Mon amour enivrant

Его чувства, от возвращения домой весьма смешанные. Его больше не окружают чужие люди, он больше не слышит отовсюду чужую речь, хотя Шевалье, с его характером и умением адаптироваться в любом обществе, уже достаточно привык и к Риму и его жителям, и к симпатичной одинокой мадам, у которой он вынужден был жить. Требование о возвращении на Родину упало на него как снег на голову. Здесь, в Риме, он был, безусловно уверен в завтрашнем дне, в том, что завтра всё будет так же как и всегда и никто не посмеет этому помешать. А возвращение во Францию, с её величественным Версалем и королём-солнцем, сулило лишь неизвестность и неуверенность. А ещё Шевалье чувствовал некий страх смешанный с желанием получить ответы на многие его вопросы, и такое же дикое нежелание знать всю правду. Ждёт ли его Филипп? Так ли сильна его любовь, как прежде? И кто теперь согревает постель Месье по ночам? И самое главное, почему король-солнце изменил своё решение? Ведь Шевалье, по его приказу, был сослан в Италию. А теперь по его же приказу возвращается ко двору, к герцогу Орлеанскому. Филипп. А принц весьма изменился с того момента когда они виделись в последний раз. Нет, он всё так же прекрасен и вовсе не растерял своих манер и грацию своих движений, но стал ещё белее и как будто тоньше, а в некогда живых и ярких глазах не было прежней искры и задора, которую так любили придворные и так обожал Шевалье. Филипп давно покинул Версаль и уехал в свой богом забытый Сен-Клу, увозя свой двор из центра светской жизни, позволяя себе забыться в потоке вина и оргиях, в смазливых мальчонках, готовых на многое чтобы получить своё место под солнцем. Только эти бедные создания не учли, что солнце слишком обжигает, а мягкого света луны им всем не хватало. Шевалье же давно понял и ощутил как может ранить солнце и от того лишь больше любил его полную противоположность — луну, его мягкого и нежного, но не менее страстного и воинственного Филиппа. Они оба слишком изголодались друг по другу, но время, проведённое в разлуке, принесло свои плоды: холод и отчуждённость невесомо скользили между ними. И тут Шевалье получил ответ на один из своих вопросов. Людовик желал вновь женить брата и вернуть его ко двору и от того вернул принцу Шевалье. Шевалье воспринял новость о скорой женитьбе любовника куда спокойнее и легче, чем сам Филипп. Елизавета-Шарлотта была весьма схожа с мужчиной, и Шевалье, самодовольно заручившись любовью герцога Орлеанского, не считал её препятствием на своём пути. Однако не это больше всего волновало Лотарингского, а молодой писатель, постоянно вертевшийся возле Месье, и который постоянно получал знаки внимания от него. Версаль и в правду таил в себе слишком много скрытых угроз. И светлые искренние чувства Шевалье, так и не нашедшие выхода, оказались неуместны в этой колыбели разврата, власти и интриг. Он почти полностью растерял свою спесь и умение вертеться в этой пёстрой круговерти и поэтому сходил с ума от ревности, понимая, что постепенно теряет всё. Он видел и чувствовал, как теряет Филиппа, и то ли от ревности, что застилала глаза, то ли виной тот порошок, который был запрещён в Версале, напивался и спускал на ветер деньги своего любовника. С каждым днём их отношения становились всё хуже. Филипп тщетно не мог понять поступков Шевалье, а тот в свою очередь не мог видеть принца с другими, а особенно с его новой женой. Чем дальше они расходились, тем ближе была Лизелотта. Она стала хорошей женой и верным другом Месье, и от этого Шевалье страстно желал объявить ей войну или вовсе задушить во сне. Дружба?! Как эта женщина посмела предложить ему дружбу?! Она забрала его место подле Филиппа, носит его ребёнка и … Кажется видит насквозь Шевалье. И поэтому каждое её слово впивалось в душу Шевалье словно острый нож. Ему и так было невыносимо тяжело смотреть на их счастливые лица. Что брат короля нашёл в этом историке, в этом Тома? И чем же он так зацепил Филиппа, что тот подобно собачке ходит хвостом за ним, всячески привлекая внимание и флиртуя. Долг перед королевством? Нелепее оправдания Шевалье ещё не слышал. Почему же тогда он держит Лотарингского при себе, почему не выбросил как надоевшую игрушку? Что мешает Шевалье повторить судьбу несчастных любовниц короля? Той же Лавальер, над которой постоянно издевался де Лоррен. К страху и неизбежности примешивается злость. Желание убить соперника и доказать свою силу, что он не трус, что готов сражаться и бороться за любовь. И эта ярость сыграла на руку Шевалье и спасла жизнь бедному Филиппу. Ведь тогда Шевалье и подумать не мог, что идя убивать своего соперника, застанет драку и убьёт шпиона уверенным выстрелом. А потом всё было в каком-то тумане: вот слуги помогают Месье и обрабатывают его поломанный нос, вот король смотрит на Шевалье с не читаемым лицом. Только радость от полученных благ была напрочь убита. Филипп жаждет вернуться на поле боя. Новость убивает в Шевалье абсолютно все чувства и хрупкую надежду на возможность вернуть Месье, на прежнюю лёгкую и беззаботную жизнь. Принц даже не поблагодарил за спасённую жизнь, а теперь снова готов пожертвовать ей, но теперь на бравом поле битвы. Тогда зачем же всё это? Почему вернувшись к нему Месье снова убегает? Он стоит у окна и боком видит, как слуги поправляют на принце последние детали одежды, как он трогательно прощается со своей женой и даёт ей наставления, как осторожно подходит к нему, разводя руки в стороны. Филипп как всегда прекрасен, только Шевалье сейчас всё равно — он слышит самые важные и красивые слова в его жизни, но понимает, что его любимый прощается. Прощается, оставляя робкую, словно бабочка в ладони, надежду на своё возвращение, на то что они снова встретятся и будут счастливы вместе. В глазах обоих мужчин стоят слёзы. Оба видят в них безграничную любовь, неизбежность и смирение с злым роком судьбы, что вновь обрекла их на долгую разлуку. Каких усилий стоило Шевалье отпустить. Он видел решимость в глазах Месье, видел жажду войны и любовь, ту о которой так отчаянно молил Шевалье последние месяцы. Только война пересилила любовь, но не убила её. Лишь придавила своим тяжёлым весом, чтобы любовь смогла стать сильнее, окрепнуть и сбросить все оковы. Сколько силы и мужества нужно было Филиппу чтобы уйти. Видел как Шевалье, его любимого и единственно Шевалье, рвало на части от безысходности. Но решение было принято, принято давно. И он готов был оставить здесь , потому что знал, чтобы не случилось здесь его будут ждать и любить до последнего. А пока Лизелотта переплетая пальцы с Шевалье, пытается поддержать его, в мыслях бьётся одно — «Я тоже буду всегда любить тебя, моя прекрасная Луна. Всегда. До конца моей жизни» Никто из тогда живущих не мог подумать, что эта любовь проживёт так много, что они смогут пронести её через всю жизнь, до последнего старческого вздоха герцога Орлеанского. Ссорясь и скандаля, пируя и выпивая друг друга до дна, изменяя друг другу, но возвращаясь навечно к тому, к кому так приросла твоя душа - к своей второй половине. Навсегда. Навечно.