Братство кукурузы

«Дорогой дневник, все пошло по пизде…» Не то чтобы джентльмену пристало употреблять подобные выражения даже наедине с самим собой, однако в Кембридже Дирка учили, что родной английский язык безгранично велик, могуч и разнообразен. И в определенных ситуациях некоторые речевые обороты подходили для выражения обуревающих джентльмена эмоций куда больше, чем прочие. Он клацнул зубами от холода и сунул руки под мышки. Весна в этом году пришла в округ Бакс штата Пенсильвания рано и была не особо холодной, но если стоять почти по колено в воде, довольно скоро промерзнешь до самого нутра. Клетка была сделана без единого гвоздя – гладко обструганные шесты плотно пригнали друг к другу и связали крест-накрест веревкой из растительных волокон. Казалось, неизвестные мастера задались целью соорудить самую экологичную тюрьму из всех возможных. В нынешней ситуации Дирк вряд ли был в состоянии оценить по достоинству их старания – он прижался лицом к прутьям, вглядываясь во мрак, туда, где из-за нескольких низких строений с соломенными крышами, похожих на летние загоны для скота, мелькали огоньки и доносился смутный гул – словно от небольших барабанов, вибрировавших под коричневыми мозолистыми ладонями туземных музыкантов. – Аааапчхи! – послышалось из дальнего угла клетки, и сосед Дирка, точнее, его товарищ по несчастью, нарисовался сбоку, скопировав его позу. Высокий светловолосый парень, одетый в потертые джинсы и клетчатую рубашку. – Что там? Что происходит? Дирк лишь плечами пожал. – Отсюда не разглядишь. Глаза у парня были очумелые, с расширенными зрачками; он поминутно облизывал посиневшие от холода губы и вздрагивал всем телом. – Думаешь… думаешь, нас убьют? А начиналось все вполне безобидно. Ну, безобидно, если сравнивать с некоторыми предыдущими делами холистического детективного агентства. Сперва Дирку в руки случайно попал дневник пропавшего без вести полгода назад студента по имени Квентин Уокер. Можно было предположить, что он загорится намерением разыскать бедолагу, но нет. Дирка вдохновила сама идея дневника. Он все уши прожужжал Тодду, Фаре и всем встречным- поперечным о том, какую пользу может принести планомерное описание всего, что с тобой происходит ежедневно. Теперь, помимо курток разных цветов, неизменной частью его имиджа стал ежедневник с забавным толстым полосатым котом в шляпе на обложке, с которым он практически не расставался. Оба его напарника отнеслись к идее довольно скептически. Они были абсолютно уверены, что шило в заднице их эксцентричного друга, делающее его неспособным к каким-либо планомерным действиям, заставит его забросить новую игрушку довольно скоро. Но Дирк не сдавался – он перебирал все возможности ведения дневника, включая диктофон, по примеру агента Купера из старого сериала «Твин Пикс». Купер, делая записи, обращался к некой таинственной даме, так что Дирку только оставалось решить, кого же выбрать в качестве своей «Даяны». Сделать это он, однако, не успел – Вселенная вновь настойчиво ткнула его носом в дело пропавшего студента. В местах, где в последний раз видели бедолагу, появлялись таинственные круги и спирали на полях из аккуратно скошенной кукурузы. Тут явно не обошлось без пришельцев, а пришельцы, можно сказать, были одной из основных специализаций их холистического детективного агентства. Так что спустя сорок восемь часов вся троица обосновалась на ночлег в единственном мотеле крошечного городка Бреслинтаун, затерявшегося среди бескрайних кукурузных полей – его даже на карте не было. Продвинуться в своем расследовании им не удалось. Откровенно говоря, им не удалось его даже начать – стоило детективам покинуть гостиницу, чтобы оглядеться по сторонам и расспросить местных жителей, как в каком-то переулке отставшему от друзей Дирку накинули мешок на голову, запихнули его в машину и увезли в неизвестном направлении. – Убьют? – у Дирка вырвался нервный смешок. – С чего бы им нас убивать? – Я видел… видел человеческие черепа. Там… на ограде. Торчали рядком, ага. – от холода и страха у парня свело челюсть. – Ж-жуткое зрелище. Прямо как…. – он осекся, настороженно прислушавшись. – Слышишь? Идут сюда. Бо-о-оже…! Оба пленника забились в самый дальний угол клетки, прижавшись друг к другу, как будто это могло их спасти. Люди, появившиеся вскоре в их поле зрения, выглядели ничуть не угрожающе – в обычной одежде, с разрисованными улыбающимися лицами, они были похожи на фермеров, отмечавших праздник урожая. У одного и вправду висело на шее подобие барабана, довершая картину беззаботного веселья. Они шагали, пританцовывая в такт отбиваемому ритму, и время от времени одни слитно хлопали в ладоши, а другие потрясали чадящими факелами. Возглавляющий группу невысокий крепыш отделился от процессии, приблизился к клетке, посветил вглубь факелом, заставив пленников сощуриться от яркого света, и высоким голосом произнес нараспев детскую считалку: – Эни, мини, майни, мо… ухвати за пятку свинку, если крикнет – пусть идет. Просунув руку между прутьев, он поманил их пальцем. Пленники решили, что благоразумнее будет послушаться. У незнакомца с факелом оказались редкие пегие волосы, широко поставленные светлые глаза, искрящиеся весельем и россыпь веснушек на левой щеке, будто краской брызнули. Его взгляд метался между Дирком и его товарищем, губы то кривились в улыбке, то как-то странно нервно подергивались. Словно сделав выбор, он ухватил Дирка за шиворот и притянул поближе, обдав гнилостным запахом изо рта –состоянию его зубов ужаснулся бы любой стоматолог. Оценивающе оглядел пленника с ног до головы, причмокнул. – Хорош! Чистенький и гладкий, ну точь-в-точь идеальный кукурузный початок. Ни единой червоточины. Хотя, знаешь, червям тоже кое-что достанется в итоге. Нельзя никого обижать, понимаешь? Думаешь, червь это ничтожная тварь, копошащаяся у древесных корней и в кишках мертвецов? А ведь черви могут пообедать даже президентом или королем. Представь – червь съедает президента, ты выкапываешь червя, насаживаешь на рыболовный крючок, потом съедаешь пойманную рыбу– а выходит, ты съедаешь президента! Незнакомец рассмеялся с неподдельной радостью, а Дирка обуял такой ужас, что он потерял дар речи – кажется, впервые в жизни. Даже когда ему угрожали – а угрожали ему часто и чем угодно, от кулаков до переносного зенитного ракетного комплекса, – было не так страшно, а лившийся из его уст словесный поток не иссякал. Наконец незнакомец отпустил ворот куртки Дирка и оттолкнул пленника. – Да, точно. Ты пойдешь напоследок. Да, так будет лучше. А затем четверо крепких молодцев вошли в клетку и, скрутив соседа Дирка, выволокли наружу. Парень вопил и вырывался, как бешеный. Его вздернули, словно на дыбу, на невысокий столб с поперечной перекладиной, что торчал неподалеку. Разорвали рубаху, обнажив торс с редкой порослью волос и кубиками пресса на животе. А затем произошло такое, отчего Дирк крепко зажмурил глаза и, судорожно вцепившись в прутья клетки, принялся повторять, будто мантру: – Это не на самом деле, это не со мной…Это не на самом деле, нет-нет! – Но глаза открывались сами собой, и он судорожно втягивал ртом воздух, а потом выдыхал, бормоча под нос: – Боже-боже, дайте мне это развидеть! Дайте мне это развидеть! Его товарищу по несчастью вспороли живот и, вывалив кишки прямо под ноги, принялись деловито набивать нутро кукурузными початками. И все это под неумолкаемый барабанный бой и странные напевы вперемешку с хлопками в ладоши и радостным смехом. Затем тело, еще продолжавшее судорожно подергиваться, сняли со столба и, разложив на влажной рыхлой земле, несколькими ударами топора отделили голову от тела. Давешний незнакомец с гнилыми зубами, который явно здесь верховодил, торжественно поднял отрубленную голову вверх. – Первый початок срублен! И пусть боги даруют нам осенью богатый урожай! А затем его взгляд обратился в сторону второй жертвы, и Дирка настигло жгучее желание не то раствориться в воздухе, не то закопаться в рыхлый, пропитанный влагой грунт. Все ощущения внезапно обострились – древесная зазубрина под его левым мизинцем; вода, хлюпающая в ботинках; запах сырости, чадящих факелов и гнилья; звук барабана, слившийся с пульсацией крови в висках. В объятом паникой мозгу мелькнула мысль, что даже если он больше не нужен Вселенной, как инструмент, поступать с ним так слишком жестоко. И, словно в ответ на его немую мольбу пополам с упреком, яркий свет прожектора разрезал полумрак, заставив всех участников действа невольно зажмуриться. Не было для ушей Дирка звуков милее, чем голос, вещавший в громкоговоритель: – Говорит шериф округа! Вы окружены! Немедленно сложите оружие и встаньте на колени! Повторяю… *** Тодд отвинтил крышку термоса, выполнявшую и роль кружки, и налил в нее ароматный дымящийся напиток. Дирк, что сидел на штабеле из ящиков, по самую макушку укутавшись в одеяло, высунул нос из своего кокона и принюхался. – Чай с бергамотом? Очень мило с твоей стороны, Тодд. Его лучший друг и напарник хмыкнул. – Не стоит благодарности. Шансов, что в той дрянной забегаловке найдется твой любимый чай, было один на миллион. Кроме дерьмового кофе из автомата там сроду ничего не водилось. Но, понимаешь ли, недавно один из посетителей забыл там свою сумку, а в сумке оказалась упаковка чая, так что… – Тодд замысловато покачал рукой. – Все взаимосвязано, ага? Дирк покивал, прихлебывая горячий напиток. – Вселенная периодически заботится обо мне, хотя я ума не приложу, отчего в ней случаются все эти странные и бессмысленно жестокие вещи. – Бессмысленно? Ты же сам не раз говорил, что все имеет значение. – Это так, но… – Дирк беспомощно огляделся по сторонам. – Они убили того парня просто так, ни за что. Эти… я даже не знаю, как их назвать. – Шериф говорит, это что-то вроде секты, поклонявшейся древним ацтекским богам,– Дирк и Тодд синхронно обернулись к незаметно приблизившейся Фаре. – В основном местные фермеры. Чокнутые ублюдки. С минуты на минуту ждут судмедэкспертов, судя по предварительному осмотру, работы им предстоит немерено. И мы точно не зря взялись за это дело – хотя бы помогли прижучить этих упырей. Когда ты пропал, я позвонила в полицию округа и подняла всех на уши. Оказывается, в этих местах давно уже стали пропадать люди – и все чужие, проезжие. Но связать воедино все происшествия не удавалось. – Мы не спасли того парня, – Дирк понуро покачал головой. – Я даже имени его не знаю. – Это хреново, но кто знает, скольких бы они еще убили, не появись мы здесь, – Фара ободряюще погладила его по плечу.–Квентин Уокер… Думаю, он тоже стал одной из жертв. – Черт, совсем забыл! – Дирк завозился в своем коконе, запуская руку в карман штанов. – Вот. Он высунул руку из складок одеяла и раскрыл ладонь, показав друзьям испачканный в грязи индейский амулет ручной работы. – Я нашел это в клетке. Последняя запись в дневнике Квентина была о том, что он купил амулет на ярмарке в столице округа. Тодд осторожно взял находку, повертел в пальцах, тяжко вздохнул. – Его родителей это не особо утешит. Хотя нет ничего хуже неопределенности, – он зябко повел плечами. - Вернуться бы поскорее в Сиэтл, позвонить предкам и Аманде. – Я только одного не понимаю, – Дирк нахмурился и шмыгнул носом. – Мы здесь оказались втроем, но отчего-то похитили именно меня. Фара фыркнула. – На этот вопрос легко ответить – ты просто магнит для неприятностей. – Ну да, можно подумать, от меня одни проблемы, а пользы вовсе никакой, – обиженно пробурчал Дирк. – Ты слишком привлекаешь внимание, – высказал свою версию Тодд. – Эти твои рубашечки с галстуками и куртки всех цветов радуги, пижон ты несчастный. Ну кто сейчас так одевается? – Предлагаешь от них отказаться? – в голосе Дирка прозвучало искреннее негодование. – Ну уж нет! Ни за что! –Он выпростал из-под одеяла босую ногу, задумчиво пошевелил пальцами. – Когда-то давно один хороший человек сказал мне, что главное для детектива – это крутая куртка. А все остальное приложится. Тодд и Фара не стали оспаривать столь весомый аргумент, справедливо рассудив, что холистический детектив без крутой куртки это и вправду не айс. Занимался рассвет – солнце медленно выползало из-за горизонта, а капли росы живописно оседали на зеленых ростках кукурузы. Пора было возвращаться домой.