wtmw

*эл оу эл

тайлер чувствует это приближение нервного срыва. это как чувство, что тебя вот-вот стошнит. несколько дней он на грани, его настроение устраивает самые непредсказуемые американские горки в мире, он весь раздваивается, он весь — не он. больше нет. уже нет. и никогда не будет. тайлер чувствует эту ебанутую ярость внутри него — он не знает, откуда она берет начало; насколько он помнит, насилие в его семье никогда не поощрялось. все друг друга любят, все смеются за завтраком, все как в рекламе стирального порошка*. — я точно не ищу сочувствия. — ты ищешь способ остаться тут, да? тайлер смотрит в асфальт и сжимает ключи в кармане куртки. ключи могут спасти тебе жизнь при драке, хэй, кид, держи их как когти росомахи, вот. — возможно. джош кивает. джош будто бы все понимает, да, во всяком случае, он смотрит именно так. тайлер трясет головой, избавляясь от этого чувства. — эмпатия — это проклятие, кто бы там что не говорил. вообрази: ты чувствуешь не только свою боль, но и боль другого человека. разделяешь с ним все его проблемы и страхи на эмоциональном уровне. это тот самый ад на земле. — заткнись. тайлер думает, что джош прирожденный барабанщик, ну то есть, он чувствует ритм во всем. когда они в кафе ждут свой заказ, и пальцы джоша отбивают что-то по столу. когда они на саундчеке (студии-концерте), и джош 'творит магию' кусками дерева. когда джош быстро сбегает по лестнице, отбивая ритм подошвами своих кроссовок. когда джош двигается в нем. прямо в нем. — я ненавижу тебя. — ты слишком пуст внутри, чтобы чувствовать хоть что-то. тайлера бесит это. серьезно, блять, он просто весь превращается в эту красную злость, в это желание сделать больно, в это желание быть жестоким. это становится центром его мира. это становится его мантрой, его молитвой, его исповедью, его страданием и его же спасением. тайлер думает о том, что каждый раз, когда джош красит волосы, его руки становятся разноцветными. он берет у дженны эту бутылочку ацетона, чтобы очистить свои руки, да, и теперь тайлер думает о том, чтобы выплеснуть ацетон джошу в глаза. всего-то. не можешь причинить боль сам — позволь это сделать с собой. джош находит тайлера на полу этой его гримерки, он лежит, завернувшись в полотенце, и неконтролируемо дрожит. — тайлер, какого хера? — ты знал, что у земли воздух прохладнее*? я вот узнал сегодня, и, ну, мне было слишком жарко, так что я просто лег на пол, да. джош молчит. тайлера тошнит. — не хочу больше ничего чувствовать. у него по виску течет капля пота — тут действительно жарко, на солнце, наверное, температура и то меньше. — нам еще нужно перевернуть мир, помнишь? — нахер мир. тайлера тошнит. ему слишком жарко, он весь в этой вот клейкой апатии — ничего не хочется. разве что немного прохлады. — меня не нужно спасать. — я знаю, что ты не принимаешь помощь, но я принес тебе ред булл из холодильника. из холодильника, боже ты мой, из холодильника. тайлер берет банку с конденсатом на поверхности и прижимает ее ко лбу. — может, ты заболел? — нет, джош, боже, мне просто жарко. тайлер пьет свой ред булл, ковыряя нитки на полотенце. — трахни меня. — от этого тебе станет еще жарче. джош — просто олицетворение заботы, не иначе. как же тошнит. — похер. джош подходит ближе, садится рядом с тайлером и убирает полотенце в сторону. тайлер откидывает голову назад, когда джош плюет на ладонь и растирает слюну по члену тайлера. — ты этого хотел? — я не говорил 'подрочи мне', я сказал 'трахни меня'*. тайлер чуть улыбается и отворачивается в сторону, когда джош пытается его поцеловать. — у тебя какая-то новая игра? *это как все те офисные клерки, что в пятницу переодеваются в stone island и идут на махач; как все те фанаты разных футбольных команд, что после матча выбивают друг из друга все дерьмо; как все те драки с заком, а потом и с джеем; шутливые драки, драки между братьями; насилие в их семье никогда не поощрялось. тайлер переворачивается на живот и раздвигает ноги. — тут нет смазки. — похер. — тебе будет больно. тайлер выдыхает сквозь сжатые зубы. как же тошнит. — просто трахни меня, окей? это не так сложно. это сложно — без смазки это действительно сложно, тайлер подавляет крик, уткнувшись в изгиб локтя, а потом подается бедрами к джошу. — сильнее. тошнит, господи боже, как же тошнит. джош быстро двигается в нем: это вот оно, да, это то чувство, когда секс (алкоголь-12-часовой-сон-таблетки) вымывает все из головы, оставляя за собой ебаное ничто. очищение через оргазм, католики в шоке. — джош. джош замедляется, наклоняется к тайлеру и слизывает ту каплю пота. — джош. джош сжимает бедра тайлера, наверняка останутся отметины. — джош. джош увеличивает темп. тайлера все еще трясет, ему внезапно слишком холодно, он кутается в свое полотенце, а потом идет к раковине. — можешь ничего не говорить- — я ничего и не говорю, — голос резкий, слишком усталый, слишком не-тайлеровский. — можешь не говорить, но я не собираюсь куда-то уходить. — джош, — тайлер смотрит на него как на последнего идиота, — тебе нужно идти. у нас концерт через час. тебе не нужно, ну, накрасить глаза или что-то такое? джош кивает. джош снова все понимает. тошнит, господи боже, как же тошнит. джош выходит из гримерки, тихо закрыв за собой дверь. тайлер закрывает глаза. он прислоняется лбом к зеркалу, пальцами чувствуя холодную воду, текущую из крана. он знает, что через несколько часов он скажет 'мы — twenty one pilots', и джош сожмет его плечо, а толпа замрет в ожидании конца фразы; тогда тайлер скажет 'и вы тоже', а потом будет прятать слезы в изгибе локтя, пока толпа (и джош) будут рядом. будут делать вид, что все в порядке. все в порядке *больше нет. уже нет. и никогда не будет.