя - пиздец, - в конце концов вздыхает Мик, мотнув головой. Значит поостережется подкатывать к татуировщице. - Вечер уже… - Не дебоширь, - у Лена еще две встречи до полуночи, и тащиться с Миком в клуб нет ни желания, ни времени. - Серьезно, понял меня? - Понял, босс, - дразнит, как малолетка, только язык не показывает. - И не приводи сюда никого, - голова вообще другим занята: этот новый сейфовый замок, который считается совершенно невзламываемым, не дает покоя. Сегодня в планах добыть пару образцов для тренировки. И инструменты нужно забрать. Вообще не до пьянок с Миком. - Ну это святое, - басит Мик. - Слушай, я что-то упустил, в какой момент ты перестал радоваться жизни, Лен? Снарт удивленно смаргивает, отвлекаясь от письменного стола, который до этого пытался привести в порядок - за ним еще работать сегодня. - Ты похож на этого ушастого из Звездного пути, - Мик весело хохочет. Всегда плохо запоминал имена. - На Спока? - получив в ответ от напарника кивок Лен закатывает глаза. Напряженный год выдался, и вправду надо расслабиться, если уж Мик считает, что он становится похож на Спока… Но точно не сегодня. И не завтра, не послезавтра, и не через три дня. Леонард всегда умел расставлять приоритеты в жизни. И взломать ультрасовременное детище “Сарджент энд Гринлиф” - было приоритетной задачей. Лену хорошо работается по ночам, несмотря даже на то, что Мик возвращается за полночь, довольный, пьяный, натрахавшийся, со сбитыми в кровь костяшками и заверениями, что никто никаких обвинений ему не предъявит. И с рассказами, конечно. Если бы у Рори был слог получше, он бы порнороманы мог писать, или хотя бы надиктовывать. Лен привык - Мик даже в тюрьме не мог удержаться от того, чтобы не рассказать о паре пикантных подробностей, а уж на воле, трахнув за вечер двух девчонок и одного парня, он молчать точно не будет. Лен путается, почти не слушая, у кого там были рыжие волосы, у кого круглая крепкая задница и кто лучше отсасывал, а кто кайфово скакал на члене. Мик говорит и говорит, неторопливо заливая в себя еще бутылку пива, уходит за следующей к холодильнику и приносит еще одну для Лена. - Ну как? - кивает на разобранный механизм замка, аккуратно разложенный по всему столу. Лен узнает легкую зависть в голосе - еще дней десять и Мик, нагулявшись, заскучает по нормальному делу, притащит какой-нибудь движок и разложит его по всей комнате, с упоением перебирая. Может, кстати, движок своей обожаемой файрбёрд. Тогда уже скоро. - Пока никак, - Лен задумчиво скребет короткими ногтями подбородок. - Просто невероятная схема. Гениальная. - Справишься, - Мик беззаботно взмахивает рукой и, отхлебнув пива, укладывает локти на стол, наклоняясь поближе, чтобы рассмотреть. В замках Мик не силен. Даже хуже, чем Лен - в автомобильных движках. - Пацаненок был смачный, кстати. Стонал получше девчонок. Повезло. - Повезло, - сосредоточенно соглашается Лен. - Это он хорошо брал в рот? Чертово богатое воображение рисует отчетливую картинку после кивка Мика и его пошленькой ухмылки. - Задница правда растраханная, но все равно классный. Про чужую растраханную задницу думать не хочется, а от мелких деталей замка уже рябит в глазах. Лен откидывается на спинку стула как раз тогда, когда Мик устраивает подбородок на сложенных на столешнице ладонях. - Давно сидишь? - Мик старается даже не дышать в сторону разложенных на белоснежной бумаге крохотных запчастей. - С полуночи. Лен трет ладонью глаза, только сейчас понимая, что под веки словно песка насыпали и в висках ломит от долгой неудобной позы. Придется еще и стул новый покупать, та еще морока. Стрелки настенных часов, грубовато сделанных под антиквариат, подбираются к половине пятого. - Долго, - вздыхает Мик. На него сонливая усталость всегда накатывает за считанные мгновения, когда Рори чувствует себя в безопасности. Вот он сидит, скалится, рассказывает свои порнографические байки, хлещет пиво и шумно смеется, а через пару минут уже осоловело-сонно смотрит куда-то вдаль, с трудом держа глаза открытыми. Замолкает, затихает. Иногда начинает мычать какой-нибудь прилипчивый мотивчик. - Ходил к Сансет? - Ага, - Мик с трудом поднимает голову, подпирая подбородок кулаком. - Ей лет сорок, но я бы все равно её трахнул. Но не буду, не буду. Не ебать тех, с кем работаешь, ага. Обсудили там всякое. Сказала, что возьмется. Лен делает несколько долгих, неторопливых глотков из бутылки, рассматривая крепкие бицепсы, обтянутые тонкой тканью серой футболки. Лен умеет отвлекаться от вида шрамов, точнее вообще их уже не замечает, привык. А молодняк, у кого нервишки послабже, кривятся, носы воротят - Мика это бесит. Тату, так тату. - Спать идешь? - последние глотки из бутылки Мик делает уже морщась, почти засыпая. Зевает, сверкнув белыми клыками, сонно щурится и откидывается на спинку стула, а Лен все это время думает о замке, о татуировках, о пацане, отсосавшем Мику сегодня вечером, о недопитом пиве и о том, что завтра нужно проверить кое-что из новинок, набросанных на карту. Опять под землю, в сырость, грязь, навстречу мифическим аллигаторам, присутствие которых хоть немного бы скрасило подземный Централ сити. Квартира просохла за эти дни, теперь, когда валишься в постель, нет ощущения, что ты снова на шконке в участке. Похоже на дом. Мик сопит на соседней кровати - звук привычный, за проведенные вместе годы ставший почти необходимым для спокойного сна. Только его за хвост нужно поймать - сон не идет, хотя стрелки часов переваливают отметку шести часов утра и за окном, вдали, над морем занимается светлой, розоватой серостью рассвет. - Не спишь? - Мик просыпается внезапно, без какого-то промежуточного перехода из сна в явь. Если кто профессионально убегает от своих кошмаров, так это Мик Рори. Лен так не умел, выпутывался из снов с трудом, а Мик словно кот, пружинящий на всех четырех лапах, вылетал из любого кошмара сразу в реальный мир. Проблемы начинались только если ему это не удавалось. - Не спится, - признается Лен, подкладывая ладони под голову и сквозь ресницы рассматривая потолок. - Пустая трата времени. - Сон? - недовольно ворчит Мик. - Нихрена ты не прав. - Не сон, а попытки заснуть, Мик. - Бабу тебе надо, - зевает Мик, со спины перекатываясь на бок и подкладывая руку под голову. - Ну или там… мальчика какого… Я ж знаю, ты девиц не очень жалуешь. - Я и мальчиков не сильно жалую, - решив не тратить время, Лен встает с постели - босыми ногами на холодный пол, приятно - и натягивает футболку, обшаривая брюки на предмет пачки сигарет. Потом вспоминает - кончились вчера, в три часа ночи, но отвлекаться не хотелось, а потом забыл. Мик кидает в него свою пачку, попадает в плечо, и та, перекатившись по полу, закатывается под кровать. - Ну блять, - вздыхает Лен, нагибаясь за ней. - Прошу пардону, - насмешливо зевает Мик. - Ну, не девиц, не мальчиков… кого тебе нахрен надо для счастья? - Разобраться с замком, - Снарт передергивает плечами, два раза вхолостую прокручивая колесико зажигалки и подкуривая только с третьего раза. - Мелкий был, хотел собаку. - Собак трахать нехорошо, - назидательно ворчит Мик, но, по взгляду Лена уловив, что шутка вышла так себе, отмахивается, зарываясь лицом подушку. Мик днями пропадает в тату-салоне, и на коже постепенно вырисовывается витиеватый, угловатый узор из темных линий. Лен ломает нахрен три замка, а детали четвертого Мик, спьяну усевшись на стол, рассыпает по всему полу - не соберешь, даже если постараться. Не то происшествие, которым Лена можно вывести из себя, тем более, что Рори выглядит как здоровенная, очень виноватая псина, и нервно теребит дешевую пластиковую зажигалку - в ладони то и дело вспыхивает крохотный огонек. Мика это успокаивает. Лен избавляется от оставшихся запчастей и впервые за неделю спит часов двенадцать подряд - не слышит, как приходит Мик, а тот, поняв, что напарник наконец-то уснул раньше пяти утра, двигается максимально тихо - умеет, если очень захочет. И даже утром не будит - оставляет на кухонном столе пачку сигарет и записку “ушел за малышкой”. Малышка - Понтиак Файрбёрд семьдесят седьмого года, черная, как душа её бывшего владельца, не иначе, и с огненной птицей на капоте. Когда Мик познакомится с ней получше - даст имя, а пока просто “малышка”. Лен наведывается к Лизе и они обедают недалеко от её колледжа в перерыве между занятиями. Нормальная жизнь ей на пользу. У них уговор - никаких совместных дел, пока Лиза не окончит колледж. Потом можно будет посмотреть. У Лизы талант, но Лен действительно был бы не против, если бы сестра этот талант направила в другое русло. С самим собой у Лена другой уговор - не давить на неё. Пускай сама выбирает, чем захочет заняться, хоть ограблениями, хоть флористикой, хоть службой в полиции. Потом Лен возвращается в квартиру, переодеться и оставить Мику записку “ушел вниз”. Осталось прочесать проходы под мэрией и под центральным банком, то, что Лен оставлял напоследок, чтобы в случае чего точно знать, как убраться подальше от потенциально самых охраняемых мест в городе. Времени на это уходит немного больше, чем Лен рассчитывал - думал вернуться к полуночи, а пришел в половине третьего, грязный, как канализационная крыса, уставший и больше всего на свете мечтающий завалиться сначала в ванну, а потом спать. И если добраться до ванны - не такая уж проблема, то собственная постель внезапно оказывается вне пределов досягаемости, потому что, судя по звукам, в их общей спальне Мик втрахивает в матрац какую-то девчонку. Секундный порыв зайти и прострелить телке голову, а потом прочитать Мику лекцию о недопустимости такой херни, Лен отметает как иррациональный. Кровь и мозги со стен и пола оттирать будет трудно, еще наверняка придется менять кровать - на деревянном изголовье останутся пятна, а в итоге все равно придется съезжать - а это лишнее. Да и лекцию Рори сейчас читать бесполезно. Вторая комната закрыта на замок - и на том спасибо, минимальной конфиденциальностью Мик все же озаботился. И хрена с два Лен собирается освобождать ванну в ближайшие пару часов. И его даже никто почти не беспокоит - один раз женский голосок под дверью заводит возмущенную тираду, но Мик, матерясь, быстро оттаскивает девицу от двери и, выждав минуту, пока она, видимо вернется в спальню, тихо, отчетливо виновато басит: - Ну я, блять, случайно. Снарту с одной стороны лень отвечать, а с другой - более идиотское оправдание и придумать сложно, так что чем это парировать Лен даже не представляет. - Там это… пиццу я взял. Лен угукает, понимая, что голод сейчас - второе испытываемое им чувство после злости. Или все-таки первое. Лен всегда старался избегать бесполезной траты времени и ресурсов, а злиться на Мика - более чем бесполезно, особенно в таких ситуациях. - Машину взял? - вполне сойдет за жест примирения. - Ага, - слышно, как Рори довольно улыбается, вспомнив о малышке. - Слушай, я сейчас эту… как её… ну её, короче, посажу в такси и все расскажу, ладысь? - Подожди, - пересиливая сонливость, Лен все-таки выбирается из ванны, спуская воду. - Пусти ты её в душ, если хочет. - Джентльмен, блять, - смеется Мик, отходя на полшага от двери, когда Лен, намотав полотенце на бедра, выходит в коридор. - Ты в следующий раз присоединяйся, я ж не против… - Непременно, - Лен отмахивается. Пицца в холодильнике и то более соблазнительное предложение, чем это. Вранье, конечно. Предложение соблазнительное, даже более чем, даже слишком. Но это будет точкой отсчета к абсолютному провалу - не из бесконечной же любви к человечеству Лен прощает Мику все его ёбаные косяки, слегка съехавшую крышу и порой абсолютно не ко времени садистские заскоки. Даже не прощает, а уже вовсе не замечает этого всего, так же, как не замечает шрамов, покрывающих большую часть тела напарника. - Много денег отдал? - Лен рассматривает фотографии тачки, одновременно запивая разогретую пиццу холодным пивом. - Все, что были, - признается Мик. - Остались только побрякушки… Надо будет их… - Не трогай, - Лен складывает фотки аккуратной стопкой, прежде чем вернуть Мику. - Не светись пока. На жизнь есть, потом отдашь. - Ладно, - легко соглашается Мик. - Зато малышка теперь моя. Целиком, полностью, с документами и прочей долбанной херней. Все. Хрен кто у меня её заберет. Мик жадный - не до денег, до вещей, да и до людей. Если что ему приглянется - должно ему принадлежать. Раритетная тачка, телка в баре или бриллиантовое ожерелье, вообще без разницы. Впрочем, вещи Мика не разочаровывают, в отличие от людей. - И не приводи больше никого, Мик, я серьезно. Это хреновая идея. - Да знаю я, - Рори хмурится и мотает головой. - Ну так получилось. Больше не повторится. Лен кивает, задумчиво сонно дожевывая пиццу, пока Мик, как всегда не удержавшись, рассказывает о достоинствах сегодняшней мулатки. - Ну, кстати, немного наличности у меня осталось, - вспоминает Мик прямо посреди весьма подробного описания женской задницы. - Пошли завтра со мной, дай уже мозгам отдохнуть, закипят скоро. - Пошли, - Мик, кажется, прав, нужно сделать передышку. Разница лишь в том, что Лен планировал основательно накидаться вискарем в баре, сыграть пару партий в бильярд и поиметь какую-нибудь симпатичную девчонку, а для Мика такие планы - скучища дикая. Хотя бильярд - дело святое, три традиционные партии, два-один, Лен отыгрывается за предыдущий - черт уже месяца три прошло? - проигрыш, и Мик проставляется. Но Рори не любит виски - его не подают горящим. И не стоит вдаваться в подробности прошедшего вечера и задумываться над тем, как нахрен так получилось, что в более-менее ухоженной комнатке над клубом они с Миком вдвоем трахают одну девицу. Логичнее всего предположить, что Мик извиняется за свою ночную гостью, но нахрен такие извинения, правда. Потому что это, блять, именно то, чего Лен так тщательно и успешно избегал последние лет десять (пятнадцать?) - смотреть на Мика, когда оргазм уже плещется рыком в глотке и чистым огнём в паху. - Блять, - рычит Мик, хватая девчонку за волосы, и она стонет с членом Снарта во рту, подмахивая Мику бедрами, еле удерживаясь на разъезжающихся коленях. Лен давно уже придерживает её за затылок и то, что Мик, болтаясь уже где-то на грани оргазма, вцепляется пальцами в его ладонь, толкает за грань сильнее, чем то, как шелковисто-нежный, умелый язычок скользит по его члену. Девчонка приводит себя в порядок удивительно быстро для непрофессиональной проститутки и, чмокнув в щеку обоих, сваливает из комнатушки. Довольная, затраханная, с чуть размазавшейся подводкой. - Отпадная, - комментирует Мик, разлегшийся на кровати и не особо желающий шевелиться. Прикуривает вторую сигарету за прошедшие пятнадцать минут, отдает Лену и снова щелкает зажигалкой, закуривая. Лен согласно мычит, потому что, в целом, было неплохо. Даже хорошо. И девчонка приятная. Но мысли заняты другим, поэтому почти прослушанный вопрос Мика до него доходит только к концу сигареты. “Не в твоем вкусе?” - спрашивает Рори, затягиваясь, и терпеливо докуривает, пока Лен молчит. - Пожалуй, - соглашается Снарт, не имея ни малейшего желания вдаваться в подробности. В голове приятно-гулко, пьяно, давно так не было. - Но в рот берет отлично. - Ну тогда, если не смотреть, то все отлично, - ржет Мик. - Выпивка есть? - шевелиться действительно лень, и Снарт бездумно наблюдает за тем, как Мик перегибается через него, поднимая с пола бутылку текилы. По паре глотков, и Мик какого-то хрена снова наклоняется над напарником, чтобы поставить бутылку туда же, откуда взял. Обычно вот такая неведомая, случайная херня и рушит самые отточенные, прекрасные планы. Почему нельзя было поставить эту долбаную текилу со своей стороны? Но нет, Мик снова перегибается через Ленни, и тот почти безучастно наблюдает за тем, как собственное тело его предает - рука ложится на затылок Мика, поглаживая короткий, почти незаметный ежик волос, и слегка давит, направляя. Мик смотрит осоловело, пьяно, за секунду до того, как губы сомкнутся в неторопливом, горьком от текилы и никотина поцелуе. Замирает всем телом, но не напряженно, а будто предвкушающе, но на поцелуй отвечает, не мешкая, стараясь перехватить инициативу. Лен не позволяет, вжимает подушечки пальцев в чужой затылок и плечи, и целует с таким остервенением, что Мик сдается - позволяет вести, в отместку шершаво, плотно оглаживая по боку ладонью. Но когда Снарт давит на плечо, приподнимаясь сам, тоже подчиняется - откидывается на спину, шаря ладонями по телу, кусая губы, рыча, но не отрываясь ни на мгновение. Даже когда Лен плотно обнимает ладонью оба члена, Мик тяжело дышит ему в губы, прижимаясь кожей к коже и не делая попытки отстраниться. Дыхание горячее, тяжелое, рваное - Лен глотает его, не отрывая взгляда от янтарно-темных, затянутых пьяной дымкой глаз. Вторая рука - у Мика на затылке, то ли гладит, то ли держит, а руки Мика вообще везде - плечи, шея, спина, задница, бедра, грудь, живот - Мик везде старается коснуться, подкидывая бедра навстречу и откровенно сладостно постанывая в поцелуй, когда Лен двигает рукой быстрее и плотнее, проезжаясь ладонью по налитым головкам, смешивая естественную смазку на их коже. Таких звуков Лен от Мика не слышал никогда, хотя так или иначе присутствовал, кажется, чуть ли не при половине его интимных связей: слишком часто приходилось оставаться вдвоем под одной крышей. Мик несдержанный, громкий, но он скорее рычит, чем стонет, и никогда не стонал вот так - с надрывом, со сладостным поскуливанием. Лен и сам срывается, протяжно стонет, уткнувшись лицом в загорелую, крепкую шею, и слегка прикусывает кожу, хоть и знает, что метки - дурная идея, несвоевременная и даже опасная. Кожа на вкус солено-горькая, с отчетливым, навсегда наверное въевшимся привкусом дыма. Мик неуклюже цепляет пальцами за плечо и снова тянет к себе - в поцелуй, снова застонав. Лен чувствует, как Мика выгибает, чувствует, как набухают вены на его члене, как пульсирует возбужденная плоть под ладонью, и, когда Мик, закрыв глаза, чувствительно кусает его за нижнюю губу, следом удовлетворенно рыкнув, отпускает себя, на несколько мгновений просто отключаясь от всех мыслей, кроме собственного удовольствия и удовольствия Мика, хрипло постанывающего рядом. Хо-ро-шо. У Мика глаза янтарно-темные, пьяные и немного растерянные. Лен перекатывается на кровать, вытягиваясь на спине. Хочется дать разуму еще небольшую поблажку, еще несколько минут, чтобы не думать о том, что Лен сейчас наделал. - Охуенно, - бормочет Мик, размазывая ладонью сперму по животу. Потом, опомнившись, тянется за бумажными полотенцами, парочку бросив Лену. - Охуенно, - соглашается Лен, вытираясь. Так просто это забыть не получится. Не то, как Рори стонал ему в губы, толкаясь бедрами вверх. Лен нашаривает на полу бутылку и делает еще пару глотков, пока Мик снова щелкает зажигалкой, прикуривая сигарету себе и Снарту. Лен отдает ему бутылку, затягиваясь, краем глаза наблюдая, как Мик делает несколько долгих глотков, словно воду пьет, и снова ложится на кровать. - Лен? Снарт вопросительно мычит, прекрасно понимая, что любой разговор только еще больше похерит всё. Как и любая попытка от разговора уйти. - Я к тому, что… - Мик звучит растеряно и удовлетворенно одновременно. - Ну, мы ж не в тюрьме вроде. Да и вообще, все это большая херня, потому что… - Мик… - Лен знает, к чему Рори ведет. - Нет, ты меня послушай, - басит Мик, выпуская струю дыма к потолку. - Потому что мы с тобой вроде как всю жизнь вместе. И вот это, сейчас, было охуенно. Так что, если ты хочешь, я не считаю, что это западло. “Если ты хочешь, чтобы я тебя трахнул“ - остается непроизнесенным, и Лен, после очередной глубокой затяжки, вздыхает. - Тут есть у кого достать что-нибудь поинтереснее? - Лен демонстрирует почти докуренную сигарету. Мик в этой дыре знает всех, а Лен редко связывался с настолько низкопробным контингентом. Толку от них было - только травку в три часа ночи достать. - Конечно, - Мик кивает. - На две минуты дело. Лен, я ведь серьезно. - Нет, Мик, - размазав окурок по дну пепельницы, Снарт садится, свешивая ноги с кровати и нашаривая на полу свою одежду. - Нет, Мик, я не хочу. “Не хочу, чтобы ты меня трахал” - Да нихрена не похоже, что не… - Мик замолкает почти сразу, и Лен чувствует, как тот буравит взглядом его спину, видимо по-новому осмысливая только что произошедшее, в том числе и пресечение любой инициативы с его стороны, кроме шарящих по горячему телу рук, конечно. Лен думает, что убил бы кого-нибудь, чтобы просто повторить это. - А, - многозначительно роняет Рори. Лен натягивает футболку и, пошатываясь поднимается на ноги. Мик, помедлив еще секунду, тоже одевается. Накидывает куртку, допивает текилу - Лен ждет его, прислонившись спиной к стене возле двери. Мик постоянно щелкает зажигалкой - успокаивается. Лен думает о том, как можно было за пятнадцать минут похерить все, что строил и берег пятнадцать лет. Щелчки зажигалки становятся слишком частыми, слишком нервными, а Лен слишком хорошо знает Мика. - Пойдем. Тут на первом этаже куча народа, Мик, - Лен щелкает пальцами у Рори перед лицом, и тот привычно сосредотачивается на них, кивнув. Это хороший знак - то, что Мик все еще слушает Лена, а не пытается свалить куда подальше. Рори плевать на то, что внизу пляшет толпа подростков, он бы сжег все это здание, лишь бы получить порцию благодатного спокойствия. Но Лену - не плевать, и Мик, привычно сощурившись, убирает зажигалку поглубже в карман и выходит из комнатушки, бросая Лену короткое “сейчас вернусь”. Возвращается действительно быстро, с бутылкой и полудюжиной самокруток. Только молчалив непривычно, по сторонам на девчонок не пялится, да и на Лена не смотрит. - Поехали. Если работаешь с Миком, то волей неволей периодически присматриваешь недвижимость подальше от города, которую можно просто нахрен сжечь. Утро начинается после двух часов дня. Причем начинается не в собственной постели, да и не в постели вовсе, а на диване в гостиной. Встречает запахом гари и дыма, тяжелым похмельем, пересохшим, шершавым как наждак языком и дрожащими пальцами, не справляющимися с зажигалкой. Снарт понятия не имеет, где его зиппо и почему в кармане рядом с сигаретами лежит дешевая китайская зажигалка, из тех, которыми забавляется Мик. Рори похрапывает рядом, морщась от каждого холостого щелчка зажигалки. В конце концов колесико выпадает из хлипкого механизма, закатывается под диван, и Лен ненадолго оставляет надежду закурить. - Блядство, - комментирует он ситуацию в целом, начиная со вчерашней ночи и заканчивая сегодняшним утром. - Гребанное блядство. Мик растягивается на диване, когда Лен встает на ноги и, отвернувшись к диванной спинке, довольно всхрапывает, для верности, чтобы солнечный свет не беспокоил, закрыв голову рукой. Лен ищет зажигалку, постепенно добредая до кухни, залитой режуще-ярким солнечным светом. Там в холодильнике находит пиво, полную окурков пепельницу на столе и заветную зажигалку рядом. И надо же Лизе именно сегодня, сейчас, когда у Лена раскалывается голова даже от звуков собственного дыхания, прислать радостное сообщение с приглашением им двоим на ужин. Они и правда о чем-то таком договаривались, и Лен обещал притащить Мика на ужин, потому что сестренка считала Рори кем-то вроде добродушного плюшевого медведя с напрочь сдвинутой крышей. За какие прегрешения - именно сегодня? - Кто написал? - хрипло интересуется неожиданно бесшумно возникший за спиной Мик. Любопытству напарника Лен не удивляется - писали ему или насчет дела, или сестра. - Лиза. Я обещал ей, что мы как-нибудь заедем на ужин, - Лен вытряхивает пепельницу в мусорку и открывает окно, впуская порцию прохладного воздуха в прокуренное помещение. - Ты как? - Я только за, - Мик, подошедший к холодильнику и скептично оглядывающий запас пива при полном отсутствии еды, вздыхает. - Если ужин начнется пораньше и будет включать в себя еще и обед с завтраком - будет совсем хорошо. Я бы быка сожрал. Лен отсылает сестре сообщение с ответом, кожей на загривке чувствуя, как Мик на него смотрит. Конечно, было не слишком вероятно, что план Снарта, напоить Мика и самого себя до беспамятства, сработает. Пожалуй, у обоих был слишком большой опыт в поглощении алкоголя, особенно у Мика. Так что Рори определенно помнил все, произошедшее этой ночью. Все сделанное, все сказанное, все не-сказанное особенно. Но Мик немного теряется в вещах, которые нельзя решить силой или поджогом. - В пять часов, у неё… - сообщает Лен, получив от Лизы ответную смс. - Надо себя в порядок привести. Снарт переводит взгляд на задумчиво притихшего Рори и тот сонно кивает, закрывая лицо ладонями, зевнув. Лен думал, что Мик после ужина у Лизы, как обычно отправится в какой-нибудь клуб, избавляться от похмелья, с которым слабо справилось утреннее пиво и красное сухое за ужином, но Рори остается дома. Достает откуда-то с антресолей книги по автомеханике и, пояснив, что “у малышки нужно покопаться в движке”, устраивается на диване, близоруко щурясь и неторопливо перелистывая страницы. Лен перечерчивает заново схему замка, пытаясь уловить, в чем же подвох этой невзламываемой модели. То, что можно разобрать, можно и взломать. Осталось лишь понять, как это сделать. Мысли правда не слишком-то послушны, и что тому виной: сытный ужин - Лиза научилась просто божественно готовить, хоть и не любила это занятие и делала исключение только для брата - или бесплодные попытки протрезветь, неясно. Мик через какое-то время засыпает с книгой, дремлет минут двадцать, начиная храпеть и наводя Лена на мысль растолкать его и отправить в постель, но потом как-то неожиданно просыпается. Переворачивается на живот, устраивая руки и подбородок на подлокотнике, и смурно смотрит на Лена, неприязненно щурясь от желтого света электрической лампы. - Слушай, босс, мне кое-что нужно знать. Мик называет Лена боссом в трех случаях: на деле, когда приходится привлекать кого-то еще, потому что какая-никакая иерархия должна соблюдаться в таких случаях; когда хочет Лена поддразнить, не важно по какому поводу, и когда испытывает нервное напряжение, недостаточное, чтобы решение что-нибудь сжечь казалось лучшим выходом. - Не уверен, - Лен откладывает рапидограф, предварительно защелкнув колпачок. - Что? Мик долго молчит, задумчиво хмурясь и, мотнув головой, басит: - Давно? - Лет пятнадцать, - Снарт, решив, что вопрос исчерпан, снова возвращается к чертежу. Мик сонно щурится на диване, наблюдая за напарником. - Давно. Пятнадцать? Охрененно давно. Я б и не догадался… - Мик, мой отец - пришибленный на голову продажный коп, я могу скрыть что угодно, - спокойно объясняет Лен, не отрывая кончика рапидографа от бумаги, выводя одну из последних деталей. В голове уже пусто, думать ни о чем не хочется, и Лен делает это просто потому, что это успокаивает. Умиротворяет. Лиза занимается йогой, Мик поджигает здания, а Лен - чертит. У каждого свои увлечения. Еще Мик разбирает, улучшает и собирает движки раритетных тачек. Если бы Мик не был настолько жадным до вещей психом, он мог бы спокойно зарабатывать этим себе на жизнь. Возможно, не так много, как ограблениями, но на безбедную жизнь хватало бы, тем более, что Рори никогда не был особенно амбициозен. Но его несказанно расстраивало то, что хорошие тачки зачастую находились в руках у “полных утырков”. Утырков, не разбирающихся в машинах и не желающих этого делать. В общем, Мик пока что в этой игре вел три-ноль. Две угнанных машины, один сожженный дом и ни одного срока или даже предъявленного обвинения. Мик раскладывает движок “малышки” по всему залу и самозабвенно возится с ним двое суток почти без перерыва. Лен, решив дать мозгу еще одну попытку разгрузиться, соглашается пройтись с сестрой по магазинам и, поскольку та прекрасно представляет, что творится у них в холодильнике, возвращается с полным пакетом какой-то замороженной еды и в новом пальто, приводящем Лизу в искренний восторг. - Прибарахлился? - дружелюбно хмыкает Мик, превративший пол в гостиной в черт знает что: линолеум, и без того пребывающий в плачевном состоянии теперь еще и пошел бурыми пятнами. - Скорее, Лиза прибарахлила, - усмехается Снарт в ответ, заталкивая продукты в морозилку. Непохоже, что Мик злится - это хорошо. Лен немного надеется, что Рори хватит благоразумия просто забить на случившееся, но Мик и “благоразумие” не так уж хорошо совместимые вещи. - И ты бы хотел, чтобы я тебе отсосал? - с привычной прямотой интересуется Мик вечером, сидя на полу и безуспешно оттирая пятна с линолеума. Буро-рыжие, расплывчатые, они почему-то вызывали у него отвращение, хотя обычно Мик такими вещами не забивал голову. Но черт его знает, что ему чудилось в этих пятнах. Лен не успевает ничего ответить, потому что Мик чиркает зажигалкой - как всегда, когда хоть немного нервничает - и Снарту резко становится интересно, чем Мик оттирал пятна, потому что линолеум вспыхивает мгновенно, за долю секунды пламя перекидывается на лежащую рядом с эпицентром тряпку, и освещает лицо Мика рыжими и золотыми всполохами. Рори, блаженно улыбнувшись, немного отодвигается, но, как и всегда в таких ситуациях, совершенно не собирается тушить это безобразие. Пожар в помещении, где он находился, был совершенно обыденным делом. Черный вонючий дым врезается в потолок, мигом заволакивая комнату, Лен привычным, отработанным движением накидывает на огонь плотную кожаную куртку Мика, и идет распахивать окно. - Ты совсем уже, - зло цедит Лен на кухне, откашлявшись и открыв бутылку с пивом с третьего раза. Руки тянутся к сигаретам, но в глотке еще стоит ком из черной гари, и Лен возвращается к пиву. - Да хер знает, как так получилось! - кашляя оправдывается Мик, пытаясь промыть слезящиеся глаза. - Блять. Рассматривает свои ладони, едва задетые огнем, и засовывает под холодную воду. - Понесло тебя эти пятна оттирать, - Лен трет лоб, надеясь что из-за позднего часа никто из соседей не заметил произошедшего и не вызвал копов или пожарников. - Ну они неприятные какие-то, - Мик морщится. - Как будто пялятся с пола. Лен закатывает глаза, мысленно приказывая себе успокоиться. Работает, как и всегда. Мик заходится новым приступом кашля - у него даже плечи и грудь краснеют, и грузно опускается на стул напротив Лена, одним махом заливая в себя половину бутылки. - Ты не ответил, кстати, - напоминает, стукнув стеклянным дном о столешницу. - То есть тебя это сейчас всерьез волнует? - Снарт демонстративно указывает большим пальцем на стену, за которой выветриваются последствия небольшого возгорания. - Вообще-то да, - хмурится Мик. Коротко, сильно сжимает горлышко бутылки, и делает еще несколько глотков, допивая содержимое. Снарт всегда был расчетлив, объективен и логичен. И даже то, что само желание видеть Мика под собой не было логичным, не отменяло того факта, что настолько далеко в своих желаниях Лен не заходил. Нет смысла тратить время на мысли о том, что никогда не случится. - Нет, - роняет Ленни, прикрывая глаза и наконец-то наслаждаясь вкусом холодного пива, а не просто вымывая вкус гари изо рта. Мика ответ вполне устраивает, он задумчиво кивает, не сводя взгляда с Лена. - А ты - мне? - Мик наклоняет голову к плечу совершенно нетипичным для него жестом. Хотя и вещи, о которых они сейчас говорят, совершенно для них нетипичны. Лен не умеет краснеть и это его, конечно, спасает. - Успокойся уже, Мик, - цедит Снарт, волевым усилием заставляя себя остаться на месте, хотя ему больше всего хочется сбежать подальше от этого разговора. Понятно, конечно, что разговор и так, и так не склеится, но Лен не был бы собой, если бы не попытался все-таки хоть как-то прояснить ситуацию, чтобы закрыть эту тему. И вроде бы даже он выстраивает в голове примерный план, но Мик произносит немного раздраженно, немного сердито, немного с этим специфическим “я Мик Рори, я сжег свою семью, когда мне было четырнадцать”: - Да не могу я, блять, успокоиться. И все нахрен рушится. Это ведь не только привязанность, дружеская и какая-то там еще, это отличные, откалиброванные партнерские отношения. Это отработанные схемы. Это работа, которая их обоих очень неплохо кормит. Это пятнадцать лет жизни бок о бок. Потом Мик дополняет, более спокойным тоном, но куда более нервно: - Потому что это было охуенно. И теперь уже рассыпаются в прах осколки только что разрушенного, потому что Лен совершенно не представляет себе, что с этим делать. Где-то в подсознании, умном, расчетливом, хитром и хладнокровном, Лен уже знал, что делать с яростью, злостью, отвращением, желанием - и попытками - убить и тому подобными вариантами. Но не с этим. Поэтому он все-таки встает, обходит стол, опирается ладонью о плечо Мика, хмуро заглядывая ему в глаза, и ровно, холодно произносит: - Да. Взгляд у Мика на секунду становится совсем таким как тогда, в комнатушке над баром - растерянным, немного осоловелым, он, словно забыв уже о чем спрашивал, пытается понять, на какой вопрос Лен отвечает, а вспомнив - коротко, удивленно хмурится. Лен решает, что с него хватит. Надо выспаться. Надо дать Мику все это осмыслить. Завтра надо решить, что с этим всем делать. Не сегодня, сегодня череп словно изнутри облепило горькой черной копотью, все еще выветривающейся из гостиной. В душе Лен торчит слишком долго. Прохладная вода превращается в холодную, а потом и вовсе остывает до температуры, обжигающей даже привычную к холоду кожу, а Лен все стоит, прижавшись лбом к керамической, слегка потрескавшейся плитке светло-голубого цвета. Никаких мыслей уже давно нет, и Леонард немного надеется, что именно это поможет ему заснуть. Тем более, что организм потратит немало сил на то, чтобы разогреться до нормальной температуры. С Миком Лен сталкивается в дверях спальни - тот, судя по сосредоточенному виду и зажатой в пальцах сигарете, угробил очередную дешевую зажигалку и шел на кухню за новой. - Лен? - Мик внезапно беспокойно вскидывается, перехватывая Снарта за руку. Лен невольно вздрагивает от прикосновения горячей руки к вымороженной коже. - Ты, блять, что творишь? - В порядке я, успокойся, - Лен мотает головой, выворачивая руку из некрепкого захвата. И все-таки сон не идет. Не привык Лен так рано ложиться, поэтому просто лежит уже час или около того, бездумно пялясь в потолок. Мик с кухни так и не вернулся, но и из квартиры не выходил. Судя по заползающему сквозь щели запаху сигаретного дыма, смолил одну за одной, запивая пивом, вместо того чтобы пойти привычно заливать все никчемные мысли чем-то покрепче в баре. Лен почти уже задремывает, когда в душе начинает шуметь вода, во всяком случае он пропускает момент, когда Мик заходит в комнату, и открывает глаза только когда тот наклоняется достаточно близко, чтобы Лен мог отчетливо прочувствовать исходящий от мокрой кожи жар. - Придушить решил? - криво усмехаясь уточняет Лен, и без того по взгляду Мика понимая, что нет, не решил. - Тебя-то? - Рори хрипло, коротко смеется, мотнув головой. - Нет. Хочет добавить что-то еще, но все еще молчит, не отстраняясь однако ни на один долбанный дюйм. Та иррациональная часть Лена, которой редко дают право голоса, и вовсе не хочет, чтобы он отстранялся. Плевать на последствия. Но голос ей дают редко. Поэтому Лен для начала уточняет, пусть и неловко: - А что? Подразумевая “что решил?” - Отсосешь? - почти беззвучно спрашивает Рори, широко распахнутыми, дурными от возбуждения глазами глядя прямо на Лена. В глотке пересыхает мгновенно и бесповоротно, тихим, хриплым вздохом высушивает даже кожу на губах, Лен кивает коротко и раньше, чем полностью проанализирует предложение и последствия. А Мик в ответ издает какой-то протяжный, довольный звук, и наваливается сверху, подаваясь под жадно скользнувшие вдоль тела руки. На узкой кровати хрен развернешься вдвоем, но Лен все-таки умудряется спихнуть Рори на постель, а сам усесться в его ногах, ловко, словно делал это часто, распутывая полотенце на его бедрах. Лен не задумывается, не сомневается, даже Мику в глаза не смотрит - просто наклоняется и берет в рот, плотно проезжаясь губами по всем семи или восьми дюймам, тяжело опустив руки на дернувшиеся вверх бедра. Мик хрипло стонет, выгнувшись. Потом еще раз, еще, цепляясь пальцами за запястья Лена, потому что руку на его затылок положить не смеет. Вздрагивает, напрягаясь, но держит бедра плотно прижатыми к постели, в такт движениям губ на члене хрипло, с постаныванием выругиваясь. Лен скорее теоретик в плане отсасывания чужих членов, но учится быстро, да и Мик - эмоциональный, шумный, открытый, - легко дает понять, что ему просто нравится, а что заставляет дрожать в предоргазменных судорогах. Сейчас-то можно подумать о том, каким бы, блять, отзывчивым он был под Леном. От этой мысли сладкой судорогой выгибает позвоночник, и Лен, жмурясь, берет глубже, расслабляя глотку, и перекладывая ладонь Мика себе на загривок, предупреждающе прихватив ногтями, чтобы не зарывался. На удивление, Рори только кончиками пальцев касается, почти не давя, поглаживая и тихо, гулко поскуливая. Тяжелое, душное возбуждение растекается отравой по венам, концентрируется в паху, выкручивает позвоночник и сминает в спазмах легкие в такт чужим стонам. Лен додрачивает ему рукой, ртом обласкивая тяжелые, тугие яйца, и когда Мик с отчаянным, нуждающимся рыком кончает, всего секунду противится желанию облизать темно-розовую головку. Обхватить губами, обвести языком собирая терпко-горькую сперму, и все это под вымученный, хриплый стон Рори. - Блять, Ленни, - беззвучно хрипит Мик, откинув голову на подушку, и неожиданно крепко для его кажущегося совершенно расслабленным состояния, вжимая пальцы дернувшемуся, чтобы встать, Лену в загривок. - Да стой ты… Мик поднимается рывком, впечатывается губами в губы, грубо и жестко, замирая, когда Лен уже собирается его оттолкнуть. Лен бы ни за что не подумал, что Мик может быть весьма гибким в эмоциональном плане. Возможно, дело в том, что Лену никогда не нужно было управлять этой стороной жизни Мика. Но тот в секунду становится если не податливым, то расслабленным, и тогда Лен целует его, вжавшись губами в губы, проталкивая язык в горячий, влажный рот. Горячая ладонь оборачивается вокруг его члена, в несколько движений доводя до разрядки. Прижавшись лбом к плечу Рори, Лен думает, что понятия не имеет, что ему со всем этим делать. Что им со всем этим делать. Мик задумчиво покусывает его за ухо. На тумбочке у Лена лежит зажигалка - она всегда там, и Мик прекрасно об этом знает, но он даже попытки не делает до неё дотянуться. Спать на этой кровати вдвоем будет неудобно. Но, всё же, возможно.