Не виноватая я

Если бы все неприятности приключались тогда, когда этого можно было ожидать, жизнь определённо была бы гораздо проще, философски отметил про себя Фенрис, задумчиво созерцая плывущие по небу рваные облака. Стольких проблем можно было бы избежать. А ведь день так хорошо начинался. Утро не предвещало ничего особенного – как и многие другие, оно началось со стука в дверь, сменившегося отвратительно бодрым и громким голосом Хоука, собравшегося на Рваный берег и подбирающего себе компанию. В предстоящей вылазке тоже ничего такого не было: всего-то и требовалось разобраться с разросшейся разбойничьей шайкой и собрать по дороге кое-какие ингредиенты. Обычное дело. Фенрис даже подумывал отказаться от него, потому что оно было слишком скучным. Лучше бы отказался. Бандитов и правда оказалось много; они нападали волна за волной, и смерть товарищей, казалось, их только сильнее раззадоривала. Впрочем, даже несмотря на это, Защитник Киркволла им был не по зубам: ни численный перевес, ни затянувшееся сражение не сместили чашу весов в их пользу. Всё могло бы закончиться так же бесславно, как и начиналось, если бы одному из арбалетчиков не удалось задеть Фенриса; болт прошёл мимо, лишь оцарапав его плечо, и в пылу битвы он даже не сразу заметил, что ранен. Рана напомнила о себе уже после того, как со всем было покончено, когда он попытался выдернуть меч из груди последнего бандита и не смог: онемевшие пальцы бессильно соскользнули с рукояти, и он едва успел отскочить в сторону, чтобы тяжёлый меч не упал ему на ноги. Рука безвольно повисла вдоль тела, и Фенрис недоумённо уставился на то место, где должна была остаться царапина – вот только кожа в том месте почернела и покрылась волдырями, стремительно расползающимися дальше. – Каффас, – буркнул он. Разумеется, нужно было поймать отравленный болт именно в тот раз, когда с ними не было Андерса: как бы Фенрис к нему ни относился, но своё дело тот знал, и в подобных вопросах он доверял целителю безоговорочно. Конечно, можно было выпить зелье, но он смутно помнил яростный выговор, который Андерс устроил ему в прошлый раз; что-то о том, что эльфийский корень хорош для заживления ран, но не выводит яд из организма, и в подобной ситуации может сделать только хуже. Подробности он не запомнил – тяжело было воспринимать информацию, переживая тяжелейшее отравление и корчась в нервных судорогах. Повторения ему не хотелось. Он вздохнул и поискал взглядом Мерриль. – О, Фенрис, – она широко распахнула глаза и заломила брови, разглядывая растущее пятно на его коже. – Это выглядит очень-очень плохо! – Я заметил, – он скрипнул зубами. Вслед за рукой начал отниматься правый бок. – Ты можешь что-нибудь с этим сделать? – Я… могу попробовать, – неуверенно призналась она, теребя в руках край туники. – Но мне не очень хорошо даётся магия духа. Фенрис фыркнул. Странно, если было бы иначе – либо магия крови, либо магия духа; впрочем, он не особо хорошо в этом разбирался, да и не горел желанием вдаваться в подробности, особенно сейчас. Закончивший обирать трупы Хоук и следившая за ним Авелин наконец-то заметили, что что-то не так, и поспешили к ним. – Возможно, лучше будет, если ты обратишься к Андерсу? – Мерриль закусила губу, водя ладонью над раной, но не касаясь кожи. – Ты видишь здесь одержимого? – процедил Фенрис. Мерриль непонимающе моргнула и завертела головой по сторонам; он тяжело вздохнул. – Просто… попробуй. – Фенрис? – Хоук тихо присвистнул, оценив масштаб проблемы, и почесал бороду. Потом покосился на неуверенно мнущуюся Мерриль: – До Андерса точно не потерпишь? – До Андерса я могу не дойти, – буркнул он. Авелин встревоженно нахмурилась, а Мерриль тихонько охнула. – Хорошо, леталлин, – она сосредоточенно потерла руки. – Я… сделаю всё, что в моих силах. Как и всегда, почувствовав коснувшуюся его магию, Фенрис напрягся и крепче стиснул зубы, борясь с подкатывающей тошнотой. Сколько бы Андерс ни твердил, что такой вещи, как аллергия на магию, не существует в природе, и «упрямый эльф просто придумывает», он был склонен не согласиться; даже от целительных заклинаний ему становилось не по себе, хотя к ним ему почти удалось привыкнуть. Но на магию Мерриль, похоже, это не распространялось. В какой-то момент ему стало резко хуже, и мир поплыл перед глазами; встревоженные голоса друзей раздавались как сквозь вату, а земля неожиданно прыгнула ему навстречу, и он потерял сознание. Когда он очнулся, то первым делом почувствовал, что что-то не так с доспехами. Нагрудник непривычно сдавливал грудь, не давая как следует вздохнуть, и почему-то стал свободнее в талии, а металлические рукавицы болтались на руках. Это было вторым, на что он обратил внимание: к поражённой руке вернулась чувствительность, и он слегка приободрился и попытался пошевелить пальцами. – Фенрис, – раздался над ним сдавленный голос Хоука. – Ты только не волнуйся… – Хоук, – шикнула на него Авелин, а Мерриль тихонько всхлипнула: – Но я правда не хотела… Фенрис почувствовал, как внутри всё сжалось от ужаса. – Не хотела чего? – спросил он, пытаясь подняться – но тут же замер от звука своего голоса. Точнее, не своего голоса. Голова снова закружилась. Хоук тут же опустился перед ним на корточки и помог сесть, старательно отводя взгляд. – Ну, ничего страшного-то не произошло, на самом деле, – пробормотал он. – Просто небольшой побочный эффект, вот и всё, я уверен, это можно исправить! Если ты захочешь. Если не захочешь, то можно и не исправлять! Потому что это так, пустяк. Мелочь. – Хоук. – Ладно, может, это и не мелочь, но это ничего не меняет! – Хоук заговорил быстрее и почему-то покраснел. – …то есть, меняет, конечно, но не для нас. Для нас ты всё… такой… же. Да? Авелин что-то промычала, а Мерриль шмыгнула носом и посмотрела на него заплаканными глазами. – Я думаю, – тихонько сказала она, – что правильнее будет сказать «такая же», Хоук. Фенрис сглотнул и попытался поймать взгляд Хоука; тот упрямо смотрел на какой-то камень на земле, словно ничего интереснее в жизни не видел. – Что значит, – севшим голосом уточнил Фенрис, – что значит… «такая же»? Он уже догадывался, что произошло, но отчаянно не хотел в это верить. – Ты только не волнуйся, – зачем-то снова участливо сказал Хоук. Дышать становилось всё тяжелее, и Фенрис рассеянно потянулся к застёжкам, удерживающим нагрудник на месте; Хоук издал странный звук и покраснел ещё сильнее. – Хоук прав, – попыталась поддержать его Авелин. – Это действительно… не страшно. Фенрис сверкнул глазами и раздраженно сорвал с себя металлическую пластину, тут же жадно глотнув свежего воздуха. Он дал себе пару секунд на то, чтобы собраться с силами, и опустил взгляд вниз. Затем медленно выдохнул, закрыл глаза, сосчитал до десяти, посмотрел ещё раз и медленно откинулся назад, снова вытягиваясь на траве и устремляя тоскливый взгляд в небо. – Как? – только и смог спросить он. – Создатель, как можно было… Как можно было превратить его в женщину вместо того, чтобы просто залечить рану на руке?! По крайней мере, рука снова работала. Он ещё раз пошевелил пальцами и поморщился от бряцанья болтающихся металлических когтей. – Если… если тебе будет легче, – неуверенно сказала Мерриль, – ты всё равно хорошо выглядишь. Ты очень… красивая. Только я не знаю, как теперь к тебе обращаться, – разочарованно вздохнула она. – Фенрисса? Или… – Лучше бы, – буркнул он, – тебе вообще никак ко мне не обращаться. Никогда. Она послушно замолчала, зато заговорил Хоук. – Ну, Мерриль права, – выпалил он. – Тебе и правда очень… идёт. Фенрис приподнялся на локтях и пригвоздил его к месту убийственным взглядом; по крайней мере, Хоуку хватило ума выглядеть достаточно пристыженным и подать ему руку, помогая подняться. Фенрису потребовалось несколько мгновений, чтобы найти равновесие из-за сместившегося центра тяжести. – И что теперь? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь, когда почувствовал себя достаточно уверенно на ногах. – Я могла бы попробовать обратить заклинание… – начала Мерриль, но он поспешно её перебил, замотав головой. – Ты уже сделала всё, что было в твоих силах, – ядовито повторил он её слова. – Думаю, на сегодня достаточно. – Но я же хотела помочь!.. Фенрис раздраженно сорвал с себя ставшие бесполезными перчатки и провёл ладонями – узкими женскими ладонями, каффас! – по лицу. Он понимал, что обижает её незаслуженно, но благодарить за это не собирался. Вместо этого он выпрямился, поднял с земли свой нагрудник и меч и мрачно зашагал в направлении обратной дороги. ~*~*~ Когда он заявился в клинику, Андерс чуть не выронил корзину с зельями из рук, а затем долго надрывно хохотал, согнувшись пополам. Даже суливший ему долгую и мучительную смерть взгляд не смог остудить его пыл. – Пресвятые подштанники Андрасте, я поверить не могу, – выдохнул он с широченной улыбкой, в третий раз обходя Фенриса кругом. – Создатель, чем я заслужил такой подарок? – он снова захихикал, и Фенрис с трудом подавил острое желание проверить, по-прежнему ли работают лириумные метки на новом теле. Поскольку ни угрозы, ни мрачные взгляды эффекта на него не возымели, а насмешки Фенрису порядком надоели, он решил сменить тактику, и когда Андерс в очередной раз остановился перед ним, резко схватил его за грудки и притянул почти вплотную к себе. – Подарок? Ты о чём-то мне не рассказывал, ма… Андерс? – низко промурлыкал он, изо всех сил пытаясь подражать поведению Изабелы. Он даже томно прикрыл глаза и похлопал ресницами. Андерс широко распахнул глаза и изумлённо выдохнул. А потом скорчил рожу и оттолкнул от себя его руки. – Да, да, очень остроумно, – буркнул он. Несмотря на то, что на уловку он никак не повёлся, Фенрис не без удовлетворения заметил заигравший на его скулах румянец. – Не надейся, что на меня это подействует, – беззлобно пригрозил он. – Я всё равно собираюсь сполна насладиться твоими мучениями. В этом теле, – добавил он, когда Фенрис нахмурился, и пожал плечами: – Мне нужно будет переговорить с Мерриль, чтобы узнать, каким заклинанием она воспользовалась, и, скорее всего, понадобится время, чтобы придумать, как всё вернуть… и поверь мне – ничто так не скрасит мои дни, как твой кислый вид. Перспектива провести в непривычном теле несколько дней его и правда не радовала – он чувствовал себя беспомощным и бессильным в таком виде, и от этой мысли его охватывал ужас, но давать знать об этом Андерсу он не собирался. Так что он тонко усмехнулся и задумчиво склонил голову набок. – Тогда я постараюсь этого не допустить, – безмятежно сказал он. – И, как говорится, извлечь из ситуации свою выгоду. – Да что ты? – судя по самодовольной ухмылке, Андерс ни на секунду ему не поверил. – И какую же, например? Удиви меня. – Например, – Фенрис сделал вид, что задумался, – найду Изабелу. Судя по тому, как резко он изменился в лице, мысль его Андерс уловил и продолжил сам – вероятнее всего, уже нарисовав в воображении картины, которые Фенрис и представить себе не мог в силу отсутствия подобного опыта. К счастью, этого было достаточно, чтобы положить насмешкам конец. Получив с Андерса кроткое обещание узнать всё необходимое в кратчайшие сроки, Фенрис вышел из клиники – и задумался. Он, конечно, блефовал, когда решил поставить Андерса на место и стереть с его лица самоуверенную ухмылку. Но делать ему всё равно особо было больше нечего, поэтому он неторопливо направился в Висельник. Уж слишком его заинтриговало, что же должен был представить Андерс, чтобы так резко заткнуться и покраснеть до корней волос.