Интриги.

Чувствует себя Кристоф, прямо скажем, преотвратнейше. А Виктор доволен, Виктор всегда доволен, когда рядом этот его… Стефан. Кристофу хочется завыть в голос и стукнуться лбом о стенку, об ограждение, о первый камень на дороге. Чтоб искры из глаз посыпались. У Стефана, небось, посыпались, когда Кристоф его затылком приложил. И это единственное, за что Джакометти получил выговор! Хотя нет, не совсем. «Никогда не оставляй руки свободными, Крис». После этого Джакометти был готов провалиться сквозь землю. От затребованной компенсации на ногах устоял, даже обрадовался и закивал, радуясь, что сможет самостоятельно сделанное исправить, а вот после этого замечания пошатнуло так, что Стефан умолк, покачал головой и велел сесть. И больше не издевался. А Виктор доволен. Заметил, наконец, что Стефан не очень-то охотно на заигрывания отзывается, угомонился, сел рядом, голову на плечо положил и что-то на ухо мурлычет. А Кристофу даже не предложили себе развлечений в сторонке поискать. Хочешь – следом ходи, не хочешь – не ходи. - Какие-то вы сегодня оба… не такие! – капризно протянул Виктор при первой же попытке Кристофа оставить парочку наедине. – А тебя какая муха укусила? Крис дежурно поморгал, воззрился честно и невинно. - Вик, ты не поверишь, у меня такое чувство, что я мешаю свиданию влюбленных! Виктор охотно рассмеялся. - А ты не мешай, ты сделай вид, что подглядываешь… - Не друг, а извращенец какой-то. Стефана даже не спросишь, что он про твои фантазии думает? - Стефан не против, - отмахнулся Виктор. Обернулся, засомневавшись, получил едва заметный кивок и успокоился. Кристоф решил слегка обидеться. - В таком случае, мне за вами крайне скучно подглядывать. Больше страсти, господа, больше страсти!.. – продекламировал он, впрочем, весьма негромко, чтобы не привлекать внимания тех, кто использует парк по назначению, а не в виде плацдарма по тренировке секс-фантазий в извращенной форме. Виктор обрадовался. Решил, что дружка расшевелил. Обратил все свое бурное внимание на Стефана, повис на плечах. - Ты редко носишь платки… - Настроение такое. Виктор повисает основательнее – и Крис обмирает. Потому что Виктор повисает именно там, где должны были уже проявиться следы его непутевого поведения. Потому что Стефан едва заметно кривится и, кажется, хочет отодвинуться. Естественно, Виктор замечает. Отодвигается сам и смотрит требовательно, оскорбленно. - Что случилось? - Прости, принц. - Сте-фа-ан. - М? - Хочу знать. Кристоф ловит слегка рассеянный взгляд черных глаз и виновато вздыхает. Он бы и объяснил, и покаялся, но – «не сметь говорить Виктору о произошедшем, и тем более – о собственной мотивации». Впрочем, Виктор уже жмурится и заинтересованно разглядывает узел шейного платка. - Хочу увидеть, - требует он. - Смотри. - Покажи. Стефан слегка насмешливо приподнимает брови. - Разве принц не любит делать все сам? Виктор доволен, Виктор фыркает и садится верхом на колени к мужчине, напрочь игнорируя все правила приличного поведения. - Следы бурной ночи? – интересуется Виктор, вдумчиво стараясь распутать сложный узел, выглядящий слегка небрежно и немного франтовато. - Можно и так сказать. Виктору весело. - А если принц запретит? - Хм. Что принц запретит? - Если. Принц. Запретит… - по слову смакует Виктор, старательно распутывая тонкую ткань, со вкусом трогает края. Наслаждается. – Если я скажу, что не хочу, чтобы ты с кем-либо еще… чтобы ты… был чьим-то еще, кроме меня? – сбивается Виктор со своего пафосного и заигрывающего тона. - Будет сложно, - пожимает плечами Стефан. – Действительно этого хочешь? Виктор жмурится. Виктору – отлично. Кристофу – стыдно. - Хочу, - сознается Виктор. – Но… принц не хочет… - М? - Как ты это навертел? Стефан недоуменно хмурится и коротко смеется. - Принц, ты смотри внимательнее, тебе ведь потом это восстанавливать. - Не-а. - Хм? - У тебя лучше получится. - Вероятно, да, - согласно кивает Стефан. – Так чего не хочет принц? - В чем-то тебя ограничивать. Кристофу кажется, что у кавалера Виктора глаза становятся совсем-совсем черными, и это совершенно не злость. Такие вот у них странные отношения – требовательный и избалованный аристократ плюс… Как назвать Стефана, Крис не знает. Но Стефан говорит – «принц», Стефан выполняет все капризы своего принца, другой бы воспользовался, а Виктор – наслаждается самим осознанием вседозволенности. Хотя кто знает – как они общаются наедине. Виктор, наконец, расправляется с шелковой тканью. Водит кончиками пальцев по коже, задевает косточки под яремной впадинкой. Всего-то осталось – потянуть и увидеть, а Виктор медлит. Наслаждается получаемым удовольствием. Воротник отгибает, жмурится. - Я хочу увидеть, - повторяет он, начиная медленно тянуть за конец платка. - Смотри. Кристоф делает вид, что заинтересован чем-то поодаль. Он-то смотреть не хочет, он-то подозревает, что может увидеть. - Оу, - тянет Виктор. Крис вздыхает и пристально смотрит на качающуюся ветку за головой Виктора. Ни на сантиметр ниже. - Ты хотел увидеть, принц. - Так я смотрю, - возмущенно ворчит Виктор, а Крис понимает – друг смущен и не знает, как реагировать. Хочется посмотреть, хочется опустить взгляд, это хуже, чем катастрофа – не отвести глаз, а ведь понимаешь – не нужно оно тебе… «Следы бурной ночи»? Надо быть очень… вежливым, чтобы это так назвать. Кристофу стыдно настолько, что хочется пойти и приложиться лбом о стену, о камень, и не один раз, желательно. Сплошной лилово-фиолетовый синяк. С переливами. Наверное, Виктор сможет разобрать, где… целовали. Если вообще можно так назвать. Виктор тянется – кончиками пальцев, от напряжения облизывается, приоткрывает губы. - Я осторожно, - успокаивает он, хотя Стефан даже не делает попытки отклониться или задержать его руку. - Конечно. - Я хочу дотронуться. - Кто ж тебе запрещает, принц? Виктор дотягивается, наконец. Обводит каждую отметину – Кристофу видно только сплошное пятно и переливы, а Виктор, наверное, может рассмотреть с такого близкого расстояния. Виктор выдыхает и снова облизывается. - Я хочу… - тянет он и умолкает. Кристофу слишком хорошо знакомы эти нотки. Предвкушение. Желание. Виктор любит флиртовать, Виктор любит соблазнять. Виктор падок на все необычное. Виктор никогда не видел таких следов – он аккуратен, хотя и игрив, но никогда не позволил бы себе того, что ты вытворил в нетрезвом виде, Кристоф Джакометти. Виктор тянется вперед, прогибается, трогает багровый край и запекшуюся корочку языком. - Почему такая горячая? - Это все-таки рана, принц. - Воспалилась? - Нет. Просто рана. Кто-то в этом парке совсем некуртуазно лжет. Виктор морщит нос, наклоняется ниже, водит по коже губами – не целует, пробует. Выглядит эротично. Кристоф ловит себя на том, что смотрит – уже жадно. Скотина ты, Кристоф Джакометти. - Я тоже хочу, - заявляет Виктор, выпрямляясь и снова опускаясь всем весом на колени партнера. Стефан молчит и, кажется, слегка не понимает, что от него снова требуют. - Это очень болезненно, Виктор, - наконец, формулирует он наиболее нейтральное предупреждение. - Я осторожно! – встряхивает Виктор головой. Кристофу смешно. Так может только Виктор, ну правда же, заявлять, что он осторожно наставит синяков?! С полной уверенностью в собственной правоте! Стефан молчит. Долго. И отклоняет голову в сторону. Закрывает разрисованную лиловыми и бордовыми разводами сторону. Подставляет здоровую. Виктор в полном восторге. Но Виктор не умеет. Целует – да. Прикусывает – да. Опирается ладонью о чужое плечо, косится на «образец», сопит недовольно. - Я хочу так же. Очаровательное в своей наивности требование. Виктор всегда был падок на необычное. - Кусать не стоит. Скорее, это похоже на попытку втянуть что-то густое… кисель, например. Кристофу хочется рассмеяться вслух и закрыть уши. Виктора действительно учат оставлять такие вот следы?! Нет, серьезно? Виктор слишком хороший ученик, он же попробует сейчас… - Если прикусываешь, останется… то, что ты пробовал на вкус, принц. Рана. - Я не буду кусаться, - обещает Виктор, а Кристоф понимает – будет. Не сейчас, не здесь, но будет обязательно. Виктор всегда хочет самого запретного, самого непредсказуемого. Обычно Виктор получает все, что хочет. - Не стоит кусать над крупными артериями, это опасно. Конечно, Стефан прекрасно весь этот настрой понимает. А Виктор понимает слово «опасно» из уст своего взрослого партнера. - Ага. Я осторожно, - обещает Виктор. Наклоняется и начинает воплощать желаемое. Урчит от удовольствия, устраивается поудобнее. Виктора, скорее всего, уже завели и собственные действия, и вседозволенность, просто Кристофу не видно из-за позы. Виктору надоедает нескоро. Примерно к тому моменту, когда следы его первых «опытов» начинают темнеть. Виктор жмурится, как сытый кот, и трогает кончиками пальцев уже следы собственных действий. - Когда будет выглядеть так же? - Завтра. От жадного вздоха прошивает уже Криса. - Тогда хочу видеть тебя завтра. - В любой момент, принц. - Ммм… вечером. Так же. Здесь. Хочу. - Принц, я надеюсь, ты не сбегаешь с занятий ради подобного времяпровождения? Виктор отводит взгляд в сторону с таким блудливым и озорным видом, что Крис понимает – если не сбегает, то сильно сокращает время тренировок. И добирает его потом вечерами, что не сильно соответствует режиму. Зато Крис знает, как поддеть слишком довольного Виктора. - Теперь мне интересно наблюдать! – довольно громко заявляет он. - Что, понравилось? – тут же реагирует Виктор, разворачиваясь всем корпусом. - А тебе? Виктор тут же снова изображает блудливое и озорное выражение. - Да-аже не знаю, - успевает протянуть он, постукивая подушечкой указательного пальца по своим губам. Стефан почти равнодушно складывает платок, заматывает следы. - Понравилось? – эхом интересуется он. Теперь Виктор серьезнеет и чуть хмурится. - Скорее да, чем нет, - наконец, решает он. Вид у Стефана, с которого Виктор стаскивает платок, едва дождавшись такой возможности – жутковатый. Конечно, слева картина гораздо страшнее – там отметины ставила злость пополам с отчаянием, а справа – отдельные всполохи, следы несдержанности и любопытства. - Красиво, - жмурится Виктор, тянется трогать с обеих сторон, изучает, начинает дышать тяжелее. - Действительно нравится, принц? – чего в вопросе больше, вежливого интереса или отстраненности, Виктор не понимает. Но ему не нравится. Он резко толкает партнера на землю. Садится сверху – уже привычным жестом. - Красиво – не значит «нравится», - сообщает он, тянется трогать языком отметины от собственных укусов и вчерашний воспаленный след. Своего Виктор добивается – в почти черном взгляде отражается удивление. Виктору это нравится. Виктор шарит по карманам, вытаскивает небольшую баночку. Тянется отогнуть воротник. - Что ты делаешь, принц? Виктор сопит и морщит нос. - Почему ты не лечишь? – настойчиво интересуется он. Подцепляет мазь, растирает сначала по собственным отметинам, потом – гораздо аккуратнее – старается закрыть все то, что так его поразило вчера. Почти половину содержимого изводит, старается. А Стефан закрывает глаза и чуть заметно пожимает плечами, не мешая. - Зачем? Быстрее не заживет. Разве что на два или три дня… - Но будет меньше болеть! – живо спорит Виктор. Возмущенно раздувает крылья носа. – Сейчас высохнет немного. Я пока… вот, держи. Стефан удивлен, но бинт держит. Принц же велел. Вот Виктор и пользуется. Старательно закрывает полосками широкой и мягкой ткани, потом бинтует. Умело так. На себе натренировался, профессиональные танцоры умеют это в совершенстве. - Меньше же болит? – требовательно интересуется Виктор. Хмурится. - Почти не чувствую. - Почему ты сам не… ничего подобного не сделал? Стефан тянется за платком: все же бинт – это тоже совсем не то, что стоит выставлять на всеобщее обозрение. Пожалуй, последний вопрос принца останется без ответа: саркастичное «а что, так тоже можно было?» - это явно не то, что хочет услышать Виктор. - Не успел, - нейтрально качает он головой, сооружая узел. Виктор фыркает, следит за неторопливыми и уверенными движениями. - И как ты это только навертеть умудряешься… с ума сойти. - Спасибо, - произносит Стефан. Больше Виктор про способы завязывания шейного платка не заговаривает.