Первая бэта после начала войны

— Чтоб ты заржавел! Ну чего, чего тебе не хватает?! — Джазз надавил на горло, заставляя запрокинуть голову. Почему-то капот, мешающий автоботу заглянуть в оптику, вызвал у Тандера очередной приступ сдавленного, трескучего хохота — а очередной пинок, слабый, почти незаметный, рассмешил еще сильнее. Турбина, установленная три цикла назад, не болела даже в те редкие клики, когда Тандер был трезв, и он прекрасно понимал, что Джазз не станет его калечить. Не после снисходительно-вежливых объяснений Рэтчета, что именно из-за поврежденного крыла бэта рискует развиться неправильно, поскольку травма, связанная с одной из самых приоритетных функций, отбирает на себя все ресурсы. Не после драки с Рикошетом, залившим энергоном весь пол в этой кварте, но раз и навсегда усвоившим, что трогать Тандера нельзя. Не трогать, впрочем, тоже было чревато… не потому ли тогда Джазз сорвался на своего брата, потому что тот опять оставил Тандера без присмотра и не подумал, что даже стандартной полиролью можно обдолбаться до разноцветных танцующих скраплетов? Джазз стоял над ним, привалившимся к торцу высокого стола, и смотрел растерянно и устало — насколько Тандер научился распознавать эмоции, не видя чужой оптики. Это безграничное терпение злило сильнее, чем любая пытка, потому что никакое одурманивающее вещество не притупляло воспоминаний в достаточной степени. — Я даже не знаю, что тебе сказать, — наконец ответил он. — Я не демонтировал камеру для вынашивания только потому, что в военное время не имел на это ни времени, ни ресурсов. Я и вообразить не мог, что заискрю снова. С тех пор как вы начали бойню, я ничего не слышал о других бэтах… и я не думаю, что готов приносить новую жизнь в этот мир. В мир, где ее не ждет ничего хорошего. Он мотнул головой, высвобождаясь из хватки Джазза, и отвернулся. Через четыре цикла автоботские медики собирались приживлять новую обшивку к крылу, эндоскелет которого сейчас едва прикрывали восстанавливающиеся энергокапилляры и провода нейроцепей. Все население огромного дворца Прайма — бывшего здания Сената в Иаконе — составляли сам Прайм, его телохранители, обслуживающий персонал и несколько медиков, и потому они могли ремонтировать Тандера почти так же быстро, как если бы он был носителем еще до войны. Вроде бы пустые коридоры и высокие лестницы регулярно приводили в порядок… но ничто не могло избавить от ощущения безжизненной заброшенности. — Ничего хорошего. Сам-то что сделал, чтобы это хорошее было? — Джазз отошел на самый край поля зрения, активируя старый, довоенный проигрыватель, и вернулся обратно, покачивая энергохлыстом в правой руке. Тандер передернул крыльями, звякнув ими о стол за спиной, и устроился поудобнее. Клик проходил за кликом, а Джазз по-прежнему покачивал тусклым, еще не включенным энергохлыстом в такт музыке, не шевеля больше ни одним серво. Светло-серый фейсплейт был настолько равнодушным, что в Искру Тандера постепенно начал заползать страх. Или это просто отпускал пьянящий эффект дистиллированного топлива? Черные пальцы на уровне оптики Тандера, казалось, тоже не двигались, и он очень осторожно начал отползать в сторону, поначалу даже не отдавая себе в этом отчета. Хлыст закачался быстрее, подметая кончиком пол и вздымая буранчики пыли. — Сидеть! — рыкнул Джазз. Стоило Тандеру замереть, как хлыст медленно поднялся к его фейсплейту и коснулся щеки — а потом двинулся ниже, щекоча воздухозаборники и кокпит. Оптику за глухим визором рассмотреть было невозможно, и все же Тандера не оставляло ощущение, что взгляд Джазза направлен ниже, гораздо ниже. — Ясное дело, по-хорошему ты не желаешь, — лениво протянул тот. — Так сильно хочешь обратно в пыточную? Он болтал всегда — как будто не мог просто взять то, что считал нужным. Нет, ему хотелось еще и напомнить беззащитному пленнику, как тому не повезло попасть к психованным автоботам. Тандер молча опустил голову, глядя на собственные руки, сцепленные на коленях. Шершавые провода хлыста нервно подрагивали, и будто в ответ, ощутимо запульсировали топливопроводы на обнаженном, лишенном обшивки крыле, там, где теперь елозил хлыст. — На это ты напрашивался? — Джазз шагнул ближе, ошпаривая сенсоры взбудораженным электромагнитным полем. Спустя несколько нанокликов — видимо, дрожь была слишком заметной со стороны — он снисходительно добавил: — Не трясись так. — Что ты хочешь сделать? — Что и всегда. — И не надоело? — Уж извини, никак не удержаться. Хлыст, поддевающий провода и капилляры на кромке крыла, зашевелился еще быстрее и дерганее. — Я же ношу твою бэту, — с издевкой продолжил Тандер, — единственную бэту на всем Кибертроне, в новом мире, за который ты так яростно боролся. — А что, тебе на нее не налить? Тандер до сих пор не знал ответа на этот, в общем-то, простой вопрос — такого ответа, что не вызывал бы боли в Искре. Долгое время эту боль облегчала мысль о том, что после ремонта крыла никто не помешает улететь из проклятого Иакона как можно дальше… но, чем меньше циклов оставалось до процедуры, тем страшнее становилось за маленькую Искорку, тревожно пульсирующую под собственной. У бэты на такой стадии развития слишком мало шансов пережить трансформацию. Если бы крыло починили хотя бы декациклом раньше… Кроме того, Тандер не был уверен, где сейчас находится база десептиконов. Он попал в плен, Блитцвинг, скорее всего, погиб в бою, но его корпус тоже мог достаться автоботам — Мегатрон не станет рисковать всеми остальными, используя для нового убежища те места, координаты которых при должном старании можно вытянуть из пленных десептиконов, живых или мертвых. Если честно, Тандер сомневался и в том, что находится в Иаконе. В кварте Джазза не было окон, улицы, просматриваемые с лестниц, не вызывали никаких внятных воспоминаний… и больше всего смущало то, что в здании бывшего Сената не было — и не могло быть! — печально известной плавильни, устроенной Оптимусом Праймом в своем тронном зале. Да, Прайм объявил Иакон своей столицей, а здание Сената дворцом еще в самом начале анархии, охватившей всю планету, но с тех пор все десятки раз могло измениться! Оставалось четыре цикла, чтобы сделать выбор. Правильный, достойный десептикона выбор… Последние циклы Тандер не мог отключиться без расслабляющих веществ — так изматывала его нейросеть постоянная, неутолимая жажда энергии. К сожалению, Джазз знал об этом и не рисковал путаться проводами. Всерьез предполагал, что Тандер не удержится и погасит это ровное сияние голубого визора и золотистые линии подсветки на капоте? — Не дергайся, сколько раз повторять? Я ж не хочу тебя ранить… сильно, — издевательски уточнил Джазз, и сверкающая, обжигающая током тонкая скрутка хлыста ударила по здоровому крылу. Намного слабее, чем прежде, в пыточной; и все равно корпус реагировал на новые и новые удары — вздрагивая, инстинктивно пытаясь согнуться, глухо и шипяще вентилируя. И очень скоро заведенный до предела Джазз, отшвырнув погасший хлыст, опустился на колени, прижался, надавил пальцами на кокпит, принуждая раскрыться. Тандер стиснул денты и отдал нужные команды своим системам. Проще не сопротивляться. Он уже пробовал, наивно подумав, что автоботский палач не отыщет способа сделать больно, не калеча. Или Джазз не был палачом? Фраг с ним, все они бешеные твари и психопаты, а Тандер лучше многих других знал, насколько мало на самом деле значит слияние Искр. …после холодно-болезненной вспышки, встряхнувшей всю нейросеть нежеланной перезагрузкой, сенсоры калибровались медленно, и потолок еще долго подрагивал в вышине, двоясь и троясь в оптике тонкими швами между плиток. Гораздо четче воспринимались мокрые прикосновения глоссы, зализывающей сочащиеся энергоном царапины на крыле. Чтобы приступить к полировке, нужно дождаться, пока иссякнет жидкость в поврежденных капиллярах, а не смешивать ее с трансфлюидом, расширяя микротрещины; но когда это Джазз думал о том, чтобы побыстрее закончить свои развлечения и оставить Тандера в покое? Кто-то другой вообще не стал бы возиться с носителем, мелькнула предательская мысль. Уже не в первый раз Тандер ловил себя на том, что расслабляется под осторожными, ласковыми поглаживаниями после перезагрузки. Но, может, и без решения Джазза автоботы не стали бы мучить носителя? Спустя десять кликов он повернул голову, привычно пытаясь поймать чужой взгляд за этим глухим визором, и проговорил холодным, деловым тоном: — Мне пора заправляться. Пока Тандер пил энергон высокой очистки, Джазз налил себе энжекса и устроился напротив, на платформе. Пожалуй, энжекс был бы безопаснее для носителя, чем, например, недавно извлеченная из противокоррозийной пасты серная кислота, но автоботам такая простая мысль в головы не приходила. Но, может, у Джазза тоже не было ни терпения, ни сил переносить все это трезвым? В прошлый раз — в репродуктивном центре — Тандер благополучно доносил бэту до самого конца, до стандартного срока операции по извлечению. Но сейчас невозможно было смириться и уступить: даже если когда-то Тандер решил не демонтировать камеру-кокон для вынашивания новых Искр, фраг, это еще ничего не значило! Джазз восторгался тем, что, по его мнению, было чудом, редчайшим совпадением и везением, и объяснить, что все гораздо прозаичнее, чем кажется, тоже было невозможно. Странно было видеть такую внимательность — и такую уравновешенность — в автоботе, и что-то тянуло Тандера провоцировать его. Лишь бы не очаровываться, лишь бы не поверить в то, что в этом черно-белом оплавке может быть что-то хорошее. — Завязывай травиться, — безнадежно упрямо потребовал Джазз. — Чего ты этим добиваешься, ну? Ты ж хотел еще раз выносить бэту… — Мне просто лень и некогда было демонтировать камеру, — Тандер поставил опустошенный куб на стол, заставив себя сидеть прямо и отвечать спокойно. — Засунь свои тупые отговорки себе в выхлоп! Все знают, что нельзя заискрить, если не хочешь! — Если нет уверенности в безопасности, — поправил Тандер. — Я и до войны не горел желанием носить бэту — я просто был к этому готов. Прослушал курсы. Прошел все нужные операции. Трахнулся с меха идентичных параметров. — Но сейчас-то ты в безопасности, какого шлака тебе еще надо?! В репродуктивном центре, по крайней мере, никто не порывался трахать ему мозги! Впрочем, нет. Конечно, за ним присматривали, и никто бы не позволил ему употреблять наркотики… но у него хотя бы был личный отсек. Было будущее. Тандер знал, что получит взамен, потеряв квартекс своей жизни, — а что могли предложить автоботы сейчас?