Mon Cher

— А, Когсворт! Люмьер произносил его имя, делая ударение на последний слог. И в любой другой день эта странная манера показалась бы Когсворту забавной, даже милой. Никогда больше никто не произносил имени Когсворта так, как Люмьер, даже французы. Бывший подсвечник настаивал, что сам он родом из маленькой деревушки с очень редким акцентом: «Редким, как хорошее вино, mon cher!» — но Когсворт не слишком-то верил ему. Что-что, а кулинарное искусство Люмьера могло быть только парижским. — На твоём лбу больше морщин, чем на простынях, mon ami! Не переживай, это был всего лишь поцелуй. Мы же праздновали! Когсворт подумал, что обитатели деревеньки Люмьера имели весьма странное представление о праздновании. Прошло уже три недели с тех пор, как они снова стали людьми, но Когсворт так и не нашёл способа поговорить с другом о том, что почувствовал, когда восковые губы коснулись его полированного дерева. Вероятно, он и не собирался искать этот способ. — Ненастоящий поцелуй, — попытался-таки Когсворт. Но едва только он произнёс это, как понял, что ответ был неубедительным. Словно Когсворт только искал опровержения, а не верил в него. Люмьер об этом, конечно, тоже догадался, а потому, приподняв бровь и склонив голову, Люмьер с удивлением взглянул на Когсворта. — Ненастоящий, mon cher? Когсворта раздражало, что это обращение совсем не раздражало его. — Или не такой, как следует? — Но Когсворт не успел даже залепетать свои возмущённые возражения, как Люмьер продолжил, приближаясь на шаг с каждой фразой. — Может, ты хотел чего-то более праздничного, а? Может, ты чувствовал, что мои скромные усилия не выражают всей полноты... — теперь он стоял совсем близко, — твоих чувств? Когсворт знал, как чувствует себя теперь: словно из-под ног выдернули скатерть, и все шестерёнки покатились в стороны. Может, его собеседник прав? Разум Когсворта взбунтовался против этой идеи, но что-то в душе щёлкнуло в согласии. — Может, ты думаешь, что мои губы не должны были достаться Плюметте после того, как они были твоими? — голос Люмьера теперь звучал очень близко — тихий, неторопливый. И Люмьер смотрел Когсворту прямо в глаза, и было трудно отвести глаза. И даже моргнуть. — Н-нет, — выдавил он. Люмьер покачал головой: — Попробуй-ка ещё раз, mon cher. Когсворт попытался придумать что-то ещё, но сочинять возражения, когда Люмьер находился так близко, было невозможно. И правда вдруг оказалась самым лёгким выходом. И он выбрал его. — Да, — едва слышно прошептал Когсворт, но ответная улыбка Люмьера была такой сияющей, что Когсворту показалось, будто зажглись свечи. И затем Люмьер наклонился ниже, и Когсворт почувствовал, такой жар в своём лице, словно к нему близко поднесли огонь этих свечей. Прохладные губы коснулись его щеки, и сияющий взгляд встретился с его — изумлённым. — Идём, amour, — Когсворт покраснел, а Люмьер усмехнулся, — нам ещё ужин подавать.