You’re my obsession
My fetish, my religion
My confusion, my confession
The one I want tonight*
Эми начала теряться в бесконечной череде дней, которые она провела в ледяной тюрьме Мефилеса. Роуз на самом деле пыталась бежать: била молотком ледяные стены, обдавала их горячим дыханием, чтобы таяли, пыталась растирать руками, но только лишь сама замерзала. Девушка чувствовала себя угнетённо, и ситуацию усугубляло то, что место своего заточения девушка находила прекрасным. Комнату демон создал для неё специально: магия ежа давала солнечным лучам проходить сквозь лёд, и те плавными золотыми волнами расплывались в нём. Помещение всё время было заполнено светом, а причудливые фигуры изо льда мягко поблёскивали, как будто успокаивали. Или это его магические иллюзии, чтобы её задобрить? Скорее всего, так. Но Эми была готова поклясться, что отдаст все до единого свои Пико-Пико за чашечку горячего шоколада или чая, потому что холодно, хоть демон и предоставил ей тёплую одежду, и потому что морально хотелось согреться, почувствовать себя хотя бы немного комфортно. А ещё за то, чтобы увидеть хоть одно знакомое лицо. А может и не знакомое. Какое угодно лицо, главное, что не его. Каждый день повторялось одно и то же, как будто заело пластинку. Каждый день – один и тот же разговор, те же эмоции, которые, казалось, истощались всё больше и больше. Эми начала думать, что сходит с ума. Ей стали чудиться странные звуки, будто бы он идёт, но это было не так. Ей мерещились голоса друзей вокруг, словно вот-вот откроются ледяные двери её прекрасной темницы и так горячо любимый синий ёж вынесет Роуз оттуда на руках, а она крепко-крепко поцелует его. А потом они поженятся. Но ничего этого тоже не было. И не было бы. Эми пришла к осознанию только после того, как Мефилес стал зажимать её в углу, а она билась изо всех сил, подобно тому, как крохотный зверёк, смертельно раненый, борется за такой короткий остаток своей жизни. Она, до удушья обнимая Соника, заставляла чувствовать его то же самое. А ещё девушка с трудом пыталась принять то, что никакого будущего теперь у неё нет. И разве оно может быть, когда Роуз лежит целый день, создавая под так любезно принесённым одеялом свой маленький мир, заполненный иллюзиями? Ежиха проживает каждый одинаковый день, дыша самообманом. Просто чтобы думать, что всё ещё может быть хорошо, но знать, что это не так. Пребывание Роуз в ледяной крепости Мефилеса прошло два этапа. Первый – игры, второй, и до сих пор продолжающийся – завоевания. Демон прекрасно помнил тот момент, когда впервые присмотрелся к ежихе. В голове отчётливо стоял мелодичный звук её крика, после того, как он швырнул её на ледяной пол своего убежища; а картинка, всплывающая время от времени перед глазами, и того прелестнее: хрупкая девушка и плавные изгибы тела, от не столь ярого участия в бою – уже синяки на руках и ногах, а ещё такие яркие нефритовые глаза и часто поднимающаяся то ли от гнева, то ли от страха грудь. Мефилесу казалось, что стоит приложить небольшое усилие… и Эми рассыплется, сломается в его руках, как кукла в руках жестокого ребёнка, не умеющего обращаться с игрушками. Ёж решил немного побыть дитём, задумавшим довести свою милую куклу до состояния, в котором она не подлежит восстановлению. Поначалу они так мило играли. Мефилес забавлялся, порой открывая двери и наблюдая за тем, как Эми осторожно ходит около входа чуть ли не на цыпочках, подаётся вперёд, растирая от холода руки, а когда она решалась выйти – захлопывал ледяные двери прямо у неё перед носом. Потом издевательство стало ещё более увлекательным: ёж давал Роуз выйти, и та со всех ног бежала вперёд по коридору, думая, что это выведет её к выходу. Только вот Мефилес, где-то там, хохоча, менял направление дороги, и Эми, до ужаса уставшая и запыхавшаяся, возвращалась к себе в комнату, где от гнева начинала колотить молотком по всему, чему могла, а после без сил валилась на пол, стискивая зубы от обиды, но не позволяя себе плакать. Он ведь смотрит. Роуз знала, что смотрит. Вскоре девушка вовсе перестала реагировать на открывающиеся двери, а это значило только то, что придётся нанести ей личный визит. Вид Мефилеса как будто добавил ей ярости, и она при его появлении вскакивала с места, как сумасшедшая прыгала на демона с молотком, а тот перемещался в другое место, отчего ежиха, сверкая своими эмоциями и нижним бельём, кувыркалась вперёд по полу. Демон буквально истощал Эми, строя перед ней тонкие ледяные стены на пути к себе. И та, ослеплённая гневом и ненавистью, разбивала их одну за другой, уставая до безумия и в конце падая на колени перед ежом. Ему это определённо нравилось. Только вот было одно «но». Девушка никогда не смотрела на него покорно. Рассерженно, презрительно, злобно, но никогда с мольбой или унынием. И Мефилес вдруг стал замечать, что это ему тоже нравится. Демон всё чаще стал ловить себя на мысли, что считает её лицо, окрашенное смесью гнева и усталости, очаровательным, заглядывается на внешность, восхищается тем, что она, спустя столько времени, всё ещё не сломалась под его напором. Эми напоминала ему белую розу, края лепестков которой покрыты сверкающим на солнце льдом. Она чиста и невинна, но в его крепости, замерзая, умудряется распускаться и поражать своей красотой. А ещё колется, упорно не желая подпускать к себе в душу. Мефилес знал, что если попробует подойти к ней близко, то непременно получит удар молотком. Именно поэтому каждый раз, входя к ней в комнату, первым делом заклинанием не давал ей достать ни одного Пико-Пико. Походил близко-близко, но не бил, не издевался, а мягко проводил рукой по щеке, шее, груди вниз. От его ледяных пальцев по коже бежали мурашки, а тело переставало двигаться, когда ёж прижимался к её щеке своей. Были бы губы, он, наверное, даже не церемонился бы. Или нет? Эми от такого его поведения терялась. Она упорно не понимала, как такое могло произойти. Девушка готова была бороться с ним до победы или поражения, если бы он нападал, но Мефилес не делал ничего агрессивного. Подстраивал бархатный голос, что-то ей говоря, но Роуз не слушала, думала, что ей это не нужно. И каждый раз, когда он уходил, ежиха словно выпадала из реальности, убеждала себя в том, что в следующий раз обязательно ударит его кулаком по лицу, если он подойдёт ближе, чем на метр. Но демон снова и снова уже одним только взглядом заставлял её замереть и не сопротивляться. А это было бы в любом случае бессмысленно: Эми начала понимать, что он сильнее. Дни стали невыносимыми, как песня, которую без перерыва слушаешь на протяжении недель или месяца ежеминутно. Потому что нет альтернативы. Вот и у ежихи не было альтернативы: никого другого, кроме влюбившегося Мефилеса, она не видела. Когда он заходил в комнату, даже перестала высовываться из одеяла: демон сам поднимал её и обнимал, прижимая к себе. И так раз за разом. Но один день, на счастье или нет, Роуз не могла знать, выбился из однообразной вереницы. — Ты – моё наваждение, - вполголоса сказал демон, утыкаясь носом девушке в шею. — Я не могу перестать думать об этом. Когда ты станешь моей? Объятия приносили столько наслаждения, что Мефилес вряд ли бы смог описать это словами. Эми, эта девчонка, упорно пытавшаяся спрятаться от него, настолько тёплая, что не хочется отстраняться. А вот Роуз чувствовала, что мёрзнет даже через одеяло. Терпение заканчивалось у них обоих. Он выходил из себя, думая о том, когда наконец девушка воспылает ответным чувством к нему, а она не могла дождаться, когда до ежа дойдёт то, что чувств к нему за такой огромный промежуток времени у неё не появилось никаких. Первой сдалась Роуз. Она, резко взмахнув руками, вырвалась из объятий Мефилеса, вскочила на ноги и повернулась к ежу лицом. — Никогда! Никогда, слышишь, никогда! Я никогда не стану твоей! Я выберусь отсюда когда-нибудь, и ты не сможешь мне помешать! Что бы ты ни делал, я в тебя не влюблюсь и твоей не стану ни за что! От крика девушка тяжело дышала. Ухмыльнувшись, Мефилес поднялся и стал медленно подходить к ежихе. Та, вопреки его ожиданиям, уверенно стояла на месте. — Это твой окончательный ответ? – вкрадчиво спросил демон, схватив девушку за талию. Она вздрогнула и напряглась, но кивнула головой. Роуз устала. От своего заточения, Мефилеса, этого места, своих иллюзий о светлом будущем. Роуз устала думать, что всё будет хорошо, принимать пищу от этого тирана каждый день, надеясь, что вот-вот её найдут и спасут, или же она сама вырвется. Хватит. — В таком случае у меня есть прекрасный вариант, который позволит тебе всегда находиться рядом со мной. Эми, когда ёж отошёл от неё, сначала ничего не поняла. Осознала происходящее она от резких боли и холода, пронзивших живот. Опустив голову, девушка увидела, как её тело превращается в лёд. Ежиха никогда бы не подумала, что так закончится её жизнь. Она хотела умереть старушкой, в тёплой постели, окружённая маленькими милыми внуками, которые держали бы её за руку. Рядом на столе непременно стоял бы её горячий чай, и лежало вязание, которое она не успела доделать. Свитер или, может, носочки. Но она стояла здесь, посреди холодной комнаты, напротив Мефилеса. Когда Роуз подняла голову, демон увидел, что ежиха улыбалась. По её щекам текли слёзы, которые он за всё время, пока девушка была здесь, увидел впервые, но она улыбалась, умирая. Потому что радовалась тому, что наконец станет свободна от всего, перестанет без конца думать о том, что скоро кто-то придёт и будет терзать её своим нежеланным вниманием, что друзья уже давно её не ищут, что она обречена до самой старости терпеть своё заточение. Даже самая прекрасная клетка всё равно остаётся клеткой. И Эми была счастлива, что хоть так, но может её покинуть. Она жалела лишь о том, что перед смертью не сможет увидеть дорогих ей мобианцев, не обнимет малышку Крим, Тейлза, Соника и даже Наклза, — всех, по кому она так соскучилась. Именно поэтому её улыбка была окрашена болью, тоской и скорбью. Эми успела лишь вдохнуть, прежде чем полностью превратиться в ледяную статую. Мефилес, подойдя к ней, провел пальцами по её щеке, но не почувствовал ничего, кроме холода. На большее он не рассчитывал. И пусть он лишился того тепла, которое ему так нравился, демон знал, что никому больше оно не достанется. Эми Роуз навсегда останется в этой комнате, её красота всегда будет принадлежать ему одному. Эми Роуз навсегда останется его наваждением даже после смерти. Может, Мефилес когда-нибудь будет побеждён, и статую найдут Соник и остальные. Может, Соник уничтожит демона, и замок вместе с ним, а ежиха разобьётся и будет погребена под грудой обломков места её заточения. А потом растает, и от неё уже больше ничего не останется, кроме воспоминаний друзей и фотографий, говорящих о том, что она когда-то существовала. Кто может знать? Но разве есть дело до этого мёртвой? Ведь что бы ни случилось, Эми так и останется прекрасной ледяной статуей с улыбкой, полной скорби, на лице.