Из жизни насекомых

Локдаун, так до конца и не определившийся, считать себя охотником за головами или все же коллекционером редких тварей из любви к искусству, предпочитал сохранять пленников живыми. Конечно, когда те не слишком активно сопротивлялись в процессе поимки. Эйрахнид, экономя место на корабле и запасы энергона, обычно отрезала своим трофеям головы. Или что-нибудь еще, что четко демонстрировало, чем это конкретное существо примечательно. Но для одного пленника Эйрахнид сделала исключение — и сейчас направлялась к его каюте-камере, ощущая сквозь переборки выдававший тревогу электромагнитный фон, и знала, что Арблус тоже не может не чувствовать приближения своей госпожи. И все равно, будто желая разозлить ее еще сильнее, он продолжил сидеть в углу, пялясь в потолок, и пошевелился, лишь когда она шагнула внутрь. Створки двери за спиной съехались бесшумно и плавно. Показалось, или Арблус действительно покосился туда, в полумрак коридора? Вряд ли пленник до сих пор надеялся сбежать, но Эйрахнид привыкла не доверять никому. Тем более — механоиду, извлеченному из потерпевшего крушение звездолета. Высокий и тонкий, Арблус не смог бы распрямиться, не ударившись головой. Оно и к лучшему — нет, Эйрахнид привыкла быть самой хрупкой и миниатюрной в компании представителей своей расы, но на пленников предпочитала смотреть сверху вниз. Он подполз ближе, застыл на коленях, сгорбив плечи и опустив причудливой формы желтый шлем. Арблус весь был желтый, неестественного оттенка, почти не встречавшегося в кибертронской природе. Эйрахнид так и не поняла, принадлежал ли Арблус к одному с ней виду. Даже если верить, что этот несуразный корпус до ранения способен был трансформироваться… колонии, давно потерявшие связь с Кибертроном, совсем деградировали, если там жили такие вот слабаки! — Сегодня я уничтожила очередной органический вид, — похвасталась она, слыша в собственных интонациях спарковское желание похвалы и потому злясь еще сильнее. — Ты рад за меня? — Да, моя богиня, — ответил Арблус, равнодушно и устало глядя в пол у ее ног. Ах ты дрянь. — Очисти меня от этой мерзости! — капризно потребовала Эйрахнид и частично трансформировала винты в паучьи лапы, цепляясь ими за стены. Так проще будет сохранять равновесие. — Что ты молчишь? Тебе напомнить твое место? — Как будет угодно моей богине. Она снова не услышала в тоне Арблуса того, чего жаждала ее Искра, и генераторы паутины угрожающе загудели — но шероховатые ладони коснулись левой ступни, приподнимая, и еле удалось вовремя деактивировать боевые протоколы. Даже при максимальном сосредоточении на тактильных ощущениях Эйрахнид почти ничего не чувствовала. Что ж, смотреть тоже было приятно — наблюдать за тем, как тускло-золотая глосса на доли наноклика поблескивает, проходясь по налипшей на обшивку темно-коричневой грязи. За тем, как единственная линза Арблуса, тоже желтая, порой фокусируется на фейсплейте Эйрахнид, чутко следя за ее настроением. Вторая линза щерилась осколками выбитого стеклопластика. Жаль, что Арблус такой хрупкий… но тем забавнее было сдерживаться, не позволяя себе проткнуть насквозь его корпус, непригодный для боя. Арблуса даже бросать на пол следовало с осторожностью. Неужели за этой красивой линзой нет ни одной мысли о сопротивлении? Нет-нет, так просто не бывает. Арблус лжет. Как все меха до него — и меха, которых Эйрахнид выберет после. Она почти аккуратно толкнула его на спину, перешагивая через безвольно опущенные руки. Может, не стоит его фиксировать сегодня? Эйрахнид покачалась над ним на широко расставленных ногах, дожидаясь, пока полностью развернутся и подготовятся к соединению интерфейс-системы. Сегодня ей все-таки хотелось получить удовольствие побыстрее, и это значило, что рассчитывать на добровольное содействие Арблуса не стоит. Так и так, он чаще всего не догадывался, в чем она нуждалась в каждый конкретный момент, и проще было сделать все самой. Выпустив четыре сгустка паутины, Эйрахнид полюбовалась мимолетным подергиванием прилепленного к полу корпуса — и опустилась на колени, нависла над ним, раскинув частично трансформированные лапы по всем стенам камеры. Модифицированный шестиступенчатый джампер распался на провода и щупы, лаская вытянутый желтый фейсплейт, забираясь в рот и в темную дыру на месте выбитой линзы, а потом вновь соединился в толстую скрутку. Эйрахнид могла бы пробить ей мозговой модуль пленника, или, проскользнув по топливопроводам — сквозь их укрепленные стенки и едва сросшиеся кожухи внутренних механизмов, — трахнуть саму Искру. Могла бы — но не хотела, и потому приходилось подключаться повсюду, в том числе в разъемы медпанели для экстренной подзарядки и инфоконнекта, и стимулировать собственные провода ладонями, поддразнивая нейросеть, и клик за кликом тереться о его детали, сидя на перегретом корпусе и медитативно раскачиваясь вперед и назад. Нет, Эйрахнид ни за что не отказалась бы от своего прекрасного джампера — но все же иногда ее ужасно раздражало, что для перезагрузки одного партнера едва-едва хватает! Ну как, как стыковаться с Арблусом, если даже после полного подсоединения провода продолжали опутывать его корпус, почти скрыв желтый цвет обшивки? Сердито провентилировав, Эйрахнид запустила энергообмен и наклонилась вперед, почти ложась на чужой честплейт и заглядывая в ярко вспыхивавшую линзу. Арблус всем был хорош, но все же слишком миниатюрен и маломощен для улучшенного корпуса Эйрахнид. Увы, другого варианта в ближайшее время ей не светило.