Интриги.

Йозеф сочувственно кивает и подливает. Подливает и сочувственно кивает. Ничего не говорит, ждет, пока гость выговорится. Наругается всласть, если уж точнее. Это у них уже корпоративная этика акая – шалопаи и их наставники. Правда, Йозеф порой предпочитал настойку валерианы… - Да видел я, видел, - кивает Карпичек на очередной риторический пассаж. Или уже не риторический? – Кристоф когда мне полвечера произливал душу, какой у Вика твоего друг шикарный, да взрослый, да умный, да все такое прочее, мне дежурно уже поплохело. У Кристофа и Йозефа – почти отцовско-сыновьи отношения. Доверительные… Яков бы так точно не смог, давно бы залепил за россказни. Вот и довоспитывался. Виктор молчит, как партизан. И кавалер у него – мразь, каких поискать. - Тебе-то что поплохело, если эта дрянь Витьку… за Витькой ухаживала? - Яков, ты сам подумай! – всплескивает руками Йозеф. – С какой неприметной радости тридцатилетний мужчина будет проводить время с двумя мальчишками, да так, чтобы от него таяли и плавились с каждого слова?!.. Правильно. Салоны надоели, бордели тем более, а приличных мальчишек совратить – то еще развлечение. С такого ракурса Фельцман не думал, получив уже готовое известие про кавалера Виктора от хранительниц светских сплетен. - Я и проследил, - пододвигает Карпичек полный стакан. Друг и коллега пьет, уже не морщась. - Естественно, Криса в известность ставить не предполагая. И знаешь, успокоился как-то… - А то! – снова взрывается Яков. – Дружелюбный, обаятельный… мразь, умеющая втираться в доверие! А этих… и развезло! - В парке, шатающимися по траве босиком, – видел. Как камешки в пруд кидали – тоже видел. Как он Виктору руки зацеловывал… тоже. Яков взрывается непереводимой тирадой, которую Йозеф пережидает с философским спокойствием. - И глаза Кристофа при всем этом видел. И, знаешь ли, был очень благодарен, что его не отсылали куда подальше. Ты знаешь же, Крис в Виктора твоего влюблен с того соревнования, безответно, преданно… год хвостиком ходил, а потом вон что выросло. Догнать, перегнать, все в восторге, нам с тобой сердечные капли бесплатно. По мнению Якова, лучше бы уж непутевый, но гениальный воспитанник с Кристофом миловался по углам. Хоть статус да положение равные, а там что до осуждения – мальчишки… одумаются, остепенятся… нет же! Музыкальные салоны, девочки, мальчики, театры и награды на всех соревнованиях, куда только дотянуться успевали! И вот теперь – это. - Землю есть буду, но найду, за что этого ублюдка из города выслать. - Яков, ты не горячись. Во-первых, Виктор может следом рвануть, - Фельцман давится, булькает возмущенно. – Во-вторых, хотел бы этот кавалер Виктору навредить – так возможностей предостаточно. А он даже Кристофа не тронул, простил и ни одной попытки рассорить его с объектом своего обожания не сделал. - Даже?! Карпичек пьет уже сам. - Кристоф из ревности и отчаяния додумался до того, до чего люди в трезвом рассудке… - Йозеф, да эта парочка уже все в жизни перепробовала, кроме грабежа на большой дороге! - …фактически изнасилование в этот список тоже не входит. Все же Яков Фельцман давится и долго откашливается. - Заметь, Яков, дальше рассказываю с истеричных покаянных исповедей своего подопечного. То есть за истину в последней инстанции не отвечаю. Всех интересует только Виктор. Гениальный, чудесный Виктор, похожий на девушку, на юношу, на ангела, на инкуба. А Виктора никто не интересует. Взял на минутку любую вещь, поиграл, да и просил, пресытившись. Вот, например, сердце Кристофа. Подарил цветок, пообещал ждать как соперника… а теперь вот только смеется и на глазах Кристофа целует совершенно непонятного типа! И не пил он почти. Только немного. Да только с утра не хотелось есть. Вот и тепло теперь. Зло, отвратно, отчаянно. И спектакль скучный… был бы. Да заметил Джакометти в антракте болезненно знакомую фигуру в темном камзоле. И чего забрался на верхние ложи? Видно плохо, слышно тоже не очень, билеты, правда, дешевые. А может, именно поэтому? - Кристоф Джакометти, - представился он тому, с кем Виктор посмеивался у окна. Собеседник объекта крисовой любви кивнул, улыбнулся. - Стефан. Кристоф не выдержал. - Стефан… а дальше? Виктор как-то непристойно облизнулся. - Это действительно важно?.. Ланге. Если желаете. Или что-нибудь другое, что понравится. Кристоф чуть челюсть не потерял. Так свободно и почти нагло общающегося с аристократами выходца из более низких сословий он еще не встречал. Виктор хохотал и обнимал своего собеседника за плечи. А потом поцеловал. Больше ревность Кристофа не смогла уснуть. А тут… поди ж ты. Алкоголь и отчаяние стучали в голове, в сердце, шептали десяток выходов из ситуации. Стефан как нарочно медлил возвращаться. Кристоф пошел следом. Подняться выше второго этажа Стефан не успел. За руку схватили, дернули, впечатали в стену, зажимая рот, нос, неумело, крепко, возбужденно, зло. За шею – так, что синяки останутся, ни дышать, ни говорить, все так же неумело – в самом деле, ну кто ж руки-то свободными оставляет?! Благо, Стефан успел увидеть напавшего – до того, как стукнулся затылком и зажмурился от боли. Тем временем агрессор одумался и теперь зажимал рукой только рот, не мешая дышать. И намертво в шею вцепился. И в стену вжал так, что не пошевелиться. Хотя руки-то свободны. Ну что за дурень… секунд черед десять Стефан от звездочек проморгался и глаза открыл. Держали, надо сказать, с неослабевающей яростью. Не вырваться. Яков старательно деликатно прокашлялся. - Ничего не путаешь? Это Крис-то способен удержать, оставив руки свободными? Йозеф хмыкнул. - Яков, ты моего лося давно вблизи видел? Ему что приспичит – я с дороги отодвинуть не смогу. Сто восемьдесят три сантиметра заинтересованности и тренированности… Да уж, на таком сравнении невысокий и худощавый Стефан откровенно проигрывал. Сколько в нем? Почти на голову Кристофа ниже. Виктора – малость поменьше. И обоих строит так, что любо-дорого… Яков зло рыкнул. - Дальше рассказывай. - Очнулся? – хрипло возрадовался Крис. «Строго говоря», - мысленно поправил его Стефан, - «сознание я не терял, хотя было весьма неприятно». Но смысл спорить с агрессором, от которого пахнет крепким алкоголем? Так что пришлось ограничиться едва заметным кивком. Шею было очень больно. Кристоф наклонился, жарко и зло выдохнул. Липко провел языком по скуле, резко дернул воротник, начал покрывать шею поцелуями-укусами, чуть голову при этом жертве не свернув. Дожили. Отодвинуть, естественно, не получилось. Хотя Кристоф, заметив сопротивление, обрадовался еще больше. Словно того и хотел. Но, как уже было сказано, нечего оставлять руки свободными. Ладонь Крису попытались сдвинуть. Кристоф выглядел совершенно осчасливленным. Да что за ролевые игры?! - Только попробуй заорать, - известили озадаченного грубым обращением Стефана. – Не имеешь права, не посмеешь отказывать аристократу, слышишь, ты?.. Совсем неожиданно. Тем и интересно. Стефан и кивнул. Ладонь с губ убрали медленно, словно опасаясь, что жертва все же попробует позвать на помощь. Хотя кто ему поможет? Посмеются и посоветуют Джакометти выбрать место поудачнее, а не прерывать спектакль своими индивидуальными развлечениями. Так… легкое порицание, и не более того. - Мне это как понимать, Кристоф? – вполне спокойным тоном, даже негромко поинтересовался Стефан. Агрессор взорвался, встряхнул за плечи, чудом второй раз не приложил о стену. - Ты!.. Как понимать?! Нет, а Виктор?! Виктор… - Что-то случилось с Виктором? Кристофа перекосило. - Что-то случилось с Виктором?! – почти заорал он шепотом. – Виктор! Виктор! Всех волнует Виктор! Все думают о Викторе! Никого не интересует, что думает Кристоф Джакометти… Стефан пытается все это слушать с вежливым и внимательным выражением лица. Шею тянет – неаккуратные действия теперь пару дней ему спокойно двигаться не дадут. И придется выбирать рубашки с высоким воротником. Кристоф нетрезв и Кристоф крайне неаккуратен. - А что думает Кристоф Джакометти? Крис с рычанием встряхивает его за плечи снова, вжимает в стену, вцепляется в и без того покрытую отметинами кожу, рвет ткань ниже. Пытается порвать. Стефан досадливо провожает взглядом отлетевшую пуговицу. Мда. - Крис. Тихое обращение – на ухо, совсем негромко и почти ласково – заставляет агрессора притормозить. - Крис, не рви мне одежду. Дорого же стоит. - Ох, извини, - на автомате бормочет Джакометти. Отлично. Вменяем, если пробить в нужную точку. Невменяем по всем остальным направлениям. Стефан вздыхает и накрывает вцепившиеся в его рубашку пальцы своими ладонями. - Потише, Крис. Ты посмотри – там просто много мелких пуговиц. Чуть аккуратнее – их несложно расстегнуть. Не рви мне одежду. Кристоф зачарованно облизывается и слушает, как ему всю эту чушь рассказывают. Встряхивает головой, зло дергает ткань - но уже не рвет, просто выражает недовольство. Мда-а. Скалу сдвинуть с места не пробовали? Вот и Кристофа Джакометти тоже. - Ты куда собрался? – выливается на Стефана еще одна порция ярости и отчаяния. – Нет уж. Виктор, Виктор, Виктор. Я спрашивал – ты не спал еще с Виктором. А это-то тут причем? Кстати, логичнее сцену ревности закатить после, а не до… Стефан пожимает плечами и продолжает слушать с вежливым вниманием. - Я у него это заберу. Надоело! Виктор, Виктор. Виктор всегда первый! - Что именно? Хм… меня? Кто, а не что, в таком случае. Хотя кто-то только что рычал в лицо о своем статусе в обществе. Кристоф встряхивает головой. На виске блестят капельки пота. - Ты мне не нужен. Но сделаю тебя своим. Первым буду. Возьму первым, я, а не Виктор… Вежливое, вежливое внимание. - Ты меня так хочешь, Кристоф? - Нет!.. то есть, да, то есть… Стефан изучает лестничный пролет за плечом агрессора. - Виски? - Что?.. - От тебя пахнет виски? Или бренди? - Ром… - выдыхает Кристоф. И снова начинает злиться. – Я пьян, да? Это хочешь сказать? Какое ты вообще имеешь право осуждать аристократа, а, Стефан?.. Как там тебя… забыл… неважно, верно?! Как все сложно-то, оказывается. И, вообще-то, - да, ты пьян, Кристоф Джакометти. Стефан снова пожимает плечами. - Мне нравится, как от тебя пахнет крепким алкоголем. Я просто поинтересовался, каким именно. Что тебя так разозлило? Кристоф озадаченно умолкает. Значит, ему еще не разрешают безконтрольно пить крепкие напитки… раз так ждал порицания. Так. Сколько же ему… на два года младше Виктора?.. Семнадцать. Безответно влюблен в прекрасного принца, а принц в упор не видит. Вот и сорвался. Стефан никогда не имел ничего против друзей тех, кто ему симпатичен. Тем более против друзей своего принца. - Для рома неподходящее время суток, - задумчиво констатирует он. И неподходящий возраст для того количества, которое ты, Кристоф Джакометти, выпил. - А тебе-то что? – снова злится Крис. Но уже потише. - Нет. Ничего. Но сочетание вполне достойное. Кроме количества выпитого и твоего поведения в итоге, Кристоф Джакометти. Крис удовлетворенно урчит и снова наклоняется целовать – благо, хоть аккуратнее. Мда-а. Стефан продолжает рассматривать лестничный пролет и перебирать варианты дальнейшего развития событий. В общем-то, мирного никак не получалось. От того, как на макушке перебрали крашеные прядки, Кристоф чуть не подскочил. За руки дернулся схватить. Слишком поздно – не умеешь ты, Джакометти, не умеешь. Впрочем, относительно мирный исход без вмешательства посторонних Стефан предусмотреть успел. - Что такое, Кристоф?.. Нельзя тебя трогать? На самом деле, озадаченный друг Виктора – презабавнейшее зрелище. Только в стену вжимает похлеще скалы. - Я буду первым. Ты будешь моим, а не Виктора. - Я услышал. Хм… тогда поедем отсюда? Чем меньше осведомленных – тем лучше. Да вот только Кристоф имел совсем другой настрой. - Еще чего. Много времени это не займет, спектакль уже начался… нам никто не помешает… Совсем великолепно. - Кристоф, я просил не рвать мне одежду, - пальцы агрессора снова накрыли, слегка поглаживая. – Хорошо, информирую. Я давно ни с кем не был. Слюны тебе будет явно недостаточно. Тебе действительно хочется – так? Конечно, не хочет. Это не очень трезвый – очень нетрезвый! – семнадцатилетний парень, который привык обольщать и соблазнять, а уж никак не насиловать. Кристоф подозрительно неприятно ухмыляется. Выдергивает руку и показывает стеклянный флакончик. - Я подготовился, - сообщает он. Черт. Вообще-то, самое сложное сейчас – не выгнуть бровь в ехидном и саркастичном вопросе без слов. Пошевелиться Кристоф снова не дает, наваливается, обдает жарким дыханием. Кстати, не очень-то уж и приятно. - Даже не думай. Виктор на этот раз проиграл. Я буду первым. Боже, да будешь, будешь. - Ладно. Кристоф не верит. Облизывает губы. - Ты согласен? Да? Серьезно? - Да ты меня на месте убьешь, если я откажусь, - позволяет себе капельку сарказма Стефан. Не убьет, конечно. Может быть, врежет. Ну и радости?.. Светским сплетням в коллекцию, разве что. Кристоф слишком обрадован. Зол, в нетерпении, за плечо разворачивает – вообще, сегодня закончатся попытки организовать одному ни в чем неповинному (на сей раз) австрийцу незапланированное сотрясение мозга? - Хочешь, чтобы я Виктору об этом сказал? Или сам скажешь? – почти с интересом косится Стефан через плечо. - Не скажу. И ты не скажешь. Потом. Когда он радоваться будет… Жестоко. У кого это Кристоф набрался таких идей? Впрочем, светские сплетни и не такому могут научить. И еще помнить, чтобы самому губы не прикусывать. И так красивому идти. - А ведь Виктор – твой друг. - Соперник! – выдыхает Кристоф. Снова больно кусает в шею. – Только я теперь первый. Я… - Ты. Почему бы и не подтвердить? Кристоф пьян, Кристофу сейчас – отлично, лучше, чем когда либо. Люди забавны, люди отдают состояние и репутацию за мгновения триумфа. Правда, этот человек, который использует его тело как разменную монету, – еще и друг Виктора. А это вносит определенные сложности. Например, связанные с необходимостью исключить еще чье-либо вмешательство. Мда. Та еще задача. Кристофу совсем немного надо – действительно, «много времени это не займет». - Доволен? - Вполне, - урчит Кристоф, щурит зеленые глаза с поволокой. Счастлив, так счастлив, так упивается восторгом. – Что мне медали, что мне грамоты, я отобрал у Виктора победу в том, что для него сейчас ценнее всего… Джакометти уходит, не оборачиваясь. Пошатывается – от алкоголя, от удовольствия, от осознания триумфа. Стефан, наконец, позволяет себе циничную и саркастичную ухмылку, заканчивает поправлять одежду и наклоняется, чтобы поднять свою пуговицу. Незачем оставлять улики, в самом-то деле. - Да ладно? Вот так просто взял и позволил? Эта-то дрянь… хотя с таким прогнившим нутром… Яков, серьезно подзахмелев, слегка успокоился и про чужие злоключения слушал даже с маленькой долей сочувствия. - Мотивов тебе поведать не могу. Но ниточки, на которых судьба Кристофа была подвешена, он держал и одним движением руки оборвать мог не раз, не два и не три даже. И не оборвал. - А герой драмы утром-то хоть вспомнил, что творил? Карпичек очень выразительно хмыкнул. - Герой драмы наутро проспался, вспомнил и приполз ко мне каяться. В полнейшем ужасе. Потому что где у меня обычно Кристоф и где алкоголь… Долгий допрос дал Йозефу хотя бы одну подсказку относительно того, где можно было бы найти попавшую под каток ревности Криса жертву. Впрочем, хватило и одной подсказки. «Стефан говорил, что любит смотреть с пирса на море», - давился осознанием сделанного и попыткой позавтракать Кристоф. На заброшенном пирсе, собственно, наблюдалась только одна фигура. Йозеф особо набожным не был, но покровителей помянул и пошел вперед, не скрываясь. На приближение обернулись, одарили пристальным взглядом и на том внимание оборвалось. Йозеф подошел к краю, на который время от времени забиралась волна, почти доставая до сапог. - Зачем вы пожаловали? Действительно, кавалер у подопечного Якова невысокий, худощавый и, если бы не морщинки в уголках глаз да жесткая усмешка, легко бы сошел за ровесника Виктора или Кристофа. Или даже выглядел бы младше. Неудивительно, что впрямую с обозленным Кристофом ему не было и шанса справиться. - Поблагодарить. - Благодарите. За что именно? Карпичек помолчал, собираясь с мыслями, хотя варианты диалога прокручивал в голове с утра. И, надо отметить, сейчас разворачивался далеко не худший из них. - У Кристофа с утра на лице ни кровинки. И дело не в выпитом вчера… Собеседник молчал, рассматривая волны. Ни ехидства, ни вежливого сочувствия. Ни, тем более, открыто враждебного отношения. - Признаться, его сбивчивую исповедь я поначалу не услышал так внимательно, как стоило бы. И лишь потом, вспоминая его слова о том, как вы, позвольте, процитирую, «все это время пытались успокоить и гладили по пальцам», едва не потянулся к сердечным каплям. Стефан пожал плечами. - Позвольте вас поблагодарить за то, что не переломали Кристофу все пальцы. Это сгубило бы не только его карьеру, но и его самого. Снова – такой же жест. А ведь сломать мог – трижды. И это исключая самое начало стычки, когда агрессор так неосмотрительно оставил руки свободными… - Почему, Стефан?.. Никто не видел ни вас, ни Кристофа на том пролете. В том, что вы подняли руку на аристократа – признаю, очень заслуженно! – не было бы обвинителя. - Только не стоит считать это высокоморальной жертвой. - Чем же прикажете считать, в таком случае? Собеседник Йозефа, наконец, отвел взгляд от волн. - Во-первых, Кристоф – друг моего принца. А Виктор бы расстроился, случись с другом серьезная беда. Во-вторых, Кристоф - не насильник. Грубовато получилось, но по большому счету мое согласие, хоть и весьма сомнительное, он получил. А в-третьих… - В-третьих? - Человек, привыкший зарабатывать на жизнь шантажом, найдет, как использовать эту ситуацию… в своих интересах. Уж поверьте. Карпичек подавился. Да уж, ничего не скажешь, кавалер у Виктора… интересно, а Яков-то в курсе?! - Не хотелось бы становиться объектом шантажа, - признался он. – Стефан… мой воспитанник придет к вам с извинениями. И я закрою глаза на любую потребованную вами компенсацию. Конечно… если вы все же не решите переломать ему пальцы. Оказывается, когда обветренные губы изгибаются в улыбке, Стефан становится очень привлекательным и притягательным. Таким видит Виктор человека, приносящего ему пирожные и завязывающего ленту на волосах? Карпичек никак не мог наложить эту улыбку на ту жесткую усмешку, которую увидел, когда только пришел сюда. - И эта мразь, откровенно заявившая вам о шантаже, приняла извинения?! Да ни в жизни не поверю! Такие, как он, безропотно оскорбления не глотают… - А он и не стал. Отомстил изощренно и сильно. Да, впрочем, все равно я ему благодарен. Яков слушал и не верил своим ушам. За месть остаться благодарным?! Да, конечно, что Виктор, что Кристоф – короткое и емкое «оторвы» им в характеристику, но!.. - Что сделал? – буркнул он, наконец. Врага надо знать в лицо. И предел фантазии за оскорбление и насилие – тем более. На Кристофа смотреть было жалко. И дело, действительно, было совсем не в выпитом накануне. Стефан, впрочем, не удержался. - Выглядишь… бледным. Чем могу улучить твое состояние, Крис? Воды? Горячий чай? Что-нибудь покрепче… хм… ром? Кристофа, казалось, вывернет на месте. - Лучше сразу врежь. - По поводу? – деланно изумленно выгнул брови Стефан. - Скотина я, - абсолютно честно сознался Джакометти, напрочь забыв про куртуазность, и зажмурился. И от того, как по скуле потрепали, чуть не подскочил. - А я вот – нет, - поделился Стефан с округлившимися зелеными глазами, ради разнообразия, чистыми и совсем без поволоки. Кристоф попробовал информацию осознать. Кое-как получилось. - Тогда… сразу скажешь, как… ох… чем… кхм. Стефан! - Что пожелаю в качестве компенсации? - Ага. - Во-первых, ты никогда не проговоришься Виктору про свой поступок и, тем более, про его мотивы. Это понятно? - Абсолютно, Стефан… о, черт. Прости, я не хотел издеваться! - Хм. Сделаю вид, что поверил. Кристоф замялся, покашливая. - А во-вторых? – осторожно напомнил он. - А во-вторых, я порой алчен и требую несоразмерного, - ухмыльнулся собеседник. – Проведешь со мной три ночи, как того пожелаю я. Не подряд, конечно же, более того, на твой выбор – пятница, суббота… чтобы ты мог отдохнуть на следующий день. Кристоф зажмурился снова и торопливо закивал. Чтобы Стефан не придумал, это точно лучше, чем молчаливое неодобрение наставника. Яков мрачнел на глазах и, казалось, очень хотел убить. Ну хоть кого-нибудь. - И эта тварь действительно позволила себе трижды избить твоего воспитанника? И ты ему позволил?! - Вот этому я бы ничуть не удивился. Позволил бы – другой вопрос… Фельцмана проняло. - Не избил? - Вообще не тронул, если ты об этом, - Йозеф потер лоб, признавая, что перегнул палку с обещанием «закрыть глаза на любую компенсацию». – Хуже, друг мой, все веселее, изощреннее и хуже. - Куда уж дальше… - Был ласков и заботлив. Невменяемо ласков даже для Криса!.. На мрачной физиономии Фельцмана легко читался вопрос, а в чем же тогда месть?.. Карпичек только руками развел. - В итоге красавец по имени Кристоф Джакометти, разбивший пару сотен тысяч женских сердец далеко не в одной стране, при всей своей куртуазности и прочих равных условиях предпочтет роль принимающего партнера в отношениях с мужчиной. Так что ради всего святого прошу тебя, Яков! Три раза подумай, прежде чем вмешиваться в общение Стефана с кем-либо, тем более с Виктором. В моего Кристофа он хотя бы не был влюблен…