Часть 1
14 апреля 2017 г. в 22:12
— Перо, я случайно разбила вазу. Ты ведь найдешь в гостиной новую и принесешь мне? — умоляюще смотрит Дженни, и Перо, горько вздохнув, согласно кивает, уходя на поиски очередной вещи, а потом еще одной, и еще. И так до бесконечности.
— …В этих дневниках вся разгадка, и если мы найдем все страницы… О, Перо, пожалуйста, принеси стетоскоп из детской. Я, кажется, оставил его там. Поищи, хорошо? — Джим смотрит даже не умоляюще, а скорее требовательно, но по-доброму, как на неразумное дитя. Отказать или возразить Перо просто не в силах. Ведь возможно, после этого будут новые подсказки о том, как найти отсюда выход.
— Что, Джим опять отправил тебя на поиски очередной бессмысленной, но весьма полезной вещи? Он никогда не меняется, — усмехается Джек, встречая Перо на пороге Детской комнаты, и почему-то весь в копоти, словно черт из табакерки. — Тогда, если найдешь пару-тройку материнских плат, то принесешь мне в подвал, хорошо? — и снова безмолвное согласие, которое, кажется, давно ничего не решает.
— Снова ты, горшок с геранью? — Райан вечно не в духе, и Перо едва заметно морщится, но кивает в ответ на его слова. — Ищи, что тебе надо, и проваливай. Мешаешь. — и это он еще добрый. Наверное. Но Перо здесь не затем, чтобы ввязываться в спор, и проходя испытания, и по окончании отыскивая искомые предметы, безмолвно отдает тому один из найденных паяльников, не особо вслушиваясь в пространные рассуждения о том, что тот задумал и что ему еще нужно принести.
Исами, Билл, Нэт, Ланс и остальные. Перо уже давно никому не прекословит. И соглашается со всем, что прикажут. «Ты наша надежда на спасение, Перо». Наверное, на эти слова нужно было бы усмехнуться, как можно более горче. Но Перо этого не делает. И если спросить у любого из жителей особняка о том, как Перо выглядит, что любит, или хотя бы описать голос — никто не скажет ничего конкретного. Не вспомнит, потому что не сможет. Ни имени, ничего.
Потому что их надежда умерла на седьмой день, упав с лестницы в прихожей и свернув шею. Даже не во время испытания, а просто поднимаясь по ней и неловко поскользнувшись на мокрых ступенях. Потому что просто кто-то рассыпав чертову вишню для испытания, забыл убрать её в другое, более безопасное место.
Но никто не желал в это верить, а Кукловод устал твердить, что их Пера уже нет. Его перестали слышать, и ведомые ложной надеждой, они сами творили то, что считали поступками Пера. И сами дописывали в дневник нужные сведения. День за днем, ночь за ночью. Просто веря, что Перо, их символ свободы, с ними.
— Перо, я случайно разбила вазу. Ты ведь найдешь в гостиной новую и принесешь мне? — Дженни оборачивается и умоляющим взглядом смотрит куда-то в сторону, где нет никого. И сама же себе кивает, горько вздохнув, бормоча под нос, что «никаких ваз на них не напасешься» и уходит в гостиную, проходить испытания ради поисков вазы, так необходимой ей самой.
— В этих дневниках вся разгадка, и если мы найдем все страницы… О, Перо, пожалуйста, принеси стетоскоп из детской. Я, кажется, оставил его там. Поищи, хорошо? — Док отрывается от страниц дневников и смотрит в сторону дверей несколько требовательно, но по-доброму, и немного слепо. И сам же, оставляя бумаги на столе, уходит на поиски. А в детской сталкивается с собственным братом, но, увы, не замечает ни его потухшего взгляда, ни бормотания.
— Что, Джим опять отправил тебя на поиски очередной бессмысленной, но весьма полезной вещи? Он никогда не меняется, — усмехается Джек, игнорируя прошедшего в комнату Джима, и сам же кивает в ответ на свой вопрос. — Тогда, если найдешь пару-тройку материнских плат, то принесешь мне в подвал, хорошо?..
Кукловод хмуро наблюдает за происходящем в экраны, и уже не пытается как-либо вмешаться. И кажется, только наоборот, заражается этой атмосферой всеобщего безумия. Иначе почему и он сам по привычке пытается давать указания тому, кто давно мертв? Но он не в силах ответить на этот вопрос.