Первая бэта после начала войны

— На кой шлак ты мне все это говоришь? — перебил Тандер, поворачиваясь к Джаззу спиной и с преувеличенным интересом разглядывая музыкальную систему в углу. В ней, конечно, ничего не изменилось, но слушать этого оплавка… — Может, понять тебя хочу. Так вот, — продолжил он после недолгого молчания, — Форт Макс тоже был носителем. Как ты. А еще он верил, что мы разрушим прогнившую систему, и решил, что в циклы революции бэту ему отдадут, а не заберут, как обычно делали. Он хотя бы защитить ее мог. — Ну и? По-твоему, это повод кого-то убивать? Стрелять в носителей, не способных сопротивляться, и в юных спарклингов, чей экзоскелет дробится на куски даже от неудачного падения. Пытать тех, кто попался под руку, не делая различий между медиками, носителями и обслуживающим персоналом. Какая разница, чем думал Форт Макс, соглашаясь участвовать в демографической программе? Как будто он первый не смог оценить, как трудно будет расставаться с бэтой! Что ж, зато он сумел стать последним на долгие, долгие ворны. Пока Тандер не распахнул свою Искру, трахаясь под сверхзарядкой с Мегатроном, которого даже не любил и не уважал! Ну, хотя бы по типу альтформ они совпадали. Потому и произошло это… недоразумение — энергосети джетов привыкли к гораздо большим нагрузкам, простым трением удовлетвориться невозможно. — Он хотел спасти свою бэту! — яростно прошипел Джазз, с силой дергая Тандера за плечо и пытаясь заглянуть в фейсплейт. — В репродуктивном центре, конечно, все хотели ее дезактивировать? — оскалился Тандер в ответ, хотя на Искре было до боли мерзко. — А от меня ты чего хочешь? Чтобы я поубивал вас всех? — он положил ладонь на широкий капот, молниеносно выпуская тонкий и острый щуп на полную длину. — Могу начать с тебя. Хоть какое-то время посижу в тишине и покое. — Знаешь, чувак, я очень жду, когда из тебя наконец вытащат бэту… и отдадут тебя мне после операции, — Джазз и раньше болтал об этом, но сейчас улыбался как-то по-особенному. Может, потому что заветный цикл приближался? — И ты будешь со мной разговаривать, хочешь ты или нет. Ты у меня визжать и умолять будешь. Маленькая Искорка вздрогнула, реагируя на агрессивно-возбужденный фон. — Извини, но посочувствовать вашему Форт Максу я все равно не вижу повода. Тем более что бэту он сам и убил, верно я понимаю? — Он сожалел. Все эти ворны. Это из-за ваших идиотских порядков он не знал, как отличить свою бэту от остальных… Шлак… ну почему кому-то все достается даром, а он… — Это ты про меня, что ли? — Тандер фыркнул, отодвинулся, устраиваясь поудобнее и трансформируя бесполезный щуп обратно в палец. Едва не убив себя огромной дозой нейрекса, шансов победить в драке не было. — Про кого же еще, — серьезно ответил Джазз. — Рэтч тебе сколько объяснял, что ты делаешь с бэтой и с собой, но тебе ведь лить на это. — Рэтчету бэта для экспериментов нужна. Он ее с рождения начнет усовершенствовать. — После твоего вынашивания она иначе сдохнет. Если бы Рэтчет уже сейчас был уверен, что бэта не выживет, он не стал бы терпеть Тандера в своем медблоке. Он и выгнал их, только когда Джазз попытался врезать Амбулону по фейсплейту. И, как бы Тандер ни относился к Рэтчету, тут он был с ним согласен — пациент, готовый избить медика, явно не нуждался в системе жизнеобеспечения. — Лучше так, чем… Поверь мне, дезактивировать новорожденных очень трудно. Носителю, я имею в виду. А так как после твоей болтовни про мессию вряд ли кто-то из ваших станет мне помогать… — Так, — Джазз шумно провентилировал, обдав теплыми струйками воздуха. — Ты совсем уже того?! — Я абсолютно трезв и адекватен! — повысил голос Тандер. — Я уже не знаю, какими словами тебе объяснять, что бэта с самого начала не могла родиться здоровой! — помолчав, он все-таки попытался еще раз; что угодно было лучше, чем смотреть на раскачивающиеся стены и прислушиваться к отвратительным ощущениям после промывки всех топливных систем: — Во-первых, мало шансов, что она будет бескрылой, и я не хочу, чтобы ты швырял ее в плавильню… а во-вторых, я знал одного джета, который спасся от Форт Макса тогда, в репродуктивном центре… в общем, новорожденные, они хоть и не говорят, но все чувствуют и понимают, и смотрят… Я не знаю, смогу ли я отправить ко Всеискре собственную бэту. Я и с чужой-то еле справился, — он стиснул денты, чувствуя, как изменился и стал ненормально трещащим голос. — Да не сделаю я ей ничего! Рэтч мне объяснил уже, почему вас, крылатых, включали в эту фрагову программу, — холодные пальцы Джазза коснулись фейсплейта, и Тандер упрямо отключил оптику. На кой болт он вообще об этом заговорил? — Что ваши гены лучше приживаются и все такое. Но послушай… зачем тебе вообще понадобилось убивать ту бэту? «Лучше приживаются»? Тандер даже не сразу сообразил, что Рэтчет, видимо, зачем-то соврал о доминантности генов самой малочисленной альтформы на Кибертроне — настолько дико это звучало для каждого, кто прослушал хотя бы базовый курс биологии. Но Джазз наверняка сейчас пристально пялился на фейсплейт, и стоило как можно скорее сменить тему разговора. — А куда бы мы ее дели? Я не знаю, когда спарклингов воспитывали не в специальных центрах… шлак, им же надо достраивать протоформу, специальный металл… о Праймус! — Оквинтеть. То есть ты просто взял и дезактивировал новорожденную бэту, потому что вы не знали, что с ней делать? Дарквинд, тот самый джет, после этого долго был сам не свой. Будто нарочно искал смерти — если бы не сотриадники, то нашел бы ее ворны назад. А потом болезненно привязывался к юным крылатым, заботясь о них так назойливо, что со стороны это выглядело смешным. Война не пощадила никого из них, и бессмысленно было сейчас о них вспоминать… но Тандер вспоминал, искусственно распаляя Искру злостью. Все эти юные, едва научившиеся летать джеты, курсанты или вчерашние выпускники, погибли из-за таких оплавков, как Джазз. Из-за мразей, выжегших всю планету ради мифической свободы. Свободы убивать, пытать и насиловать?! Искорка бэты тревожно дрожала, откликаясь на эмоции носителя. Он должен был ее защитить. Если не осталось надежного места, где спокойно могли расти новые меха, — наилучшим выходом было уничтожать их сразу после рождения. — Та бэта… она была здорова? Догадался, сволочь. Тандер поймал себя на том, что мягко поглаживает влажный от конденсата кокпит — напротив маленькой Искорки, — и остановил руку на середине движения. — Когда-то, когда были созданы первые меха, у них не было никаких таких центров, точно тебе говорю, — попытался утешить Джазз. — А как-то они своих бэт учили! Если первые меха вообще были кем-то созданы. Смешно — практически уничтожив свою планету и жизнь на ней, ни автоботы, ни десептиконы до сих пор не знали, как эта самая жизнь зародилась. А теперь не осталось ни историков, ни теологов… Один лишь безумный Прайм, впихнувший проклятый артефакт в свою Искру и объявивший себя посланником Праймуса на Кибертроне. Посланником абсолютного зла, готового на все, лишь бы навеки погрузить вселенную во тьму. Для Кибертрона — и для расы трансформеров — эта тьма уже наступила. И лишь мессия — если верить Джаззу, заключенный сейчас в корпусе Тандера, слабый и жалкий, но только пока, — мог эту тьму отогнать. По крыльям ударил сквозняк, и, даже не оборачиваясь, Тандер опознал вошедшего по энергополю. Дрифт, бывший десептикон по имени Дэдлок. Сбежав — а перед тем уничтожив целый корабль своих же, — он где-то отыскал мифический Великий меч и окончательно слетел с процессора. Тандер таким шлаком никогда особенно не интересовался, древние религиозные артефакты были не по его части, но Циклонус в свое время прожужжал все аудиорецепторы про эти дурацкие мечи. Циклонус был странным и верил, что грядет великая битва между Праймусом и Юникроном, к которой всем следовало готовиться… но после повторного знакомства с Дрифтом Тандер убедился, что Циклонус был еще не самым худшим вариантом верующего меха. Фраг, да лучше бы Джазз помирился с Рикошетом, тот хотя бы не сношал мозги насчет мессии и прочего религиозного бреда! Конечно, Тандеру жутко было представлять, каково это — каждый клик, каждый цикл ощущать через викарное восприятие, как страдает твой близнец… и все-таки ссориться в такой ситуации было глупо. Да, Тандер и сам в свое время срывался на Старскриме и Скайварпе, и с прежними сотриадниками не то чтобы дружил… — Брысь отсюда, — буркнул Дрифт, подходя к платформе почти вплотную. — Бесишь. — Слышь, это вообще-то моя кварта! — угрожающим тоном откликнулся Джазз. Тандер помалкивал и даже старался не вентилировать системы, помня ту ярость, с которой Дрифт, ворвавшийся в медблок, доказывал, что десептикон не достоин вынашивать посланника Праймуса. Будь это технически возможно, Дрифт наверняка бы выдрал бэту из камеры без анестезии и запихнул в более подходящее вместилище, а Тандера бы распотрошил. Один Праймус знал, чем его неистовый адепт занимался, стерев с себя десептиконскую инсигнию; но с ним рядом было до жути некомфортно. Хуже, чем с Праймом, — как будто абсолютное зло периодически выглядывало из глубины этих бледно-голубых, почти белых линз. Даже когда Тандер узнал о возвращении Дэдлока, возвращении на автоботскую сторону, то предпочел считать мертвым того меха, которого знал. В конце концов, церемония похорон была проведена по всем правилам — для Дэдлока, Турмоила и еще нескольких десятков десептиконов. Считать мертвым меха, грунами с ненавистью следящего за каждым шевелением Тандера, оказалось гораздо тяжелее.