Нарисуй барашка

      Жаркое ливийское солнце белым шаром висело высоко в небе, нещадно раскаляя пески пустыни. В некотором отдалении серо-рыжей громадой возвышались скалы, похожие на зубы гигантского ископаемого чудовища. Фантом Харлок II передёрнул плечами, отметив, что ему очень повезло: если бы парой минут ранее подбитый самолёт снизился ещё на пару метров, то сейчас его обломки валялись бы разбросанными тонким слоем по пустыне, а от пилота не осталось бы и костей. Мужчина выпрыгнул из кокпита истребителя и попытался определить, насколько серьёзно повреждён двигатель.       В плотной кожаной куртке быстро стало жарко, так что она полетела в затенённый участок песка под крылом, а лётчик остался в тонкой белой рубашке и продолжил осмотр. Результаты его не радовали: зацепили, вроде бы, и не очень сильно, но на ремонт могло уйти несколько дней. Харлок тяжело вздохнул и снял кусок обшивки, закрывающий подход к двигателю. В лицо ему резко дыхнуло едким чёрным дымом, так что пилот закашлялся.       Полдень давно миновал, солнце медленно клонилось к западу, а мужчина всё никак не мог разобрать мотор самолёта и тихо ругался сквозь зубы. Доставалось всем: и конструктору, спроектировавшему истребитель, и техникам на базе, закрутившими все гайки с истинно-немецкой тщательностью, и командованию, из-за приказа которого погибла почти вся эскадра, и командованию командования, с непомерными аппетитами и амбициями… — Нарисуй барашка. Харлок от неожиданности выронил гаечный ключ и обернулся. Позади него стоял непонятно откуда взявшийся мальчик лет десяти-одиннадцати и выжидающе глядел на пилота. Фантом зажмурился и помотал головой, а потом пребольно ущипнул себя за ухо. Ребёнок не исчез, как полагается всем порядочным галлюцинациям, а наоборот, будто бы стал ещё более чётким. Глаза у него были ярко-голубые, как незабудки, и теперь внимательно рассматривали стоящего перед ним взрослого. — Малыш, ты откуда взялся? — наконец спросил ничего не понимающий Харлок. — Ну пожалуйста, нарисуй! — тихонько повторил свою просьбу пришелец.       Всё это было так странно, что он не посмел отказаться. Правда, барашек никак не хотел получаться, а вместо него из-под пера выходили непонятные кракозябры разной степени странности. Фантом поднял голову и посмотрел на мальчика. Тот всё с таким же ожиданием глядел на него. Харлок усмехнулся: странный малыш напомнил ему, как в детстве он сам мог целый час ходить хвостиком за задержавшимся дома отцом и требовать, чтобы тот склеил ему самолётик. Пилот ещё несколько раз черкнул карандашом по листу бумаги и отдал получившийся рисунок своему внезапному посетителю. — Извини, рисовать я не умею, так что вот тебе ящик, а в нём сидит барашек. К его удивлению, такой подарок малыша только обрадовал. Маленького принца, как он потом представился.       Харлок снова вернулся к разбору мотора, а Принц устроился в тени крыла и с интересом следил за работой. — А что это за штука? — Это не штука, а самолёт… да откручивайся ты!.. — особо упрямая гайка никак не хотела двигаться с места. — Так ты тоже умеешь летать? — радостно воскликнул малыш. — Donnerwetter… Кто ж так завинчивает… А? Да, умею. Вернее, умел, пока не рухнул в этой дыре. — А с какой ты планеты? Хотя… на этом, кажется, далеко не улетишь… Фантом вздохнул, вытирая тыльной стороной ладони взмокший лоб, и отодвинулся от неподдающегося механизма. — С этой, хотя хотелось бы увидеть и другие. А ты, значит, не с Земли?       Некоторое время Принц говорил про свою планету. Маленькую, не больше дома, но требующую постоянного ухода. Про три вулкана, один из которых потухший, но его тоже нужно чистить. Мало ли, что может случиться? Про коварные баобабы и капризную, но гордую и, в общем-то, добрую розу. Про прирученного Лиса. А пилот в ответ рассказывал про родной город, и семейное гнездо, где в саду росла старая кривая яблоня, с которой было так приятно прыгать. Эта неспешная беседа растянулась на несколько часов, так что, когда они закончили, солнце уже почти скрылось за барханами. — А как ты оказался в этой пустыне? — наконец спросил Принц, и Харлок замялся. — Долгая история, — наконец сказал он, и отвернулся.       Вспоминать о войне совсем не хотелось.       Сейчас она была далеко в стороне, но от этого не становилось легче. Наоборот. Он сидит тут, в относительной безопасности, а в это время, где-то далеко рушатся города и гибнут люди, а виновники этого кошмара лишь с интересом наблюдают со стороны. Мужчина встал и отошёл к замеченной ещё днём сухой коряге, торчавшей из песка. Ночью в пустыне всегда было холодно. Когда он вернулся, Принц опять внимательно смотрел в его сторону. Фантом снова тяжело вздохнул.       Если бы ему ещё месяц назад кто-нибудь сказал, что один из лучших пилотов будет сидеть в пустыне и жаловаться на жизнь неизвестно откуда взявшемуся мальчишке, Харлок бы предложил тому прогуляться до психиатра. Но ведь сидит и жалуется! — Всё-таки взрослые — очень странные люди… — наконец протянул Принц. — И не говори. Эх, если бы я мог, то бросил бы всё и улетел куда-нибудь туда! — он наугад ткнул пальцем в вечернее небо, постепенно покрывающееся звёздами. — Но не могу. У меня есть долг… Принц проследил за его рукой. — Там живёт фонарщик. Он тоже странный взрослый, но немного другой. Вы бы подружились. — Может быть, может быть…       Так прошло три дня. По утрам Харлок чинил мотор своего самолёта, днём они с Принцем прятались в тени крыла, а после заката рассказывали друг-другу истории. Когда в один из вечеров Фантом залез в кабину истребителя за канистрой воды, он случайно наткнулся на плотный клеёнчатый конверт. Оттуда выпала пачка бумаг, с данными о пилоте, отштампованных уже набившим оскомину орлом. Первым желанием было швырнуть эти подтверждения «чистокровности» в костёр, но тут его окликнул Принц. Малыш протягивал Харлоку тонкий листок бумаги с нарисованной смешной длинношеей птицей с огромным клювом. — Вот, это тебе! — Спасибо… А… как его зовут? — странный вопрос вырвался прежде, чем он успел подумать. — Птица, — совершенно не смутился Принц. — Пойдём послушаем, как поют пески!       А утром Принца не оказалось рядом. Цепочка следов уходила от отремонтированного самолёта в сторону, а потом внезапно обрывалась. Харлок звал, но никто не отвечал. Только серебристая змея проползла мимо ноги пилота, и в её шипении слышалось: «Он вернулсссся к ссссебе. Не зови…» Потом было возвращение на базу, долгие расспросы, и множество боёв. Фантом ещё сильнее возненавидел войну, но в то же время, полюбил ночные вылеты. Ведь если посмотреть на небо чуть ниже и левее Полярной звезды, то в ясную погоду можно было разглядеть ещё одну крохотную звёздочку. Планету Маленького принца.