But I was waiting For the miracle, for the miracle to come. I know you really loved me. But, you see, my hands were tied. Leonard Cohen — Waiting For The Miracle
— А теперь я должен вернуться, да? — Как хочешь. — У меня есть выбор? — Конечно, — улыбнулся Дамблдор. — Мы ведь на вокзале Кингс-Кросс, говоришь? Я думаю, если ты решишь не возвращаться, ты сумеешь… так сказать… сесть в поезд. — И куда он меня повезет? — Вперед, — просто сказал Дамблдор. Гарри все задавал и задавал вопросы, чувствуя, что время, отпущенное на решение, уже на исходе. В том, чтобы не возвращаться, был такой страшный соблазн, какого Гарри никогда прежде не испытывал. Ну разве он не свободен? Он выполнил свое предназначение. Умер за всех. Что может быть более внушительным взносом за право оставить все позади? Получить билет в новую, возможно, более счастливую жизнь? В памяти всплывали тяжелые сцены скорби над павшими во время первого удара по Хогвартсу. Ремус, Тонкс, Фред, Колин… — Скажите мне напоследок, — сказал Гарри, — это все правда? Или это происходит у меня в голове? Дамблдор улыбнулся ему сияющей улыбкой, и голос его прозвучал в ушах Гарри громко и отчетливо, хотя светлый туман уже окутывал фигуру старика, размывая очертания. — Конечно, это происходит у тебя в голове, Гарри, но кто сказал тебе, что поэтому оно не должно быть правдой? Раздался приглушенный лязг колес по рельсам, волосы взъерошил порыв воздуха. Два состава остановились по разные стороны платформы. Гарри растерянно замотал головой. — Мне выбирать? Только фигура Альбуса Дамблдора уже растаяла без следа. Гарри находился в полном замешательстве. Поезда с виду были одинаковые, но стояли на разных путях. Явно неспроста. Он зажмурился. Левый? Правый? — Мерлин, как же тяжело! — простонал Гарри. Внезапно догадка осенила его. Гарри закрыл глаза и раскрутился на месте. — И-и-и стоп! Поезда дали последний гудок. Сердце Гарри сильно билось. Открытая дверь вагона была прямо перед ним. — Ну, посмотрим.* * *
Гарри очнулся не в каком-то новом чудесном месте, а на жестких пыльных досках видавшего виды помещения. Глаза смотрели в потолок, а по щекам катились слезы. Почему-то ему показалось, что нужно немедленно ощупать горло. Гарри вскинул руки. Рукава черной мантии скользнули по лицу. — Что? В последний раз он был здесь, когда забирал воспоминания у Снейпа. Визжащая хижина. Гарри вскочил. Потолок комнаты вдруг показался ему низковатым. Гарри осторожно приподнял мантию спереди. Ноги определенно были не его. Да что там ноги! Он вообще не чувствовал себя собой. Гарри нерешительно ощупал лицо, волосы, проведя пальцами по всей их длине. — Нет! — прошептал он. — Нет! Пожалуйста. Так не должно было случиться! А как же моя новая жизнь? Почему я здесь? Почему я — Снейп? Вдруг снаружи послышался знакомый ненавистный голос. — Гарри Поттер мертв. Он был убит при попытке к бегству. Он пытался спасти свою жизнь, пока вы тут погибали за него. Мы принесли вам его тело, чтобы вы убедились, что ваш герой мертв. Битва выиграна. Вы потеряли половину бойцов. Мои Пожиратели смерти превосходят вас числом, а Мальчика, Который Выжил, больше нет. Воевать дальше не имеет смысла. Всякий, кто продолжит сопротивление, будь то мужчина, женщина или ребенок, будет убит, и то же случится с членами его семьи. Выходите из замка, преклоните предо мной колени, и я пощажу вас. Ваши родители и дети, ваши братья и сестры будут жить, все будет прощено, и вместе мы приступим к строительству нового мира. Гарри почувствовал себя обманутым. Он вернулся к противостоянию с Волдемортом, пусть и в другом теле, так что волей-неволей придется завершить незаконченное. От разочарования хотелось выть. Он нащупал в кармане мантии палочку и попробовал пару простых заклинаний. Странная вещь: новое тело замечательно его слушалось. Как и палочка Снейпа. Гарри аппарировал прямо к Хогвартсу. Все барьеры были начисто сметены, это не представляло сложности. Момент был решающим. Волдеморт стоял над его — Гарри — телом, пытаясь сломить дух защитников. Гарри оказался в отдалении от противостояния, и никто не обращал на него внимания. Кроме самого Риддла и Рона с Гермионой никому не было известно, что Снейп мертв. Волдеморт был поглощен деморализацией, Рон уставился на него с неприкрытой ненавистью, а вот Гермиона… Будто почувствовав взгляд Гарри, она посмотрела в его сторону. Видно было, как она вцепилась в рукав Рона и дергает его в надежде привлечь внимание, но тот был начисто поглощен сценой с «перераспределением» Невилла. Гарри поднес палец к губам, призывая Гермиону молчать, чтобы не лишиться возможности застать Волдеморта врасплох. Было видно, как сильно озадачил ее этот жест. Игра в гляделки закончилась, когда на голове Невилла вспыхнула Распределяющая шляпа. Это словно послужило сигналом: из-за угла замка выскочил вопящий Грохх, ему навстречу, сотрясая землю, ринулись великаны Волдеморта, а с отдаленных границ школы послышался топот копыт и воинственные крики, а затем на Пожирателей обрушилась лавина стрел, выпущенных кентаврами. Ряды нападающих рассыпались. Нужно было снять с Невилла оцепенение, пока тот не получил тяжелых ожогов, но храбрый парень уже справился сам. Гарри испытал целую гамму чувств, когда увидел, что Невилл достает из шляпы серебряный меч с рукоятью, украшенной рубинами. В это мгновение его чуть было не оглушило проклятье, посланное Биллом Уизли. Бывшие друзья сейчас видели в нем предателя и убийцу. Гарри, защищаясь, отвлекся и пропустил момент, когда Нагайна рассталась с головой. Зато возникшую после этого паузу сложно было пропустить. Все взоры были устремлены на Невилла и Волдеморта, разевающего рот в яростном крике. В потоке света, льющегося из вестибюля, было видно, как на земле в судорогах билось огромное змеиное тело. У Тома Риддла больше не осталось ни одного якоря, за который можно уцепиться. Гарри бросил щит, закрывая Невилла от убийственной ярости Волдеморта. Билл, приготовившийся снова атаковать, замешкался от изумления. А Риддл мгновенно вычислил защитника. Было видно, что он неприятно поражен. — С-северус, — выдавил он. — Вот уж не ожидал. Пожалуй, стоит закончить с этим. Волдеморт вскинул Старшую Палочку. У Гарри не было времени даже задуматься о своих шансах. — Экспеллиармус! — Авада Кедавра! Красный и зеленый лучи схлестнулись посередине. Гарри не жалел сил, предвкушение развязки наполняло его какой-то небывалой легкостью. Центр столкновения лучей пульсировал, сдвигаясь то в одну, то в другую сторону. — Неужели ты думаешь, что они простят тебе Дамблдора? Набиваешься в герои посмертно? — крикнул Риддл, пытаясь пошатнуть уверенность противника. — Дамблдор умирал от проклятья. Я, — Гарри с трудом удалось это слово, — лишь исполнил его последнюю волю. Волдеморт презрительно хмыкнул, похоже сочтя это за отговорку, и Гарри вдруг захотелось унизить его при всех, ткнуть отсутствующим носом в фатальные ошибки. — Альбус Дамблдор просчитал тебя и доверил детям твою тайну. Они сделали тебя, признай. От тебя остался только жалкий огрызок. Подумай об этом, Риддл, подумай и раскайся, пока есть шанс! Волдеморт расхохотался. Он двинул кистью, вливая дополнительную мощь в непростительное заклятье. Зеленый луч теснил красный. — Ты не в силах тягаться с хозяином Старшей Палочки. Я исправлю свой недосмотр, а потом примусь за остальных упертых. «Нет уж. Никаких больше смертей», — пообещал себе Гарри. Он-то знал, кому на самом деле должна была принадлежать Старшая Палочка, и в этом было его преимущество. Гарри прервал свой Экспеллиармус и отскочил в сторону. Зеленый луч пронесся мимо. Теперь его ход. В этом теле было легко ненавидеть. То, что Гарри не позволил бы себе-прошлому, у него-нынешнего получилось без особенных усилий. Старшая Палочка, не способная причинить вред своему настоящему хозяину, вместо очередного проклятья выпустила сноп разноцветных искр. Волдеморт лишь успел недоуменно взглянуть на нее, когда непростительное в исполнении Северуса Снейпа ударило его в грудь. На какое-то мгновение воцарилась гнетущая тишина. А потом дико взвыла Беллатриса. Гарри понял, что все взгляды сейчас обращены на него.* * *
Все закончилось. Нападавшие были повержены. Теперь защитники Хогвартса требовали у Гарри объяснений. По иронии судьбы новое тело принадлежало дважды предателю, чужаку для обеих сторон. Неприятие висело в воздухе. Это было так несправедливо. Гарри почувствовал, что очень устал. — Все, что вам нужно знать, можно найти в Омуте Памяти, в кабинете директора. Пароль «Дамблдор». Наслаждайтесь. Ему просто не объяснить все словами. Требовалось время, чтобы разобраться прежде всего с самим собой. Гарри направился в замок. Ноги сами несли его все выше и выше по застывшим без движения лестницам. Кто-то следовал за ним по пятам. Гарри обернулся. Ну конечно, это была она. Кто еще мог заподозрить неладное во всеми ненавидимом профессоре Снейпе? Тоненькая, растрепанная, одежда и лицо в пыли и мазках копоти. — Гермиона… Она вздрогнула. Любой студент Хогвартса вздрогнул бы, назови Снейп его по имени. — Как же я влип, Гермиона. Гермиона обошла его кругом, внимательно разглядывая. — Хорошая маскировка, правда? — горестно развел руками Гарри. — Получше твоего жалящего проклятья. Гермиона прикрыла рот ладонями и зажмурила глаза. — Ну вот, ты еще и смеешься! — Гарри обиженно отвернулся. Ему пришлось повернуться к подруге, потому что у нее началась настоящая истерика. Со смехом, слезами и заламыванием рук. Это было непривычно, неправильно. — Они принесли твое тело! Я думала, ты умер! — Я и умер! — с надрывом выкрикнул Гарри. — А потом сел в этот проклятый поезд и очнулся Снейпом! Что мне теперь делать, Гермиона? Придумай что-нибудь! Я не хочу так! Гермиона, вытерев слезы с испачканного лица, постепенно успокоилась. — Знаешь, Гарри, все не так плохо… — начала она. — Представь, что это просто Оборотное зелье. Я тебя понимаю: в шкуре Беллатрисы Лестрейндж было просто отвратительно, а профессор Снейп… — Кошмарный сальноволосый ублюдок, которого все избегают, — опустив голову, перебил Гарри. — Можно подумать, тебе сейчас позарез нужны всеобщее внимание и обнимашки, — фыркнула Гермиона. Гарри вздохнул, прислонился спиной к стене и сполз вниз. — Ты права. Я просто хочу домой. Где бы теперь этот дом ни находился. Гермиона опустилась рядом и прижалась щекой к его плечу. — Мы с этим обязательно справимся. Тебе лучше рассказать мне, что произошло. Что было в воспоминаниях? И потом? Гарри с удовольствием забыл бы обо всем этом, но Гермиона заслуживала знать. Когда он закончил свой рассказ, Гермиона взяла его за руку, она явно намеревалась что-то сказать. Вдруг невдалеке что-то грохнуло, и к ногам сидящих подкатился выщербленный хрустальный шар. — Заварки мне в третий глаз! Я хочу это развидеть, — пробормотала Сивилла Трелони, прикрывая рукавом лицо. Когда профессор прорицаний скрылась за поворотом, Гарри нашел в себе силы улыбнуться. — Кажется, нам надо найти более укромное место, иначе шокированных станет гораздо больше. С этим телом все понятно, а вот твою репутацию надо беречь. Гермиона удивленно распахнула глаза, потом ее щеки покрылись заметным румянцем и она острым кулачком ткнула Гарри в плечо. — Какой же ты дурак! Боль от ушиба разлилась приятным теплом по всему телу. Даже если жизнь перевернулась с ног на голову, Гермиона осталась прежней, и Гарри нуждался в ней, как в единственной точке опоры. По дороге в подземелья — не в башне же Гриффиндора укрываться — Гарри пришлось пережить еще одно потрясение. — Я на минуточку, — сказал он Гермионе и свернул по направлению к туалету. Именно там его поджидало очередное препятствие на пути привыкания к новому телу. Гарри замер в кабинке, нерешительно дотронувшись до брючного ремня. Шли секунды, в неисправном кране журчала вода. Естественная потребность неумолимо одерживала верх над стыдливостью. — Простите, сэр, — пробормотал Гарри и дернул пряжку ремня. Когда он вышел из туалета, его встретил обеспокоенный взгляд Гермионы. — Мерлинов стыд, — прошептал Гарри. — Как там сказала Трелони? Я хочу это развидеть? — Все настолько плохо? — поинтересовалась Гермиона. Возможно, она имела в виду что-то другое, но Гарри понял ее по-своему. — Нет, все даже слишком хорошо, — огрызнулся он. — Показать? Он почти сразу же пожалел о сказанном, потому что Гермиона мгновенно осеклась и покраснела пуще прежнего. — Прости, — пробормотал он, неловко дотрагиваясь кончиками пальцев до ее плеча. — Я сам не свой. Во всех смыслах. Гермиона прищурилась, вскинула руку, дотянулась ладонью до его затылка и притянула к себе. Со стороны это должно было смотреться ну очень странно. — Слушай меня, Гарри, — ее сердитому шепоту мог бы позавидовать любой змееуст. — Если ты жив, и жив в этом теле, то это что-нибудь да значит. Так что сделай над собой усилие, соберись! Будешь вести себя как идиот — заберут в Отдел Тайн на опыты. Гарри от такой перспективы передернуло. Уж лучше и правда быть Снейпом. В конце концов, не Петтигрю и не Локхарт. — Ну! — выжидающе хмурилась Гермиона. — Приведи себя в порядок. Кажется, сюда кто-то идет. Гарри отпрянул от нее и выпрямился. Он быстро отряхнул мантию и едва успел придать лицу фирменное кислое выражение, как из-за угла вышла Минерва МакГонагалл. Она печально и как-то виновато смотрела на Гарри в теле Снейпа. Казалось, Гермиону она не видела в упор. — Я все знаю, Северус… Гарри напрягся. Неужели МакГонагалл стала свидетелем его постклозетной истерики? Шпионила в анимагической форме? — Мы все видели. В Омуте Памяти, — слова давались ей с трудом. — Я хочу попросить прощения… Гарри, старательно копируя Снейпа, вопросительно поднял бровь. — Я в упор не видела жестокости, творящейся на моем факультете. Если бы я проявила больше чуткости к тебе, больше строгости к Джеймсу и Сириусу, ваш конфликт не зашел бы слишком далеко. Возможно, ты выбрал бы совсем другую дорогу. Тебе не пришлось бы делать всего этого, — МакГонагалл неопределенно взмахнула рукой. Было странно принимать эти извинения за Снейпа. Ему они были уже ни к чему, а для Гарри послужили лишним напоминанием, что его собственная жизнь могла сложиться иначе. И хоть лично ему Минерва МакГонагалл была симпатична, ее запоздалое раскаяние Гарри принял резковато, с подколкой. — Полно, Минерва, — он подошел и похлопал МакГонагалл по плечу. — Не взваливайте на себя непомерную ответственность, вы не ездовой гиппогриф. Альбус вот не особенно утруждал себя переживаниями о том, что на его глазах из Тома Риддла вырос Волдеморт. Каждый из нас ошибался и заплатил за это свою цену. Надеюсь, я рассчитался полностью. А вы приобрели полезный опыт. Очень пригодится на директорском посту. Глядишь, история не повторится. МакГонагалл выглядела совершенно растерянной, судя по тому, что не бросилась защищать светлую память Дамблдора. Гермиона дернула Гарри за рукав. — Профессор… Я хотела сказать дир… то есть… — Мистер Снейп, мисс Грейнджер, — сквозь зубы (чтобы не засмеяться от внезапного приступа веселья — его начала увлекать эта игра) поправил Гарри. — Хватит с меня профессорства. Меньше всего на свете хотелось годами возиться со стаями недоумков. И тем более в качестве директора. — Мистер Снейп, вы хотели проверить старый кабинет зельеварения в подземельях. Там могли остаться запасы зелий для раненых, — объяснила она МакГонагалл на всякий случай. — Идемте, мисс Грейнджер, — фыркнул Гарри. — Доброго дня, Минерва! — Шалость удалась, — прошептал он Гермионе, когда они спустились на этаж ниже. — Это только начало, — ответила она, многозначительно кивая в сторону Большого зала, где собрались победители.* * *
— Больше похоже на то, что он взял тебя в рабство! — донесся до Гарри сердитый голос Рона. — Ты целыми днями таскаешься за ним хвостом! Вчера вечером я так и не дождался тебя в гостиной! Они еще не решили, как лучше рассказать Рону о новом облике Гарри, поэтому возникшее недопонимание было вполне закономерным. Самым правильным сейчас было бы удалиться и не подглядывать за выяснявшими отношения друзьями. Только вот условия были слишком соблазнительными. Из разгромленной теплицы, где Гарри пытался не оплошать, разыскивая лекарственные травы, была хорошо видна дорожка, на которой и развернулась драматическая сцена. — Знаю, — Гермиона улыбнулась и потрепала Рона по волосам. — Ты даже не проснулся, когда я отлевитировала тебя в спальню. — Может, тогда возьмешь у своего повелителя пробирок выходной и проведем его вдвоем? — мурлыкнул Рон, отвечая на незамысловатую ласку. Он обхватил ладонями запястья Гермионы и притянул ее к себе. — Когда ты меня поцеловала… В общем, это было… ух! Гарри почувствовал, как в груди что-то неприятно заныло. Совсем как в день похорон, когда он смотрел, как его тело предают земле на старом кладбище Годриковой Лощины. Теперь прошлое надежно покоилось под одной плитой с Джеймсом и Лили. Гермиона была рядом большую часть времени, помогая Гарри освоиться в новой реальности. Они вместе отыскали дом Снейпа в Коукворте. Вместе составили завещание, передающее все сбережения Гарри Поттера Гермионе Грейнджер, а дом на Гриммо и приличное содержание — маленькому Тедди Люпину. Честная Гермиона тут же вернула Гарри наследство, перечислив деньги на имя Снейпа. Гоблины в банке косо смотрели на эти перемещения средств, но придраться было не к чему. Гермиона и об этом позаботилась. Гарри знал, что настанет момент, когда подругу придется отпустить. Ну не коротать же ей лучшие годы бок о бок со Снейпом, пусть даже с Поттером внутри? Он собирался быть рядом, пока ей полезен. Сейчас, помогая восстанавливать пострадавший замок. Потом — чтобы помочь разыскать родителей и вернуть им память. И теперь Гарри видел, что во всех этих делах его вполне может заменить Рон. А ему, особенно в качестве Северуса Снейпа, совершенно нечего делать в жизни Гермионы Грейнджер. Это было больно. Но куда больнее стало, когда зубастая герань, в чью грядку Гарри наступил в поисках лучшего вида на парочку, вцепилась в его лодыжку. — Диффиндо, диффиндо, диффиндо, твою мать! Инсендио! — Гарри выместил на герани, а заодно на остатках теплицы, скопившийся негатив. Гермиона и Рон, оторопевшие от неожиданного фейерверка под боком, обернулись в его сторону, держа палочки наизготовку. Разглядев виновника возгорания, Гермиона сразу же бросилась к нему. — Что случилось? Ты… вы ранены? И пока Гарри, уклоняясь от порывов подруги задрать ему штанину, доказывал, что ничего страшного не произошло, Рон психанул и рванул в сторону замка, бросив напоследок, что даже от Грохха в теплицах было бы больше пользы. Гермиона казалась очень расстроенной произошедшим. Этим же вечером Гарри окончательно перебрался в Коукворт. Его место теперь было здесь.* * *
— Если ты сидишь взаперти уже целых две недели — берегись! У тебя было время похандрить, а теперь я иду за тобой, — грозно произнесла серебристая выдра и рассеялась в воздухе. Гарри на всякий случай закрыл поплотнее шторку в ванной, куда бесцеремонно ворвался патронус Гермионы. Шутка это или нет, а придется вылезать и одеваться. Гермиона, вопреки робким чаяниям Гарри, уже ждала в гостиной. Она была в легком летнем платье без рукавов со своей неизменной сумочкой, расшитой бисером. Всегда готова к новым приключениям. — Мы идем гулять! — решительно заявила она. — Гермиона, очнись! Подумай, что про тебя скажут? Я слишком… — Гарри не сразу смог подобрать нужное слово. — Я слишком Снейп для тебя. — Да забудь ты уже об этом! — разозлилась Гермиона. — Я уже забыла. Ну почти. Постарайся и ты. Плевать на косые взгляды! В Косом переулке это обычное дело. Она вдруг рассмеялась над сложившимся каламбуром. — Тогда пеняй на себя, — фыркнул Гарри. — Пожалуй, стоит зайти к мадам Малкин и прикупить голубых и лиловых мантий для выхода в свет. Кутить так кутить! На самом деле к таким экспериментам Гарри еще готов не был, но заточенная в чужом теле душа давно требовала разрядки. В конце концов, может двойной шпион в отставке позволить себе капельку сумасшествия? Однако капелькой не обошлось. Хлопнув в «Дырявом котле» рюмочку Огденского (Гермиона только пригубила), Гарри начал планомерно расшатывать закостенелое представление магического Лондона о личности Северуса Снейпа. Обилие ошарашенных лиц только усиливало градус веселья. Гарри с Гермионой успели заглянуть в магазинчик «Все для квиддича», поесть мороженого, выбрать для Гарри новую сову, заказать несколько не черных мантий, посетить книжные лавки и аптеку. В каждом месте, где они побывали, с отдельными впечатлительными свидетелями происходили небольшие неприятности: внезапные падения, растяжение шейных мышц, вывих челюстей и лопнувшие капилляры в глазах. А уж сколько школьников выронили вожделенный рожок с мороженым, глядя на улыбающегося Снейпа! И все это без малейшего магического вмешательства. Публичная дискредитация (а может, и реабилитация — это уж как посмотреть) закончилась после посещения «Всевозможных волшебных вредилок», где Гарри с Джорджем пожали друг другу руки. Кто-то из старших поделился с последним из близнецов подробностями воспоминаний Снейпа, и Джордж больше не держал зла из-за отсеченного рикошетом уха. — Это добрый брат-близнец Снейпа? — вполголоса спросил у Гермионы Джордж, пока Гарри отвлекся, рассматривая обновленный ассортимент забастовочных завтраков. — Или ты держишь его под Империусом? Гермиона промолчала. Гарри, стоявший к ним спиной и слышавший все, пытался угадать ее реакцию. — Дело твое, конечно. Каждый снимает стресс по-своему, — в голосе Джорджа было столько невыразимой тоски, что веселый настрой моментально смело. Гарри вдруг захотелось обратно в Коукворт, вот только отпускать Гермиону в Хогвартс он совсем не хотел. Это было эгоистично и неправильно, а она была такой родной, такой незаменимой, что Гарри не удержался и на прощание слишком крепко обнял ее и провел пальцами по оголенной руке. Ее едва заметная дрожь и опущенный взгляд были такими двусмысленными, что привели Гарри в замешательство. Он испугался не угадать. Спугнуть. Когда Гермиона скрылась в камине «Дырявого котла», Гарри еще несколько секунд медлил. Ему в голову пришла странная мысль, что в своем настоящем теле он не позволил бы себе прикоснуться к Гермионе иначе, чем дружески. В теле Снейпа он получил свободу от прежних условностей, а на прежние условности Снейпа ему плевать. Не до такой степени, правда, чтобы угодить на заметку невыразимцам. Это открытие настолько зацепило Гарри, что он, бросив под ноги горсть пороха, едва успел сосредоточиться на четком произнесении адреса. Никогда еще дом Снейпа, его дом, не выглядел таким унылым и пустым. Только новая сова возмущенно ухала на чердаке да еле слышно бубнило магическое радио. Гарри до поздней ночи лежал на кровати, перебирая в памяти особенно яркие моменты прошедшего дня. Он сожалел о том, что нет никакой возможности заглянуть в мысли Гермионы. Узнать, что она чувствует, находясь рядом с ним. Вариант дружеского сочувствия теперь казался каким-то пресным. Утром Гарри в одних пижамных брюках, босиком, жарил на кухне яичницу с беконом, когда в его дверь неделикатно постучали. Прихватив на всякий случай волшебную палочку, Гарри направился к двери. За ней находился кто-то отчаянно нетерпеливый. — Рон? — Гарри от изумления забыл о том, что должен изображать перед другом Снейпа. — Гермиона мне все рассказала, — отрывисто выпалил Рон, оттесняя Гарри внутрь. Во всем его облике чувствовалась огромная напряженность. Кто угодно был бы напряжен, пытаясь вести серьезный разговор с полуголым Снейпом. — По-моему, она сошла с ума. Оба вы… — То есть ты ей не веришь? — удивился Гарри. — Зачем ей тебя обманывать? Ведь проверить проще простого. Спроси о том, что известно только нам двоим. Рон фыркнул. — Может, я и не смогу без подсказки сварить зелья на СОВ, но про легилименцию я в курсе. Человек с соответствующими способностями, — он многозначительно прищурился, — мог вытащить любое воспоминание у Гарри. Гарри пожал плечами. Рону всегда требовалось больше времени, чтобы перестроиться на новую действительность. — Зачем бы Снейпу это делать? Думаешь, он все это время тайно жаждал дружбы с тобой и Гермионой? — О-о-о! С Гермионой чего угодно, но только не дружбы! — нервно хохотнул Рон. — Можно троллевы сопли мне на уши не вешать. Джордж все рассказал! Гарри вздохнул. Рон был не так уж неправ. Сложный состав зелья их с Гермионой отношений с некоторых пор упрямо выкипал из котла дружбы. С его стороны так уж точно. Того гляди брызнет на брюки. — Так-то! — выплюнул Рон. — Бесполезно изворачиваться! Гад слизеринский! И на что только Гермиона позарилась? Гарри стало вдвойне обидно: за себя и за Снейпа, но доказывать обратное было бестолку. Рон не был настроен принять правду. Вдруг захотелось ужалить в ответ. Поступить так, как поступил бы с обидчиком Снейп. Ударить по больному. — Гермиона вовремя оценила перспективы, — многозначительно произнес Гарри, — постоянных столкновений с непроходимой узколобостью. И предпочла избежать неприятного разрыва в будущем. Тут радоваться надо, что дело не дошло до свадьбы. Рон стиснул зубы. Началась дуэль взглядов. В тот момент Гарри решил, что Рону он Гермиону не отдаст. Чужими глазами стали отчетливо видны недостатки друга, на которые прежде легко было не обращать внимания или беззлобно посмеяться. Умница Гермиона не заслуживала подобного разочарования. Рон держал правую руку за спиной, и Гарри знал, что он сжимает волшебную палочку. Ему даже хотелось, чтобы Рон ею воспользовался, но выяснение отношений в маггловском квартале ни к чему хорошему не привело бы. Пришлось поступить по-взрослому. — Я готов ответить на все претензии на дуэли, — с недоброй ухмылкой предложил Гарри. — До первой крови. Рон вскинулся и сделал резкий шаг по направлению к нему. Но Гарри лишь цокнул языком и предупреждающе поднял палочку. — Мы же не хотим объясняться с аврорами? Было видно, как Рон с неохотой отступил назад. На его лице отражался напряженный мыслительный процесс. Гарри терпеливо ждал. Рон демонстративно убрал волшебную палочку. — Обидишь ее — я тебя достану! — пообещал он, прежде чем развернуться и уйти. — Адрес ты знаешь! — бросил ему вслед Гарри. Слишком уж абсурдной казалась сама идея того, что он может обидеть Гермиону. Едва за Роном захлопнулась дверь, Гарри, напрочь забыв про завтрак, быстро оделся и аппарировал к Хогвартсу. Нельзя было упустить ни минуты, иначе он никогда больше не решится на беспрецедентный и для Гарри Поттера, и для Северуса Снейпа поступок. Гарри шагал по направлению к замку. Полы его мантии угрожающе развевались. Навстречу ему вышел Невилл. Он нес ведро с какими-то кореньями. Все-таки детские страхи — самые живучие, иначе как объяснить внезапную бледность отважного победителя Нагайны? — Гермиона! — выпалил Гарри. — Где она? Ведро с грохотом упало на каменные ступени. — Там, — Невилл указал себе за спину. — В Большом зале. Гарри улыбнулся, от чего Невилл резко отшатнулся назад. В Большом зале было немноголюдно. Ученики-добровольцы сидели за одним столом с профессорами. Обед подходил к концу. Гарри сразу выхватил глазами Гермиону. Ее тарелка была отставлена в сторону, перед ней лежала раскрытая книга, и Гермиона с увлечением читала, запустив пальцы в непослушные локоны. Гарри несколько секунд любовался этой умиротворяющей картиной. Сердце вдруг тревожно сжалось. Сейчас он должен был совершить поступок, который или даст ему надежду на счастье, или нарушит драгоценную гармонию между двумя людьми.* * *
— Какие у них были лица! — Гермиона перекатилась на живот и подперла ладонями подбородок. Ее босые ступни раскачивались в умиротворяющем ритме. Птицы в Запретном лесу пели на все голоса, воды Черного озера ненавязчиво плескались о берег, Гигантский Кальмар лениво шевелил щупальцами, греясь на поверхности. — Я не заметил. Смотрел только на тебя и все ждал, что огреешь меня книгой по голове, — скептически отозвался Гарри. Солнце светило нестерпимо ярко, поэтому он прикрыл глаза. — Ты так в нее вцепилась, что пальцы побелели. — О! Да у тебя был такой вид, будто ты пришел убивать или признаваться в убийстве, а не… — Гермиона вдруг замолчала, и Гарри почувствовал, как она перебирает пальцами его волосы. — Это вышло еще хуже, чем моя первая попытка пригласить девушку на Святочный бал, — пробормотал Гарри. Гермиона рассмеялась. — Я подумала, ты пытаешься произнести какое-то хитровыдуманное проклятье. Она впервые за последние пару лет выглядела по-настоящему беззаботной и расслабленной, в то время как спокойствие Гарри было всего лишь видимым. — Со второго раза вышло значительно лучше, — заверила Гермиона, поворачиваясь в его сторону. — Стоит чаще тренироваться. Гарри повернулся навстречу. Майка Гермионы слегка задралась вверх, обнажая широкую полосу нежной кожи. Не успев обдумать возможные последствия, он потянулся к ней ладонью. Было просто чудом, что Гермиона не отстранилась и не сбежала. Она закрыла глаза. Гарри понимал, почему. Не честно было бы обижаться на Гермиону за то, с чем сам еще не смог до конца смириться. Судьба никогда не была к нему бесконечно щедра, и глупо роптать на дарованное счастье с грустинкой. Гермиона доверчиво прижалась щекой к его груди, словно лишний раз убеждая его и себя, что Гарри Поттер все еще там, надежно спрятан под маской Северуса Снейпа. Гарри не хотелось думать о том, как долго это продлится, он просто знал, что постарается не испортить все. Кто знает, какая судьба досталась бы ему, запрыгни он на вокзале Кингс-Кросс в другой поезд?Untold (Глава, которой не было)
Гарри закрыл глаза и раскрутился на месте. — И-и-и стоп! Поезда дали последний гудок. Сердце Гарри сильно билось. Открытая дверь вагона была прямо перед ним. — Ну, посмотрим.* * *
Вокруг царил полумрак. Тесное пространство с высоким потолком было отгорожено от остального мира блеклой тканью с еле заметными витиеватыми узорами. Он лежал на узкой кровати. Из-за перегородок в этот уединенный бокс проникали приглушенные голоса. Что это за место? Как он здесь оказался? А самое главное, кто он такой? Он вскочил. Во всем этом было что-то неправильное. Раздражающее. Расстраивающее. В голове носились туманные образы, обрывки фраз, но из них ничего не складывалось. Ему срочно требовалось за что-то уцепиться. «Гилдерой Локхарт» — гласила табличка на спинке кровати. Это было слишком сложно и как-то слащаво, поэтому быстро сократилось до короткого и емкого «Локи». Он немного успокоился. За окном рассеивалась предрассветная мгла. Он вдруг почувствовал, что ему срочно надо попасть… куда-то. А для этого нужна волшебная палочка. Локи был в этом абсолютно уверен. Это подняло ему настроение. Локи улыбнулся. Он встал с кровати и отодвинул ткань ширмы. Вереница одинаковых больничных боксов осталась позади, когда Локи вышел в коридор. За стойкой сидели две дежурных медички. Локи хихикнул. Он хитрый, очень хитрый. — Локи хочет пить! Одна из медичек, молоденькая, со смешливым круглым лицом, поднялась ему навстречу. Из кармана ее халата торчала рукоять волшебной палочки. Она подошла к Локи и протянула ему стакан воды. — Локи? Как мило. Сам придумал? Фантазер ты наш! Локи выпил все до последней капли и утер рот рукавом ночной рубашки. — Локи хочет пи-пи! — заявил он, отдавая медичке пустой стакан. Она закатила глаза. — Ты же помнишь дорогу? — Локи энергично закивал головой в ответ. — Если что, я тебя провожу. — Да оставь его, Онория, сам дойдет! — махнула рукой ее напарница. — Лучше помоги мне с этим кроссвордом. Они в «Придире» ужасно сложные. Локи отвесил медичкам церемонный поклон, вызвавший взрыв смеха, и удалился, унося в кармане палочку раззявы-Онории. Он ни секунды не сомневался в том, что делает. — Аппарейт!* * *
Локи погладил рукой живот, отгоняя неприятные ощущения. Это место пугало, но его тянуло сюда, будто магнитом. Оставленный лагерь на лесной поляне, обрывки паутины на деревьях вокруг, потухший костер и примятая трава. Его влекло к определенной точке. Локи опустился на колени и принялся шарить голыми руками в мокрой от росы траве. Пальцы нащупали скользкий камень. Круг в треугольнике, разделенные чертой пополам. Локи сжал находку в ладони. Перед глазами снова замелькали размытые картинки чьей-то жизни. Локи ничего не вспоминал и не узнавал. Тогда опять стало невыносимо грустно, будто он потерял что-то важное, но никак не может вспомнить, что. Хотелось плакать. Не зная, как это прекратить, Локи вскочил и побежал, не разбирая направления. Камень в руке становился все теплее, будто оживал. Лес закончился. Он был почти на месте. Там было много людей. И не людей тоже. Громадная толпа окружала замок. Защитников, сбившихся в кучу у открытых дверей, было гораздо меньше. В воздухе висело мучительное ожидание чуда. Все смотрели на тело, распростертое на земле. Одни с триумфом, другие с невероятной болью. Чуда не происходило. Локи смутно понимал, что он в этом виноват, но совершенно не представлял, как все исправить. — Локи не успел? — спросил он у растрепанной брюнетки. Она вызывала брезгливость и тень животного ужаса. — Кто ты такой, дурашка? — глумливо поинтересовалась женщина. — Из Мунго сбежал? Локи довольно закивал. — Тебе бы там понравилось. Воцарилась полная тишина. А потом со стороны защитников послышались смешки. — Круцио! Локи упал, сраженный заклинанием. Кажется, тело должно было страдать, но он этого не чувствовал. — Хватит, Беллатриса! — раздался раздраженный голос. Неприятное существо, в котором довольно мало осталось от человека, заставило женщину прекратить пытку. — Повелитель, — она изобразила смиренный полупоклон. Локи засмеялся. Он представил, как Онория с напарницей под руки ведут беспокойную женщину в больничную ванную, а она верещит и пытается вывернуться. Он поднялся и подошел к лежащему на земле телу. Локи знал, что должен забрать одну вещь. Прежнему хозяину она уже не пригодится. Ему вдруг очень захотелось погладить мертвого парня по голове. Он встал на колени, но руки не донес. Выхватил из-под одежды парня сверток ткани. — Мое! — шепча одними губами, радостно прижал к груди находки. — Гляди, уже мародерствует, — хмыкнул недочеловек. — Забирай, чего уж там. Скоро его тело растащат на куски акромантулы. Может, тогда глупцы наконец поймут, что их драгоценный Избранный больше не придет, чтобы спасти. Новый мир родится здесь и сейчас на его костях! Кто присоединится ко мне? Даю последний шанс. Он поднял руку с волшебной палочкой, готовясь произнести заклинание. Локи залюбовался. Палочка притягивала его, как прежние находки. Локи хихикнул. Он хитрый. — Дай, — он улыбнулся как можно дружелюбнее и протянул руку. — Дай мне! Недочеловек раздраженно провел ладонью по безволосой макушке. — Только на такого идиота ты и можешь рассчитывать! — крикнули из рядов защитников. Локи подошел поближе к безволосому и попросил снова, улыбаясь в оба ряда жемчужных зубов: — Ну дай, не жадничай! Я только посмотреть! Раздались смешки. — Давай поменяемся? — сообразил Локи. — Ты мне — я тебе? Держи! Он честно протягивал добытую у Онории палочку. Она была красивая, отполированная, с голубым кристалликом на конце рукояти. Хороший обмен. Безволосый взмахнул рукой, и Локи отлетел в сторону. Приземление вышибло из него дух. Локи отключился. Он пришел в себя от того, что земля дрожала. К месту сражения приближались гиганты. Локи вспомнил, как плохо обошелся с ним безносый, и ужасно разозлился. Тот снова убил кого-то и теперь остервенело пинал ногами тело второго мальчишки. Позади него в луче света из дверей вестибюля лежало крупное, блестящее змеиное тело. Зубы Локи отбивали рваный ритм. То ли от злости, то ли от холода. Он развернул добытый сверток ткани, оказавшийся плащом, и надел его. Набросил на голову капюшон. Очень захотелось отобрать у вредного урода ту замечательную палочку. Локи пошел к нему. Безносый закончил глумиться над трупом и теперь, сверкая красными глазами, выискивал новую жертву. Локи он не видел в упор, даже когда тот подошел к нему вплотную. — Дай сюда! — Локи выхватил из тощей синюшной пятерни вожделенную игрушку, а чтобы безносый не вздумал ее отобрать, всадил палочку Онории ему прямо в глаз, погрузив по самую рукоять. От резкого движения капюшон сполз с головы. Кто-то ойкнул, кто-то с шумом выдохнул, кто-то сдавленно вскрикнул. Локи тут же потерял интерес к происходящему. Он думал, куда отойти, чтобы ему не мешали. В наступившей тишине было слышно, как упало тело. На измученных лицах стали появляться первые улыбки. Осознание произошедшего чуда. Нападавшие затеяли отступление, а защитники — преследование, только Локи в стороне от всех баюкал на груди сверток с вожделенными сокровищами. Больше он не чувствовал себя виноватым. Он все сделал правильно. Теперь в голове все встало на свои места. Он вспомнил, что уже много раз умирал, но не умер. Он — Повелитель Смерти. Локи хитрый. Он всех обманул.* * *
У Локи появился дом. Ему позволили жить в замке. Вместо глупышки-Онории за ним присматривала строгая Гермиона. Они часто играли в прятки, но она находила его в самых укромных уголках. Даже в чудесной мантии, под которой его не видел никто. Смешно сердилась. Гермиона любила играть с ним в удивительную игру. Они вместе окунали голову в чашу и смотрели истории про темноволосого очкарика Гарри. После нее на Локи находила необъяснимая грусть. А Гермиона улыбалась. — Ты обязательно все вспомнишь, — говорила она. Локи, сверкая жемчужными зубами, кивал ей в ответ. Ему было не жалко. Зачем расстраивать такую хорошую девушку? Локи даже решил, что как-нибудь позволит ей потрогать свою палочку. Ту, Бузинную, а не ту, о которой бы подумала глупышка-Онория.