Здесь все еще солнечно

I've got no need for open roads Cause all I own fits on my back I see the world from rusted trains And always know I won't be back*       Хайвэй номер пятнадцать пролегает через Аризону. Он припорошен пылью и когда колеса касаются идеально ровной поверхности прогретого августовским солнцем асфальта, из-под них вырываются седые брызги мелкой пустынной крошки. Пустыня здесь раскинута бесконечным полотном, совершенно не радующим глаз. Сюда едут либо за тем, чтобы посмотреть на Гранд-Каньон, либо чтобы побыть наедине с собой где-то посреди Мохаве. Сэм решает совместить обе причины сразу.       Под колесами старенького шевроле камаро с исполосованными прежним владельцем боками, стелется идеально черное дорожное полотно, и он совершенно один на несколько ближайших миль вокруг. При таком раскладе Сэм не отказывает себе в удовольствии сделать музыку погромче. Ветер треплет его волосы и те изредка бьют по стеклам темных солнечных очков. Сэм бездумно смахивает их с лица и думает о том, что на одной из заправок совершенно точно должна найтись открытка с изображением Гранд-Каньона, такого, каким помнит его Сэм. Возможно, на ее обратной стороне он даже напомнит Дину ту историю с мулами, когда отец взял их посмотреть одну из главных американских достопримечательностей. Дин, читая, улыбнется, и скажет Сэму потом, что он сентиментальная сопливая девчонка, но уж точно этим не обидит.       Сэм шевелит губами в такт песни и совершенно не следит за временем: возможно он едет час, а возможно пять или шесть. Солнце все так же висит где-то в середине неба, палит и упорно сжигает до последнего без того иссушенную пустынную землю, воздух плавится, а у Сэма щекочет от пыли в носу.       В бардачке лежит целая стопка открыток со встречных заправок. Чаще всего Сэм выбирает те, которые уже выгорели на солнце, потому что висят у самого магазинного стекла. От них пахнет дорогой, кожаным салоном Импалы и они до боли напоминают их жизнь — потрепанную, выцветшую, вдоль и поперек изрисованную картой автострад и мелких дорог.       К вечеру Сэм въезжает в Национальный парк Гранд-Каньон. Ему не нужны смотровые площадки или экскурсии, он вообще старается держаться от толп подальше, поэтому оплатив входной билет, Сэм минует несколько групп туристов и отходит как можно дальше от людей по Южному краю. Где-то между чек-поинтами он находит прикрытый уголок и располагается там прямо на пыльной земле, сложив ноги по-турецки. Красота невероятная. До заката еще час, не меньше, поэтому Сэм разглядывает с жадностью каждый уголок, видимый сейчас глазу. Он вытягивает руку, прищуривает один глаз и будто бы касается пальцами пика одной из ребристых скал. У нее золотистые с коричневым прожилки, а бока светятся леденцово-оранжевым, отражаясь в течении зеленоватой реки. — «Колорадо», — проносится у Сэма в голове, и улыбка трогает его губы. Он усмехается сам себе, доставая из кармана потрепанных джинсов телефон. В списке контактов Дин находится мгновенно. Сэм открывает сообщения и, не обращая внимания на десяток-другой смс, оставшихся без ответа, набирает очередное: «Здесь очень круто, чувак. Тебе бы понравилось». Сообщение отправляется, и Сэм валится спиной на нагретую землю, растопыривая пальцы так, чтобы жгучее солнце уместилось в ладони. Смотреть на него тяжело, практически невыносимо, и Сэм совсем не уверен в том, что оно стоило той цены, какую за него заплатили. — А сейчас мы с вами сядем в автобус и с комфортом доедем до обзорной точки на стеклянном мосту! — Сэм хмурится, когда слышит нарочито счастливый голос экскурсовода, сияющего рекламной улыбкой для толпы оголодавших до развлечений туристов, и поднимается. Солнце к тому времени еще висит над пиками скал и у него есть время добраться до машины пока светло. Следующая остановка на его пути — Долина Смерти.       В машине Сэм бросает телефон на соседнее сиденье, морщится, когда делает пару глотков теплой воды из бутылки, которую забыл убрать подальше от стекла, и достает карту, сверяясь с маршрутом.       За последние полтора месяца он пересек Америку с запада на восток: посетил Йосемитский национальный парк, Американский музей истории в Нью-Йорке, пересек Бруклинский мост, заехал на пару концертов любимых групп, встретил в запущенном магазине где-то под Хьюстоном Кирка Хэммета и едва совладав с онемевшим языком попросил для брата автограф. Потом проехал через Небраску в Вайоминг, старательно объезжая Канзас, и очнулся в Пауэлле, на водохранилищах. Стопка открыток к тому времени выросла до двадцати трех штук вместе с автографом и на задней стороне каждой красовались выведенные Сэмом косоватые буквы. Впереди его ждал национальный заповедник «Рэд Рок Каньон» и рыбацкая пристань в Сан-Франциско. Закончить свое путешествие по достопримечательностям Америки Сэм планировал на границе Айдахо и Вайоминга у одного из самых знаменитых гейзеров в мире. Дин бы непременно обсмеял эту конечную точку и назвал Сэма ботаником, но вряд ли бы это его остановило. Ночью на хайвее холодно. Сэм ежится, закрывая окно, снова выворачивает регулятор громкости почти на максимум и, свернув на девяносто пятую трассу, направляется в Буллхед сити.       Девушка за стойкой регистрации выглядит сонной, но приветливой. Сэм устало улыбается ей, протягивая карточку. — Номер на одного? — Твин, пожалуйста, — приглушенно говорит он и буквально каменеет лицом, когда девушка бросает взгляд ему за спину, высматривая второго гостя. Благо, вопросов не задает и спустя пару минут Сэм оказывается в номере. Он ставит на зарядку всю технику, что у него есть, проверяет почту и падает в кровать, не в силах дойти до душа. Привычка снимать двухместных номер не кажется ему безумством, хотя Джоди, которая как-то звонит ему по скайпу, выглядит явно взволнованной. — «Пусть думают, что хотят», — решает Сэм раздраженно. Это его жизнь и их она не касается. Потом он винит себя за такие мысли, но тут же отгораживается от них музыкой, которую теперь слушает в разы чаще.       Долина Смерти производит на него неизгладимое впечатление. На эту экскурсию он все же прибивается к небольшой группке туристов, потому что на его машине в пустыню не пробраться. Небольшой джип поднимает столбы пыли, пока несется сквозь пустыню к городу-призраку и Сэм, воткнув наушники поглубже, смотрит на окружающий пейзаж, затаив дыхание.       Стоя посреди городка под названием Реолит — высохшего, пустынного и тихого, на горячей потрескавшейся и пыльной земле с рюкзаком за плечами — Сэму кажется, что он видит отражение собственной души, и пока остальные туристы рассматривают остатки разрушенных зданий, фотографируются и слушают экскурсовода, Сэм уходит как можно глубже от дороги в пустыню.       Позже, он пишет Дину очередное смс и вкладывает в стопку открыток еще одну — двадцать пятую.       Обгоревшие на жарком пустынном солнце руки и лицо заживают окончательно и превращаются в золотистый загар на четвертый день, когда Сэм уже почти в Сан-Франциско. Он стоит на очередной заправке и подписывает двадцать девятую открытку, ощущая, как внутри все сжимается. Ведомый абсолютно безумным желанием, Сэм задерживается в Пало-Альто на пару недель, просто чтобы окончательно понять, что ему никогда не нужно было быть здесь. В Сан-Франциско он проводит еще неделю. Путешествие подходит к своему концу, а чем заниматься дальше он понятия не имеет. Изредка ему звонят охотники, но Сэм не берет трубку. Над их головами светит солнце и вряд ли Сэм обязан им еще хоть какой-то помощью. Об этом он думает каждый раз, когда телефон разражается знакомой мелодией, и об этом же он думает, глядя, как взрывается тот самый гейзер — последняя точка в его путешествии. Он стоит поодаль от всех восхищенных людей, вкладывая в стопку тридцать седьмую открытку — спустя пять недель с посещения Гранд-Каньона — именно столько было Дину, когда в жизни Сэма погасло его солнце, а все вокруг превратилось в выжженную пустыню. Сэм подставляет лицо горячему ветру, который доносит до него мелкие брызги гейзера, вдыхает сладковатый запах и щурится, глядя на ненавистное солнце. Стопка открыток режет кожу, буквально разъедает ее, но Сэм крепко прижимает ее к себе и уходит, не оглядываясь.       Посреди ночи в его двухместном номере раздается звонок. Сэм шипит недовольно, едва не сшибая телефон с прикроватной тумбочки, кое-как разлепляет глаза и хмурится, глядя на незнакомый номер. Он берет трубку только чтобы узнать, какого дьявола его будят посреди ночи. — Эй, привет! Не ожидал, а? — голос Дина настолько реальный, что Сэма прошибает холодный пот. Он садится рывком на кровати, сипло выдавливая из себя имя брата. Тот смеется так, что на душе тепло становится. — Я тут черт знает где, серьезно. Хорошо, мелочь в куртке завалялась, чтобы я позвонить смог, — Дин снова смеется, и добавляет, — жрать хочу с ума просто сойти. И тут уже смеется Сэм, совершенно неверяще. Сердце колотится так, что Дин наверняка это слышит на том конце провода, и ко всему прочему безумно хочется спросить, что произошло, но почему-то язык не поворачивается. — Запоздалый подарок от Чака, — бросает Дин, верно расценив молчание. Сэм кивает так, словно брат мог бы это увидеть и по привычке бросает взгляд на темное тяжелое небо. — Где ты? — Дин спрашивает это неожиданно мягко и совершенно внезапно для Сэма, поэтому он старается как можно скорее избавиться от кома в горле. — В Ваойминге, — голос сдает Сэма с потрохами, уж слишком нарочито бодрый. — Дело? — Дин услышал, Сэм в этом уверен, но не подает виду. — На гейзер смотрю, — трубка тут же разражается Диновым смехом и он, отсмеявшись, бросает: — Ботаник. Нельзя тебя одного оставлять. — Дин, — Сэм смеется, кусая губы чуть ли не до крови. Он рывком поднимается с кровати, начиная собирать вещи, и на ходу вытирает футболкой глаза. — Откуда тебя забрать? — Да черт его знает, Сэмми, ночь на дворе, людей не шибко-то спросишь, — Дин вздыхает. — Давай я перезвоню, как только дойду до… Не знаю, может магазин круглосуточный встречу или кафе. А лучше двигай сразу в бункер, я как-нибудь доберусь уж. — Нет, не… — Сэм выдыхает шумно, застегивая молнию на рюкзаке, выпрямляется резко, но потом все же трясет головой, чтобы сбросить с себя безумное и совершенно иррациональное желание промчаться через всю страну за братом. — Все будет нормально, — уверяет Дин и Сэм буквально видит, как он улыбается. — Отзвонись, как только выяснишь где ты, ладно? — Конечно. Расскажу остальное уже при встрече, идет? Сейчас есть дела поважнее. — Договорились, — Сэм выдыхает, но трубку не кладет. Слушает. Дин тоже не торопиться отключаться. Сэм представляет, как брат звонит со старого телефона-автомата, и сейчас стоит, прислонившись лбом к прохладному стеклу. Кажется, и сам не верит, что вернулся. Снова. — Все, Сэмми, до связи, — разъединение происходит слишком неожиданно, но Сэм все равно еще с минуту стоит посреди темной комнаты, глядя на пачку открыток, которая никогда не должна была оказаться у Дина в руках. Он еще подумает отдать ли их ему, но вот автографом поделиться точно придется — если вдруг Дин найдет его сам, то разорется. Еще бы, такое сокровище у себя спрятал. Сэм смеется, когда вжимает педаль газа своего старенького камаро в пол. Тот недовольно рычит, но трогается с места, а за следующие двенадцать часов Сэм останавливается только заправиться, но на этот раз даже не подходит к стеллажу с открытками. Вместо них он покупает пирог.

But I miss you But there's no coming home There's no coming home With a name like mine I still think of you