Часть 1
13 апреля 2017 г. в 11:16
— Я ожидал от тебя большего, — произносит Гарри и в его голосе не остается ничего от него самого. Только холод, холод и сталь. Словно Гарри исчез, оставив только Галахада. Только Галахада, который так и не простил себя, и потому не собирается никому прощать глупые ошибки. Особенно Эггзи.
Эггзи чувствует этот холод кожей, хотя и стоит достаточно далеко. Недостаточно далеко, чтобы не содрогнуться от голоса Гарри, но достаточно, чтобы успеть сбежать. Только вот он не может пошевелиться, на мгновение он даже опускает взгляд на ботинки Гарри, чтобы проверить, не оказался ли под действием парализатора. Впрочем, он бы уже не дышал. Не то, чтобы он много дышал сейчас, но...
— Ты не прошёл элементарной проверки. Собака оказалась важнее тебя? Твоей матери? Сестры? — Галахад делает шаг на каждое слово, словно ставит точки, слово каждый шаг — удар, а Эггзи чувствует это именно так. — Ты мог обеспечить их до конца жизни...
— Как отец? — вдруг обретает голос Эггзи и тут же жалеет об этом. В глазах Галахада мелькает на секунду какой-то растерянный и больной призрак Гарри, а потом исчезает, оставляя только звук быстрых шагов, вспышку и горящую щеку.
— Он был лучше тебя, — бросает Галахад и бьёт по второй щеке, удар получается сильнее и голова Эггзи дергается в сторону.
— И тебя, — шипит Эггзи, и получает удар ладонью по губам, кожа на которых тут же лопается в нескольких местах и он на автомате слизывает кровь.
— Ты идиот, — говорит спокойно Галахад и надавливает Эггзи на плечи, заставляя опуститься на колени. — Сам ведь понимаешь, иначе бы давно сбежал или ответил мне не только дерзостью. Но ты знаешь, знаешь, что сам обрек свою мать и сестру на жизнь с тираном. Что это ты виноват в имеющихся и будущих синяках твоей матери. Так почему же ты думаешь об этом только сейчас, а не тогда, когда у тебя был выбор?
Эггзи молчит. Галахад обходит его, оказываясь за спиной, Эггзи чувствует его присутствие и иррациональный страх ползёт по позвоночнику, мешая повернуть голову. А может это вовсе и не страх, а предвкушение чего-то.
— А сейчас ты чего ждёшь? — Галахад наклонятся и, удерживая пальцами подбородок Эггзи, заставляет поднять голову, чтобы встретиться с ним глазами. Эггзи послушно смотрит, а потом отводит взгляд и, откинув руку Галахада, опускает голову.
— Понятия не имею.
— Да все ты знаешь. Ты ведь по-другому и не умеешь, привык получать наказания. Оступился — получи. И хочешь — не хочешь, но без наказания неуютно, да? Потому что тебя так выдрессировали.
— Не говори так, как будто ты не виноват в этом, — спокойно говорит Эггзи и мгновения спустя вцепляется пальцами в накинутую на шею толстую полоску кожи, похожую на ремень, пытаясь отодвинуть её и сделать вздох.
— Я не отрицаю, — говорит Галахад, затягивая на шее Эггзи ошейник и позволяя ему снова дышать. — Я не отрицаю своих ошибок, я плачу за них, как могу. А что ты делаешь со своими? Винишь в них других? Чувствуешь себя псом, укусившим хозяина, и ждёшь наказания? Нарываешься на драку, в которой окажешься проигравшим в любом случае? Рискуешь жизнью?
— Что ты хочешь услышать от меня, Гарри? — вздыхает Эггзи, бездумно поглаживая гладкую кожу ошейника. — Я сделал ошибку, я знаю. Я виноват перед тобой, собой и особенно перед мамой и сестрой. Я чувствую себя ужасно, зачем ты хочешь, чтобы я говорил об этом? Что ты ждёшь от меня? Чтобы я попросил отшлепать себя, как ребенка? Или побить как пса? Ты этого хочешь, старый извращенец? — Эггзи переходит на крик, и ошейник вдруг начинает давить на горло, хотя до этого ни сколько не мешал, а глаза начинают жечь злые слёзы.
— Ошибки случаются, — говорит вдруг мягко Гарри, и Эггзи удивлённо оборачивается. — Людям свойственно постоянно ошибаться. Это нормально. Просто ты должен правильно расставлять приоритеты. Твой отец был хорош как агент, он спас наши жизни ценой своей. Но он был плох как отец — по той же причине. Агентам вообще не стоит иметь семьи, чтобы другим потом не приходилось смотреть в глаза их жен и детей. Особенно, тем, кто виноват. Конечно, я мог отправить другого, но тогда вина сожрала бы меня без остатка. Я следил за тобой, Эггзи. Я многое знаю о тебе. Я не мог вмешиваться, но вмешивался. Твоя семья не безразлична мне. Особенно — ты. Если бы нужно было застрелить пса, чтобы избавить тебя от проблем, боли и страхов, я бы застрелил, не раздумывая. Ты же всё ещё надеешься на свои силы и способность избавить семью от проблем, не убивая невинных существ, поэтому ты не смог сложить благополучие твоей семьи и смерть пса и получить плюс. Я не осуждаю тебя. Я просто надеялся, что у тебя получится. Может, даже надеялся, что ты поймёшь, что мы не убиваем без нужды, — Гарри вздохнул. — Сегодня я накажу тебя за твою ошибку. Потому что тебе хочется, чтобы тебя наказали, иначе ты не кинулся бы так необдуманно на отчима. Потому что мне хочется наказать тебя. В том числе и за твоё безрассудство. Оно всегда сводило меня с ума.
— А ошейник зачем?
— А ты в нем смотришься хорошо, — хмыкает Гарри и тянет Эггзи за ошейник за собой. Эггзи идёт за ним на четвереньках до широкого кожаного кресла, куда Гарри садится и жестом приказывает Эггзи подняться. — Я думаю, ты знаешь, что делать.
Эггзи, краснея от кончиков ушей до ключиц, тянется к своему ремню, пока Гарри не отрывая взгляда наблюдает за его пальцами. Пальцы соскальзывают с металлической бляшки, Эггзи нервничает и только с пятой попытки расстегивает пуговицу на джинсах. Гарри подаёт ему руку и притягивает к себе. Эггзи цепляется за скользкую брючную ткань, сминая её в кулаках, когда оказывается перекинутым через колени. Когда Гарри одним сильным движением спускает джинсы Эггзи до колен, тот чувствует странное ноющее чувство в паху и отчаянно отгоняет от себя все пошлые мысли, но Гарри совсем не помогает ему в этом, проходясь раскрытой ладонью по обнажённым ягодицам сверху вниз и отправляя стаю мурашек гулять по позвоночнику.
— И часто ты так "наказываешь" плохих мальчиков? — пытается шутить Эггзи, но захлёбывается словами и воздухом, когда первый удар приходится на левую ягодицу. Эггзи до боли впивается пальцами в ноги Гарри и закусывает и без того разбитые губы, чувствуя привкус крови и то, как первая капля смешавшись со слюной катится по подбородку.
— Твой язык мы сегодня использовать не будем, — говорит Гарри и в его голосе столько обещаний, что Эггзи остается только закрыть горящее лицо руками, понимая, что в такой позе скрыть вставший член точно не получится.
Гарри снова бьёт его, по той же ягодице, оттого удар получается ещё более чувствительным, и Эггзи смаргивает выступившие слёзы.
— Я бы хотел сделать это по-другому, но сейчас ты должен прочувствовать боль. Это лучше, чем быть избитым или, тем более, убитым.
— И часто ты оправдываешь избиения других благими намерениями?
Гарри молча бьёт снова. Эггзи зажимает рот руками и глухо воет.
Гарри осыпает красную и горячую ягодицу ударами, то сильно и с размаху, вырывая у Эггзи вскрики и всхлипы, а иногда почти нежно, целуя в выступающие позвонки на шее, прямо над ошейником, отчего пропавшее после первых ударов возбуждение снова даёт о себе знать и Эггзи ерзает, трётся о ногу Гарри. Тот же, наконец, бьет его по второй ягодице уже слабее, а потом гладит позвоночник через футболку, и Эггзи сходит с ума от обилия тактильных ощущений, закусывая губы и всё равно пропуская стоны. В какой-то момент в его сознание врывается ощущение упирающегося в ребра чужого члена, и Эггзи довольно улыбается. Гарри гладит его горящие ягодицы, периодически сменяя ласку ударами и все, что остается Эггзи это всхлипывать и пытаться потереться членом о ноги, к которым он прижат. Гарри делает вид, что не замечает этого, пока не решает, что с наказанием пора заканчивать, иначе все совсем выйдет из-под контроля, так как сам он едва сдерживается оттого, чтобы скользнуть пальцами, а потом и членом, между алых ягодиц. Тогда он стягивает с Эггзи джинсы полностью и перестает удерживать его, лишь поглаживая его по спине и заду, а Эггзи пользуется этим, трётся о гладкую, скользкую ткань брюк Гарри и закусывает руку, глуша рвущиеся стоны, когда чувствует приближающийся оргазм. Он кончает, окончательно убивая костюм Гарри, и обессилено растекается по коленям.
— Не думаю, что воспоминания о таком наказании помогут мне не допускать ошибок. Скорее наоборот, — говорит Эггзи, сползая с коленей и усаживаясь на пол у ног Гарри.
— Стоило выбрать способ, в котором я не касаюсь твоей обнаженной кожи, — соглашается Гарри, а Эггзи ехидно улыбается.
— Стоило выбрать способ, в котором наши тела вообще не соприкасались бы. А лучше тебя и вовсе не было бы в комнате.
— Я обдумаю этот вариант. В конце концов, Мерлин тоже зол на тебя.