Nobody's

Очередной до неприличия одинокий вечер. И этот дурацкий ящик, готовый в следующее мгновение рассыпаться на кусочки, и пыль, серая и сухая, разлетится во все стороны, оседая на старые и потрепанные вещи. В доме Се неаккуратно, никогда не прибрано, и холод, легкий и противный, как будто прилипает к коже, заставляя еще сильнее кутаться в теплое и колючее одеяло. А еще в доме Сехуна всегда пахнет подгоревшим кофе, засохшими на исписанных листах чернилами и чужим одеколоном, навязчивым и дешевым. Раньше, когда здесь еще жил и Он, здесь пахло вкусным какао, непрочитанными книжками и его зубной пастой. Сехун беспричинно злится и в глухой ярости выключает надоевший телевизор, продавливая любимую красную кнопку на пульте. Парень имел привычку просто включать эту бесполезную аппаратуру, бессмысленно пялясь на несуществующий, но такой реальный в глазах Се кадр любимого фильма. Который он смотрел с Ним. Который так прочно засел в мозгу и так не к месту появлялся в затуманенном взгляде. Сехун сам, как туман. Размытые очертания мыслей, мутный разум, неустойчивое настроение. Брюнет исчезал на всю ночь, появляясь лишь утром, с пьяной пеленой в глазах, с еще чувствуемыми прикосновениями чужих, совершенно не запомнившихся людей, с запахом холодных улиц, дешевого виски и чужого тела в спутанных волосах. Привычное времяпровождение, скрывающее лишь желание забыться или ЗАБЫТЬ. Черные, всегда гладкие и пахнущие мятой волосы, смуглую бархатную кожу, прикосновения к которой еще остались на подушечках пальцев и истресканных, искусанных в кровь губах. Кай пахнет кофейной гущей, оставленной кем-то в чашке. Кай пахнет подсохшей акварелью, размазанной в только для него понятном цвете. Кай пахнет слишком привычно и...неосязаемо. Слишком по-родному и уже потерянно. Несуществующе и в то же время до боли реалистично. Как будто он все еще в сехуновской квартире, там, за тонкой стенкой, в привычных наушниках и растянутом свитере фальшиво напевает какую-то знакомую мелодию. Или готовит завтрак. Возможно, выбирает фильм на вечер. Неважно, главное, что там существует...мог бы существовать. Сехун оглядывается. В углу уже забытые уличные кроссовки любимого оранжевого цвета, мягкое приталенное пальто на неубраной кровати, и еще шарф... Неправдоподобно разноцветный, в шоколадных разводах, он где-то есть. Брюнет вспоминает, что так один раз явился к Чжонину, предварительно покрасив волосы. В черный, все как любит Кай, который так долго уговаривал его перекраситься, но Се упорно отнекивался. А в тот раз Сехун, под наплывом ностальгии и безумной тоски, рвущей внутри все органы и превращая их во что-то бесформенное, все же решился вновь явиться на его пороге. Но перед этим покрасил волосы. Дурак. Наивный дурак. Чжонин открыл дверь спустя несколько минут. До ужаса лохматый и улыбчивый. Пьяный и счастливый. Стиснув в объятьях какую-то смазливую девку. Кай пару секунд делал удивленные глаза, не переставая пьяно улыбаться и поглядывая на уже опустошенной взгляд Се. И все бы ничего, но Чжонин, не добившись такой же активной реакции, просто - запросто захлопнул дверь, на прощанье растерянно пролепетав что-то про волосы. Сехун глухо усмехается. Глупо унижаться, непонятно чего добиваясь и так же затихать в немой истерике. забившись в одеяло. Сжав в онемевших пальцах телефон, пытаясь в очередной раз набрать знакомые цифры, чтоб вновь услышать пьяный голос, непонятный смех и чужие голоса сзади. Однажды Сехун сорвался. Просто перестал ждать, надеяться на несуществующее примирение, заменив это на приступы своеобразного бунта. Бессмысленно потраченные ночи в клубах, литры алкоголя, вливаемые в себя до неопределенного состояния, неконтролируемые половые связи, просто очередное забытье в реальности. Был бы Кай - было бы все по - другому. Не утомляющие фильмы до ночи, горячий какао в керамических кружках, обнимашки до утра и много-много...радуги. Да, именно радуги, до визга разноцветной и приносящий в жизнь Се палитру ярких красок. А еще Се вспоминает, что Кай так хотел посмотреть "Титаник", на эту трагичную ледовую бойню, которую так не любил Сехун, но обещал ради Чжонина посмотреть вместе эту ненавистную драму. И в морозилке есть две пачки любимого каевского мороженого. А на столе в плотно закрытой банке кофейные зерна. Настоящие и блестящие, которые Чжонин жарил и готовил потрясающий и настоящий кофе, потому что растворимый он называл жалкой фальшивкой. Но Сехун не умел его готовить, а зерна все время подгорали, но он все пытался и пытался. Ради Кая, даже когда он ушел. Брюнет неосознанно тянется к телефону, оставленному где - то в районе кровати. Сехун нервно смеется, когда видит на экране тонкую пелену пыли и хочет в очередной раз закинуть его обратно, оставляя собирать серость еще на короткую вечность. Сехун просто хочет, как раньше... Цифры, короткие гудки, тянущаяся вечность, мысли в кучу, слова в буквы. Слишком нечленораздельно. -Алло! - веселый голос Кая отрезвляет, и внутри Се все обрывается, перемешивается, и дыхание сбито полностью. -К-кай... Приходи ко мне, пожалуйста. -Мм... Что? -Посмотрим фильмы, как раньше... - Сехун готов нести любой бред, лишь бы еще раз увидеть его. Просто так. Непонятно зачем, но ему катастрофически нужно. -Вряд ли получится... Может, в следующий раз? Кстати, ЧанЕль передает тебе привет, - сзади слышится радостные выкрики парня, и Кай тихо смеется, называя того идиотом. Полные несуществующего для парня счастья голоса стихают. Сегодня Кай не придет. И завтра. Он никогда не придет. Дурацкая пластмасса летит на пол, издав глухой звук и погасив экран. Погасив улыбку Кая, которая существует только на этой зеркальной поверхности. Бесполезному источнику веселого смеха и счастливого голоса Чжонина суждено пылиться еще одну короткую вечность... *** Дверь не прикрыта, оставленная пропускать внутрь холодный воздух, отчего, зайдя в квартиру Сехуна, Кай заметно ежится. Здесь слишком прохладно и пахнет навязчивой свежестью, а где-то в стороне играет классическая музыка. И на кухне на полке стоит недавно купленная банка растворимого кофе, а на столе растаявшее до состояния весенних ручьев мороженое. С криво поставленных стен безжалостно стянуты плакаты с Авраамом Линкольном, и в квартире до открытых от удивления глаз Чжонина убрано. Почти до стерильной чистоты, и нет того привычного запаха пыли. Любимые книги о Гарри Поттере небрежно брошены в коробку со всеми дисками различных фильмов, а еще там лежит потрепанное одеяло, с множеством дыр, но такое родное для Се, и Кай более чем просто удивлен. Сехун сидит на диване, скрестив ноги и накрывшись до плеч новым ярко-желтым пледом, и Кай замечает покрашенные в свой обычный каштановый цвет волосы парня. А еще Сехун смотрит Титаник, аккуратно чертя что-то карандашом на листке и, кажется, совсем не замечает Чжонина. -Сехун? - осторожно произносит Кай и чуть касается пальцами плеч парня. -Привет, - Се оборачивается и улыбается. Открыто, фальшиво и слишком вымученно. -Ты как? - глупый вопрос, брошенный для ответа просто так. -Отлично. Хочешь, посмотрим фильм? А в кухне есть мороженое. - в глазах боль. Нескрываемая, ненужная в этой красивого цвета радужке, которая плескается там уже слишком долго. -Ты изменился... - глухо отвечает Джонин, нерешительно садясь рядом и оглядываясь вокруг. -Да нет, все такой же. -Что это? -Что? - Сехун будто не понимает слов Кая. -Вот это все! - Джонин размахивает руками в неизвестном направления, пытаясь показать на то, что совсем не такое, каким должно быть. На то, что изменилось. В общем, на все. И на Сехуна - он тоже совсем другой. Наверно. -Глухой протест. Все для тебя, любимый. - Се ухмыляется и выключает надоевший фильм. -Если тебе был не нужен тот Сехун, может, понравится такой? - поворачивается к Каю, сжав пальцы в замочек и чуть наклонив голову набок. -Ты идиот. -Для тебя стараюсь. - зубы сводит от приступа немой ярости, и в голове мечутся мысли, а Кай все так же непонимающе смотрит в его глаза. -А теперь уходи. - Се встает и молча выходит из комнаты. Мертвой тушкой валится на кровать, уткнувшись лицом в мягкое покрывало и прячет глаза, зажмурив их. Тихие звуки закрываемой двери. Кай плотно закрывает её и быстро спускается по ступенькам, угрожая расшибиться сейчас об одну из них. Свежий вечерний воздух волной ударяет в лицо, и звезды, самые первые, начинают зажигаться, немного освещая наступившие сумерки. Кай топчется у крыльца, дрожащими пальцами вытащив сигарету и глубоко, слишком нервно затягиваясь. Вернуться? Оставив позади лестничные пролеты. Обнять, до жути крепко, до абсурдности по-настоящему, до боли в висках. Остаться здесь? В пустом мраке вечера, в одиночку затягиваясь очередной сигаретой и вновь уйти за тот переулок. Там, где ЧанЕль. Кай топчется на месте, а Сехун смотрит сквозь мутное стекло, приоткрыв темную штору и ждет. Ждет его решения...