Шесть плюс один

      — Молодой человек, вы уверены? — неприятный бета-врач свысока посмотрел на него поверх очков. Перед молодым черноволосым омежкой лежало заявление на отказ от ребенка, и ручка в его пальцах буквально ходила ходуном.       Лансу было всего шестнадцать, и маленький сын рушил его жизненные перспективы. Он всегда был лучшим по всем предметам и готовился к поступлению в один из университетов Лиги Плюща после окончания колледжа. Раньше родители гордились им, а теперь постоянно устраивали скандалы, упрекая Ланса в том, что он не оправдал их ожиданий. Лишь один человек поддерживал его во время всей беременности — альфа, отец малыша. Но и он перед самыми родами безжалостно объявил Лансу о том, что они расходятся. У его терпения оказался короткий срок годности, а какой-то другой омега смог быстро утешить его, не навешивая при этом заботу о ребенке. Ланс закусил губу, борясь с рыданиями, грозящими вот-вот прорваться. Он всегда считал, что карьера важнее, чем личная жизнь, так зачем же тогда он позволил себе влюбиться?       — Да, — ответил он, справившись с собой. Нечего показывать другим свои слабости… Тем более бездушному врачу, смотрящему на него, как на кусок дерьма. Он так ни разу и не взглянул на сына, боясь, что передумает и в нем взыграют родительские чувства. Но знал, что родился бета, и это лишний раз убедило молодого анатэ в правильности принятого решения. Перед самыми родами Ланс помирился с родными, пообещав, что как только избавится от малыша, со спокойной душой начнет рассылать документы в разные колледжи. Школу он окончил экстерном, и теперь перед ним все дороги были открыты.       Ручка оставила на листе кривоватую подпись, несмотря на то, что у Ланса был аккуратный каллиграфический почерк. Вот и все. Может, и к лучшему, но у него внутри все переворачивалось от тоски по малышу, чье маленькое тельце он носил в себе долгих девять месяцев. Ланс вспомнил ту тонну фотографий, на которых они были втроем — он, его альфа и живот, который оба нежно обнимали. Они дурачились, придумывали ему имя, планировали совместную жизнь и плевали на общественное мнение. Тогда казалось, что они будут вместе вечно.       Ланс вышел из кабинета и поплелся по коридору, словно неживой. Он думал о том, что его ребенок совсем не виноват в том, что мешает будущему своих родителей. Что с ним теперь будет? Приют, приемная семья? Омега понимал, что никогда не навестит сына — ему просто не хватит духу взглянуть ему в глаза, когда он подрастет. У мальчика уже сейчас были проблемы со здоровьем — еще один аргумент, чтобы бросить его. Всем стало бы лучше, если бы маленького беты просто не существовало.       На улице стоял теплый весенний денек, одуряюще пахли первые цветы на деревьях. Ланс сел на скамейку и, прищурившись от солнца, смотрел на гуляющие счастливые пары с детьми. У него обязательно будет так же, просто не с этим альфой, а ребенка можно навсегда оставить за этими стенами и забыть о нем. Единственное, что Ланс сумел дать ему — это имя.       — Прости меня, Норман, — прошептал он со слезами на глазах, встал и быстро пошел прочь.