Мгновения в Хогвартсе

Глава I С очередного корпоратива Эмма Уотсон возвращалась уже глубоко за полночь. С глухим стуком прикрыв дверь своей квартиры, девушка устало скинула туфли на высоком каблуке, сняла пиджак, повесила его на спинку стула и села в кресло. Взгляд скользнул по стене, на которой висели фотографии со съемок заключительной части Гарри Поттера. Актриса улыбнулась, заметив на одном из фото себя. Маленькую, улыбающуюся, в Хогвартской школьной мантии, стоящей рядом с Дэном и Рупертом, такими же счастливыми и машущими фанатам на просмотре какого-то фильма, сейчас и не вспомнить. Прошло уже столько лет, но Эмма никак не может смириться с мыслью, что этот отрезок ее жизни успешно закончился, и начался новый, более взрослый, но и более скучный. Зажмурив глаза, актриса попыталась вспомнить свои ощущения, когда она узнала, что будет играть роль Гермионы Грейнджер. Тусклые искорки воспоминаний роем кружились в голове, отказываясь показывать готовую картину. Девушка со вздохом встала и прошла на кухню. Нажала красную кнопку на кофейном аппарате, усмехнувшись недовольному гудению последнего. По кухне разлился восхитительный аромат вкуснейшего крепкого кофе. Взяв чашку в руки, девушка подошла к окну. Она всегда любила вид, открывающийся из окна ее квартиры, находящейся на одном из последних этажей высотки. Темное небо усеяно звездами, мерцающими, как одинокие огоньки в заброшенной пустыне. В большом городе Эмма ощущала себя таким же огоньком. Казалось бы, звезда -- если верить толпам фанатов, выкрикивающим ее имя -- но в то же время одинока. Подобные полуночные чаепития давно вошли в привычку, постоянный недосып сказывался на самочувствии, а отсутствие общения с друзьями, оставшимися в родном Мезон-Лаффите, на настроении. Девушка допила свой кофе, оставила немытую чашку в раковине и направилась в свою спальню.Шикарная, на первый взгляд, комната обеспечивала любые удобства своей хозяйке. Спокойный, крепкий сон на огромной кровати с шелковыми простынями, большой рабочий стол с постоянно включенным ноутбуком, большой шкаф с неисчислимым количеством нарядов, любимые книги на полке, домик обожаемого кота в углу. Живоглот был любимцем молодой актрисы, единственным, кто в суете рабочих будней помогал не потерять себя, и тем, кто напоминал о любимом доме и родных. И, разумеется, о Феликсе, ведь именно он подарил Живоглота еще маленьким котенком своей тогда еще девушке, а теперь невесте. В память о своем детстве актриса назвала его Живоглотом, чтобы не забывать, кто она и кем была. Сморенная воспоминаниями, Эмма забралась в кровать, прижала к себе недовольного тем, что его разбудили, кота, и погрузилась в долгожданный и желанный сон. Видимо, девушка была действительно вымотана, потому что не услышала подозрительного шороха из прихожей. Наверное, она слишком крепко спала, чтобы заметить маленькое существо с длинными ушками, появившееся в комнате. И уж тем более, она не видела, как это существо коснулась ее кровати волшебной палочкой. Лишь Живоглот довольно облизнулся, предвкушая грядущие перемены, а его уставшая хозяйка крепко спала, не подозревая о том что проснется далеко отсюда. *** - Просыпайся, соня, - над ухом послышался ласковый женский голос, показавшийся смутно знакомым. - Сегодня твой первый день в Хогвартсе. Эмма распахнула глаза и резко села в кровати, на край которой присела пожилая женщина, улыбающаяся ее реакции. Казалось, они уже встречались… Стоп. Не может быть! - Мишель? Что вы тут делаете? – девушка наконец узнала актрису. Мишель Фэйрли играла маму ее персонажа, Гермионы, в одной из последних частей "Гарри Поттера", но что она делала в Лондоне? И как попала в ее квартиру? Неужели Эмма снова забыла запереть дверь на ночь? - Милая, что случилось? – голос Мишель был преисполнен тревогой, глаза удивленно смотрели на Эмму. – Я понимаю, ты волнуешься, - женщина улыбнулась, - Но все будет в порядке. Не нужно так сильно переживать. С сегодняшнего дня твоя жизнь будет наполнена волшебством! Нет, это уже слишком. Девушка быстро скинула с себя одеяло и вскрикнула, поняв, что находится не в своей кровати. А кровать не в ее комнате. Да и ноги под одеялом… мягко говоря, не ее. В ужасе оглянувшись, Эмма поняла, что не узнает место, в котором оказалась. Это была комната. Жила здесь явно девочка возраста младшего подростка: стены теплого шоколадного цвета, мягкий - даже на вид – ковер устилал пол, вдоль стен стояли три – это особенно удивило Эмму – книжных шкафа, до отказа набитыми самыми разными книгами, возле окна – рабочий стол с кучей непонятных для предполагаемого возраста листов и папок, сама кровать отчетливо напоминала детскую, а в углу... Не может быть! Это же точно такой же кошачий домик, как у Живоглота! Эмма выбралась из кровати и опасливо оглянулась по сторонам. Мишель - она ли это? - с минуту назад покинула комнату, странно оглядываясь на девушку, это дало немного времени для ориентации на местности. Эмма усмехнулась про себя – уроки выживания все-таки не прошли задаром. Увидев зеркало, она бросилась к нему, как к спасательному кругу. Хотя, тут даже и воды-то не было. Но, не успев взглянуть в него, девушка с громким, раздирающим душу визгом отскочила. Напротив нее оказалась девочка. Нет, не совсем так. Из зеркала на нее смотрела Эмма Уотсон, но только одиннадцатилетняя. С давно забытыми длинными каштановыми волосами, после сна лохмато торчащими в разные стороны, карими глазами, скромной улыбкой и в ночном платье с вышитыми мишками. В шоке, девушка схватилась руками за голову, не зная, как объяснить произошедшее. Это сон. Всего-то сон. Как иначе объяснить, что она оказалась в теле себя 11-тилетней, в чужой квартире, да и вдобавок с актрисой Мишель Фэйрли, которая никогда не имела ни малейшего отношения к ее семье. Вдох, Эмма. Выдох. Это просто сон, ничего не произошло. Нужно уснуть и проснешься в своей уютной квартирке, с Живоглотом под боком и кофейным аппаратом, куда же без него. Да, после такого определенно нужно выпить кофе. Успокоив себя подобными мыслями, Эмма снова улеглась в кровать, закрыв глаза и приготовившись отбыть в Морфеево царство. Не тут-то было. - Гермиона? Вылезай из кровати, солнышко, - стараясь не обращать внимания, она только повыше натянуло на себя одеяло, услышав мужской голос. – Вот, выпей, - кто-то – предполагаемо, тот самый мужчина – бесцеремонно стащил с нее одеяло и сунул чуть ли не к носу стакан с непонятной жидкостью. Девушка – или теперь девочка? – боязливо принюхалась. - Что это? - Успокоительное, доченька, - неужели это ее «отец»? – Выпей и сразу успокоишься. Девушка в несколько щедрых глотков осушила стакан. На вкус обычная вода. Но сейчас не до этого. Нужно уснуть и проснуться уже в своей реальности. Но, кажется, из этой ее отпускать тоже никто не собирался, черт бы их. - Одевайся и спускайся, мама уже приготовила завтрак. Твои любимые тосты и яичница, не дожидайся, пока остынут, - некто, окрестивший себя отцом, дружески хлопнул ее по плечу и покинул комнату, прикрыв дверь. Теперь в ней боролись сразу два чувства – желание скорее вернуться в свое тело и узнать, что же это за место и люди. Впрочем, раз это сон – что мешает насладиться им до конца? Актриса снова покинула чужую кровать и оглянулась. У противоположной стены находились две двери – видимо, выход из комнаты и ванная. Наугад открыв левую, Эмма не промахнулась – она попала в небольшую – зато личную – ванную комнату. Что ж, наслаждаться сном, так с чистой головой.

Она и не подозревала, чем обернется ее «чистая голова». А родители Гермионы Грейнджер могли лишь гадать, что происходит с их всегда бойкой и уверенной в себе дочерью. Один лишь Живоглот, вылезший из своего дома и сонно потянувшийся, промурлыкал себе под нос что-то вроде: "Свершилось".